Нить Арианды

Прошло около двух недель. Антон окреп. Он больше не выглядел таким бледным и измученным, как раньше, хотя тонкая нить тревоги всё ещё тянулась где-то глубоко внутри. По утрам они с Арсением обычно завтракали, а потом пытались заниматься чем-то простым, что могло бы стимулировать мозг Антона, не перегружая его. Сегодня Арсений предложил приготовить ужин вместе. Он решил сделать что-то простое, вроде салата и курицы, и попросил Антона помочь нарезать овощи.

Они стояли на кухне. Солнце уже клонилось к закату, раскрашивая небо в оранжевые и фиолетовые оттенки, которые пробивались сквозь окно. Арсений спокойно что-то рассказывал о том, как правильно выбирать спелые помидоры, а Антон сосредоточенно резал огурец. Его движения были ещё не такими уверенными, как раньше, но он старался.

Внезапно Антон резко дёрнулся. Нож выпал из его руки, с глухим стуком ударившись о столешницу. Глаза Антона расширились, взгляд стал стеклянным, ушедшим куда-то далеко. Его лицо исказила гримаса невыносимой боли. Он схватился за голову, словно пытаясь удержать что-то, что рвалось наружу.

Перед его глазами пронеслась череда ярких, хаотичных образов. Скрип шин, пронзительный, до боли в ушах. Свет фар, ослепляющий, выхватывающий из темноты мчащийся силуэт. Удар! Глухой, тяжёлый, сотрясающий всё тело. Звон разбитого стекла, рассыпающегося тысячами искр. Ощущение, что его откинуло, бросило вперёд, а потом резко сжало со всех сторон. Боль. Острая, невыносимая, пронзающая каждую клетку. Ощущение одиночества, абсолютной, всепоглощающей пустоты, когда мир вокруг него рухнул, а он остался один. И, наконец, чернота, которая поглотила всё, не оставив ничего, кроме панического ужаса.

Арсений, услышав стук ножа, тут же обернулся. Он увидел, как Антон пошатнулся, как его лицо побледнело, а тело затряслось.

- Тош! Что случилось? - Арсений бросился к нему, подхватывая за локти.

Антон стоял, весь дрожа, его глаза были широко раскрыты, а дыхание сбилось. Он смотрел сквозь Арсения, словно видя что-то другое, что-то ужасное.

Арсений крепко обхватил Антона, прижимая его к себе. Тело Антона было напряжено, его дрожь передавалась Арсению.

- Тише, Тош, тише. Я здесь, - Арсений обнял его, стараясь говорить максимально спокойно. Он чувствовал, как бешено колотится сердце Антона. - Что ты увидел? Расскажи мне.
Антон медленно поднял на него глаза, полные ужаса и слез.
- Авария... - выдохнул он прерывисто. - Я... я видел это. Свет, удар... боль...

Арсений почувствовал, как по его спине пробежал холодок. Это не просто страх – это воспоминание. Болезненное, но воспоминание.

- Дыши, Тош. Глубоко дыши, - Арсений сам делал глубокие вдохи, показывая Антону пример. - Ты в безопасности. Ты со мной. Это всё в прошлом.

Он аккуратно повёл Антона к ближайшему стулу, усаживая его. Антон всё ещё дрожал, но уже не так сильно. Он уткнулся лицом в ладони, пытаясь отогнать ужасные образы.

- Так больно... - прошептал Антон. - Голова раскалывается.
Арсений быстро принёс стакан воды.
- Выпей. Сейчас я дам тебе обезболивающее. Это хороший знак, Тош. Это значит, что твоя память возвращается.

Антон медленно выпил воду, его пальцы всё ещё подрагивали. Он посмотрел на Арсения, и в его глазах, помимо боли, мелькнуло что-то новое – искорка понимания, осознания ужаса произошедшего.

После обезболивающего Антон выглядел чуть лучше, но шок от нахлынувшего воспоминания не отпускал. Он сидел на стуле, обхватив колени руками, его взгляд был задумчивым и далёким.
Арсений присел рядом, не настаивая на разговоре, просто находясь рядом. Тишина наполнилась тяжестью пережитого.

