Не виновата я, начальник!

***

Сегодня нам, более или менее, повезло и работа, которую нам поручили, оказалась довольно-таки нетрудной.

Основной нашей задачей было то, что мы должны были упаковывать журналы для отдыха надзирателям, которые они могли бы прочитать на досуге, когда появится свободная минутка от работы.

Плюс ко всему, если обнаруживается какой-либо «дефект» в продукции, то его отдадут нам, заключённым, а это часто бывает полезным и очень нужным. Мне вот, например, благодаря хорошим отношениям с Киджи-саном, отдаётся различная уходовая косметика. Это совершенно нормальная и качественная продукция, которую можно использовать без каких-либо опасений. Списывают её потому, что где-то что-то может помяться или согнуться, тогда это уже не товарный вид и их отдают заключённым, разумеется не все, но большая часть.

Рассуждая на самые разные темы и ведя диалог между собой, мы медленно, но верно выполняли свою работу. На протяжении нескольких часов подарят мы выполняли работу по сортировке и упаковке журналов для досуга надзирателем, после чего, выполнив задание, с облегчением выдохнули.

– Ю-ху! – радостно воскликнул Нико, протягиваясь, вскинув руки вверх. – Мы всё сделали!

– Верно, наконец-то, – я разминала шею и плечи, которые затекли от постоянной работы в одном их положении. – Сегодня работа, на нашу удачу, выдалась не трудной, а очень даже простой.

– И то верно, – согласился Рок, улыбаясь, складывая руки в замок у груди. – А ведь могли дать работу по сборке мебели, в плавильном цеху или, того хуже, на складе. У меня всегда потом поясницу ломит от перетаскивания этих коробок. Что они вообще туда засовывают?

– Трупы особо буйных заключённых, – хмыкнула, усмехнувшись. Року усмехнулся мне в ответ.

– Если так, то почему ты ещё не в коробке, м?

– Мне кажется, что вы заигрываете друг с другом... Опять, – между нами появился Уно, который, прищурившись, смотрел на нас обоих, переключая взгляд то на меня, то на Року.

– Джуго, скажи У... – замолчала, когда поняла, что черноволосого юношу я давно не видела. – А где Джуго, ребят?

Они тоже заметили пропажу нашего общего товарища и стали оглядываться в поисках чёрной копны  взъерошенных волос, чтобы найти нашего «потеряшку».

Лучше бы не находили его. Как обнаружилось, этот придурок «неосознанно» развязал все веревки на коробках, которые мы только закончили упаковывать. Помимо этого, он делал это настолько небрежно, быстро и неосторожно, что половина аккуратно упакованных нами журналов валялась на полу, запылившись или повредившись. Разумеется, наказание для Джуго было, как обычно, физическое. Пока Уно и Року избивали Джуго, таким образом «наказывая», мы с малышом Нико собирали журналы и старались привести в порядок, оттряхивая или разгибая загнувшиеся уголки, потому что время нашей работы было уже почти окончено.

Как и ожидалось, из-за того, что Джуго такой дурак, нам пришлось ещё работать. Хаджиме-сан нас наказал и заставил работать сверхурочно, чтобы мы успели исправить то, что наделал мой черноволосый друг. Именно в тот момент я поняла, что Джуго неосознанно открывает всё, что видит, не зависимо от того, чем это будет. Будь это дверь камеры, или коробка с журналами – откроет и не почешется.

Уставшие и вымотанные мы отправились в столовую, на обед в которой мы уже опоздали. Нам придется доедать то, что осталось от других зеков. Надеюсь, Широ-чан смилуется и подаст нам, как его знакомым, чего-нибудь вкусненького. Буду надеяться, что моя с ним дружба хоть как-то повлияет на то, что он мне подаст. Как там говорится? Друг познается в беде? Вот, я в беде, давай еду! Без еды и жизнь не та (звучит, как слоган в какой-то рекламе).

