Угрюмый

Рюджин в очередной раз чертыхается при себе и матерится, то ли от головной боли из-за вчерашней выпивки, то ли от того, что до сих пор блять злится, что она вообще натворила вчера из-за своего состояния.

Поддалась Феликсу. Снова. Хоть и днями старательно избегала его, казалось бы, вот-вот забывая о своих чувствах.

И поэтому Рюджин весь свой словарь мата исчерпала с самого утра, как только проснулась в объятиях Ли Феликса и буквально вылетела из комнаты, осыпав его оскорблениями. Даже сейчас бурчит под свой нос недовольно, и заходит в дом, без всякого страха и неловкости быть застуканной — отец все равно в очередной командировке, а Хёнджин слишком ахуенный кузен, чтобы отчитывать её за приход рано утром. Да и нечего скрываться — он, наверное, и так вчера увидел Рюджин и Феликса, судя по тому, как они прижимались прямо в клубе, где он работает.

Брр. Рюджин до сих пор стыдно перед собой в первую очередь от вчерашних воспоминаний.

Стыдно перед своей гордостью и здравым смыслом, которых она в очередной раз подвела.

— Эм. — и хотела бы Рюджин и дальше мучить свою совесть, как обо всем забывает, когда проходит в дом и видит кузена не на своей кровати, как она ожидала, а на диване, который только что проснулся, видимо, переночевав здесь.
— Что ты тут делаешь?.. — тянет она удивленно, и осматривает своего кузена, который сонливо свои волосы поправляет и встает с дивана.

— Сплю, — только и говорит он, пожав плечами, ни капли не волнуясь об оправданиях касательно того, почему он не в своей комнате спит, в которой сейчас Йеджи находится. Не хотелось вчера её напрягать, вот он и в гостиную спустился после поцелуев перед сном. Им еще слишком рано спать на одной кровати.

И плевать, что они в первой встрече поцеловались, и что она его в гримерку затащила после недели знакомства. Все равно рано — он по её взгляду прочел, когда поцелуй вчера перерос во страстный. Хоть она и всеми силами до конца старалась казаться смелой, по старой привычке.

А Рюджин глаза закатывает от его ответа, и взгляд переводит на одеяло с подушкой, мысленно зачеркивая оправдание про то, что он, возможно, тоже зажрался вчера и не смог до комнаты дойти. Он дошел до комнаты. Но по хуй пойми причинам спустился обратно, забрав подушку и одеяло, словно муж, которого жена наказала в плане постели.

Впрочем, у всех свои тараканы в голове. И поэтому Рюджин решает забить на кузена, и пробурчав «окей», хочет бы продолжить свой путь до комнаты, чтобы в кровать провалиться и проспать весь день в попытке забыть о своей вчерашней слабости перед Ли Феликсом, как ей снова мешают. Мешает теперь уже проклятая Йеджи, которая спускается по лестнице со словами:

— Хёнджин, ты уже встал? — спрашивает громко, вначале не замечая Рюджин, но когда замечает, то на месте замирает и сразу затыкается, смотря на то, как у неё глаза округляются от такого поворота.

— Ахуеть, — только и говорит светловолосая, переведя медленно взгляд с подруги на кузена и обратно. Моргает несколько раз, думая, что она все еще пьяна и у неё аж галлюцинации, или она во сне находится, и уж точно не видит Йеджи в своем доме утром, скорее всего, выходящую из комнаты Хёнджина.

Это… пиздец как неожиданно для Рюджин.

Они встречаются? Дружат? Что, черт возьми, творится?

— Я, это… — тянет Йеджи, переступая с ног на ногу и губы кусает, бросая беглый взгляд на Хёнджина. В принципе, они сейчас могут с легкостью обмануть Рюджин, тем более если учесть, что они не в одной комнате спали, да и Йеджи разные оправдания придумывала вчера на такие ситуации, если вдруг подруга вернется с объятий Феликса.

Но в один момент Йеджи теряется. Просто, думает о том, что нет смысла скрывать и обманывать.

Её родные уже и так все узнали.

— Мы встречаемся, Рюджин, — и, кажется, Хёнджин мысли Йеджи прекрасно читает, и устало вздохнув, правду говорит. Особо не парится, ведь вряд ли кого-то, кроме Миен и Тэхёна вообще ебут их отношения — ну может, чуток дядю, но уж точно не Рюджин. И правильно делает, потому что Рюджин всего лишь удивленно хлопает ресницами.

— Окей, — тянет она, пытаясь свыкнуться к этой информации, и не зная куда себя деть под смущенным взглядом Йеджи и усталым Хёнджин, волосы поправляет. — Ну я это, пойду приму душ, — всего лишь говорит неловко, и по лестнице поднимается, буквально убегает, потому что реально как-то не комфортно стоять на месте и лишь глазеть на них как дурочка, все еще от похмелья толком не отходя. А Йеджи же, как только Рюджин уходит, на Хёнджина смотрит. Не сдержавшись, улыбается, как и он ей, потому что Рюджин так забавно на них отреагировала — не так, как ожидала Йеджи.

И дело было не только в том, что они практически подруги, и Рюджин могла бы быть недовольна таким поворотом, но и в том, что Йеджи почему-то думала, что Рюджин её ненавидит. Что она обвинять её будет во всех грехах, ведь она раньше ошивалась с парнем, который ей нравится, а сейчас с её кузеном.

Но, как оказывается, во всех смертных грехах теперь она обвиняет только Ли Феликса.

Ли Феликса, который прямо сейчас пишет ей сообщение и вынуждает остановиться перед входом в свою комнату и взглянуть на телефон, доставая из сумочки.

«Малышка, надеюсь ты отсудила свой утренний пыл» — а потом ещё:

«До встречи».

И Рюджин с трудом себя сдерживает, чтобы не разбить свой телефон об стену, от понимания того, что во всех смертных грехах она винит себя в первую очередь. Потому что эти сообщения, помимо новой порции злости вызывают в её сердце и некий восторг.

Потому что даже наличие четырех стаканов крепкого алкоголя в крови не смогло бы заставить её раскрыть объятия перед ним, если бы она сама этого не хотела.

Жуть как хотела.

