Насквозь. 5
— Какой ты шустрый, однако, даочжан! Я даже почти не успел заскучать!
Будь на месте Сяо Синчэня кто-нибудь иной, обязательно бы получил разрыв сердца при виде выскочившего из тумана бледного окровавленного Сюэ Яна. Но опытный заклинатель, добровольно спустившийся в преддверие загробного мира для общения с покойником отделался лишь вздохом облегчения — нашел-таки обратную дорогу, не потерялся.
— Я старался поторопиться, — коротко отвечает Сяо Синчэнь, невольно задумываясь о том, как странно течет время здесь и там, снаружи.
Ему казалось, что он отсутствовал невероятно долго — пока тело разморозилось, пока удалось все отыскать... К тому же, побыв недолго зрячим, пускай и за гранью, возвращаться к бытию слепца оказалось не так-то просто: из рук валилось все, к чему он ни притрагивался, а в похоронном доме появилось немыслимое количество углов и поворотов, которых там раньше не было! Или были, но они коварно таились, прямо как Сюэ Ян.
— Ты сделал все, что я велел? — спрашивает тот. Дождавшись ответного кивка, он с настороженным прищуром уточняет: — Точно все? А в штаны залезть не забыл?
— С чего бы мне исполнять твои дурные прихоти? — непроницаемо отзывается Сяо Синчэнь.
— И все-таки? — с нажимом говорит Сюэ Ян, не собираясь отступать.
— Все осталось на положенном месте, если тебя это так сильно волнует, — стараясь сохранить лицо таким же равнодушным, как и голос, произносит Сяо Синчэнь.
Он бы предпочел не признаваться, что в последний момент решил исполнить откровенно дурацкую просьбу — он же не может ручаться за то, что это не обязательная часть будущего ритуала? Сомнительно, конечно, что темные заклинатели щупают трупы в интересных местах, прежде чем их поднять, но тем не менее... Излишняя предосторожность не помешает!
Сюэ Ян осклабливается, заходясь в довольно противном тоненьком хихиканьи, явно намекая на то, что наивный даочжан снова повелся на его фокусы. А возможно, он так выражает свою радость тому, что от него ничего не отвалилось — хотя зачем это мертвецу? Неужто пользоваться собрался? Сяо Синчэнь все еще преступно мало знает о неживой плоти, но едва ли у нее получится восстать в таком смысле слова.
— Раз уж ничего не мешает мне вернуться, то незачем тянуть, — вдоволь насмеявшись под укоризненным взором, воодушевленно заявляет Сюэ Ян и манит к себе жестом. — Подойди ближе, даочжан, и дай мне свои руки.
— Зачем? — считает своим долгом заранее все выяснить Сяо Синчэнь, прежде чем выполнять очередное поручение.
— Ты что, боишься? — пренебрежительно фыркает Сюэ Ян. — Не укушу же я тебя, в самом деле. По крайней мере, не в этот раз — я всего лишь хочу устроить частичное Подношение.
Гордиться или нет, что он ведет себя так, будто всерьез полагает, что его собеседнику должно быть все понятно без лишних слов? Что-то не выходит.
— И что бы это значило?
— При обычном Подношении тело заклинателя уходит под пожизненный контроль той души, для которой он его пожертвует, — неожиданно податливо пускается в объяснения Сюэ Ян. — С небольшими условностями, конечно, но нас они не интересуют, так как мы можем заключить соглашение прямо здесь и сейчас. Лично мне временно будут нужны только твои руки, чтобы я мог вырезать нужные печати. Я ни разу не пробовал ничего подобного, но в теории должно сработать...
Ах, так вот зачем нужен нож и ровная деревянная поверхность... Человек, который отлично знает, как должны выглядеть печати для поднятия мертвецов, вполне способен начертить их и на ощупь. Звучит разумно и вместе с этим весьма изобретательно, этого у Сюэ Яна не отнять. Но тем не менее, он совсем не та персона, которой можно доверить даже часть своего тела — кто знает, что он может натворить? Дашь ему руки, а он ими вырежет пару десятков людей забавы ради... А виноват в этом окажется Сяо Синчэнь.
— Даочжан, у тебя такое лицо, будто ты вот-вот обделаешься от натуги. Успокойся, это совершенно безопасно — дальше, чем ты меня добровольно пустишь, я зайти не смогу, и так как это одно название от Подношения, то и выбросить обратно мы меня можешь в любой момент.
— И я должен тебе поверить на слово?
