19. Не может быть
Утром я просыпаюсь в комнате Егора. Я сажусь на постели и несколько секунд пытаюсь вспомнить, как здесь оказалась. Запускаю пальцы в спутанные волосы и по крупицам восстанавливаю события вечерашнего дня, пока не выхватываю из памяти картинки нашей с Егором совместной ночи. Стремительно краснею, когда перед мысленным взором предстаёт образ обнаженного парня и воспоминания о моей легкомысленности.
Настенные часы отсчитывают четверть часа после моего пробуждения, когда я, наконец, выбираюсь из постели и иду в кухню, где меня уже ждёт привычно равнодушный Егор, проглядывающий ленту новостей на своём планшете.
Я незаметно проскальзываю мимо него и закрываюсь в душе, включив воду на полную мощность. Мне просто нужно всё обдумать... Проходит время, прежде чем я понимаю, что не жалею о вчерашней ночи. Да, это было глупо, необдуманно, да, для него эта ночь наверняка ничего не значила, но я не собираюсь жалеть о случившемся, потому что это было тем, чего я хотела. Смешно жалеть о своих же желаниях и о том, чего не исправить. Я просто хотела на одну ночь избавить нас обоих от кошмаров. Кажется, у меня это вышло.
Я выхожу на кухню и выливаю в чашку остатки кофе. Егор даже не отвлекается от экрана планшета, когда я опускаюсь на соседний стул.
- Егор, я... - начинаю первой, но тут же осекаюсь, вспомнив о своём решении ни о чём не жалеть. Если я начну пытаться выяснить его отношение к случившемуся, то могу передумать. Что было, то было, - я готова ехать, - заканчиваю, когда он поднимает на меня взгляд. Парень кивает, отодвигая в сторону пустую чашку. – Мне взять с собой фотоаппарат или ещё что-то? Что от меня требуется?
- Просто будь рядом, - отвечает он просто, и на секунду уголки его губ приподнимаются в лёгкой улыбке. Но парень тут же серьёзнеет, забирая со спинки стула рубашку и натягивая её на обнаженный торс. Я в последний раз задерживаю взгляд на его татуировках, прогоняя непрошенные воспоминания, и одним глотком допиваю кофе, чтобы пойти переодеваться.
Спустя десять минут я уже опускаюсь на пассажирское сиденье машины Егора и притягиваю колени к груди, упёршись в них подбородком. Парень заводит мотор, и мы выезжаем со двора, чтобы отправиться навстречу неизвестности. Возможно, уже к вечеру Егор отыщет свою жену, а может, нас ждёт очередное разочарование...
Первые десять минут мы проводим в напряженной тишине, но потом Егор включает радио на приёмнике и поездка становится веселее. Мы слушаем прогноз погоды и какую-то юмористическую передачу с шаблонными шутками, а потом по салону разливаются звуки песни на английском, где поётся что-то про любовь и предательство. Не особо сильна в иностранных языках, но даже я понимаю, что такой мотив неуместен в данной ситуации, поэтому выключаю приёмник и решаю завести разговор.
- Что будешь делать, если мы отыщем её? – спрашиваю, поворачиваясь к парню. Он пожимает плечами. – Брось, ты ведь наверняка все эти годы в тайне надеялся, что Тина жива. Как ты представлял себе вашу встречу?
- Не знаю, - нехотя отвечает Егор, снова пожимая плечами. Я хмурюсь. – Я думал, что просто крепко обниму её и попрошу прощения. За все наши ссоры, за то, что обидел её накануне, что... не уберёг её. Ну, а потом... постельная сцена.
- А ведь начало было таким романтичным. Умеешь же ты всё испортить... - фыркаю, отвернувшись к окну. Но затем продолжаю забрасывать Егора вопросами. – А теперь... что ты ей скажешь... если она жива? Ты ведь веришь в то, что она может быть там?
- Тогда выходит, что всё это время я молился на женщину, которая просто выбросила меня, как блохастого щенка, - резко отзывается он, сжимая руль до побеления костяшек. Я уже жалею, что задала этот вопрос. – Я не знаю, что сказать ей. Что она предала меня, что растоптала... что она оказалась самой циничной сукой из всех, кого я знал? Хотя... тогда получается, что я и не знал её... Грешно, но я думаю, что при таком раскладе лучше бы она была мертва. Да мне и так гореть в аду.