Наконец Антон поднял голову.
- Это было... ужасно, Арс. Я видел... как всё случилось. Но... я не помню, что было до этого. И после. Просто этот момент.
- Это уже шаг, Тош, - мягко сказал Арсений. - Очень большой шаг. Твой мозг начинает восстанавливать события. Постепенно.
- А что... что было со мной потом? - спросил Антон, его голос был тихим, почти нерешительным. - Я оказался в больнице?
Арсений кивнул.
- Да. Тебя нашли и отвезли в больницу. Там ты был какое-то время. А потом я тебя забрал, когда врачи разрешили. Ты тогда ничего не помнил.
Антон снова замолчал, пытаясь сопоставить фрагменты. Он закрыл глаза, словно пытаясь увидеть больше.

- И я... я никого не узнал?
- Нет. Только меня. И то не сразу. Но я был рядом. Всегда.
- И я тебе поверил? Просто так? - Антон выглядел удивленным.
- У тебя не было выбора, Тош, - улыбнулся Арсений, хотя в улыбке сквозила горечь. - И я очень старался, чтобы ты чувствовал себя в безопасности. Думаю, ты просто почувствовал, что мне можно доверять.

В глазах Антона появился проблеск, похожий на вопрос. Что-то в словах Арсения, в его голосе, казалось, касалось чего-то давно забытого, но очень важного. Это было не полное воспоминание, но, возможно, предчувствие чего-то большего.

Антон молчал ещё какое-то время, его взгляд метался по комнате, словно ища опору. Затем он снова посмотрел на Арсения, на этот раз с новой, почти отчаянной решимостью.

- Арс... - он сглотнул. - А что было между нами? До этого всего? Почему ты... почему я поверил тебе? Что нас связывало?

Арсений почувствовал, как сердце сжалось. Этот вопрос был одновременно самым желанным и самым пугающим. Ему хотелось рассказать всё, но он должен был быть осторожен, чтобы не перегрузить Антона. Он решил начать с начала, с того, что было простым и радостным.

- Между нами было всё, Тош. Очень многое, - Арсений мягко взял его руку. - Мы познакомились в университете. Ты же помнишь, я рассказывал? Мы вместе учились.
Антон покачал головой.
- Нет, не помню.
- Не страшно, - Арсений ободряюще улыбнулся. - Тогда. Мы были в одной группе. И вот, как-то раз, на лекции по актерскому мастерству. Мы делали упражнение, и ты тогда был... очень забавным.

«— Эй, Попов, ты чего уставился? Не мешай сосредоточиться! — Антон тогда смешно насупился, пытаясь изобразить дерево, а Арсений, сидевший рядом, еле сдерживал смех.
— А ты не мешай мне наслаждаться представлением, Шастун! — ответил Арсений, и они оба тогда рассмеялись.»

- Ты сразу мне показался таким... живым. С тобой было так легко и весело.
Антон слушал, внимательно следя за каждым словом.
- Потом мы стали больше общаться. Сначала просто друзья, много времени проводили вместе на парах, после них. - прикрыв глаза, улыбнулся Арс, - Ты постоянно подшучивал надо мной, помнишь?

«— Арсений, твоя надменность сегодня просто зашкаливает! — Антон тогда театрально закатил глаза, вызывая у Арсения лишь улыбку.
— А твоя невоспитанность, Шастун, как всегда на высоте! — отвечал Арсений, радуясь их лёгкому поддразниванию.»

- Мы проводили всё больше времени вместе. В добавок к тому, нас поселили в одной комнате. Тебе нравились мои шутки, мне нравилось, как ты смеешься над ними.

«— Ты так заразительно смеёшься, Тош, — прошептал Арсений как-то вечером, глядя на Антона, который смеялся над очередной глупой шуткой.
— А ты умеешь смешить, Арс, — ответил Антон, прижимаясь ближе.»

- Это было так... естественно. Мы делили всё. Радости, проблемы, смех. Ты был моей опорой, я – твоей. Мы строили планы, мечтали... И очень любили друг друга, Тош.

Арсений не упомянул ни ссору, ни расставание. Сейчас было не время для этого. Он видел, как Антон слушает, его глаза то расширяются от удивления, то затуманиваются какой-то внутренней работой. Каждое слово Арсения, казалось, попадало в цель, проникая сквозь туман амнезии.

После рассказа Арсения на кухне повисла тишина. Антон не задавал больше вопросов. Он просто сидел, глядя в окно, его взгляд был задумчивым. Слова Арсения эхом отдавались в его голове, создавая образы, которые он не мог вспомнить, но которые теперь казались почти реальными. Он пытался прочувствовать их, найти отклик в глубине своего сознания, но пока это были лишь красивые картинки из чужой жизни, заботливо нарисованные Арсением.