– Привет, Широ-чан! – я рухнула на стойку, за которой стоял грозный и огромный помощник повара. Он мне молча кивнул, приветствуя. – Извини, что мы опоздали на обед. Нам пришлось работать сверхурочно, из-за одного придурка, – я и остальные покосились на Джуго, стоявшего в стороне с каменным лицом и в ссадинах.

– Но я же извинился, – пробубнил он, отводя глаза. Признаюсь, в этот момент мне стало его жаль, но я отвернулась, осуждающе хмыкнув.

Грозный мужчина наклонился ко мне и прошептал на ухо: «Я оставил для вас», после чего протянул меню.

– Спасибо, Широ-чан! Я так тебе благодарна! – я повернулась к мальчикам и показала ему меню.

Сегодня был «грибной день», так что всё, что подавалось, было с грибами. Я бы не сказала, что я ярая фанатка грибов и очень сильно их люблю, но я их ем, этого достаточно. Тем более, наши повара лучшие, как мне кажется (хотя, я слышала, что в «Намбе» есть гастрономический корпус, но это не важно).

– А с Нико всё будет в порядке, если он съест грибы? – поинтересовался Джуго.

Мы, я, Уно и Року, переглянувшись друг с другом, посмотрели на мирно стоявшего рядом No.25.

– Да, всё будет в порядке. Правда, это зависит от рецепта. Тогда я съем больше или меньше, в зависимости, от того, понравится мне или нет. Я ел однажды яркий гриб!

– А он был съедобный?

– Ну, в другом случае, он бы здесь не стоял, – пожала плечами, после чего почувствовала недоумевающие взгляды ребят. Резко развернулась и стукнула по столу рукой, положив меню. – Широ-чан, я верю тебе и поэтому я готова съесть то, что ты мне дашь!

– Я вас не собираюсь тут ждать три часа! – послышался недовольный голос Сугороку.

– ... Побыстрей, если не трудно, – смущенно подняла плечи и палец вверх. – Сам понимаешь, надзиратели...

Мы наспех поели, но, даже особо не обращая внимания на вкус, мы с Року были в восторге от еды. Она была такой вкусной и питательной, словно сам боженька готовил. Я сейчас не про Мицуру. Она была в меру прожарена и идеально посолена и поперчена. Мне хотелось её есть абсолютно всегда, постоянно. В любое время дня и ночи, на тренировках, в сюжетных арках и испытаниях.

– Спасибо, Широ-чан. Было очень вкусно. Мне понравилось, благодарю тебя и передай благодарность повару, – я поставила чашку на стойку.

– Мезеко права. Получилось, как всегда, бомбезно!

После этого Хаджиме, причитая о том, что мы долго едим, развел нас по камерам, после чего удалился, сетуя на нас и на работу, хотя, признаться, он её очень любит. Когда Хаджиме ушёл, Джуго быстро открыл свою и мою камеры и я незаметно пробралась в тринадцатую камеру.

Через некоторое время в камеру зашёл Сейтаро-сан с методичкой в руках, поклонился и попросил Нико пройти с ним в медкабинет, на обследование.

– Четырнадцатая, а ты что тут делаешь? – вопросил молодой человек, обнаружив меня в камере, сидящей за столом и играющую в карты с Уно. – Ты сбежала? Надзиратель знает об этом?

– Сейтаро-чан, – я обернулась, взглянув на него тем самым взглядом соблазнения, которому обучилась совсем недавно.

Обычно, я пользуюсь этим взглядом тогда, когда мне что-то нужно от кого-то из парней. Тут везде мужчины, поэтому никто не устоит против красоты этого тела (кроме геев, разумеется). Даже с Хаджиме прокатывало, а с Сейтаро не прокатит? Конечно, да. Прокатит.

– Давай скажем Хаджиме-сану, что ты мне разрешил и сам отвел сюда? – невинно похлопала глазами, приложив руку ко рту. – А то Хаджиме-сан может наказать меня. А ты ведь не хочешь, чтобы пострадала такая хрупкая девушка?

Краем глаза я заметила, как Року покраснел, заглядевшись на меня, глуповато улыбаясь, а Уно с Джуго переглядывались, похихикивая.

