Глава 8. Flashback.
- Эх, Стайлс, черт подери... - я прикрыла дверь и прошла вглубь комнаты, сев на край постели.
В комнате темно, лишь через щель меж стеной и дверью падал свет, освещая лицо парня. Вот сейчас сижу, смотрю на спящего Гарри. Его длинные и красивые ресницы покоятся на щеках, пряча за собой не менее великолепные изумрудные глаза. Уголки его губ слегка приподняты вверх, и кажется, будто он улыбается. И появилось такое непреодолимое желание поцеловать... Так, Лисса, ты сходишь с ума!
Знаете, иногда, человек хочет снять маску, за которой он прячется всю свою жизнь. И вот сейчас так же, я устала, хочется обычной жизни, жизни, которая была раньше, в любви и ласки родителей, с верными и понимающими друзьями, а не с вечными проблемами. С появлением кудрявого, я заметила, что стало проще дышать, говорить, существовать! Просто сложно измениться, сложно снять эту маску при нем, но так хочется от нее избавится. Я понимаю, что слишком резка на язык, но это сложно предотвратить. Моим состоянием управляет огонь, огонь ненависти к окружающему миру и живущим в нем людям, не всем, но большинству. Если бы не та искра, от которой теперь пожар в моей душе, возможно жизнь сложилась бы по другому. Нет, и не возможно, а она была бы совершенно другой!
flashback
- Мам, я дома! - крикнула я, снимая кроссовки и бросив ключи на тумбу. - Мам?! - молчание. Дом будто погрузился в кромешную тишину, ни единого звука, ни единого писка. - Мам? Пап? - я тихо прошла вдоль коридора и очутилась в гостиной. Все перевернуто вверх дном, подушки на полу, стекленный журнальный столик разбит вдребезги, мамины модные журналы беспорядочно валяются на паласе, дверцы шкафа для книг разбиты, а все книги либо разбросаны, либо порваны. Рядом с фортепиано лежит игрушка Джимми. Его любимая игрушка, малыш никогда не выпускает эту собачку из рук, а если вдруг, то крик на весь дом. Я прошла вглубь комнаты и подняла игрушку. - Джимми?! - уже обеспокоено закричала я на весь дом, но в ответ услышала лишь эхо. - Мама?! Папа?! - кричала я, быстро направившись на кухню. Там все не лучше, посуда разбита, разные крупы рассыпаны по полу и по столу. Все полки отрыты, казалось, что кто-то в них что-то искал. - Что произошло? - уже в слезая произнесла я, осматриваясь вокруг. Внезапно в глаза бросились алые капли на белой столешнице. Я аккуратно подошла и дотронулась подушечкой пальца до пятна. Кровь. Это кровь... - Пап? Мам? Джим? - я рванула к лестнице, быстро поднимаясь на второй этаж, я старалась не запнуться об атрибуты мебели и декора, находившихся на полу. Первая комната, в которую я забежала, была детская. Окно открыто, и ветер играл с легкой занавеской, вздымая ее то вверх, то вниз. В кроватке лежало маленько безжизненное тело малыша. А в области груди его маленький комбинезончик был окрашен в алый цвет. - Джимми! - я бросилась к кроватке, падая на колени, слезы стекали с щек, обжигая кожу. - Малыш, милый мой, братишка, - я схватилась за маленькую ледяную ручку ребенка. - Джимми... - это какой тварью нужно быть, что бы убить ребенка?! Ему было всего два годика... Всего... На дрожащих ногах я поднялась с пола и, выпустил ручку братика, направилась вон из комнаты. - Мам... Пап... - шептала я, продвигаюсь вдоль коридора. Меня стало шатать из стороны в сторону, я старалась держаться за стены, дабы не упасть на пол. Меня отвлек чей-то кашель, доносящейся где-то в последних комнатах. На ватных ногах я простилась туда. - Мама! Папа! - я забежала в комнатки сразу же рухнула на пол, подставляя руки, что бы не удариться носом.
- Лисса, - прохрипел мужской голос. Я мгновенно подняла заплаканные глаза.
- Папа... - он сидел, облокачиваясь спиной о деревянный стол. Его белая рубаха так же приобрела алый оттенок, а на губах были следы крови. - Папочка... - я подползла к отцу, положив голову ему на колени. - Папа, милый, папочка... - как завороженная повторяла я, вцепившись в руку отца.
- Алиссандрия, милая, ты только держись... - хрипел он, - не дай им сломить себя и будь осторожна... Ты последняя, слышишь..?
- Что, папа? Кому сломить? Кто?
- Помнишь озеро? Наше озеро... - с тяжелой отдышкой произнес он.
- Д-да...
- Если будет совсем плохо... Совсем ужасно... Озеро... Дерево... Прийди туда к нашему дереву со скворечником, там... - он резко закашлял сложившись пополам.
- Папа! Папа! Что там? Папочка, ответь!
- Они еще в доме, беги отсюда... - последние, что он произнес, и его глаза закрылись на веки вечные.
- Прошу, нет... - я склонилась к телу отца.
"Они еще в доме...", "...беги отсюда..." - отдавалось в голове.
Снизу послышалось, как открылась дверь, а следом мужские голоса.
- Где она, черт подери, сколько нужно ждать эту девчонку после школы?!
- Да успокойся ты. Сейчас вернется она, застрелим и свалим.
Боже мой! Я отползла от отца в сторону дивана и спряталась, закрыв рот рукой, что бы было не слышно моих всхлипов и стонов.
Звонок телефона.
- Да, сэр. - ... - Ее нет. - ... - Хорошо. Пошли, он сказал, что с девчонкой расправится позже. Шаги, хлопок двери, они ушли.
Перестав себя сдерживать, я упала на пол и зарыдала. За что? За что?
end of flashback
Слезы медленно скатывались по щекам и, обжигая кожу, падали на кровать. Я вспомнила тот ужасный день, то ужасное время. То, когда я потеряла самых близких мне людей. То, когда зажегся огонь. И никто, никто не может его потушить. Я отомщу... Не знаю как, кому и когда, знаю одно, они получат по заслугам..!
Я вновь взглянула на Стайлса. Такой милый когда спит... Во бы вечно таким оставался!
Я встала с кровати и направилась в сторону двери.
- Лисса, - пробубнил кудрявый.
- Что?
- Ты плачешь? - еле хрипел он, не открывая глаз.
- Н-нет... - я старалась сделать голос нормальным.
- Останься...
- Что, прости?
- Пожалуйста... - я медленно направилась обратно к постели. - Ложись, - парень перелег на одну часть кровати, освободив мне место. Я легла рядом, рассматривая его лицо.
- Прости... - прошептала я, спустя несколько минут, когда кудрявый уже спал. Он лишь что-то пробубнил и обнял меня. Не знаю почему, но мне не хотелось убирать его руку, хотелось тепла и ласки. Даже его. Просто нуждалась.