***

Тэхён нервно стучит пальцами по коленке и сидит на диване своего особняка, ожидая прихода Йеджи. Он не знает, по каким основаниям так уверен, но Йеджи должна сегодня придти с минуты на минуту — не станет же она вечно убегать от своей семьи, какой ахуенный у нее не был бы парень. Вообще Тэхён никакой план на сегодня не придумал — приехал в обед домой, еле-как отпустив Дженни из объятий, которая утром такой ласковой становится, и сидит сейчас уже полтора часа, собирая мысли в кучу и ожидая удобного момента для действий. И на удивление Тэхёна, который ожидал, что Миен на него орать что есть мочи будет, мать целый день из своей комнаты не выходит, с того момента, как увидела его наконец на пороге дома и всего лишь кинула холодный взгляд, ничего не сказав. И раз уж она применила свое редкое, но мощное оружие как игнорирование, то она пиздец как обижена.

И Тэхён от этого факта лишь вздыхает устало и голову на диван откидывает, смотря в потолок.

Вчера ночью, вдвоем с Дженни, им легко всё казалось и даже смешно. Но нет. Это нихуя не легко — Тэхён даже не поговорил с Йеджи или Миен, но уже морально утомлен.

И вот, наконец слышится звук открывающейся двери, куда Тэхён сразу взгляд устремляет. Наблюдает за тем, как Йеджи в дом заходит совсем тихо, будто пытаясь привлечь как можно меньше внимания, и хочет бы прошмыгнуть в свою комнату незаметно, как он голос подает:

— Йеджи, — отчего она чуть ли не подпрыгивает из-за неожиданности и замечает его наконец. Брови хмурит, смотря на своего брата, восседающего на диване в гостиной, и фыркает. — Иди сюда, — просит он, но она не слушается, и проигнорировав, планирует бы и дальше продолжить свой путь до комнаты, а Тэхён же на это лишь шумно вздыхает. — Пожалуйста, — добавляет уже слишком мягко, а Йеджи на лестнице снова застывает, задумавшись.

Просто, уж слишком он любезно говорит с ней, а не орет, как она ожидала. Ведь это был первый раз, когда Йеджи ночевала не дома, и даже не у Дженни. И поэтому Йеджи забивает на обиды, и устало выдохнув, обратно спускается, говоря при себе «была не была».

Всего лишь послушает на минуту, чего ему надо, и уйдет.

— Что? — угрюмо бурчит она, останавливаясь на пороге в гостиную, и смотрит недовольно на брата, который оживляется немного от того, что она не проигнорировала его до конца, как сделала Миен недавно.

А ещё Тэхён задумывается. Смотрит тяжело на сестру, получая в ответ выжидающий взгляд, и, послав всё к черту, проговаривает:

— Я хотел извиниться за вчерашнее, — на самом деле, он не хотел. Точнее, сомневался, всё ещё переживал за сестру, и планировал первым делом допрос ей устроить, но Дженни с самого утра ему мозги втирала и учила быть братом — это забавно выглядело в какой-то степени с учетом того, что она единственный ребенок в семье и про отношения брата и сестры нихуя не знает. Но Тэхён решил её послушаться, ведь как бы там не было, Дженни хорошо знает свою близкую подругу, знает, что Йеджи любит, какое отношение предпочитает.

Ну, уж получше, чем Тэхён.

И, судя по всему, Тэхён верное решение принял, раз Дженни послушался и первым делом извинился, потому что лицо Йеджи сразу же смягчается. Немного, но смягчается — по крайней мере, не бросает на него убивающие взгляды, а лишь ресницами хлопает в удивлении, и в гостиную проходит, перестав как статуя стоять у проема.

— И за что именно? — интересуется Йеджи, реально удивляясь от такого поворота — она ожидала, что Тэхён её к себе зовет, чтобы первым делом спросить, почему она трубку не брала и где ночевала. Но уж точно не извинится.

А Тэхён же уголки губ приподнимает, потому что знает, что Йеджи специально. Специально задает этот вопрос, чтобы он точнее был и еще раз извинился.

— За то, что вчера повелся на эмоции матери, и вместо того, чтобы остановить её, поддержал как глупый и повысил на тебя голос. Мне стоило после ужина спокойно сесть и спросить тебя, а не кричать, тем более, перед гостями. А ещё извиняюсь от имени Миен, ведь судя по всему, ты не по своему желанию открыла ей о своих отношениях, и она сто процентов сама влезла в не свое дело, да еще и всем рассказала, — говорит Тэхён спокойно, повторяет уже заранее придуманный текст, вдобавок еще и от имени наглой матери извиняется, зная, что сама она этого никогда не сделает, тем более перед Йеджи.

А у Йеджи, в свою очередь, даже рот от таких неожиданных для неё слов открывается, и она всего лишь плюхается на диван рядом с братом, в удивлении на него смотря.

— Эм… — не знает, что сказать она, и волосы поправляет, всё ещё продолжая на Тэхёна смотреть. Моргает часто-часто, и кашляет в кулак тихо, чтобы в себя придти. — Это неожиданно, но приятно… Спасибо, — тихо проговаривает она, и не то, что принимает его извинения, а даже сама благодарит непонятно за что.

Наверное, за то, что Тэхён, оказывается, не такой уж и ужасный брат, как она ночью думала и проклинала на чем свет стоит.

— Ну иди сюда, — усмехается Тэхён, и объятия раскрывает, чтобы окончательно уладить вчерашнюю неприятность между ними, отчего Йеджи оживляется даже немного, и улыбнувшись, обнимает его.

Они сидят так несколько минут: он успокаивающе её плечо гладит, а она улыбается до ушей, думая о том, какой же у неё брат ахуенный, пока он не разрушает тишину и спрашивает:

— А теперь расскажешь, почему на мои звонки не отвечала и у кого ночевала?

— Ну надо же такой момент испортить, — фыркает Йеджи обиженно, и в его грудь ударяет игриво, отходя от него, из-за чего Тэхён смеется. И от этого смеха Йеджи снова улыбкой расплывается, чувствуя, как камни пали с плеч вместе с напряжением между ними — как бы там не было, Йеджи своего брата любит очень сильно, и терпеть не может обижаться на него.