Я качаю головой. Почти физически ощущаю, как он расстроен, и мне почти хочется его пожалеть, но потом я вспоминаю ту несчастную девушку, которую сбросил с моста безжалостный убийца. Я вспоминаю её жуткое опухшее лицо и изувеченное тело и думаю о том, что никто в мире не заслуживает такой участи, как бы грешен он не был при жизни.
- Не говори так, - шепчу, ощущая, как пересохло горло. Егор приподнимает брови, не отвлекаясь от дороги. – Так только слабаки говорят. Сильные люди умеют прощать, а ты сильный. Я знаю...
Он усмехается, но ничего не отвечает, лишь снова включает приёмник. Некоторое время мы едем, слушая незатейливые песенки, но потом Егор решает остановиться возле придорожной закусочной, чтобы перекусить. Я не возражаю. С утра ничего не ела, только пару глотков холодного кофе.
Мы заходим в не слишком чистый зал заведения, усаживаемся за пластмассовый столик в углу и дожидаемся, пока официант в усеянной пятнами форме принесёт нам меню.
- Мне два бургера и кофе, - бросает Егор, не глядя. Официант кивает.
- А что желает ваша прекрасная супруга? – улыбается парень, обнажая пожелтевшие зубы. Я собираюсь возразить, но Егор опережает меня.
- Ей то же самое, - говорит он, одаряя меня преувеличенно влюблённым взглядом. Официант вновь кивает и удаляется. – Что-то не так, любимая?
- Твоя супруга? – хмыкаю, с деланым интересом разглядывая оставленное официантом меню. Цены у них как в лучших ресторанах, а интерьер сравним только с помойкой.
Егор вновь улыбается. Кажется, его настроение стало чуть менее мрачным. Это радует, хоть я всё ещё опасаюсь того момента, когда мы доберёмся до деревни. Осталась всего пара часов.
- Почему бы и нет? – хмыкает Егор, шутливо подмигивая мне. Я едва удерживаюсь от желания показать ему язык. – Я уже говорил, что мы были бы страстной парочкой... А после вчерашней ночи я в этом убедился.
Я краснею, но, к моему счастью, в этот момент официант приносит заказ, и мы умолкаем. Кофе оказывается сваренным вполне неплохо, а вот бургеры я выбрасываю, едва впихнув в себя пару кусков. Егор съедает всё до последней крошки, пробормотав что-то про голодную студенческую жизнь в ответ на мой изумлённый взгляд.
До конца поездки мы вновь слушаем музыку, сделав всего две остановки на заправках, потому что после этого кофе мне жутко хочется в туалет.
К четырём часам дня мы прибываем почти к окраине деревни. Егор останавливает машину возле усыпанной мелкими камнями дороги и говорит, что дальше придётся идти пешком. Я не возражаю, и спустя полчаса, ориентируясь по карте у парня на телефоне, мы достигаем одной из двух улиц.
Решив не терять времени, Егор стучит в окошко первого попавшего дома и громко зовёт хозяйку. Через пару минут на его зов откликается старушка, которая выходит к нам, опираясь на палку.
- Здравствуйте, а вы случайно не подскажите, где нам отыскать Кристину и Ивана Олейниковых? – спрашивает у неё парень, на всякий случай говоря погромче. Бабулька сосредоточенно хмурит почти выцветшие брови.
- Дык... нету у нас таких... - уверенно заявляет она, разводя руками. Я чувствую, как от нас ускользает последняя нитка. – Впрочем, меня в последнее время этот... как его... скляроз... мучит. Вы, это, Никитичну спросите, она через два дома живёт. Там ещё ёлка во дворе растёт, большая такая.
Мы быстро благодарим бабушку и направляемся по указанному ориентиру. Но и там нам говорят, что жителей с такими именами в деревне никогда не было. После этого мы опрашиваем ещё несколько жителей, но никто словно бы и не слышал о таких людях.
Отчаявшись, мы решаем вернуться к машине.
- Не может быть. Я ведь чувствовал, что она должна быть здесь, - ворчит Егор, пиная мелкие камушки, которые попадаются на пути. Я успокаивающе глажу его по руке. – Не может быть...
На этих словах он вдруг замирает и широко открытыми глазами смотрит куда-то перед собой. Я прослеживаю за его взглядом и вижу неподалёку возле колодца девушку в платке и платье в цветочек, возле которой скачет трёхлетний мальчишка. В этот момент она замечает нас и наполненное ведро выпадает из её руки.
- Егор... - выдыхает она, смотря на него такими же испуганными глазами. Я невольно цепляюсь за руку парня, чувствуя себя так, как наверняка чувствуют себя люди, которые впервые столкнулись с призраком...