Параллели

КАТАРИНА.

– Не ори, Чак, я не страдаю глухотой в своём возрасте!

Обычный день, точнее, полдень, когда девушки снимают надоевшие туфли на высоком каблуке, массажируют затёкшие ноги, а мужчины расстёгивают ворот накрахмаленной рубашки и ослабляют галстук. Время обеда, а это значит, что целый час можно расслабляться, пить горячий кофе, поедать диетические салатики, а те, кому фигура нисколько не мешает есть любимую вредную пищу, в блаженстве заказывают себе целую кучу бургеров и литры колы.

Целый час расслабления и приятного времяпровождения. Но только не для меня — обычной среднестатистической официантки уличной забегаловки «Шесть хот-догов». Уж не знаю, почему хот-догов именно шесть, а не семь, например, и почему у хозяина нашего заведения воображение шагает в неизвестную сторону, но это местечко всегда привлекает посетителей недорогими и вкусными обедами. Видимо людей совершенно не смущает название.

– Чёрт бы тебя побрал, Дерри! – снова заорал бармен. – Здесь требуют твой легендарный кофе, а ты прохлаждаешься!

Я фыркнула, бросив тряпку на стол, который тщательно протирала после посиделок неизвестных свинтусов, оставивших кучу крошек и капли кетчупа на полированной поверхности.

– Не бухти, уже иду.

Не понимаю, чем так легендарен кофе, который я готовлю. Обычный капучино или латте, разве что только добавляю туда немного корицы, молотый имбирь и веточку ванили. Посетителям нравится, однако о том, что этот кофе считают легендарным, я слышу впервые. Но с Чакки не поспоришь —снова орать будет. С ним надо всегда соглашаться, что все и делают. Лишь я иногда начинаю брыкаться, потому что ненавижу, когда орут не по делу.

Также я терпеть не могу полдень, и каждый день он всё равно настаёт. Почему-то именно в полдень у нас больше всего посетителей, даже вечера пятницы и выходных не настолько забиты. Не знаю, с чем это связано, но всё равно раздражает. Кафе хоть и небольшое, но рук всё же не хватает. Один повар, один помощник, два бармена, четыре официантки, охранник и уборщица. Это так должно быть. Но на самом деле две официантки частенько прогуливают, охранник уходит в запой, бармены, как ни странно, развозят доставку, а уборщица настолько недобросовестно выполняет свою работу, что постоянно приходится за ней убирать. Я работаю официанткой, но иногда получается так, что приходится бегать принимать заказы, стоять за барной стойкой и очень часто мыть полы и протирать столы. Да я и не против, лишь бы не было времени скучать. Плюс деньги — это очень приятный бонус, согласитесь, особенно для студентки второго курса факультета юриспруденции Сити-колледжа Сан-Франциско. Пусть я и учусь заочно, но учёбу оплачиваю сама, так как предпочитаю независимость. Точнее, это одна из причин, но немаловажная.

Сделав всем желающим кофе, я снова взялась за тряпку, и тут в кармане моего фартука зазвонил телефон.

– Никаких звонков на работе! – прикрикнул Чак. – Ты же знаешь правила, Катарина!

Вот же вездесущий! Я чуть было не показала ему неприличный жест, потом вспомнила, что сейчас час-пик, и для людей было бы странно увидеть мои манипуляции. Отвернувшись от бармена, я быстренько ответила на звонок, прикрывая мобильник рукой.

– Брайан, сто раз повторяла — не нужно звонить мне, когда я в кафе, – прошипела в трубку.

– Прости, Фиби, но это срочно, – невозмутимо отозвался мужчина. – Сегодня ты идешь на задание вместо Бри. Вечером, в восемь, ты должна быть в штабе.

Я закатила глаза. Спрашивать, на кой чёрт я обязана пожертвовать своим вечером только потому, что наша принцесса не может взять на себя миссию, было делом бесполезным, потому что Брайан есть Брайан, и если он так сказал, хочешь – не хочешь, а делать надо.