— Но реально, Йеджи, ты должна хорошо познакомить меня с Хёнджином, — уже серьезнее говорит Тэхён, потому что шутки шутками, но он и вправду переживает и заботится о сестре, и не может допустить того, чтобы разрешит ей встречаться с малознакомым ему парнем. Даже несмотря на то, что Хёнджин достаточно времени у них поработал, у Тэхёна раньше как-то не складывался с ним разговор дольше трех минут — и то, они только о работе говорили.

— Ну ла-а-адно, — тянет Йеджи, отведя взгляд в сторону, и краснеет немного. Ей непривычно и всегда стыдно говорить о парнях со своей семьей. Но она познакомит Тэхёна и Хёнджина несмотря на все это, потому что будет лучше, если Тэхён как можно скорее убедится в ахуенности Хёнджина и отстанет от них.

Но это произойдёт, когда они решается выйти на новый уровень в отношениях. Им же даже три дня нет, как пары! Какое ещё знакомство с семьёй?!

Вот повезло же Дженни и Тэхену такое долгое время скрываться, в отличие от вечно невезучей Йеджи...

***

Дженни на месте мнется, все ещё не решаясь постучаться в дверь дома родителей — ну боится она даже несмотря на то, что речь со вчерашнего дня готовила и смелости набиралась.

Она хочет уйти. Сбежать отсюда, поехать в свой дом и укрыться в одеяло, вернуться в те самые утренние и успокаивающие объятия Тэхёна. Но нет, нельзя.

Даже если она сейчас уедет, то все равно рано или поздно обязана будет поговорить с родителями. Незачем оттягивать кота за хвост и мучить себя и их — лучше разом все решить.

Вот поэтому Дженни и не уходит. Смелости наконец набирается, и выдохнув шумно, нажимает на звонок. И тут же убирает руку, будто обожглась, и сжимает в кулачки, смотря на дверь в ожидании.

Ей так неловко и нервно.

В отличие от Миен, родители звонили ей вчера только два раза — но Дженни не набиралась смелости и уверенности ответить, вот они и отстали. И сейчас Дженни боится того, что они, возможно, обижены на неё. Злятся. Ведь из-за неё Миен им слишком много гадостей наговорила.

Впрочем, она это поймёт сейчас сама, потому что дверь начинает открываться — и вот, перед ней появляется Джинсоль. Мать свои глаза расширяет из-за неожиданности от вида дочери у двери с утра, которая неловко свои губы кусала и не решалась на неё посмотреть. Чего-чего, но Джинсоль явно не ожидала, что Дженни первой захочет пойти на контакт — Джинсоль с Хвансу собирались сами вечером к ней заехать и спокойно обо всем поговорить, думая, что она теперь будет избегать их. Дженни слишком труслива, чтобы самой наладить такие большие проблемы.

Точнее, была.

Ведь сейчас она сама пришла.

— Можно… можно мне пройти? — спрашивает Дженни, мямлит, перебирая рукой браслет, и этот её вид провинившегося ребёнка окончательно смягчает сердце Джинсоль, несмотря на преследующую её со вчерашнего ужина головную боль вместе с повышенным давлением мужа — они люди, грубо говоря, старые, и было максимально глупо ссориться с Миен даже после ухода Тэхена и Дженни. Нужно было тоже поехать домой, а не вестись на провокации этой карги.

— Конечно, — отвечает Джинсоль, и от проёма отходит, пропуская дочь домой. Им нужно сесть и спокойно поговорить со всей семьёй, а не торопясь, как вчера. — Хвансу, Дженни приехала, — сообщает Джинсоль громко мужу, который сидел в гостиной, и вместе с Дженни туда направляется, захлопнув входную дверь. В гостиную заходит, бросая взгляд на Хвансу, и рядом с ним на диван опускается, пока Дженни на пороге застывает, в отличие от матери не торопясь сесть.

— Привет, — обращается она уже к отцу, и с ноги на ногу переступает. И вправду чувствует себя пиздецки неловко, вспоминая вчерашний скандал — ей богу, так Дженни не терялась, когда даже первый раз парня им представила. Ведь на этот раз не типичный парень из школы, длительность отношений с которым хуй поймёшь, лишь по детской наивности строя мечты. Это Ким Тэхён.

И вряд ли родители готовы с раскрытыми объятиями принять эти её отношения, с которым у неё не только возраст, а статус, семья, воспитание колоссально не совпадают. Тем более, с его-то мамой.

— Я подумала, что нам нужно серьёзно поговорить, — говорить Дженни тихо, наконец набираясь уверенности зашагать в сторону кресла недалеко от родителей.

В конце концов, не сожрут же они её.

— Я тоже так думаю, — наконец подает Хвансу голос, и своим тоном ещё сильнее заставляет Дженни растеряться и окончательно потерять надежду на то, что они примут с лёгкостью её отношения с Тэхеном. Хотя эту надежду она потеряла ещё вчера, когда родители тоже не остались в стороне и оскорбили не только Миен, но и самого Тэхена.

— Дочка, скажи, что вчерашняя новость была лишь шуткой, — говорит Джинсоль, тоже поддерживая позицию мужа и до сих пор в своей голове не укладывая, как так… Как так получилось, что Дженни и Тэхён встречались все это время, пока они с Хвансу думали о нем, как о её старшем брате, и строили для неё будущее с другим парнем?

Не то, чтобы Тэхён ахуеть какой неприятный тип, рядом с которым они категорически не хотят видеть Дженни, но все равно… Это же Ким Тэхён, чёрт возьми! Ким Тэхён, который всегда был почти что их сыном, Ким Тэхён, который старше Дженни на восемь лет и всегда, кажется, смотрел на неё, как на очередную свою младшую сестру, Ким Тэхён, мать которой, в конце блять концов, Джинсоль на дух не переносила ещё в роли матери подруги Дженни!

А сейчас Миен придётся терпеть ещё и в роли матери парня Дженни, с которым у неё, судя по всему, всё очень даже серьёзно?

Ну уж нет.

Так что да, Джинсоль с Хвансу надеются, что все это очередная шутка.

И от этого вопроса, заданного с большой надеждой матери, Дженни руки в кулачки сжимает. На секунду чувствует прилив уверенности, потому что чёрт возьми, надоело.

Какая ещё шутка?

