Лика исчезает
Очнулся Орешкин от того, что кто-то легонько хлопал его по щекам.
- Ромыч, очнись, - услышал он знакомый голос.
Ромка открыл глаза. До него не сразу дошло, где он и что с ним. Он лежал на скамейке и смотрел на небо. А с неба на него смотрела бледная луна.
Рядом со скамейкой стояли Димка и Леша.
Орешкин приподнялся и сел. Голова гудела.
- Ну как ты? - участливо спросил Молодцов.
- Как, как, - морщился Ромка от головной боли. - Вы что, офонарели?! А ну признавайтесь, кто из вас меня по башке звезданул?
- Мы тебя по башке не били, - сказал Димка.
- Да, да, - подтвердил Леша, - не били. Мы вообще дорожки перепутали. Мы вон в тех кустах сидели. - Махнул он рукой в сторону. - Сидели, сидели, а вас нет и нет. Ну, Дима и пошел на разведку.
- Ага, - подхватил Молодцов. - Пошел я на разведку, гляжу - ты на земле валяешься. Мы тебя на скамейку перенесли.
- А Лика где? - тупо спросил Орешкин.
- Откуда мы знаем? - пожал плечами Толстяков. - Мы ее не видели.
До Ромки наконец дошло.
- Так это были не вы?! - Он возбужденно вскочил со скамейки. - Представляете, пацаны, на нас бандиты напали! В черных масках!.. Выскочили из кустов - бац меня по черепушке! Я и отрубился!
Молодцов сразу же почувствовал себя сыщиком.
- Идем на место преступления, - решительно сказал он. - Надо посмотреть, не остались ли там улики.
- Какие улики, Дим? - не понял Леша.
- Улики бывают всякие, Толстый.
- Ну например?
- Например, труп в кустах.
- Чей труп? - одновременно спросили Ромка и Леша.
- Соломатиной, конечно.
- Да ты что, Димыч, - испугался Орешкин.
- А что? Ее вполне могли грохнуть. Вон по телику о таких случаях чуть ли не каждый день рассказывают.
- Ребята, давайте в милицию сообщим, - предложил Толстиков.
- Не дергайся, Толстый, - сказал Димка. - В милицию мы всегда успеем сообщить, тем более что у меня папаша опер. Вначале сами разберемся. Пошли, пацаны.
И ребята пошли к тому месту, где двое неизвестных напали на Ромку с Ликой. На месте происшествия они облазили все ближайшие кусты, но ничего подозрительного не обнаружили.
Мальчики стали кричать:
- Лика-а-а!.. Лика-а-а!.. Солома-а-ати-на-а-а!..
Ни ответа ни привета.
- Слушайте, а где Катька? - вдруг вспомнил Ромка о сестре. - Она ведь тоже собиралась сюда идти.
Димка с Лешей недоуменно переглянулись.
- Действительно, - сказал Димка, - а где Катька?
Стали звать Катьку.
- Катька-а-а!.. Катька-а-а!.. Орешки-на-а-а!..
Тоже ни ответа ни привета.
- Вот чертова чертовщина, - произнес Толстиков, опасливо озираясь. - Надо все же идти в милицию.
- Да отвали ты, Толстый, со своей милицией, - сказал Молодцов. - Ничего ж еще не ясно. Может, Катька решила не ходить. А Со-ломатина домой убежала. - Димка глянул на Ромку. - Ты знаешь ее номер телефона?
- Чей? - спросил Ромка, думая про Катьку.
- Соломатиной.
- Знаю.
- Пошли ей звякнем. У кого-нибудь есть жетон?
- У меня есть, - с готовностью откликнулся Леша, обрадовавшись, что наконец-то можно уйти из темного сквера.
Они вышли на Звенигородскую и нашли телефон-автомат. Ромка хотел набрать номер. Но не тут-то было.
- Черт, номер забыл, - сказал он.
- Давай, давай, Орех. Напряги извилины. Ромка попытался вспомнить. Бесполезно.