– Поняла, – коротко сказала я и положила трубку. Во всех этих делах и разговорах краткость — штука действенная. Минимум слов — максимум дела.

То, чем я занимаюсь днём — совершенная противоположность тому, чем я занимаюсь если не каждый вечер, то два-три раза в неделю точно. Как там говорилось в некогда популярном мультике? «Красотка днём, в ночи — урод. И так за годом год...» Что ж, в моей жизни всё с точностью до наоборот. Днём я обычная серая мышка, девочка-официантка, ничем не отличающаяся от многих других обычных людей. А вот ночью я превращаюсь в красотку, а точнее — в ту, кем была раньше, несколько лет назад. После череды трагических событий я решила, что моя внешность доставляет слишком много проблем в обычной жизни, а вот кое в чём она, напротив, очень помогает.

Я — Фиби. Фиби-Кошка. Или просто Кошка. Или просто Фиби. Кому как. Почему Фиби? Не знаю, я не слишком задумывалась об этом, просто выбрала первое пришедшее на ум имя. А насчёт Кошки... Что ж, характер у меня всегда был далеко не сахар, язык — острым, словно кошачьи когти, да и некоторые люди говорили, что я похожа на представителей породы кошачьих — мол, в моих зелёных глазах иногда проскальзывают угрожающие искры. Не знаю, правда это или нет, но факт остается фактом — Кошка. Фиби-Кошка. В любом случае, это просто мои псевдонимы, которые используются исключительно в рабочих целях. В криминальном мире смертельно опасно разглашать свои настоящие данные. В обычной жизни меня зовут Катарина Дерри. Раньше я носила фамилию отца, а затем решила взять мамину девичью. Моя сестра, Рэйвен Скотт, довольно известна в бизнес-кругах, а для меня известность давно перечёркнута из-за ряда определённых соображений.

Внешность я, естественно, тоже скрываю. Если днём никто в жизни не догадается, что неприметная зеленоглазая девушка с бледным лицом и кругами под глазами (грим я наношу с особой тщательностью, не исключая замазывание бровей, да и вообще почти полностью смазывая настоящие черты лица), со светлыми волосами, спускающимися чуть ниже плеч, и постоянно носящая кеды, джинсы и мешковатые толстовки — та самая Кошка, гроза бандитов, то ночью всё становится иначе. Грим смывается, светлые волосы скрываются под длинным чёрным париком, цвет глаз с помощью линз меняется на тёмно-карий, на лицо надевается чёрная маска с прорезями для глаз и рта, а тело облачается в чёрный кожаный костюм то с ботильонами на высоком каблуке, то с ботинками на плоской подошве. Правда иногда приходится маскироваться иначе — например, в этакую миленькую девочку-куколку с розовыми губками и пышными платьицами, или же в побирушку в грязи и лохмотьях, с крючковатым носом. Всё зависит от задания и ситуации. К тому же я с детства любила всякие переодевания, а также обожала «рисовать» лицо до неузнаваемости, достигла совершенства в этих навыках, поэтому для меня это выглядит, как игра.

Но на самом деле это далеко не игра. А если и игра, то со смертью. Дело в том, что наша команда, которая состоит всего лишь из одиннадцати человек (зато каких!), занимается почти тем же, чем и супергерои в известных фильмах по комиксам Marvel. Мы вроде как стараемся наводить порядок в криминальном мире, хотя бы поставить ограничительные рамки, чтобы деяния всяких бандитов и других не особо приятных личностей не выходили за них. Если ради этого приходится убивать... Что ж, значит, так тому и быть. Да и убиваю я только в случае угрозы моей жизни или жизням тех, с кем я попадаю на миссии. Убийство — дерьмовая штука. Потому что все, кого ты убиваешь, приходят к тебе во сне. Потому что на душе копится слишком много черноты и ярости на себя и на тех, кто приложил руку к тому, чтобы я стала такой, какой стала. Потому что какими бы они ни были, эти бандиты, но они всё равно люди. Пусть даже их жизнь не стоит и ломаного гроша. В большинстве случаев я просто доставляю их Брайану — и дело с концом.

