Часть 16
Илья незамедлительно обращается - теперь преимуществ в силе нет ни у кого, оба оборотня на равных. Но тем не менее, Филипп резко хватает за бёдра Муромова и сжимает их со всей силы, выбивая с чужих уст жалобный скулëж. Затем отпускает, слегка убрав руку в сторону, но это лишь для того, чтобы следом смачно шлëпнуть с размаху. Илья выгибается, сжимает чужие плечи для опоры, слегка навалившись телом вперёд на альфу. Он стонет прямо ему в ухо, что заводит Черных ещё больше. Мозг отключается, давая инстинктам зелёный свет. Филипп роняет рыжего волка на спину, в который раз припечатывая в диван. Омега достаточно податлива, очень легко поддаëтся действиям и просит большего.
«Какой же он ненасытный», - пролетело в головушке Фила, пока он разглядывал свою жертву.
- Трахни уже меня наконец! Я так хочу почувствовать твой член глубоко в себе! Мне ужасно жарко, чувствуешь? - омега только и делает, что дразнится - хватает альфу за кисть и прислоняет её к собственному паху.
- Ммм, да, ты правда горишь, - хмыкает блондин, облизнувшись.
Его рука теперь испачкана в смазке, что обильно сочилась с чужого члена.
- Потому что рядом ты, - лишь подтрунивает рыжий.
«Непривычно ненасытный. Вероятно, это всё эструс», - вновь отмечает Фил.
Обычно их период спаривания происходил как дуэль, в которой раздражëнным активом выступал Илья. Он понимал и осознавал происходящее, пока неопытная альфа тупила, поэтому вечно возвращал Фила «на землю» и наставлял на путь истинный. Но в этот раз, кажется, крышу кроет им обоим. Фил не уделяет внимание на прелюдию и излишней болтовне, просто сжимает щедро подставленный к руке пах. Грязные слова сами вырываются из его рта, прежде чем он успел подумать.
- Я трахну тебя так, что ты не сможешь встать. Я буду ебать тебя, пока оргазменная нега не накроет с головой, и даже не единожды. Только потом не жалуйся, что твоё тело будет покрыто синяками, а поясница ныть настолько сильно, будто по ней протопталось стадо слонов, - хмыкает Черных, полностью нависая над Муромовым и сверкая золотыми глазами.
«Отлично, он завëлся», - Илья только и хотел раззадорить оборотня, поэтому даёт себе слабину и позволяет вести, так как в данный момент его состояние оставляет желать лучшего - совсем не то, чтобы читать нотации блондину.
Филипп тут же начинает сжимать в кулаке чужой стояк, выбивая громкие вздохи из Муромова. Его грудная клетка поднимается и рыжик делает судорожный вдох через ноздри, а затем сразу же выдувает воздух через рот. Ему мало воздуха, ему ужасно жарко, его тело буквально в каплях пота, а феромон бесконтрольно разлетается по комнате. И голубоглазый жадно вдыхает ноздрями этот пьянящий аромат, утыкается в шею носом, трëтся о пахучую железу, заставляя чужое тело прогнуться и откинуть голову назад и в бок.
Руки Муромова сжимают плечи блондина, глаза закатаны, рот распахнут и из него льются грязные стоны и скулëж - это всё, что он может себе позволить. Он отдался моменту полностью, расслабившись, чем и воспользовался Голд. Он терзает зубами и языком чувствительные уши, совершает поступательные движения, марáет сильнее руку в смазке, подгоняя рыжего к пику.
- Голд... Голд... Я... Я с-сейч-час... - сбивчиво шепчет омега, не в силах остановить своё сердцебиение, дыхание и скулëж.
- Кончай, течная сука, - несдержанно рычит золотистый и кусает за ухо.
Илья вскрикивает и изливается в чужой кулак. Его тело пробивает дрожь и судорога, а затем он тут же размякает.
Альфа поначалу думает, что на этом всё, как это было и раньше, если кто-то доходил до пика. Но не тут-то было - не проходит и полминуты, как всё ещё судорожно трясущееся тело приподнимается и дико смотрит на золотистого.
- М? Омежка хочет второй раунд? - игриво дразнится и наклоняет голову на бок Черных.
- Как я могу оставить всё это вот так, когда моя дорогая альфа так и не кончила? - с натянутой ухмылкой произносит Илья.
Филипп сглатывает от азартного вида рыжего. Глаза омеги стали черны, как смоль, казалось, внутри них плясали искорки, словно чëртики перед какой-то шалостью. Член блондина дëргается от вида взлохмоченной омеги.
- Воу, вот как заговорил?
- Да, и не только заговорил.
- М? О чëм ты го-... Ах!
Муромов хватает за плечи золотистого, давит со всей силы и меняет их позиции - теперь Фил оказывается на спине.
- Какого чёрта, Фокс? - зовёт по данному имени оборотня Черных и рыжий на несколько секунд подвисает.