— Это не шутка, мам. Мы с Тэхеном встречаемся уже в который месяц, — признаётся наконец, и чувствует некое облегчение на душе, в отличие от родителей, которые качают головой устало. Понимают, что это реальность, и нихуя не шутка.

— Дженни, мы конечно не хотим лезть в твою личную жизнь так сильно и запрещать тебе встречаться, но… Ким Тэхён? Реально? Какая муха вас укусила в какой момент? — хочет Джинсоль держать себя в руках и не ранить дочь — они никогда не давили на неё, тем более в личных отношениях. Но эти отношения с Тэхеном такой абсурд, честное слово, и промолчать они попросту не способны на это.

— А что такого в Тэхене, что вы так не можете поверить в эти отношения? Он же всего на несколько лет старше меня, да и нравился вам до этого очень сильно… — тянет Дженни, вспоминая, как ещё недавно родители боготворяли Тэхена, а вчера аж под удар ему накричали.

Да, Дженни и сама не лучше себя повела, когда впервые Тэхён ей признался, но чёрт возьми, ситуации же совсем разные!

Тогда Дженни терпеть Тэхена не могла, считала его холодным, высокомерным снобом. А вот родители всегда любили его, ценили и уважали, чуть ли сыном не считая, ибо Тэхён с детства хорошо к ним относился.

Так что Дженни реально не понимает, что им мешает сейчас принять его рядом с ней, а не поступать так, будто Тэхён какой-то гад извращенный с плохими привычками и раздражающим характером.

— Он-то до сих пор нам нравится. Мы не спорим, что он идеальный. Даже слишком, — начинает Хвансу, стуча пальцами по дивану, и ни разу не врёт — даже эти отношения Тэхена с Дженни не смогли опорочить их представления о нем, и пусть, что Хвансу вчера на порыве злости ляпнул про него глупость. Они Тэхена чуть ли не с пеленок знают, и за это время он ни разу не давал повод засомневаться в своём воспитании и характере. — Но он нравится нам отдельно, понимаешь? Не как твой парень, а как мэр города, друг семьи, брат Йеджи… — добавляет Хвансу, тяжело вздыхая, и замечает, как настроения Дженни падает с каждым его словом.

Нет. Дженни не понимает.

— А что мешает вам полюбить его как моего парня точно так же, как вы до этого полюбили его как мэра, друга и брата? Тем более, если я люблю его и счастлива с ним?

— В первую очередь его мать, Дженни. Неужели ты не слышала, что она наговорила вчера только из-за ваших отношений? Даже представить страшно, что будет, если ваши отношения зайдут далеко! — немного повышает Джинсоль голос, в свою очередь не понимая, как Дженни может быть так слепа, чтобы не понимать, что их тревожит и чем они недовольны. — Он идеальный, но чересчур. С таким человеком никогда не будешь счастливой! — не то, чтобы Джинсоль не хотела лучшей жизни для Дженни, как любые другие матери, но она правда бы не хотела, чтобы она аж с мэром встречалась. У которого высокомерная и стервозная мать.

— Вы боитесь, что Миен разрушит мою жизнь и не примет наши отношения, и поэтому вместо того, чтобы в мою сторону стать, присоединились к ней и принялись вместе все это творить? — стоит Дженни на своём и спрашивает, с каждой секундой все больше забывая о недавней неловкости и стыде. Рукой подол юбки сжимает и смотрит хмуро на родителей, действия которых являются причиной последствии предвзятости исключительно к Миен и статусу Тэхена. Но не к самому Тэхену.

Ей богу, будто Дженни с его матерью встречается, или же с его профессией, а не с ним — добрым и милым человеком, временами романтичным и нежным.

А родители же замолкают. Переглядываются между собой, и не знают, что ответить. А ведь реально.

Они сейчас поступают не лучше Миен.

— Знаете, почему Тэхён тогда помогал вам в магазине? — спрашивает Дженни, и не дожидаясь ответа, продолжает: — Он хотел, чтобы вы поняли, что он обычный человек в первую очередь, а уж потом мэр, сын Миен или из-за чего вы там сейчас несправедливо с нами поступаете. Знаете же прекрасно, что если откинуть все это в сторону и воспринимать Тэхена, как просто Тэхена, то он делает меня счастливой.

На самом деле, Дженни в каком-то смысле своим опытом делится. Ведь она тоже только-только начала отделять личность Тэхёна от всего этого. И тогда ей стало легче. Даже стыд от своего прошлого поведения и мыслей появился.

— Но… — хочет бы все ещё докапываться Хвансу, но всё же замолкает. Причину не находит и задумывается над словами Дженни, прямо как Джинсоль, растерявшись.

— Но ведь все равно… Все это будет мешать вашему счастью… — тихо проговаривает Джинсоль всё же, до конца не изменив свое мнение.

Ну не хотят они принимать эти отношения, эту жизни для дочери, которая обязательно будет нелёгкой, каким бы хорошим человеком Тэхён не был. Конечно, характер и сущность партнёра самая главная деталь в отношениях, и Джинсоль с Хвансу с радостью приняли бы именно эти черты Тэхена. Но ведь стервозную мать, тяжелую работу, этот статус, который очень далеко за границей нормальной жизни находится тоже не убрать с корнями. Все это же тоже часть жизни Ким Тэхена, которая обязательно будет мешать их дочери и разрушать её счастье.

— Да, мама, и именно поэтому я прошу вас поддержать и принять меня, а не стать напротив, быть причиной ещё одной проблемы, — устало вздыхает Дженни, уже головную боль от всей этой темы чувствуя. — Я, правда, очень сильно люблю его, чтобы так просто отпустить из-за каких-то там проблем, которые не всегда вечны, — её голос звучит слишком уверенно, потому что она знает, о чем говорит. Пыталась недавно отпустить, но не получилось.

А Джинсоль с Хвансу же наконец затыкаются и шумно вздыхают, переглянувшись между собой. Решают уступить, и, реально на её сторону встать и принять её выбор, в котором она так уверена.

Они в принципе всегда доверялись Дженни, которая крайне редко их подводила. И честно признать, Дженни даже как-то не ожидала, что родители будут так долго упрямиться, при их-то симпатии к Тэхену.