У Брайана есть огромные связи как с криминальным миром, так и с блюстителями порядка. Именно поэтому наше оборудование и оружие самых последних образцов, да и сама деятельность находится под прикрытием. Я не знаю, почему Брайан решил посвятить всему этому свою жизнь. Он не особо стар, у него прекрасные навыки лидера, он отличный боец и очень упрямый, и справедливый. Именно поэтому я решила остаться у него в команде. И есть ещё одна вещь, которая мне нравится больше всего: никто не лезет в твоё прошлое, никто не выманивает твои секреты наружу. У каждого из членов нашей команды за плечами тяжкий груз, но тебя принимают таким, какой ты есть. Нас мало, но мы едины, и у каждого имеются свои уникальные таланты: кто-то гениальный компьютерщик, кто-то умеет обращаться с техникой лучше, чем я с кофе, а кто-то — доктор с уникальными способностями смешивать в одной пробирке то, что по своей природе не может смешиваться. У нас даже психолог есть, вот так.

Лично я хорошо дерусь и стреляю без промаха, метаю ножи даже в кромешной тьме, да и мозгами думать умею помимо актёрских талантов. Годы упорных тренировок сделали своё дело. До того, как я попала к Брайану, я занималась в каком-то подпольном клубе, сейчас уже даже названия не вспомню. В этом клубе постоянно устраивались бои за деньги. Там-то я и участвовала. Не скажу, что всегда выигрывала, но, в основном, победы были за мной, а поражения шли на пользу. Всё это и помогло мне развить не только бойцовские навыки, но и умственные. На одном из боёв Брайан меня заприметил, а затем предложил пойти к нему. Вот так я пришла и осталась, ни капли не пожалев о своём решении. Единственное, о чём я попросила начальника, так это о том, чтобы работать в одиночку. Все работали в парах, но я в компаньоне ни капли не нуждаюсь, это лишь дополнительный груз, а грузы в наших делах совершенно не нужны. Брайан согласился, за что ему отдельное спасибо. Он вообще относится ко мне, как к дочери. Своей семьи у него нет. Поговаривали, что кто-то из бандитов когда-то вырезал всех его близких, поэтому-то Брайан и создал движение против криминального мира при поддержке кого-то очень властного свыше — заказы на устранения приходят не от абы кого. Честно говоря, всей правды я не знаю, а слухам не верю. Наше дело не совать нос куда не следует, просто работать, так сказать, на благо общества, рисковать своей жизнью, получать от этого большие деньги и тайное внутреннее удовлетворение...

– Кэтти! – прервал мои мысли звонкий голос моей напарницы Сары у меня за спиной. Я вздрогнула. Ненавижу, когда ко мне тихонько подкрадываются.

– Что?

– Можешь сделать ма-а-а-аленькое одолженьице? – вскинула руки в молитвенном жесте девушка.

Я закатила глаза. Начинается.

– Слушаю.

– Сегодня вечером нужно отвезти десять коробок с пиццей на Хэйт-Эшбери, 10. Я никак не могу, правда, – надула губы Сара. – Мать просит посидеть с младшенькой, пока вертит задом перед своим очередным тра...

– Ясно, – перебила я девушку, не желая выслушивать подробности личной жизни ее непутёвой матери, тем более, что слышала все эти истории неоднократно. – В первый и последний раз, Сара. Я не занимаюсь доставкой, и ты это знаешь.

– Спасибо тебе, ты такой пупсик! – воскликнула девушка, обняв меня, и я поморщилась, когда аромат её чересчур сладких духов окутал меня. Ненавижу такие духи, а объятия, да и вообще прикосновения тех, кто не входит в круг моих близких, — тем более ненавижу. Но, посчитав невежливым оттолкнуть девушку, хотя в моих мыслях она уже летела назад, я похлопала её по спине, выдавив улыбку, и спросила:

– Во сколько нужно всё это отвезти?

