В подвале
А в это же самое время в подвале этого же самого дома сидела Катька Орешкина. Вернее, не сидела, а лежала.
Комната, в которой находилась Орешкина, мало походила на подвальное помещение. Она скорее напоминала гостиничный номер. Мебель, телевизор с видиком, туалет, ванная... Не было только окон, поэтому в комнате горел свет.
Катька лежала на широком диване и, закинув руки за голову, вспоминала те странные события, которые произошли с ней вчерашним вечером.
Поначалу все было совсем не странно. После школы Орешкина пришла домой, пообедала, сделала уроки; потом пришел Ромка, они немного поболтали. Катька отдала брату две пары черных колготок. Ромка погнал к Димке. А Катька решила навестить свою подругу Светку.
Дома у Светки они долго перемывали косточки одноклассникам и учителям, а когда это занятие им надоело, начали играть в компьютерные игры на Светкином компьютере. И Катька совсем забыла, что хотела подсмотреть, как брат будет целоваться с Ликой Соломатиной.
Вспомнила она об этом уже в десятом часу вечера. Хорошо еще Светка жила рядом с метро «Балтийская», от которой до «Пушкинской» ехать всего две остановки.
И Орешкина успела к окончанию спектакля. Она видела, как Ромка с Ликой, выйдя из театра, направились в сторону Звенигородской улицы. Срезав угол, Катька помчалась в глубь сквера. Прятаться.
Молодцов с Толстиковым, по всей видимости, уже сидели в кустах. Но где именно?.. Звать их Катька не решилась - вдруг Солома-тина услышит.
Поэтому она наудачу залезла в кусты примерно посредине между ТЮЗом и Звенигородской.
Только она устроилась, как появились Лика и Ромка.
Разговаривая, они шли по дорожке сквера. Катьке было слышно каждое слово.
- ...Знаешь, Орешкин, - говорила Лика, - мне такая прогулка не нравится. Зашли непонятно куда. Еще какой-нибудь маньяк привяжется. Я боюсь.
- Со мной тебе нечего бояться, - выпендривался Роман.
- Да?.. - скептически сказала Лика. - А ты хоть драться-то умеешь?
- Еще как умею.
Катька зажала рот ладонью, чтобы не рассмеяться. Драться он умеет! Ну выпендрежник.
И тут Орешкиной стало не до смеха. Из кустов, по ту сторону дорожки, выскочили двое в масках.
Это были не Молодцов с Толстиковым, а вполне взрослые мужчины. Один набросился на Ромку и ударил его чем-то по голове. Другой кинулся к Лике и схватил ее за плечо. Со-ломатина, не растерявшись, укусила его за руку и метнулась в кусты. Как раз туда, где пряталась Катька.
Орешкина и ахнуть не успела, как Лика налетела на нее, оттолкнула и полезла дальше. Катька упала. В ту же секунду кто-то навалился на нее сверху и послышался хриплый мужской голос: «Попалась, детка». Орешкина изо всех сил лягнула мужчину ногой. Бандит взвыл от боли. Но подоспел второй бандит; вдвоем они связали Катьке руки и залепили рот скотчем.
Вытащив Орешкину из кустов, бандиты повели ее по дорожке. На выходе из сквера их ждала машина.
Один из бандитов поспешно открыл заднюю дверцу.
- Садись, красотка, покатаемся, - втолкнул он Катьку в салон.
На месте водителя сидел еще один бандит. Без маски.
- Куда ее? - спросил он. - На хату или в Венецию?
- Скальпель приказал в Венецию. Орешкиной показалось, что она попала в фильм ужасов. За окнами машины проносились знакомые места, а она сидела со связанными руками, заклеенным ртом и вдобавок зажатая с двух сторон громилами в масках. Впрочем, маски бандиты сняли.
- Фу-у, - отдуваясь, сказал один, - запарился я в этом чулке.
Второй достал из кармана «мобильник» и, набрав номер, доложил:
- Все о'кей, Семен Семеныч. Девчонку взяли... Да. Везем.
Они выехали на Адмиралтейскую набережную. Справа мелькнул Медный всадник. Впереди показался Эрмитаж.
Машина свернула на Дворцовый мост.
«Куда меня везут?..» - думала Катька.
Вскоре автомобиль притормозил у дома, на фасаде которого мигала неоновая вывеска: «Казино «Венеция». Нырнув под арку, машина въехала в маленький дворик.
- Вылезай, красавица, приехали, - сказал бандит.