И раз уж ей так тяжело было говорить со своими спокойными и понимающимися родителями и так трудно их убедить, и то, не до конца, Дженни лишь может мысленно посочуствовать Тэхену, который сейчас наверняка все круги ада проходит рядом с Миен.

***

Тэхён всего на мгновение мнется перед тем, как постучавшись, войти в комнату своей матери — уверенности он давно набрался, и привел мысли в порядок, вот и после Йеджи решил приступить к Миен.

Хотя вряд ли, что Миен так легко сдастся и простит его.

И блять, ему так стремно.

«Простит»… за что он должен просить у неё прощение? За то, что с любимой девушкой встречается? Или может за то, что она не выслушала его до конца, даже не постаралась понять, а сразу накричала на всех и вся?

Тэхён, кажется, никогда свою мать толком не поймет.

— Можно? — тихо спрашивает он, смотря на свою маму на кровати, которая лежала к нему спиной. Но она не отвечает. И Тэхён на мгновение даже думает, что она спит, но то, как она качает головой в следующую секунду в знак отказа вынуждает Тэхёна шумно вздохнуть, и всё же да пройти в комнату.

— Ты же понимаешь, что сейчас слишком драматизируешь ситуацию? — задает он вопрос и оседает рядом с ней на кровать, правда не понимает, почему Миен так ведет себя.

— Драматизирую? — переспрашивает Миен, наконец голос подавая, и приподнимаясь с кровати, смотрит на него злостно. Не может больше молчать и игнорировать, тем более, когда Тэхён не себя винит в этой ситуации, а её. — Ты знаешь, как мне она не нравится, знаешь, как я терпеть подобных девушек не могу, но ты как назло взял и привел её вчера на ужин!

— Да почему она тебе не нравится? — уже даже сам Тэхён немного раздажается тому, что Миен ведет себя с Дженни как капризный ребенок — твердит свое, даже шанс другим не давая.

— А почему она тебе нравится? — переводит она стрелку, тоже в свою очередь не понимая, что её сын нашел в той девушке, когда кругом есть особы и достойнее его любви. Совон например. — Эта ваша разница в возрасте…

— Не преувеличивай, мам. Мне даже тридцать еще не стукнуло, да и Дженни далеко не маленькая, чтобы звать её нимфеткой, — прерывает Тэхён свою маму, вспоминая её вчерашнюю истерику. Вообще, Тэхёна реально бесит то, что все зацикливаются в первую очередь к их разнице в возрасте, будто он пятидесятилетний старик, а она — несовершеннолетний подросток. Всего лишь грёбаных восемь лет — в их городке разница между некоторыми влюбленными и побольше будет.

— Ладно, не обратим внимание на возраст, — всё же сдается Миен, решая не заострить только на возрасте всю тему. Потому что и сама понимает глубоко в душе, что разница между ними не такая уж и ужасная. Ужасны их отношения в принципе. — Но как ты можешь не замечать, что попал в её сети жажды денег и влияния?! — она уже окончательно встает с кровати, на Тэхёна как на последнего дурака смотря, и даже тон повышая, чтобы блять привести его в здравый смысл. Намерения этой грёбаной девушки такими очевидными для Миен кажутся, что она в шоке от того, какой у него сын глупый и великий слепой.

— Да этих твоих денег и влияния она к моим минусам приписала, когда отказала мне в моих чувствах в первый раз! — тоже встает с места Тэхён, уже закипает от того, что мать всё в свои выдуманные истории упорно продолжает верить, даже задуматься не хотя о чем-то другом, просто блять на одну грёбаную секунду попытаться их понять. Она так нагло говорит ему про то, что Дженни его статус интересует, даже блять не зная всей ситуации. Миен не знает. Не знает, как тогда Дженни плакалась по телефону и бросила его из-за этого грёбаного статуса, не знает, как ей до сих пор блять иногда некомфортно в этих отношений — он знает. Понимает, что Дженни одна из тех людей, которые несмотря на свой яркий характер и стиль, любят быть в толпе, в компании, ни разу не выделяясь как он, который одним своим присутствием может привлечь у всех внимание. И Тэхён вздыхает устало, когда Миен помалкивает наконец, удивленно хлопая ресницами.

— От… отказала? — Миен в голове это не укладывается. То есть… Тэхён сам первый признался Дженни? Первый влюбился?

Да не может быть.

— Да, мам, представь себе, твоего сына «нимфетка» не совратила, силой в себя влюбляя, — догонят уже Тэхён причину её удивления, и глаза закатывает, понимая, что Миен думает о нем, как о ребенке который попал в чары злой и алчной Дженни. — Наоборот, это я в каком-то смысле «совратил» её. Она почти также, как и вы вчера среагировала, когда я впервые ей признался, — уже усмехается он незаметно, и взъерошивает волосы, отчего Миен сильнее теряется и не знает уже, что ответить.

— Это… Это ничего не меняет! — хочет Миен взять себя в руки и говорит увереннее, пытаясь убедить себя в первую очередь, ведь реально, это ничего не меняет. Какая разница, кто кого полюбил первым? Дженни все еще стерва.

Хотя… в глубине души у Миен как-то не по себе становится, и ощущение создается, что все-таки, эта маленькая на первый взгляд и незначительно деталь что-то да меняет.

Это так странно… оказывается, Дженни не первая глаза на Тэхёна положила, и более того, сама даже отказала вначале на его признание в чувствах, его деньги и влияния к минусам приписав.

Конечно, нет никакой гарантии того, что Дженни пыль в глаза Тэхена пустили, и что все это только его представления и иллюзия, но черт возьми, Миен действительно на секунду теряется!

А Тэхён же снова вздыхает уже как-то обреченно, понимая, что мать, даже если Дженни ангелом во плоти окажется, то все равно будет стоять на своем.

— Да еще и бедняжка Совон до сих пор верила в продолжение ваших отношений… — добавляет Миен, и это становится последней каплей в чашу терпения для Тэхёна.

Ну как блять можно быть такой упрямой?!