— Если не веришь — проваливай. Я тебя не приглашал, ты сам ко мне прицепился, — напоминает Сюэ Ян, мрачнея.
С одной стороны он прав, а с другой стороны он снова перевернул все с ног на голову! Сяо Синчэнь к нему пришел поговорить, а не пятнать себя тьмой, однако ведь согласился... Ох, да поздно уже ломаться! Ладони ложатся в чужие, спустя мгновение крепко переплетаясь с ними пальцами, и это смело можно назвать самым странным ощущением в жизни. Будто сквозь очень реалистичный, однако поражающий в своей абсурдности сон.
— Эй, я на это не соглашался! — ошарашенно восклицает он, резко отклоняясь назад, чтобы не дать себя... поцеловать? Или зачем еще к нему притискиваться пытаться коснуться его губ своими?!
— А чего тебе не нравится, даочжан? — нахально ухмыляется Сюэ Ян, наклоняясь вслед. — Мы же это делали сотни раз и раньше тебя все устраивало, а теперь уже нет?
Былые поцелуи принадлежали безымянному и донельзя притягательному юному другу, а не... Сюэ Яну. Ему принадлежал только один, самый последний, ведь тогда уже было по сути яснее ясного чьи это губы, как бы Сяо Синчэнь ни уверял себя в неведении. И он все равно искренне наслаждался, как причитается.
— Ты же сейчас мертвый! — Сяо Синчэнь горячечно приводит свой единственный способный выдержать хоть какую-то критику аргумент.
— Сказал тот, кто от души облапал мертвячий хер! — щерится Сюэ Ян, и с его утверждением поспорить никак нельзя. Разве что с тем, что трогал не от души, а следуя исключительно взываниям совести. Оттого и тщательно!
— Я не хотел этого делать.
— Ага, еще скажи — я тебя принудил.
— Почему тебе понадобилось меня целовать? — Сяо Синчэнь в который раз проигрывает в бессмысленной игре под названием «Найди себе оправдание», и переходит в наступление.
— Таким образом я смогу зайти в твой разум и тело, — возмутительно спокойно отвечает Сюэ Ян со снисходительной улыбкой, прямо таки вынуждая устыдиться, впрочем, он тут же все усугубляет своим пугающе откровенным: — А еще потому что мне захотелось.
Невозможный человек! То есть покойник... То есть душа. То есть... Ох, не все ли равно? Думать об этом уже тоже решительно невозможно! Проклятый Сюэ Ян и его выходки... Внутренности сводит трепетной судорогой предвкушения, а тело само подается навстречу. Оказывается, дарить и получать поцелуи в туманном мертвом мире еще чудней, чем просто касаться. Однако проникнуться и постичь всю разницу, к сожалению (или же к счастью), не выходит: нечто безжалостно выдергивает Сяо Синчэня наружу, в мир живых.
— Я не чувствую своих рук! — в ужасе выдыхает Сяо Синчэнь, и это единственная мысль, которая сподобилась его посетить по пробуждении, вытеснив остальные. Он же теперь совсем беспомощный калека! Со слепотой можно свыкнуться и даже приспособиться к ней, но к этому... Как же ему теперь быть?
— А я не чувствую своих глаз! — с не меньшим ужасом разносится эхом в его голове голос Сюэ Яна. — Помилуй тьма, ты же на самом деле нихрена не видишь! И ты вот так вот живешь все время?! Кошмар какой-то, я бы уже повесился...
Возмущение — и свое, и чужое — отрезвляет и заставляет прийти в себя. Потеря рук — не навсегда, это лишь временный эффект... Подношения, правильно? Сердце успокаивается неохотно, но все же замедляет свою паническую скачку. На смену страху приходит ощущение тесноты в собственном разуме — словно из ниоткуда выросла стена, не дающая пройти привычным путем. И это... неуютно.
— Возможно, для тебя это будет полезным опытом... — бормочет Сяо Синчэнь, не слишком-то надеясь, что его оппонент впоследствии станет меньше шутить про слепых, пережив увечье на своей шкуре.
— Едва ли, — хмыкает Сюэ Ян. — Где ты оставил нож?
— У меня на коленях. — Или вернее будет сказать «у нас»? — А ты лежишь рядом на полу.
Сяо Синчэнь вздрагивает от шарящего прикосновения к своим ногам — знакомое, но чуждое. Вес ножа исчезает, а тело тянет вперед вслед за потерявшими контроль хозяина руками. Наверное, не стоит сопротивляться и препятствовать, рациональным решением будет подстроиться под чужие действия и намерения. Придется сложно, но необходимо постараться.
