Жаклин - Джеки
Марк сидел в черном «Корвете» 1961 года. Офелия увидела его силуэт и бледное лицо издалека. Сердце её сладостно встрепенулось.
Он был здесь, он приехал, он любит, любит, любит её...
Марк встряхнул головой. Он уже вторые сутки не спал, несколько прядей упало на его белый от волнения лоб, Офелия заметила яркий блеск в его глазах, когда он проследил за ней взглядом, пока она переходила дорогу.
Она села в машину, Марк нервно сглотнул и печально улыбнулся.
— Ты пришла.
— Ты не рад? — горько усмехнулась писательница.
Марк встретился с ней взглядом, она сбивчиво дышала. Офелия хотела держаться холодно и отстранённо, но поняла, что не может смотреть на него без трепета.
— Зачем ты приехал?
Марк завел машину и не ответил, они ехали и молчали. Прошло пару минут, и Офелия развернулась к Марку всем телом, подобрала под себя ноги и сильнее запахнула халат.
— Куда мы едем? — спросила она, поправляя ремень безопасности.
Марк пожал плечами, он бросил на нее смеющийся взгляд.
— Если ты так и будешь молчать, я уйду.
Он рассмеялся, коротко и тихо, но в груди у Офелии болезненно сжалось, она сочувственно посмотрела на него.
— У тебя есть второе имя? — спросил Марк, он остановился на обочине, когда они выехали на пустынное шоссе, ведущее прочь из города.
— Да, Жаклин.
Марк легко усмехнулся. Он смотрел на Офелию, как завиваются ее волосы, на тёмные круги под глазами, широкие густые брови, капризные бледные губы...
— Офелия Джеки Седнесс. Джеки Седнесс, — повторил он с улыбкой, пробуя эти слова на вкус. — Я буду называть тебя Джеки. Тебе нравится?
– Да, – выдохнула она.
Опять неловкая пауза повисла между ними.
— Зачем ты делаешь это? Бросаешь, на следующий день приходишь? — устало спросила она.
Он сильно побледнел, закусил нижнюю губу и взглянул ей прямо в глаза.
– Я люблю тебя, – Марк замер, всматриваясь в то, как изменятся ее черты из-за его слов.
Она делалась такой трогательной и грустной, Марк понял, что она, может быть, даже заплачет сейчас, он этого не хотел.
– Прости, – с чувством добавил он.
Офелия отвернулась, за окном было пустынное шоссе, залитое оранжевым светом фонарей, слева виднелась блестящая полоса океана, где-то на горизонте сверкала зарница.
Марк подвинулся к ней ближе, взял ее лицо в свои ладони и коснулся губами ее лба. Затем он отступил с невыразимой мукой на лице.
— Чего ты хочешь от меня? — спросила Офелия.
— Поговорить, я же сказал, — он тихо рассмеялся, — просто побыть с тобой. — Его улыбка потухла.
— Ты приехал в три часа ночи, чтобы поговорить? — сдвинула брови девушка.
— Да, это так странно? — ответил он.
— Да, но мне нравится. — прошептала Офелия.
— Тебя ждут?
– Джим?
– Ты встречаешься с ним? — Марк пожал плечами, стараясь придать своему голосу небрежности.
– Нет. — солгала Офелия. Она подавила вспыхнувший стыд, сохранив уверенность в голосе. — Что у тебя со Сьюзан?
– Ты хотела бы, чтобы я расстался со Сьюзан? — вопросом ответил Марк.
– Сам решай, я не прошу об этом. — твердо и спокойно сказала Офелия.
– Если я не смогу обещать этого, — Марк опустил глаза и стал щелкать зажигалкой. — я не знаю, как правильно поступить.
– Ты любишь её?
– А ты любишь Джима?
– Нет, я не думаю, что люблю его так, как тебя... Я не чувствую, что не могу без него, понимаешь? Он мне дорог как друг.
– Я хотел отменить свадьбу, я ничего ей не объяснил, просто пытался сбежать, как трус... Она решила, что я просто волнуюсь, так на меня смотрела, мне стало невыносимо стыдно... Я не смог сказать ей, что я на самом деле, сукин сын, я просто дерьмо...
Марк низко опустил голову и закрыл ладонями своё лицо. Офелия наклонилась к нему, обняла его голову и прижалась щекой к макушке. Марк распрямился, сглотнул ком в горле и немигающим взглядом уставился в дождливую ночь.
– Я не знаю, как тебе поступить. Но ты можешь потерять ее навсегда. — тихо сказала Офелия.
Марк согласно покачал головой, шумно выдохнув, он прижался губами к колену Офелии.
– Ты права, я ее потеряю, а тебя?
– Ты никогда меня не потеряешь.
Марк поднял голову и вгляделся в ее глаза, серо-зеленые с большими зрачками, всегда полуприкрытые, полные благородной решимости.
– Я могу быть твоим другом, мы можем дружить невинно, и ты всё сохранишь, ты будешь в безопасности! – воодушевленно произнесла Офелия.
– Я не могу дружить с тобой невинно, — Марк, выпрямившись, дотянулся медленно к её виску губами, нежно провел рукой по шее, поглаживая ее плечи и руки, прикасаясь тыльной стороной руки к шелку ее халата.
Они молчали, напряженно вглядываясь друг в друга, затем приблизились и поцеловались, осторожно, несмело касаясь губами губ.
Его дыхание стало чаще, и он с нежностью провёл языком возле её уха, источая страсть. Офелия, охваченная нетерпением, осторожно лизнула его губы, дерзко и свободно проникнув языком в его рот. Не в силах противостоять своему порыву, Марк притянул Офелию к себе, отвечая на её поцелуй, нежно кусая её губы.
Его пальцы, такие твёрдые и сильные, обхватили её подбородок. Он чувствовал подушечками пальцев, как двигается её челюсть, как их языки сплетаются всё крепче и крепче, словно стремясь проникнуть глубже, проникнуть в нечто большее, чем просто физическая близость.
Она хотела забрать его боль, она чувствовала его как себя, знала и стыд, и раскаяние, и жажду, и страсть, и неукротимое желание получить немного темного сладостного удовольствия. Забыть о расплате хоть на мгновение, мечтать умереть в этот миг и больше никогда ни о чем не сожалеть.
Офелия была пьяна от чувства легкости, в голове у нее помутилось, казалось, во лбу бушевал ветер и мешал думать. Она делала вдохи, но как будто не могла выдохнуть от возбуждения и желания. Кожа на лице и груди стянулась от слюны, губы болели и потеряли чувствительность от поцелуев. Они ударялись о сиденье, срывая одежду, она рассмеялась, Марк распахнул халат на её груди, посадил на свои колени. Ночная сорочка осталась на ее талии и щекотала оголенные бедра. Он целовал ее грудь, острые соски болели от возбуждения.
Марк хватал ртом воздух, она прислонилась к нему головой и услышала его сдавленный стон. Этих движений ему было недостаточно, он впился пальцами в мягкую кожу ее бедер. Быстрее, еще быстрее, сильнее, полностью обладать ее телом, любить до изнеможения, кровь стучала в его висках, огонь распространялся по венам, пульсировал под кожей невыносимыми сладостными приливами.
Он тоже рассмеялся, откинул рычагом спинку сидения и, передвинувшись, прижал Офелию к сидению.
Накопившиеся чувства, боль и страх получили освобождение, Марк и Офелия позволили себе ни о чем больше не думать, кроме друг друга.