— Ты ведь прекрасно знаешь, что я не люблю её, но до сих пор твердишь мне о ней, даже после того, как я привел к тебе свою любимую девушку, — говорит Тэхён, нахмурив свои брови, и чертыхается при себе тихо, отведя взгляд от матери, которая перед ним стояла, скрестив руки. Так бесит. Тэхён, правда, изо всех сил старается контролировать свое раздражение от того, что мать так эгоистична и упряма, но все равно посылает все к черту и снова на нее смотрит. — Вот я продолжу отношения с Совон. Быть может, возьму её в жены, как ты годами мне твердишь. И что тогда, мама? Хочешь погубить жизнь не только мне, но и ей от того, что я никогда её не полюблю и быть может опущусь до хождения налево, как было у вас с отцом? — он затрагивает наконец эту щепетильную тему, хочет, чтобы Миен поняла наконец, что она будущее для него готовит, идентичное как у отца.

Многие, даже Йеджи в городе не знали, что отец Тэхёна и Миен вступили в брак не по любви, а по самому настоящему договору. Отец другую девушку любил в своей молодости, но вынужден был жениться на Миен ради того, чтобы удержать бизнес на плаву, пока Миен слепо его любила и страдала из-за этого — Тэхён это в пятнадцать услышал случайно.

И как-то не удивился особо.

— Ты… Да как ты смеешь?! — Миен уже закипает, злится, и сама не зная, за что. Она всегда терпеть не могла, когда упоминали его покойного мужа, а сейчас не просто какой-то там левый человек делает это. А собственный сын, да еще и таким образом… и все ради какой-то чертовой девчонки! — Выйди вон из моей комнаты немедленно! Я никогда не изменю свое мнение насчет этой твоей Дженни! — Миен кричит, злится не на шутку, а Тэхён зарывается пальцами в волосы. Более-менее успокаивается на её фоне и головой качает:

— А ты когда-нибудь пыталась его изменить? — задает риторический вопрос, и прекрасно знает ответ сам. Конечно же не пыталась. Да и это мнение насчет Дженни Миен слишком несправедливо построила в течении многих лет только из-за того, что она подруга ненавистной ей Йеджи и дочь врага со школы — Джинсоль.
— Какие решения ты бы не принимала за меня, но я никогда не позволю вылепить из себя своего отца, мам, — говорит он, и разворачивается, чтобы выйти из комнаты, как и попросила Миен только что. Просто понимает прекрасно, что сейчас бесполезно убеждать Миен. Понимает, что и так сильно задел её — и Миен убеждает в этом, на порыве злости кинув все вещи на тумбе на пол и устроив шум перед тем, как дверь за ним захлопается.

И как бы эгоистично и неуместно это бы не прозвучало… Тэхён как-то не спешит извиняться. Потому что ему нужно было сказать это, привести параллель тому, что своим упрямством мать не вытаскивает его из ловушки злой нимфетки Дженни, а наоборот, затаскивает в пропасть, из которой она сама все еще не может выбраться с молодости.

Тэхён в принципе не имел понятия о том, как выглядят идеальные отношения, потому что ну не наблюдал он в своей семье даже чуточку этой любви и привязанности родителей друг к другу — и, быть может, именно поэтому его отношения до Дженни длились как правило очень недолго, да и страсть к девушкам угасала так же неожиданно и быстро, как появлялась.

И черт возьми, да, Тэхён не позволит. Не позволит снова затащить себя в эту бездонную яму несчастья и ежедневных семейных ссор, только не тогда, когда он добился Дженни — своей вечной страсти и любви.

***

Неделя затишья, которая полностью дала Тэхену и Дженни отдых и спокойствие. Не то, чтобы проблемы исчезли — нет, они наоборот оттягиваются, но хотя бы родители не давят и не кричат на них. Джинсоль с Хвансу более-менее спокойно относятся к тому, что Дженни постоянно переписывается с Тэхёном, а точнее, внимание стараются не обращать, ведя себя, как ни в чем не бывало.

А Миен… Она вообще на Тэхёна в целом внимание не обращает.

Постоянно в своих мыслях путается, даже к Йеджи перестав докопаться по любым мелочам, что бывало крайне редко.

Но даже это семейное состояние не позволила бы им не приехать на мероприятие в городе в честь открытия нового бизнеса за границей, за которой стоял дядя Хёнджина, который наконец удачно вернулся из командировки. А наоборот, Тэхён и Дженни увидели в этом удачный шанс наконец вместе выйти на люди, особенно с учётом того, что Миен тоже там будет — негоже не приехать на мероприятие будучи такой значимой особой в городе. А Джинсоль и Хвансу же Дженни убедила, чтобы они тоже приехали, мол, развлекались наконец хоть раз, а не держались подальше от городской суеты.

И вот, Тэхён стоит сейчас, и гладит спину своей девушки, у которой сердце, кажется, вот-вот выскочит из груди из-за нервов перед публикой, к которой они наконец выйдут вместе.

Городской парк.

Идеальное место, чтобы отпраздновать развитие бизнеса в городе, отдохнуть, а ещё публично о своих отношениях заявить, наконец вместе появляясь на глазах родителей после того злосчастного ужина.

И пусть, что Дженни уверена, что её-то родители более-менее спокойно к этому относятся, но даже это не облегчает её неровность, или не помогают сохранять хотя бы каплю той спокойности, которая присутствует в Тэхена даже несмотря на то, что его ситуация похуже чем у неё.

— Ты вся дрожишь, — подмечает Тэхён, буквально чувствуя как ей не по себе с каждой секундой. Они стоят тут несколько минут, около его машины подали от мероприятия, которое уже началось, что аж голоса доносятся. Но даже это не помогает Дженни собрать мысли в кучу, а уверенность в кулачки, которых она сжимает. Тэхён руку с её оголенной спины вниз опускает, кладя руку поверх её сжатой руки. Медленно гладит и разжав её кулачки, переплетает свои пальцы с её, наклоняясь к уху:
— Успокойся, — шепчет горячо и нежно, чтобы она хоть как-то успокоилась и перестала так бояться. Она так боялась и перед ужином с родителями, и что из этого вышло?

А ничего, все прошло и утихло. Родителем не осталось ничего сделать, кроме как смириться, да и Миен когда-нибудь в конце концов перестанет дуться и игнорировать Тэхёна.

А тут всего лишь жители города.

Совсем левые люди, которые обсудят и забудут через два дня. Кому вообще какое дело до отношений чужих людей?