– О, назначено на шесть часов, но советую тебе выехать пораньше, потому что путь неблизкий, а клиент очень и очень требователен.

– Да? – я иронично изогнула бровь. – Ну надо же.

Кинув взгляд на часы, я прикинула время и, достав мобильник, поставила напоминание, а то мало ли за работой отвлекусь и забуду, а потом ещё влетит за промах.

– Кстати, заказчик — сын владельца нашего кафе, – заговорщически прошептала Сара мне на ухо. Я подавила желание треснуть напарницу по голове. – Ну, точнее, звонил его дворецкий, но не суть.

Я закатила глаза. У Сары была чертовски раздражающая привычка собирать в свою голову все сплетни, которые только существуют, а затем с задором вываливать их на головы окружающим.

– Сара, иди на кухню, живо! – объявился Ричард, помощник повара. – Хватит уже тут трепаться, девочки, у нас полно работы.

У меня вырвался вздох облегчения, когда Сара со своей парфюмерной отравой убежала.

«Надеюсь, сегодняшний день не будет столь бесконечным», – подумала я, собирая остатки еды и грязную посуду с одного из столиков.

* * *

До чего же огромный дом! Просто замок какой-то. Как представлю себе уборку в эдаком строении — свихнуться же можно! Попробуй, наведи идеальный порядок в, по меньшей мере, тридцати комнатах. Хотя, в таком особняке обязательно есть слуги, в чьи обязанности входит куча всего помимо уборки, тут даже удивляться нечему, у богатых всегда так.

Дойдя до входной двери, я в нерешительности остановилась. В доме грохотала музыка, поэтому вряд ли кто-нибудь услышал бы звонок или стук, да и ребята, тусовавшиеся на витиеватых балкончиках, украшавших переднюю часть дома, даже не обращали внимания на застывшую возле входа неприметную девушку в форме доставки. Несколько минут я стояла, раздумывая, войти так или, как и положено, дать знать о своём прибытии. В конце концов, выбрала первый вариант. Толкнув дверь, протиснулась в проём, старательно удерживая коробки с пиццей. Затем, остановившись, осмотрелась.

Вокруг сновали подростки, играла музыка. Кто-то танцевал, кто-то напивался, кто-то разговаривал, пел, смеялся. Вечеринка была в самом разгаре. Мимо меня прошли несколько девушек в дорогущих нарядах и увешанные всякими блестящими побрякушками, словно рождественские ёлки. Заметив мою скромную персону, переступающую с ноги на ногу, они зашептались, ехидно хихикая и бросая на меня презрительные взгляды. Я и глазом не моргнула: за несколько лет привыкла к такой реакции. Раньше Катарина Дерри была в рядах таких же высокомерных, гламурно-ледяных красоток, и кто знает, может быть, если бы не случай, изменивший всю её жизнь, она осталась бы такой же, как они.

Дом поражал убранством и красотой. Но, на мой взгляд, здесь слишком воняло деньгами, всё просто вопило о том, что хозяину больше нравится обёртка, нежели содержание. Да, старинные позолоченные картины с меня ростом, обилие зеркал, красивые статуи из мрамора, огромная хрустальная люстра, свешивающаяся с потолка, отделанного изумительной лепниной. Да, красиво, шикарно, блестяще. Но совсем неуютно. Как будто находишься в музее. В нашем старом доме не было слуг, хотя он был большой, и мы вполне могли позволить себе такую роскошь, но мама была родом из простой семьи, поэтому делала всё сама, а отец ей помогал. В нашем доме пахло свежей выпечкой, звенели детские голоса, родительский смех, царила атмосфера любви и теплоты — в общем, было всё то, что вряд ли может быть у богатеньких людей и их...наследников, иначе и не скажешь.