– Д-да, конечно, – порозовел мальчик, смущаясь и почесывая затылок, глядя в пол.

– Благодарю, Сейтаро-сан. Ты такой хороший, – подмигнула и повернулась обратно за стол, словно ничего и не было, выбирая карты.

– Я пойду принимать таблетки! – радостно воскликнул Нико, подпрыгивая.

– Ты так любишь таблетки? – вопросил Уно, облокачиваясь о стол локтём. – Это может быть плохо, знаешь ли.

– Нет! Таблетки не плохие! Таблетки очень хорошие! Я люблю веселые и вкусные таблетки!

– Не выражайся так двусмысленно, – заметил Року. И правда, звучит, словно Нико наркотики пошел употреблять, а не к Окине-сэнсэю. – Не называй таблетки «веселыми» и «хорошими». Звучит так, словно ты ими объедаться пошёл.

– Тогда я предозируюсь веселыми и хорошими таблетками!

– Это еще хуже, – помрачнели мы. После этого зеленоволосого мальчика увел голубоволосый.

– Мезеко, что это было?

– Ты о чём? Бито, – не особо интересуясь их вопросом, я продолжала играть в дурака с Уно.

– А как же «Слабых обижать нельзя?» – хмыкнул Уно, изображая меня. За эту пародию сразу же получил картами по лицу.

– А кто его обижал? Я просто попросила его прикрыть меня перед Хаджиме, вот и всё, – пожала плечами, положив голову на ладонь левой руки, которой опиралась о стол.

– Ты же воспользовалась тем, что он невинный маленький мальчик, который смущается перед красивой девочкой.

– А что плохого в этом? Это тело очень красивое, так что я использую его потенциал по полной, хоть и в своих целях, – пожала плечами. – Короче, у меня осталась одна карта и ты знаешь, что это за карта. Я выиграла, – кинула в Уно козырным тузом. – Я так устала, – положила голову на стол.

– Кстати об этом, – привлек мое внимание Уно, – может попросимся в баню?

– Баню? – заинтересованно подняла голову. – Здесь есть баня? В смысле, настоящая японская баня?

– Да, – к диалогу присоединился No.69, деловито подняв голову. – Она, кстати, считается лучшей баней из всех корпусов.

– Но откуда она здесь? – вопросил Джуго. Мы с ним переглянулись. Видимо, он тоже не знает о бане.

– Некоторое время назад двое парней выиграли «Новогодний турнир» и попросили, в качестве подарка победителя, баню. Вот её и построили, – рассказал Року.

– И чего это вы всё это время молчали? – без эмоционально пробубнил Джуго.

– А никто не спрашивал!

– Я бы не отказался от баньки, – проблеял Уно, мельком посматривая на меня.

Вот жук навозный, иного не скажешь. Этот хитрюга-сыр косичка решил, что если тюрьма мужская, то женского отделения, как обычно в банях, здесь нет. Поэтому, мне придется мыться мужской бане. Это будет шанс взглянуть на голую меня. Вот сучий сын. Но я не пальцем деланая, а кое-чем другим.

– Я бы тоже, – согласилась с ним. – Уверена, Хаджиме разрешит нам сходить в баню, если мы хорошо попросимся. Тем более, сегодня мы на славу поработали, даже не смотря на то, что кто-то не особо разумный почти всё нам испортил.

– ЭТО ТЫ ОБО МНЕ?

– Тогда давайте попросим Сейтаро о встрече с Хаджиме, когда он вернет Нико обратно в камеру. Заодно и Нико может с нами пойти, – предложил Року.

Решив, что мы все вместе пойдем в баню, мы продолжили заниматься своими делами, дожидаясь Сейтаро, которого попросим привести Сугороку, а там мы гориллу как-нибудь упросим отвезти нас в баньку.

Когда вернулся Нико, он был взволнованным и радостно бегал по камере, собирая некоторые из вещей. Пока Уно просил Сейтаро позвать надзирателя, мы с Джуго удивленно смотрели на мальчика, который как электро-веник передвигался по камере.