— Слушай, ты реально преувеличиваешь всё снова. Некогда я приводил девушку старше себя на пять лет в подобное мероприятие, и тогда все ахали да охали, а потом всем к концу вечера стало похуй, — говорит Тэхён, приводя пример и вспоминая свои отношения с другими девушками, которых тоже обсуждали, но в отличие от Дженни им это нравилось, и поэтому он как-то внимание на такие проблемы не обращал. Но суть его слов даже не в этом, а в том, что Дженни одна из тех людей, которые слишком преувеличивают представление о чужих мнений и действий.

— Спасибо, Тэхён, твои воспоминания о бывших девушках так помогли мне в эту минуту, — глаза закатывает Дженни, шутит и смеётся нервно, конечно понимая, чего Тэхён имел в виду. И честно признать, он реально помогает ей своими ласками и бодрящими словами, раз уж она может даже шутить в такую нелёгкую для её психики минуту.

А Тэхён же уголки губ приподнимает, и её к себе тянет, целуя её в висок.

— Давай пойдём уже? — спрашивает он нежно, не видя смысла и дальше стоять около машины, ведь таким образом Дженни вовсе не успокаивается, а наоборот, ещё больше в свои мысли и бессмысленные страхи углубляется. И Дженни, тоже понимая, что рано или поздно им придётся выйти на люди вместе в этот вечер, коротко головой кивает.

***

Миен белое вино выпивает и выслушивает болтовню Совон в компании своих друзей без всякого настроения, изредка переглядываясь с родителями Дженни, которые стояли недалеко.

Бесят.

Почему они вообще решили приехать в это мероприятие? Они же раньше не любили такое. А ещё Миен бесит опоздание Тэхёна, который где-то застрял, бесит Йеджи, которая вся зажатая ходит по парку туда-сюда, не решаясь подойти к Хёнджину в присутствии мачехи. Кажется, ждёт Тэхена, чтобы весь гнев и взгляд Миен был направлен к нему, а потом она смогла прошмыгнуть в его объятия.

Ну ничего. У Миен и до этой девушки с её парнем руки когда-нибудь дойдут. Когда-нибудь.

Но не в этот вечер, ибо у неё есть заботы поважнее, как например то, что Тэхён и Дженни придут сюда вместе, держась за ручки.

Как только они показываются на поле зрения, то по всей толпе начинаются шепоты, которые и вынуждают Миен поднять взгляд и застыть на месте.

А потом отвести взгляд и фыркнуть.

Упрямый осел и наглая девчушка. Решились все-таки дойти до конца.

Совон, которая стояла напротив Миен, тоже затыкается, когда обращает на Тэхёна и Дженни внимание, и дыхание задерживает.

Чувствует, как внутри все треском обрывается, и последняя надежда исчезает.

Совон конечно же знала, что этот момент настанет когда-нибудь и эти двое перестанут скрываться и выйдут на новый уровень в отношениях, но все равно не готова была. Не тренировалась сохранить безразличие и спокойствие, и именно поэтому она хватается за руку своей матери, будто держась, чтобы в обморок не грохнуться.

— Это… это подружка Йеджи? — спрашивает мать Совон, тоже заметив только что пришедшую парочку, и широко распахнув глаза наблюдает за тем, как Тэхён за плечи эту Дженни обнимает, бросая взгляд на них, и ведёт в сторону свободного столика. — Что это значит, Миен?! — голос немного повышает она, потому что чёрт возьми, это уже перебор!

Ладно, Соа уже более-менее смирилась с тем, что Тэхён ведет себя как раздолбай и ранит Совон снова и снова, тусуясь с разными девушками на ночь. Но чтобы привести в мероприятие какую-то там малолетку, да еще и на глазах у всех поцеловать её в висок — это уже перебор!

Это уже ни в какие рамки не лезет.

И поэтому Соа хватает руку своей дочери, как бы успокаивая её, и зло-зло на Миен смотрит, которая обещала то, что их дети обязательно поженятся когда-нибудь. Не очень-то похоже, что Миен спешит выполнить свое обещание, раз уж его бесстыдный сын со всякими ошивается, даже не думая вернуться к Совон.

А Миен же хмурится от этого, и чувствует, как взгляды половины гостей теперь к ним обращаются благодаря вспыльчивости подруги и её дочери.

И в любой другой ситуации Миен бы из кожи вон лезла, как всегда, оправдывая поступки своего сына перед Соа, но сейчас… она так заебалась. Не хочет больше отрицать реальность и решать за Тэхёна, тем более под напором его взгляда — такого наглого и выжидающего, будто так и кричащего «каким образом ты сейчас выкрутишься перед ними?».

— Я думаю, ты и сама прекрасно знаешь, что это значит, Соа, — устало поговаривает Миен, без всякого настроя, еще больше взбесив свою подругу спокойствием в такой абсурдный момент.

— Вам стыдно должно быть, — шипит Соа ядовито, бросив взгляд на Тэхёна с Дженни, и снова в последний раз взглянув на Миен, уходит, ведя уже всхлипывающую дочь за собой, успокаивающе хватая её за руки сильнее. А Миен же им в спину смотрит и в голове, совсем неожиданно доносится мысль о том, что наоборот, это Соа должна быть благодарна.

Ведь они не стали кормить Совон ложными надеждами, не затащат в эту вечную пропасть, наполненной слезами, несчастьем, безысходностью и безответной любовью. Пусть лучше сейчас поплачет и забудет, чем всю жизнь страдать, как страдала Миен в молодости.

На самом деле, Миен не злится особо на своего сына за те его слова в её комнате. В конце концов, они были правдивыми, и заставили задуматься её насчет всей этой ситуации в целом.

Но его вкус в девушках Миен до сих пор не понимает.

Коротко взглянув в сторону своего сына и Дженни, Миен обводит взглядом вторую.

А хотя… Дженни довольно милая и красивая. Миен хмыкает, оценив ее платье, и вдруг взглядом натыкается на глаза Тэхёна, которые довольно на неё смотрели, наверное догадываясь, что мать не стала оправдываться перед Соа и Совон, как делала до этого, раз уж они ушли недовольно.

— Паршивец, — фыркает Миен Тэхёну тихо, и отводит взгляд от парочки, потянувшись к бокалу с белым вином.

