Узел

Алёна.

Мы с мамой зашли в сверкающий чистотой холл частной клиники, где работала тетя Тоня. Все здесь было дорого и современно обставлено, не то, что в какой-нибудь обычной районной поликлинике.

Подойдя к стойке регистратуры, мама назвала нашу фамилию. Я же присела в ожидании нее на скамейке в холле, прямо под плакатом с матерью и новорожденным.

«Как же мне повезло» — судорожно размышляла я. Хорошо, что все-таки я удержалась и смогла остановить Костю. И хотя все последние дни я только и делала, что мечтала расстаться с девственностью, сейчас была искренне счастлива, что смогла сдержать наших демонов, ведь иначе сегодня меня бы уже не было в живых.

Администратор попросила нас с мамой подождать у кабинета и сказала, что врач скоро нас примет. Мы поднялись на второй этаж, где располагался кабинет тети Тони, и уселись возле его двери.

— Надеюсь, Алёна, вчера ты не солгала нам, — тихо и сурово сказала мать, — Иначе сегодня тебе точно не поздоровится.

«Сколько можно меня запугивать?» — зло подумала я. Сегодня утром, перед выходом на работу, отец и так зашел ко мне и еще раз высказал, что обо мне думает, а также перечислил все, что меня ждет, если я солгала. Может, уже достаточно оскорблений и угроз?

— Я сказала правду. — твердо ответила я. — Вам не о чем беспокоиться.

— Надеюсь, что так и есть. — бросила мать и презрительно отвернулась от меня к стенке.

Дальше мы сидели в гробовом молчании, до тех пор, пока из кабинета не вышла другая девушка, а вместе с ней и тетя Тоня. Она приветливо поцеловала мать в щеку и пригласила меня войти внутрь. Мы пошли в кабинет, мать направилась следом за нами. Тетя Тоня обернулась к ней.

— Уверена, что тебе стоит заходить с нами? Все-таки Алёна уже довольно взрослая девушка, — сказала женщина, взволнованно теребя карманы своего белого халата.

— Боюсь, что сегодня это обязательно. — твердо ответила мать.

— Ну что ж... — тетя Тоня развела руками, закрывая дверь изнутри на замок.

Я разделась и села на кресло. Тетя Тоня начала осмотр.

— Она еще девственница? — требовательно спросила мать.

— Да, девственная плева на месте. — неловко произнесла тетя Тоня. Она была подругой родителей, сама была набожной христианкой и знала, для чего все это делается, ведь именно ее сынку я должна была достаться в жены. И все же, как врачу, ей каждый раз было неловко, когда она осматривала меня, а мать стояла рядом, глядя в стенку и в конце задавала свой чудовищно неприличный вопрос.

— Прекрасно. — отчеканила мать. Когда я встала с кресла и отошла за ширму, чтобы одеться, она открыла замок и вышла из кабинета.

Когда я оделась и вышла из-за ширмы, тетя Тоня, сидевшая за своим столом, с сожалением на меня посмотрела.

— Алёна, мне очень жаль, что мне приходится это делать... — нерешительно начала она, теребя в руках мою карточку.

— Вы могли бы отказаться. — резко бросила я, глядя на женщину.

— Не могу, ты же знаешь. Твои родители — наши самые близкие друзья. Для них это важно.

— Это неправильно. — процедила я зло и обиженно.

— Не нам с тобой решать, что правильно, а что неправильно, милая. — грустно сказала тетя Тоня.

— А кому? Ему? — спросила я с вызовом, устремив палец в потолок, к небу.

— В нашей общине есть строгие правила на этот счет, ты же знаешь. Твой отец и дядя Гена впитали их еще в детстве. Нас с Галей тоже научили этому родители. А теперь мы учим этому и вас, наших детей. Женщина должна сохранять честь до свадьбы.

Я не понимала, как в одном человеке может сочетаться и неловкость за то, что он лишает кого-то достоинства, и при этом строгая убежденность в навязанных патриархальных ценностях.

— Я понимаю, в твоем возрасте у всех бушуют гормоны, но потерпи немного, скоро вы с Владимиром возляжете вместе на брачном ложе...

Подхватив свою сумку со стоящего рядом стула, я, не попрощавшись, пулей вылетела из кабинета. Что она несет?! Это немыслимо!

Мне хотелось сжечь тетю Тоню вместе с ее кабинетом и вообще всей клиникой. Просто залить все здесь бензином и поджечь спичку. Вот бы я тогда порадовалась!

Я была в шоке от ее осведомленности о ситуации. Неужели мать уже успела ей обо всем растрепать? Ну конечно, наверняка она все ей объяснила, им же надо было поскорее выдать меня за придурка Вову! А то не дай Бог такая плохая Алёнка лишится девственности до свадьбы! Ведь именно наличие девственности определяет ценность женщины в наше время!

В такие моменты я чувствовала, как во мне загорается яростный дух феминизма. Но, к сожалению, ему приходилось быстро потухать, потому что пока у меня все равно не было никакой возможности вырваться из-под гнета отца.

«Шанс, мне нужен лишь один шанс! Но где его взять?»

Я пронеслась мимо матери, стоявшей у окна, и уже собиралась спуститься по лестнице, как меня остановил ее голос.

— Куда рванула? — резко спросила она. — Меня подожди.

Мать подхватила сумку с подоконника и пошла к лестнице следом за мной. Мы поравнялись.

— Я рада, Алёна, что ты сохранила свою честь и не навлекла на нас позор. — сказала она своим ледяным голосом. — В твоем возрасте мне тоже много чего хотелось, поверь, но я усердно боролась с демонами и победила. Я досталась твоему отцу невинной, и он всегда мною гордился. Надеюсь, ты сможешь так же. Больше не разочаровывай нас.

Меня тошнило от ее речей, но сейчас мне хотелось как можно скорее закончить разговор и больше не слышать ее голоса, поэтому я ответила:

— Хорошо, мама, как скажете.

Мы поехали домой.