- Ооо, как же моё прозвище звучит с твоих уст возбуждающе. Ты так редко зовёшь меня! Ох... У меня аж каменеет от этой мысли. - скалится с поднятыми уголками губ Илья.
Руки рыжего захватывают чужие, сжимают и фиксируют их над головой, пока он сам удобнее садится на бёдрах.
- Блять, что ты задумал?! - рычит блондин.
- Всего лишь потрахаться, не переживай, - издаёт тихое хихиканье Муромов.
Он крепко держит кисти парня одной рукой, освобождая другую. Начинает двигаться бёдрами, трясь о влажный пах волка. Илья выглядит раздражëнным, но с хищным оскалом - точно что-то задумал, это на него не было похоже. А Филипп повинуется, не в силах противостоять. Его тело будто парализовало и он замер в ожидании игры рыжего.
- Тогда чего же ты медлишь? - сквозь зубы спрашивает блондин.
- Ой, так это ты у нас оказывается такой нетерпеливый, - наигранно произносит омега, сильнее притираясь бёдрами.
- Ты... Ргх... Ты сам взял инициативу, так действуй! - шипит от слишком приятной стимуляции Фил.
- Ооо, нет, дорогой Голди, видишь ли, сейчас - это моя игра. Я веду, а значит играть мы будем так, как этого хочу я. - ухмыляется Илья.
- Тц... - цокает языком альфа, послушно замирая.
Илья вдруг соскакивает с бёдер, но руки альфы так и держит. Голубоглазый приподнимает голову, чтобы понять, что же сейчас произошло, как вдруг по телу будто побегает приятный разряд тока и он «падает» обратно. Рыжик одарил альфу минетом. Он взял в рот. И сразу глубоко. По комнате разошлись пошлые чавкающие звуки, которые заводили ещё больше.
- Блять, да, ещё! - дышала с открытым ртом альфа, запрокидывая голову.
Это затянулось ненадолго, блондин соргазмировал быстро. Слишком умело омега сосала, чëрт возьми.
- Ммм, как вкусно, - пошло облизываясь и улыбаясь, ответил рыжик.
- Чëрт, ты взял слишком глубоко! И всё проглотил?! - ахнул Фил, приподнявшись, чтобы взглянуть на оборотня.
- Да, а что, не понравилось как я сосу? - хихикает Муромов.
- Как раз наоборот, - ухмыльнулся Черных, думая обо всей этой ситуации.
«Обычно он холоден разумом, а сейчас готов творить разврат направо и налево. И почему я раньше не заставал его в период эструса?»
- Эй, Голди, о чëм задумался? - Илья вывел из раздумий золотистого, - ааа, как ебëшь меня, да? - и своими ответами поражал Фила донéльзя, - у тебя снова встал. Готов нагнуть меня, м? - ухмылялась и нагло тëрлась бёдрами о пах блондина омега.
- Тц. У тебя слишком грязный рот, - пробубнил Филипп и схватил за бёдра волка, занимая новую позицию и нагибая парня в позу собаки, - тебе дозволено только стонать от дикого кайфа, сука, - рычит блондин, искря золотистыми глазами.
И в подтверждение слов начинает действовать: Черных резво входит в омегу, начинает производить размашистые, но глубокие толчки. Поначалу от рыжего волка доносятся скулящие вопли из-за неожиданности и заполненности чужим членом, но они очень быстро сменяются на рваные вздохи и мольбы не замедляться. Филипп так и поступает - держит быстрый темп некоторое время благодаря феромонам и адреналину, пока омега не сдаётся.
- Я больше не могууу! - взвыл рыжий, хватаясь за простынь руками и сжимая её в кулаках а лицо позорно у кинул в подушку, сбивчиво дыша.
- Ну так залей всё здесь спермой, чего терпеть? - продолжает грязно шептать на ухо блондин.
И Илья не сдерживается. Какое-то время он действительно старался дольше продержаться, чтобы продлить приятную негу удовольствия от члена альфы, но и терпение рано или поздно подходит к концу. Фил хватает оборотня за загривок и тянет к себе, отчего рыжик выгибается в спине, запрокидывает голову, закатывает глаза, а мокрый язык выходит за грань пасти и с него начинает тут же капать слюна.
- Ах, Фил! - скулит протяжно чужое, но до боли знакомое имя Илья.
- Блять, Фокс... - шипит Черных, до боли сжимая когтями талию омеги.
Всë это время в голове блондина была пустота, одно удовольствие. Но почему-то именно сейчас в голове всплывают размытые картинки воспоминаний, связанные с рыжим мальчиком из школы. Нетрудно догадаться кто это. Конечно же, Муромов - и это застаëт врасплох голубоглазого.
«Илья?..» - ошарашенно обрабатывает представленный в голове образ Фил.