– Нико, – начал No.15.

– Мы собирались в баню, – продолжила я.

– Не хочешь с нами? – закончил черноволосый юноша.

Нико на секунду остановился, виновато посмотрел на нас, улыбнувшись.

– Простите, но у меня сейчас лечебные ванны. Схожу, как-нибудь, позже с вами.

Мы, конечно, расстроились, что Нико с нами не смог пойти, но решили, что в следующий раз - обязательно. Через некоторое время пришёл Сугороку. Настроение у него было, на удивление, нейтральным. 

- Хаджиме, - обратился Уно к мужчине. - Мы тут посовещались и, мы же хорошие работники? - он кинул взгляд на черноволосого апатичного мальчика, сидящего на футоне. - Почти все...

- Чего тебе надо? - фыркнул Сугороку, прищурившись.

Я бы тоже заподозрила что-нибудь, если бы меня просил Уно таким голосом. Понимаю.

- Мы хотим сходить в баню! - сказали Року и Уно в унисон.

- И я! - проблеяла писклёй я из соседней камеры, вытянув ручонку. 

- В баню, говорите?

Перед нами предстало две большие двери, которые были занавешены синей и красной тканями. На синей было написано «Мужчина», а на красной «Женщина». Я ехидно посмотрела на Уно, который погрустнел, увидев красную ткань, и был, не скрою, очень ошеломлён. Я и сама немного удивилась, что в мужской колонии есть что-то для женщин, но сразу поняла, что это может быть и для женского персонала, который здесь, на удивление, есть.

– Видимо, не посмотреть тебе обнажёнку со мной в главной роли, – подмигнула Уно, закинув руки за голову.

– Ты знала?

– Конечно. Дураку было понятно, что ты надеялся, что тут нет женского отделения и я пойду мыться к вам, в мужское. Но, дорогой мой, не сегодня, – направилась к двери, ведущей в женские купальни, блаженно и победно улыбаясь. – Спасибо, Хаджиме-сан, за разрешение. Всем приятного купания, – отодвинула красную занавеску и вошла внутрь.

Зайдя внутрь, я обнаружила просторную раздевалку с новенькими и блестящими ящиками для хранения вещей, красного цвета. Раздевшись, я аккуратно сложила чистую и грязную одежду в шкаф, обернулась в полотенце и отправилась к небольшим стульчикам, перед которыми были краны и стояли деревянные тазики.

По банным правилам, насколько я помню, нужно сначала хорошенько ополоснуться из тазиков, после чего разрешается лезть в общую купальню, которая сделала здесь невероятно красиво. Не везде за пределами тюрьмы такая чистота и красота. Я бывала в нескольких банях в прошлой жизни, поэтому есть с чем сравнивать.

Хорошенько отмывшись из тазиков, я встала, потянулась и направилась к большой ванной, которая была полностью в моём распоряжении. Я уже приготовилась к расслаблению на ближайшие несколько минут, но, как говорится, это «Намба» и булки здесь расслабишь.... Эх....

Я услышала пронзительные крики парней, доносившихся их мужской части бани. Не долго думая, я бросилась на выход, что бы посмотреть, что эти придурки, опять, натворили и убедиться, что они в порядке. По пути, я схватила одно из полотенец, кое как напялила на себя, не особо задумываясь о длине, и рванула к мужской купальне.

Вбежав в помещение для мужчин, я встала перед большой купальней, в которой было несколько больше людей, чем трое, но я не особо над этим задумалась. Подумаешь, вдруг, другие заключенные решили тоже искупаться.

– Что случилось? Почему вы кричали? – вопросила, глядя на молодых людей. У Року на голове была огромная шишка, как после удара, а с Джуго дела обстояли чуть хуже, но раны были не смертельные.

– Кто ты такая? – услышала я чей-то низкий, явно раздраженный голос, но проигнорировала этот вопрос.

– Почему нарушаешь правила? – услышала другой голос, не менее серьезный и раздраженный.