Орешкину втолкнули в какие-то двери и повели по узкому коридору. Поворот. Еще поворот. Лестница вниз. Длинный ряд металлических дверей... И вот Катьку ввели в небольшое помещение, напоминающее гостиничный номер. Здесь ей развязали руки и оставили одну.
Дверь захлопнулась. Засов задвинулся.
Морщась от боли, Орешкина отлепила от губ скотч и, подойдя к двери, начала колотить в нее руками и ногами.
- Эй! - закричала она. - Выпустите меня!..
Катька понимала, что ведет себя глупо. Никто ее, конечно, отсюда не выпустит. Но должна же она была как-то показать свое возмущение.
Наконец Орешкиной надоело это бесцельное занятие. Она пошла осматривать свою тюрьму. Убедившись, что иначе как через дверь отсюда не выбраться, Катька села на ди- ван и заплакала.
Где-то через полчаса в коридоре раздались шаги..
Дверь открылась. И в комнату вошел пожилой мужчина с мрачным лицом.
- Добрый вечер, рыбка, - улыбнулся он. Улыбка у него тоже была мрачная. - Ну как ты тут? Привыкаешь?
- Кто вы такой?! - закричала Орешки-на. - Что все это значит?!
Мужчина зажал уши пальцами.
- Не надо так орать, рыбка.
- Что вам от меня надо?! - еще громче закричала Катька.
- Почти ничего, рыбка. А вот от твоего папочки, Юрия Владимировича Соломатина, нам кое-что потребуется...
Орешкина поняла, что ее принимают за Лику Соломатину. Но виду не подала.
- От тебя же, рыбка, нам нужен сущий пустяк, - продолжал «мрачный». - Просто позвонишь папочке и скажешь, что ты жива-здорова и что ему следует принять наши требования.
- Какие еще требования?
- Это тебя не касается, рыбка. Не забивай свою прелестную головку ненужной информацией. Отдыхай. Смотри видео. Сейчас тебе принесут ужин из ресторана...
В комнату вошел официант с подносом.
- А вот и ужин, - сказал «мрачный». Катька гордо вскинула голову.
- Я объявляю голодовку! В знак протеста!
- Ну-ну, - усмехнулся «мрачный».
- Унести, Семен Семеныч? - спросил официант.
- Оставь.
Официант оставил поднос с едой на столе, и они ушли. По комнате плавали аппетитные запахи. Орешкиной сразу же захотелось есть. «Сейчас закушу как следует, - решила Катька, - а после объявлю голодовку». Она посмотрела, что ей принесли. Оказалось - жареную курицу, картошку, тоже жареную, салат из свежих помидоров и стакан яблочного сока.
Орешкина оторвала у курицы правую ногу и принялась как следует закусывать.
Так закончился первый час ее заточения.
И вот теперь уже шел двадцать первый час, как Катьку заперли в этой комнате. Больше к ней никто не заходил. Еду ей передавали через маленькое окошко в дверях. И тем же способом забирали грязную посуду. Так что ударить по голове охранника бутылкой или стулом, как показывали в боевиках, у Орешкиной возможности не было.
И вообще, припомнив все способы побега, которые она видела в кино, Катька пришла к грустному выводу, что ни один из них ей не подходит. А о том, что ее кто-нибудь спасет, приходилось только мечтать.
Вот Орешкина и мечтала.
Но на месте своего спасителя она представляла не крутого омоновца или спецназовца и уж конечно не брата (о Ромке Катька не мечтала, а беспокоилась, не зная, чем для него закончилась история в сквере). Катька мечтала, что ее спасет... Димка Молодцов!.. Да! Да! Димка!.. Орешкина была в него тайно влюблена. Ей ужасно нравился энергичный, никогда не унывающий Молодцов. И именно ему Катька отвела роль отважного спасителя в своих мечтах.
Катька представляла, как Димка пробирается в казино, как ловко раскидывает бандитов, как подходит к дверям ее комнаты и...
- Катя, Катя... - раздался вдруг мальчишеский голос из-за двери.
Орешкина рывком вскочила с дивана и прислушалась.
- Катя... Орешкина... - снова послышался тот же голос. - Ты где?..
Катька подбежала к двери.
- Я здесь, - ответила она, чувствуя, как бешено колотится сердце. - Здесь...
Засов отодвинулся. Дверь открылась. И Катька увидела... нет, не Димку Молодцова. Перед ней стоял Брыкин.