Альфа понятия не имеет, почему он вспомнил этого человека сейчас и откуда он вообще его знает, но от этого пыл не становится меньше, а как раз наоборот - близится разрядка. Блондин скалится и впивается в ключицу рыжего клыками, совсем неосознанно думая обо всей этой чертовщине.
«Мой.» - твёрдо и жадно проносится в голове голубоглазого, прежде чем совершить ошибку.
Низ живота болезненно тянет и Муромов даёт семени выйти наружу, гортанно простонав. Филипп хоть и даёт волю инстинктам, но держит разум рядом и понимает, что если сейчас не выйдет из горячего нутра, то набухнет узел и он осеменит омегу, а ему таких проблем даром не нужно. Черных вбивается последний раз и глубоко, по ощущениям словно прямиком до матки, а затем спешно выходит, заливая спину рыжего большим количеством спермы.
Оборотни несколько минут шумно дышат, приводя разум и чувства в порядок. Не двигаются и ничего не произносят. Но Муромова одолевает слабость и он просто падает на диван, отключаясь, а Филипп понимает, что все последствия содеянного снова на нём. И он отправляется в душ, чтобы отмыться, вместе с Фоксом на руках.
*****
Настал новый день. Каждый проснулся в своей кровати, пока ни о чëм не подозревая. Но вот-вот Илья подойдёт к зеркалу и увидит, как бурно прошла в этот раз его ночь. Но багрово-синюшные отметины по всему телу и боль в пояснице - самое банальное, что могло остаться следом после эструса. Илья прекрасно знает, что вчера вёл себя неподобающе, но искренне надеется, что ничего плохого не сотворил. Верно, он нет. В отличие от Филиппа.
- Блять... Это что? - Илья оглядывает себя в зеркале, проводит пальцами по болючим меткам, но когда замечает ярко-алый укус на ключице, замирает с ужасом в глазах, а ноги изрядно вздрогнули, практически подогнувшись, - это блять метка?! - Муромов неверяще осматривает укус несколько раз в течение некоторых минут, - быть этого не может! Неужели не померещилось?! - он в откровенном афиге, - я его убью! - и сжимает кулаки, скрежетнув зубами.
Сердце начинает гулко стучать, отдаваясь ударными ритмами в голове. Ноги перестают чувствовать опору и веснушчатый опускается на колени, до боли сжав свои волосы у корней.
«Как я мог это допустить?! Как я позволил такому случиться?» - в панике произносит Муромов, пытаясь унять бешеное сердцебиение и рваное дыхание.
С этого дня его жизнь не будет прежней.
- Абсолютно точно не будет... - поникшим, тихим голосом произносит Илья, утыкаясь в колени лбом, содрогнувшись всем телом.
А в это время Фил спокойно проснулся в своём особняке, ни о чëм не подозревая.
- Чëрт, как я тут очутился? Я же был у Ильи... - нахмурился голубоглазый, - а раз я не помню, как вернулся, значит я мог обратиться? Но тогда если я обращался, то не смог вернуться домой, а остался в лесу... Мне что, чересчур снесло крышу и я смог найти дом? - Филипп пытался предугадать свои вчерашние действия, но как обычно, в голове было пусто после момента обращения.
Никаких странных ощущений в теле, ни одной зацепки, говорящей, как он вернулся домой или ушёл от журналиста. Просто провал, как и обычно, с момента, как он стоял у входной двери Муромова и до наступления данного утра. Филиппу кажется это странным и ему остаётся лишь надеяться на лучшее.
А при попытке что-либо вспомнить, в голове лишь возникал размытый образ Ильи. Никакой взаимосвязи он здесь не видит и списывает это на недавние воспоминания и ностальгию по школьным временам. Не стоило ему разглядывать тот фотоальбом, чëрт возьми.
Но позже он замечает, что всё-таки кое-что изменилось.
«Почему я стал всё чаще думать о Муромове? У меня что, паранойя?» - не понимает себя голубоглазый, - «я же хотел забыть это, хотел остыть», - и массирует висок пальцами, прикрыв глаза.
- Вик тогда был прав. Я не смогу... - вздохнул Черных, доставая ту самую фотографию из кармашка школьного альбома и пристально разглядывая.
Там всё также Филипп прижимал к себе Илью.
- Неужели это всё из-за сраных чувств?.. Я же давно отпустил это! И не думал ни о чëм таком, у каждого своя жизнь. - вздыхает Фил, пытаясь понять, что же делать ему дальше.
Если вернётся та привязанность, то ему будет тяжело видеть границы в их взаимоотношениях. Он не сможет зависать наедине с журналистом, будет морально съедать себя изнутри, как было тогда, десяток лет назад. А ему этого совсем не хочется. Мало кто знал, но тогда он изводил себя голодом, чтобы не заедать стресс глупой подростковой влюблëнности. В те годы он сильно исхудал, за что получил от Сменкиной и родителей на орехи. Поэтому блондин не хочет, чтобы эти ужасные времена снова повторились...