«Наш дом, которого больше нет.»

Да. Нет ни родителей, ни дома. Теперь там живут совершенно другие люди. Иногда мне кажется, что зря мы с Рэйвен продали так называемое родовое гнездо, но потом приходит трезвое осознание того факта, что ни я, ни сестра никогда бы больше туда не вернулись. Просто потому что осколки прошлого слишком больно ранили и, возможно, слишком прочно застряли под нашей кожей, иногда напоминая о себе ядовитыми уколами.

Пока я стояла, оглядываясь и переминаясь с одной ноги на другую, с широкой мраморной лестницы спустился парень и медленно подошёл ко мне. Я подняла на него глаза и... замерла.

Высокий. Статный. Широкоплечий. Притягательная красота сразу бросалась в глаза. Слегка вьющиеся, чёрные, как смоль, волосы падали на лоб; чётко очерченные скулы, мужественный подбородок. Но больше всего меня поразили его глаза: цвета грозового океана, глядящие на меня с холодным равнодушием. От него исходила какая-то сила, непонятная и, чего уж греха таить, опасная. Парень смотрел так, будто бы он был королём всего мира, а я — ничтожеством, недостойным его королевского внимания.

Где-то хлопнула дверь, и я резко пришла в себя. Я ненавидела таких, как этот человек и боялась их. И у меня были на то свои причины. У парня на лбу написано, что он опасен, всё в его движениях и глазах говорит об этом. Но вопреки всем моим принципам и страхам, меня вдруг потянуло к нему, словно магнитом. Я злобно одернула себя и постаралась подавить это дурацкое притяжение, хоть и с трудом, став равнодушной и холодной.

«Не нужно тебе этого, – испуганно прошептал внутренний голос. – Не вздумай. Ты же помнишь, что произошло пять лет назад.»

Вот именно. Я прекрасно это помнила и даже если бы хотела забыть, то всё равно бы не смогла.

– Ты кто? – с высокомерием и холодом в низком грудном голосе, от которого у меня по спине пробежали мурашки, спросил парень.

– Доставка пиццы, – ответила я, приложив все усилия, чтобы мой голос звучал равнодушно, хотя сердце колотилось, как ненормальное.

– Тебя не учили, что заходить в чужой дом, не оповестив, — неприлично? –поднял густую бровь парень.

«Да уж, чувак, кто бы говорил о приличиях, ведь ты до неприличного богат и пафосен, что и демонстрируешь всем и вся.» Я чуть было не фыркнула, но вовремя сдержалась.

– Сомневаюсь, что кто-нибудь услышал бы звонок сквозь эту грохочущую музыку. Поэтому пришлось войти так.

В глазах парня едва уловимо мелькнуло удивление, которое, впрочем, быстро подёрнулось ледяной дымкой и пропало. Но я всё равно заметила это и внутренне усмехнулась. Привык, что тебе в ножки кланяются? Извини, мальчик, я не из таких, будь ты хоть трижды опасным.

– Поставь коробки туда, – парень кивнул на небольшой резной столик, стоящий возле лестницы. Я водрузила заказ на гладкую поверхность и снова отошла к выходу.

– Сколько? – парень достал бумажник из кармана безупречно модных и дорогих джинсов. На такую одежду у меня глаз намётан. Рэйвен тоже не привыкла носить дешёвку, в отличие от меня.

– Сто двадцать три доллара и пять центов, – ответила я скучным тоном, ничем не выдавая своего нетерпения свалить отсюда. Парень протянул мне деньги. Я взяла их, и у меня, вопреки моим стараниям держать рот закрытым, отвисла челюсть. Тысяча долларов! Целая, мать её, тысяча!

– Сдачу оставь себе.

Парень больше не удостоил меня взглядом и, кивнув пожилому мужчине, который стоял неподалёку, ушёл.

Без сдачи? Он рехнулся! Как можно отдать тысячу баксов просто так?!