Решает оставить детей в покое.

***

— Боже, все на нас косятся, — шепчет Дженни тихо Тэхёну, и даже хочет немного отстраниться от него, чтобы взглядов хотя бы поменьше стало, но он как назло крепче её к себе прижимает и в висок целует.

— Не обращай внимание, — усмехается он, а потом тянется к напитку, кивком поздоровавшись с несколькими мужчинами из работы. — Да и большинстве плевать, реально, — добавляет он, ни капли не соврав, потому что мужчины и женщины постарше уже давно перестали изучать их глазами и снова продолжили свои дела — разве что какие-то шибко любопытные сплетницы, друзья Дженни из колледжа и тайные воздыхательницы Тэхёна остались и периодически перешептываются, наблюдая за ними.

Да и они рано или поздно угомонятся.

Дженни губы жует и стучит пальцами по столу, стараясь взять себя в руки. Нервничает сильно и снова на Миен смотрит, не желая упустить момент, когда она соберется и подойдет оттаскать её за волосы. Но на приятное удивление, она как стояла, попивая тихо свое вино и болтая с несколькими женщинами, так и стоит, больше даже не смотря косо в их сторону.

Быть может, Дженни реально свои страхи преувеличивает?

— Привет, — вдруг к ним подходят Джинсоль с Хвансу, отчего Тэхён аж напитком коротко давится, и поставив бокал на белоснежный столик, смотрит на них. Теряет всю свою уверенность, которая еще секунду назад так и вырывалась от каждого его слова и действия наружу.

— Кхм, здравствуйте, — говорит Тэхён неловко, отчего Дженни даже смешно становится. Он так быстро свой настрой изменил, стоило ее родителям подойти — в конце концов, эта первая личная встреча после того ужина, от которой не очень приятные впечатления остались. — Как ваши дела? — старается Тэхён говорить вежливо и взять себя в руки, но блять, ему до пиздеца неловко, что он аж даже немного от Дженни отходит под напором взгляда Хвансу, который, если Тэхёну память не подводит, в тот вечер сказал, что ему стыдно должно быть, раз он на Дженни глаз положил, которая была ему почти младшей сестрой.

Не очень чувствуешь себя уверенно, обняв Дженни в их присутствии после таких слов, знаете ли. Даже с учетом того, что Дженни неоднократно говорила, что родители более-менее хорошо теперь относятся к нему в роли её парня.

И Дженни от этого еле сдерживается, чтобы не прыснуть в кулак. И этот суровый и всегда безразличный мэр города только что успокаивал её нервное состояние перед народом?

— Слушай, Тэхён, в тот вечер мы много глупостей тебе наговорили, — начинает Хвансу, тоже замешкавшись, и чувствуя себя очень неловко перед Тэхёном, который в свою очередь удивляется на мгновение, а потом выпрямляется.

— Нет, что вы, я прекрасно вас понимаю… — начинает он, и вправду ни разу не думая обижаться, и тем более злиться на те слова. Тэхён бы тоже самое сказал, если бы её дочь попала в такую ситуацию, наверное.

Удивляет вообще, что они извиняются сейчас, а не давят вопросами и подозрениями, как предполагал Тэхён только что, аж нервничая из-за этого.

В конце концов, Хвансу с Джинсоль все-таки добрые и мягкие люди, готовые поддержать дочь в любую минуту — Тэхён всегда ценил в их семье это и уважал.

— Поверь, Тэхён, мы тебе по прежнему доверяем и не разочарованы, как могло показаться на том ужине. У нас была бы совершенно другая реакция, если бы твоя мать все то не наговорила нам за столом, — решает вмешаться и Джинсоль, решая не упустить шанс тонко задеть и Миен, и сразу получает усталый взгляд от Дженни и мужа. Ну, а что? Джинсоль с Хвансу же не единственные испортили ужин!

А если точнее, даже не планировали его испортить, и быть может, изначально сели бы и спокойно поговорили, если бы не истерики одной вредной женщины...

— Ох, кстати, мне очень стыдно перед вами за свою маму, — опоминается Тэхён, вспоминая о том, кому реально стоит попросить перед всеми прощение. Но она конечно же не станет просить, и именно поэтому Тэхёну не остается ничего, кроме как в сотый раз делать это за неё.

— Тебе не должно быть стыдно, — качает головой Хвансу, и смотрит на Джинсоль, взглядом намекая, чтобы она перестала ставить Тэхена в необоснованное неудобное положение, упоминая про косяки его матери.

А Тэхён же уголки губ приподнимает коротко от такого мягкого тона родителей Дженни, и на саму Дженни смотрит, тоже читая в её глазах радость от того, что хотя бы родные на стадии того, чтобы принять их.

Только вот, что-то чутье Тэхену с Дженни говорит, что их родители ой как нескоро примут друг друга. Но это уже совершенно другая история, которая не должна их ещё волновать.

У них и так конкретно сейчас забот много.

У Дженни — это заинтересованные глаза друзей из колледжа, которые все ещё прям так и пожирают их и ждут от неё объяснений.

А у Тэхена, помимо недозлой матери и кучи партнёров по бизнесу, с которыми он должен в этот вечер обсудить важные дела, натянув на губы вежливую улыбку — младшая сестренка, которая изредка с Хван Хёнджином переглядывается, друг с другом переписываясь по телефону судя по тому, как они даже свои реакции мило показывают в мимике после сообщений.

Тэхён планировал в этот вечер пригласить семью Хенджина куда-нибудь и поужинать с ними, чисто для того, чтобы паренька получше узнать. Но именно сейчас как-то забивает на это и решает не проявить инициативу в жизни Йеджи хотя бы в этом плане. В конце концов, она же обещала познакомить — значит, познакомит, когда сами решутся, да и доверяет Тэхён её вкусу, раз этого Хёнджина аж Дженни защищает.

Они зелёные ещё слишком.

Находятся в той ступени отношений, в которой Тэхёна и Дженни волновало лишь то, куда бы подальше от всех спрятаться для поцелуя, а не в то, каким образом познакомить друг друга своим семьям. И пусть, что Миен влезла не в своё дело и немного ускорила процесс отношений Йеджи, Тэхён все равно не хочет повторять за ней.