— Почему я весь мокрый и липкий? — с негодованием вопрошает Сюэ Ян. Судя по всему, он нашел свой хладный труп и успел с ним ознакомиться.
— Полагаю, потому что ты был заморожен и весь в крови, — Сяо Синчэнь же искренне ликует от простых вопросов. Если так и дальше пойдет, то он шутя со всем справится!
— Ты меня что, даже не обтер, даочжан? Ну, знаешь ли! — с осуждением цокает Сюэ Ян. — Помри вдруг ты, я бы тебя и вымыл, и переодел, и расчесал, и на соломку бы уложил... А ты со мной, как с псиной дохлой, честное слово...
Сяо Синчэнь должен извиниться за то, что не позаботился о теле как полагается, или же ему быть польщенным от жутковато-ласковых обещаний?
— Когда встанешь, сможешь вымыться сам, — предпочитает третий вариант он после некоторых колебаний.
— Мне нравится твой настрой! — хвалит Сюэ Ян и принимается за работу.
Сяо Синчэнь склоняется вперед и даже сдвигается с места, подчиняясь безмолвным понуканиям, и позволяет себе неуместный умиленный смешок. Тихая ругань Сюэ Яна вкупе с его немелодичным напеванием оказывают странно умиротворяющий эффект — словно он не ползает вокруг мертвеца, пожертвовав ему часть себя, а сидит и слушает, как юный друг кромсает яблочных кроликов. А что еще остается? Время для рыданий уже давно прошло.
— Что я должен буду сделать с этими печатями? — любопытствует Сяо Синчэнь, решаясь нарушить затянувшееся молчание.
— Как я уже говорил, в ритуале нет ничего запредельно сложного, — охотно отзывается Сюэ Ян, судя по прекратившимся движениям, давая себе передышку. — Основную роль играют правильно сформированные потоки темной энергии — для этого я тут и малюю всю эту красоту, — а также сила воли заклинателя. Если очень грубо: тебе лишь нужно очень сильно захотеть вернуть меня в этот мир, и все должно пройти как по маслу.
— Так просто? — с недоверием удивляется Сяо Синчэнь.
— Главная сложность подобных техник, если все приготовления выполнены верно — наладить связь между душой и телом. Например, покойник может не желать возвращаться в этот мир, его тушка может быть уже непригодной, или еще что... Всякое приключается, — философски замечает Сюэ Ян. — В нашем же случае я рвусь обратно изо всех сил и откликнусь на твой первый же зов.
Очень обнадеживающе.
— И все же мне бы хотелось чуть больше подробностей.
— О, мой настырный даочжан, раз уж ты столь любознательный ученик, то слушай меня внимательно...
Сяо Синчэнь кивает в такт словам, запоминая все до мельчайших деталей, которых действительно не так уж и много — Сюэ Ян чаще пускается в пространные объяснения, а после спохватывается, мол, отошел от темы. Он явно давно ждал шанса хоть с кем-нибудь поделиться своими мыслями и теориями, и это... Не то чтобы вдохновляюще, но скучным назвать точно никак нельзя.
— Ох, ты что творишь? — Сяо Синчэнь выпадает из полудремы, убаюканный рассказом — все-таки он не спал уже очень долго! — когда чувствует настойчивое копошение у себя ниже пояса. Кое-кто либо вслепую потерял ориентир, либо очень недурно освоился!
— А на что это похоже? — гулко смеется Сюэ Ян. — Я закончил с печатями и жажду поощрить тебя за усердие, само собой. К тому же, я готовился к жаркой ночке перед тем, как ты меня прикончил, грех запалу пропадать...
— Моими же руками?! — Других весомых возражений отчего-то не находится.
— Желаешь моими? Тогда придется подождать, и они похолодней твоих будут, должен заметить. Хотя тебе же у нас никакой мороз не страшен, поэтому... Жаль, правда, я так ничего не почувствую! Лишаешь меня последнего шанса поразвлечься, да...
Сяо Синчэнь, кажется, уже говорил самому себе, что Сюэ Ян — невозможный? В этот момент он готов прокричать об этом во весь голос! Однако вместо этого он глубоко, полной грудью вдыхает, и отстраненно бросает:
— После того, как закончишь, ты отправишься обратно, а я приступлю к ритуалу. И не вынуждай меня избавляться от тебя насильно.
В конце концов, падать ниже ему уже некуда, так что почему бы не получить немного удовольствия?