12. Кошмарный сон
На улице холодно и сыро. С серого неба то и дело срываются капли дождя, попадая на открытые участки лица и рук. Природа словно знает, какое ужасное событие произошло в этот хмурый день, ветром и дождём она доносит до нас, как скорбно ей лицезреть дело рук собственных творений... Она плачет вместе с нами.
Мы с Егором стоим на берегу реки, откуда всего час назад спасатели вытащили труп совсем молодой девушки. Меня начинает подташнивать, когда я вижу её истерзанное тело, широко открытые глаза и раскинутые под неестественным углом руки. Её кожа посинела, а некогда светлые волосы спутались и испачкались в речном иле. Боюсь, её образ до конца жизни будет преследовать меня в кошмарах.
Егор по-приятельски здоровается с полицейскими, приехавшими на осмотр трупа, и направляется прямо к судмедэксперту, по пути откусывая от только что купленного хот-дога. Его цинизму позавидовал бы серийный убийца. Даже они порой сочувствуют своим жертвам и не могут спокойно смотреть на их трупы.
- Что тут, Васильевич? – спрашивает парень, пожав руку невысокому пожилому мужчине, который только что закончил осмотр и начал складывать свои вещи в небольшой чемоданчик. – Убийство?
- Точный ответ будет известен после вскрытия, - с прежней невозмутимостью отвечает судмедэксперт, захлопывая чемоданчик и выпрямляясь. – Но уже сейчас почти с полной уверенностью могу заметить, что характер переломов не свойственен для самоубийц. Другой угол падения. К тому же, у неё борозда на шее, словно бы перед смертью её душили. Прямо как...
- Прямо как у Тины три года назад... - с печальным выдохом заканчивает за него Егор, с отвращением взглянув на оставшийся в руке кусочек хот-дога.
Тина... очевидно, так звали его жену. Ни Егор, ни Глеб ещё ни разу не упоминали её имени, словно бы оно было запретным. Но, похоже, Егор действительно очень сильно хотел отыскать убийцу своей жены, раз даже спустя три года полиция помнит о ней.
- Если мои догадки подтвердятся, дело переквалифицируют в серийное преступление, - продолжает Васильевич, и на секунду в его глазах мелькает сочувствие. – Там шансов на раскрытие больше... Но мой тебе совет, Егор, забудь о ней и начни жить дальше. Три года прошло, а ты никак не угомонишься.
- Обязательно забуду, Васильевич, - обещает парень, нахмурившись. – Только найду этого ублюдка, сразу в отпуск. Лет пять не был.
Мужчина неодобрительно качает головой, но всё же кивает парню на прощание и направляется к полицейской машине, оставленной неподалёку. Мы остаёмся стоять на берегу, рядом с трупом несчастной девушки, раскинувшейся на холодной земле.
- Детка, займись пока фотографиями, а я поговорю с ребятами, - с этими словами Егор протягивает мне фотоаппарат и уходит, оставляя меня одну в этом жутком месте.
У меня дрожат руки, когда я беру фотоаппарат и пытаюсь сделать хотя бы несколько снимков, которые сперва получаются смазанными. Я думаю о том, что эта девушка наверняка была красива, у неё были планы, мечты, у неё была семья... А потом всё в один момент разбилось об камни на дне реки...
Страшно подумать, что на её месте могла быть я. Безжизненное искорёженное тело, над коим бы с беспристрастным выражением лица возвышался судмедэксперт, а вокруг сновали бы пронырливые журналисты, для которых чужая смерть – просто очередная сенсация. Как люди могут быть настолько чёрствыми?
Делаю глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Возможно, эти люди циничны не потому, что это проявление жестокости. Нужно сохранять хладнокровие, чтобы делать свою работу, не поддаваясь эмоциям, и делать её качественно. Порой сочувствие только мешает.
Мне уже ничем не помочь этой девушке, не вернуть её к жизни, не забрать боль её родных и близких... Но хорошие фотографии могут помочь в расследовании. Если будет найден убийца, душа этой девушки успокоится, и от его рук больше никто не пострадает. Поэтому я должна помочь.
Беру в руки фотоаппарат и уверенно делаю ещё несколько фотографий, пытаясь запечатлеть малейшие детали. Полиция наверняка уже делала снимки с места преступления, но, возможно, Егор заметит что-то такое, что поможет расследованию гораздо больше. Для него поиск убийцы – не служебный долг, регламентированный правовыми документами, это... вся его жизнь.
Когда я заканчиваю, Егор отправляет меня сделать ещё несколько снимков прилегающей местности, имеющих значение для расследования. Он всё это время то и дело проходит мимо меня с блокнотиком, задавая вопросы полиции и нескольким приглашенным гражданским.
- Материал собран, можем ехать, - объявляет Егор, когда тело начинают грузить в специальный мешок, чтобы отправить в морг. – Завтра заедем за результатами вскрытия.
- Я в морг не поеду, - бормочу, поёжившись. Всегда боялась покойников. – Откуда у тебя вообще такой доступ к материалам расследования? Разве они не должны оставаться конфиденциальными?
- У нас с ребятами взаимовыгодное сотрудничество, - фыркает Егор, усмехнувшись. – Мне очень часто удаётся раздобыть информацию, до которой им не добраться, а они взамен посвящают меня в некоторые детали расследований. Особенно это касается дела об убийстве моей жены.
- Не удивительно, что в нашей стране такая плохая раскрываемость преступлений, - ворчу, направляясь за ним к машине. – Если даже журналистам важные сведенья становятся известны раньше полиции...
Дома я первым делом снимаю с себя промокшую одежду, в которой была на месте происшествия, переодеваюсь в чистую футболку и укутываюсь в плед, расположившись на своём диване с чашкой горячего шоколада. Включаю какую-то передачу про животных и пытаюсь забыть обо всех событиях, произошедших за сегодняшний день. Это был просто кошмарный сон... Интересно, как долго я теперь не смогу смотреть ужастики?
Егор запирается в своём кабинете вместе с фотоаппаратом и полученными сведениями. Пару часов я, не стесняясь, передвигаюсь по квартире только в трусах и любимой футболке, потому что от парня не слышно и шороха. Но ближе к вечеру я начинаю беспокоиться о нём. Вдруг расследование снова зашло в тупик, и на этот раз он сделал что-нибудь с собой, не выдержав провала.
К счастью, как только успеваю подумать об этом, парень заходит в гостиную. Его волосы привычно потрёпаны, а некогда свежая футболка теперь смята, но в целом он выглядит воодушевлённым.
- Как продвигается расследование? – спрашиваю робко, отставляя в сторону тарелку из-под мороженого. – Есть успехи?
- Рано об этом говорить, - хмыкает он, взлохмачивая волосы. – Но в целом... есть прогресс... У тебя вышли неплохие снимки. Ты где-то училась?
- Нет, - качаю головой, сама удивившись результату своих трудов. – Но твою благодарность я принимаю.
- Ты хорошо держалась. Думал, тебя стошнит прямо на эту несчастную, - Егор усмехается, и я устало улыбаюсь в ответ. – Что ж, добро пожаловать в мир журналистики, детка. Считай, ты прошла посвящение...