– Мне не до вас! – двумя ударами заставила молодых людей отлететь в другую часть банной комнаты, акцентируя всё свое внимание на своих друзьях.

– Мезеко, всё хорошо... – сказал Джуго, как обычно с лицом, словно его ударили кирпичом по лицу.

– Почему же вы кричали? Вы хоть знаете, что я очень испугалась? Я только собиралась залезть в купальню, а тут ваши крики! Я думала, что вы поранились, обожглись или ещё что-то. Я так волновалась, – отчитывала я молодых людей, поставив руку в бок и наказывая их пальцем.

– Мезеко, – отвлек меня Уно. Я перевела на него взгляд и вздрогнула: он был красный, но не от пара. Из его носа текла струя крови, но я его не била, это точно. Он вообще целый и невредимый.

– Чего?

– А видок ничего, – он поднял палец вверх из воды.

Я выпрямилась и посмотрела вниз. Я была в маленьком полотенчике, которое едва прикрывало прелести тела Акико-чан. Прости меня, я посмела осквернить их взглядами твоё прекрасное тело. Взглянула на Рока, который уже захлебывался в своей крови от перевозбуждения и красный плавал на водичке кверху задницей, оголяя её для моего взора.

– Короче, если ничего не произошло, то я пошла обратно, – развернулась в сторону выхода и медленно отправилась на выход, чувствуя провожающие взгляды молодых людей, прожигающие мою спину и попу.

Выйдя из мужской купальни, я бросилась в женскую купальню и прижалась к стене, закрывая руками красное, от смущения, лицо, горючесть которого я чувствовала совершенно чётко и ясно. Во-первых, я избила каких-то молодых людей или мужчин, я не знаю кого именно, не всматривалась в их лица, потому как была слепа от волнения за своих друзей. Во-вторых, я ворвалась в мужскую купальню, прикрытая только маленьким полотенчиком, едва скрывающим прелести этого тела.

Успокоившись, я вздохнула и выдохнула, после чего направилась обратно, в женские купальни, чтобы, наконец, расслабиться в большой ванной и выбросить из головы все заботы на ближайшие 10 минут.

Окончив купание, я нехотя вышла из ванной и направилась в раздевалку, где обтерла свое тело и надела свежую одежду, которая предала мне уверенности в себе. Я обязана извиниться перед теми людьми, которых я избила ни за что, ни про что.

Выйдя из женской купальни, я увидела тех мужчин, которых некоторое время назад избила без причины и следствия.

– Простите, – я подошла к ним. Они переглянулись и взглянули на меня. – Я хочу принести глубочайшие извинения за то, что позволила себе ударить вас и за то, что нарушила правила бани, – поклонилась, в знак извинения.

– Ну, раз ты извинилась, то всё в порядке. Мы можем простить тебе это, но только в этот раз, – голос того, у которого были голубоватые короткие волосы, стал более жестким. Я сглотнула и выпрямилась, виновато улыбаясь. – Так это ты та самая «Красивая, но опасная Мезеко», которая является единственной девушкой-заключенной в нашей тюрьме? Вижу, твоё прозвище оправдало себя.

– Что-то вроде того, – пожала плечами. – И что за странное прозвище? Ох, простите мне мою грубость, – вновь поклонилась, – Айодзава Мезеко.

– Меня зовут Фуджи, – поклонился тот самый с голубыми волосами.

– А меня Касацу, – широко улыбнулся, указывая на себя большим пальцем мужчина. Они не выглядели очень молодыми, как, например Уно, они выглядели старше и более мужественно.

– Мне очень понравилась баня, – я улыбнулась. – Я бы очень хотела поблагодарить тех заключённых, что выиграли и попросили эту баню.

– Что ж, пожалуйста! – гордо усмехнулся Касацу. – Эти заключённые ­­– мы.

– Ой, как мир тесен, – приложила руку к щеке, удивленно взглянув на них. 

Краем глаза заметила, что полу-голожопые мальчики бегут к Сугороку, почти плача.