Арсений тоже молчал. Он наблюдал за Антоном, видя, как тот погрузился в себя. Ему хотелось нарушить эту тишину, спросить, что чувствует Антон, но он понимал, что сейчас ему просто нужно время. Время, чтобы переварить услышанное, чтобы его мозг сам попытался связать эти нити. Он верил, что каждое слово, каждый рассказ приближает Антона к возвращению. А пока... пока достаточно просто быть рядом, дышать одним воздухом, делить эту кухню, эту тишину.

Каждый из них был наедине со своими мыслями. Антон – с новыми, чужими пока воспоминаниями, которые медленно начинали пускать корни в его сознании. Арсений – с надеждой и тихой тревогой, ожидая, что принесёт следующий день.

Прошло ещё несколько дней после их разговора на кухне. Антон чувствовал себя значительно лучше физически. Слабость уходила, голова почти не болела, и он даже начал проявлять свою прежнюю, скрытую энергию. Арсений, видя это, решил, что им пора немного развеяться. Он предложил встретиться с Димой, думая, что общение с ещё одним знакомым лицом может помочь Антону. Дима с радостью согласился.

Встреча состоялась в небольшом парке недалеко от дома. Солнце ласково грело, птицы пели, и воздух был наполнен ароматами весенней листвы. Дима, увидев Антона, с улыбкой обнял его, стараясь не слишком напирать, зная о его состоянии.

— Ну что, Шаст? Как самочувствие? А то Арс тут уже весь поседел, — Дима мягко подшутил, бросив взгляд на Арсения, который лишь закатил глаза.
Антон слабо улыбнулся.
— Да вроде лучше. Голова не болит, и не так штормит.

Они втроём медленно прогуливались по аллеям парка. Арсений и Дима старались вести себя как обычно, рассказывая Антону о разных мелочах, о работе, о недавних новостях. Антон слушал внимательно, иногда задавая уточняющие вопросы.

— Помните, мы вот тут, — Дима указал на старую, раскидистую липу, — однажды поспорили, кто быстрее добежит до того фонтана? Ты тогда, Арс, чуть не споткнулся о собственные ноги, а Шаст, как всегда, прибежал первым, но потом полчаса задыхался.
Арсений усмехнулся.
— Ну да, было дело. Но фонтан-то помнишь? - обернулся он на Шастуна.
Антон посмотрел на фонтан, потом снова на липу. В его глазах мелькнуло что-то неуловимое, какая-то искра.
— Не... не помню, — медленно произнес он, — но... кажется, я чувствую... будто это правда. Будто я был здесь. Странное ощущение.

Арсений и Дима переглянулись. Это было не полное воспоминание, но и не полное отсутствие реакции. Что-то цеплялось.
Они продолжили идти. Дима рассказывал о смешных моментах из их студенческой жизни, о причудах преподавателей, о первой совместной поездке на природу. Антон продолжал слушать, его взгляд стал более сосредоточенным, чем обычно.

— А ещё, — Дима вдруг замолчал, увидев что-то, — вот же! Эта кофейня! Мы всегда здесь заходили за тем самым латте. Арс, помнишь, как Шаст постоянно просил двойную порцию карамели, а ты ругался?

Арсений кивнул, улыбаясь. Антон взглянул на вывеску кофейни. В его глазах мелькнуло что-то знакомое. Не яркая вспышка, а скорее тень. Он сделал шаг в сторону кофейни.

— Латте... с карамелью? — Антон нахмурился, словно пытаясь ухватить ускользающую мысль. — Почему мне это кажется таким привычным?

Арсений и Дима замерли, наблюдая за ним. Это была не просто реакция на рассказ, это было что-то личное, что-то, что Антон, казалось, почти ощущал.

— Мы всегда заказывали его для тебя, — тихо сказал Арсений, сдерживая волнение.
Антон покачал головой.
— Нет, не помню. Но... это странно. Я словно... знаю, какой он на вкус.

Они оставались в парке до самого вечера, обсуждая воспоминания, наблюдая за реакцией Антона. Он не вспомнил ничего конкретного, но несколько раз проявлял подобные «ясности» – мимолетные ощущения узнавания, странные предчувствия, когда они упоминали знакомые места или события. Это было не возвращение памяти в полном смысле слова, но определённо шаг вперёд.