В голове словно море штормило.
- Нет. Не помню.
- А где она живет, знаешь?
- Знаю. У Таврического сада.
- Тогда погнали к ней. Пока еще метро работает.
- Ребята, может, вы без меня сходите? - просительно сказал Толстиков. - А то, если я поздно домой вернусь, меня родичи сожрут.
- Так уж и быть, Толстый, шуруй к своим родичам, - разрешил Молодцов.
Мальчишки пошли к метро. Леша доехал до «Владимирской», а Ромка с Димкой поехали дальше. До «Чернышевской». Оттуда до Таврического сада было рукой подать. И уже через десять минут друзья стояли у Ликиного дома.
- Вон ее окна, - показал Орешкин. - Где?
- Да вон. Отсчитай от угла двенадцать окон, это и будет квартира Соломатиных.
- Сколько отсчитать?
- Двенадцать окон. Димка присвистнул.
- Ничего себе хибарка. У Соломатиной что, папаша - «новый русский»?
- Вроде того, - ответил Ромка, не вдаваясь в подробности. - Четвертое и пятое окна - Ликины. Видишь, не горят. Значит, ее дома нет.
- Может, она уже дрыхнет. Ребята вошли в подъезд.
- Ты иди, а я тебя здесь подожду, - сказал Димка.
- А если ее дома нет, тогда что? - спросил Ромка.
- Скажешь, за тетрадкой пришел.
- Привет. За тетрадкой в двенадцатом часу ночи.
- А что тут такого?
Орешкин поднялся на третий этаж и нажал кнопку звонка.
Дзинь-тринь-дринь... - раздался очень мелодичный звон внутри квартиры. За дверью послышались торопливые шаги. Затем все стихло. Видимо, Ромку внимательно разглядывали в глазок.
- Тебе чего, мальчик? - наконец спросил женский голос.
- Извините, пожалуйста, - сказал Орешкин. - А Лика дома? Я ее одноклассник.
Дверь приоткрылась на длину предохранительной цепочки. В образовавшуюся щель выглянула женщина средних лет.
- Зачем она тебе?
- Тетрадку забрать.
Женщина сняла цепочку и впустила Ромку в квартиру.
- Проходи. Какую тетрадку?
- По химии. У нас завтра контрольная. Мне надо формулы повторить, - нес всякую чепуху Орешкин.
Женщина молча слушала.
- Ну и что ты хочешь? - спросила она, когда Ромка замолчал.
- Тетрадку, - промямлил Орешкин. Женщина нервно сплела и расплела пальцы.
- Я не знаю, где искать твою тетрадку.
- Так Лика знает.
- Лики нет. Она уехала в Москву.
- В Москву? - опешил Ромка. - Когда?..
- Сегодня днем.
У Орешкина челюсть отвисла от такого ответа.
- А зачем она туда поехала?
- В гости к бабушке.
- К какой бабушке? - вконец запутался Ромка.
Лицо женщины пошло неровными красными пятнами.
- К обыкновенной! - вдруг сорвалась она на крик. - Иди, мальчик! Иди!.. - Женщина чуть ли не вытолкнула Орешкина на лестничную площадку.
Дверь захлопнулась. Ромка сбежал вниз по лестнице.
- Ну что, Орех? - спросил Димка. - Дома?
- Нет. К бабушке уехала.
Теперь настал черед опешить Молодцову.
- К какой бабушке?
- К обыкновенной. В Москву. Сегодня днем, - выпалил Орешкин.
- Ромыч, я смотрю, тебе по мозгам здорово врезали. Как она могла днем уехать в Москву, если вечером ходила с тобой в театр?
- А я знаю? Ее мать так сказала. - Ромка озадаченно почесал затылок. - Прямо мистика какая-то получается.
Димка задумался.
- Нет тут никакой мистики, - подумав, произнес он. - Просто она тебе соврала.
- Соврала? - изумленно глянул на друга Ромка.
Молодцов молча кивнул.