Глава 10
Я больше не вернусь к Ноа.
Эти слова стали моим утренним мантрой. Я твердилa их себе с таким упорством, будто пыталась убедить не только себя, но и вселенную. После той ночи, после того поцелуя, который перевернул всё внутри меня, его слова были как лезвие по коже:
«Это была ошибка».
Ошибкой был не сам поцелуй, а его реакция после. Холод. Отстранённость. Словно он вычеркнул это мгновение, как будто ничего не произошло. Это и стало точкой.
Я пыталась жить дальше. Привычные будни, юридические книги, встречи с Эммой. Но даже её смех уже не мог вернуть мне вкус к жизни. Я стала как прозрачное стекло — все смотрели сквозь меня. Даже я сама.
Дома царила тишина, от которой звенело в ушах. Я рисовала всё чаще — рисовала боль, одиночество, пустоту. На последнем холсте — девочка в красном пальто стояла под дождём. Ни капли не касались её. Ни одна.
— Луна, вернись к себе, — прошептала я своему отражению в зеркале.
Но себя я потеряла где-то между его ладонями и губами.
В ту ночь я не могла уснуть. Всё тело было как натянутая струна. Мысли метались, разбиваясь о стены.
Я не хочу больше чувствовать. Хватит.
И в этот момент — стук. Тихий, но отчётливый. Сначала я подумала, что это ветер. Но он повторился. Несколько коротких ударов в стекло. Сердце ухнуло вниз.
Я подошла к окну. Там стоял он.
Ноа.
Я застыла. Он выглядел так, будто сам не верил, что здесь. Слегка взъерошенный, руки в карманах, взгляд — потерянный и сосредоточенный одновременно.
Я открыла окно:
— Зачем ты пришёл?
— Я скучал, — произнёс он, просто, без драматизма. — Очень.
Он вошёл в комнату, неуверенно, словно опасался, что я прогоню. Я закрыла окно и обернулась. Он смотрел на мольберт. На девочку под дождём.
— Это ты? — спросил он, тихо.
Я не ответила. Слишком много чувств сжимало мне горло.
— Мне казалось, что я справлюсь, — сказал он. — Что если оттолкну тебя, тебе будет легче… Нам будет легче.
Я засмеялась — сухо, глухо.
— Ты называешь это «легче»?
Он подошёл ближе.
— Нет, Луна. Это было адом.
Я хотела ответить колко. Обвинить. Закричать. Но он вдруг сказал:
— Каждый вечер я шёл на тот пляж. Просто сидел и ждал. Думал, ты придёшь. Хоть один раз. Просто посмотреть на меня. Просто... быть.
Моё сердце снова дрогнуло.
— Почему ты пришёл сейчас?
Он посмотрел на меня. Долго.
— Потому что не могу больше делать вид, что всё кончено. Я скучал. По тебе. По твоему голосу, по тому, как ты морщишь нос, когда злишься. По твоим рисункам, запаху краски в волосах.
Он был искренним. Это чувствовалось в каждом слове.
— Ноа… — я прошептала.
Он сделал шаг ко мне.
— Я не прошу прощения. Я прошу немного времени. Чтобы всё исправить.
Он потянулся ко мне, медленно. Я не отстранилась. Его пальцы коснулись моего лица. И я позволила ему приблизиться.
Поцелуй был другой. Тёплый, но сдержанный. В нём была тоска. Не страсть, а осторожная надежда. Он целовал меня так, будто боялся, что я исчезну.
Я чувствовала, как пульс отзывается в каждом прикосновении. Его руки обнимали крепко, но не властно. Наши губы скользили друг по другу, замирая на доли секунды, будто в ожидании чего-то большего.
Но что-то изменилось.
Когда я открыла глаза, он уже смотрел на меня иначе. Его взгляд стал отчуждённым, словно он вновь выстроил стену. Лёгкая прохлада скользнула по его лицу.
— Тебе пора, да? — спросила я, еле слышно.
Он кивнул.
— Прости, — сказал он и повернулся к окну.
— Ты вернёшься?
Он не ответил сразу. Потом лишь бросил через плечо:
— Я должен кое-что уладить.
И исчез в темноте.
Я осталась стоять у окна. Моё сердце стучало неуверенно, как будто боялось надеяться.
Кое-что уладить? Что это значит?
Только потом я заметила на подоконнике белый лист бумаги. Записка. Его почерк.
«Если что-то случится — поищи меня там, где всё началось.»
Я прочитала её трижды.
Что он имел в виду?