Я бросила взгляд на широкую удаляющуюся спину. Ну да, таким, как он, можно. Для таких, как он, тысяча долларов — это пылинка. Ничто.

Я всегда считала деньги. Родители никогда ни в чём нам с Рэйвен не отказывали, но с детства учили, что бывает так, что сначала у тебя есть деньги, а потом резко нет. И ты сидишь на улице в коробке и голодаешь, прося прохожих подать тебе на хлеб. Такая перспектива нас с сестрой совершенно не прельщала, поэтому деньгами мы никогда не сорили, по большей части откладывая их, и благодаря этой привычке, нам не было так тяжело в финансовом плане, когда мы переехали в Сан-Франциско. Наши накопления позволяли нам не работать достаточно долгое время, но сидеть на шее у сестры я совершенно не хотела, да и просиживать пятую точку дома тоже желания не было, поэтому я нашла работу и могла похвастаться своими личными карманными деньгами, заработанными по́том и кровью, как говорится.

Я была больше, чем уверена, что сам парень не работает, да и зачем ему? Сын богатеев, ни в чём не знает отказа, поэтому и вырос таким избалованным павлином.

«Красивым павлином», – мечтательно вздохнула какая-то не очень умная мыслишка, и я пнула её подальше. И так проблем хватает, чтобы ещё драгоценное время посвящать мыслям о том, какова внешность этого парня. Пусть красивый, красивых много, и по большей части все они —дерьмо внутри. Меня больше привлекает не обёртка, а конфетка. Теперь.

Посмотрев на часы, я поняла, что опаздываю в штаб, так как время неумолимо двигалось вперёд, а мне нужно было ещё выбираться из этого района и ехать на другой конец города. Чертыхнувшись про себя, я быстро поймала такси, благо что тут их было довольно много, и, отправив смс-ку Саре о доставке заказа, назвала водителю адрес. На телефон пришло гневное сообщение от Брайана: Большой Босс заявил, что отвинтит мне голову, если я опоздаю хоть на минуту. Сообщение заставило меня закатить глаза. За всё время, что я у него работаю, мог бы уже и привыкнуть к тому, что Фиби-Кошка постоянно опаздывает. С пунктуальностью у меня были проблемы с самого детства, я даже родилась на две недели позже положенного срока.

Такси мягко везло меня по вечернему Сан-Франциско, и я смотрела в окно, за которым проплывали улицы, полные народу. Наступила пятница, и толпы людей, утомлённых каждодневной рутиной, сейчас наслаждались безмятежностью. На их лицах сверкали улыбки, а глаза горели в предвкушении целых двух дней отдыха. Как же я иногда им завидовала... У них была нормальная человеческая жизнь, они могли себе позволить не прятаться, заниматься всем, чем хотят, у них вряд ли были проблемы похуже неоплаченных счетов или штрафов за парковку.

«Ты могла бы быть такой же,» – шепнул голос внутри.

Я качнула головой. Не могла и не могу. Слишком много событий произошло за мою ещё короткую жизнь. Слишком много событий, которые вынудили меня делать то, что я делаю. По крайней мере до тех пор, пока я не найду одного человека, и он не заплатит по счетам.

Вечерний Сан-Франциско жил полной жизнью, но я не была её частью.

* * *

Естественно, я опоздала. На каких-то десять минут, но Брайан всё равно устроил мне небольшой разнос.

– Там была пробка, – буркнула я, засовывая пистолет в кобуру, надёжно прикреплённую к талии.

– Твоя голова сейчас превратится в пробку, – прорычал начальник, швырнув мне досье на того, кого сегодня требовалось свести с криминального пути.

– Не пыхти, ты похож на чайник, – пробормотала я, быстро листая страницы. Жаловаться на память никогда не приходилось, потому что с детства я запоминала мельчайшие важные детали и всякие события — и хорошие, и плохие. Особенно крепко в моём мозгу отпечатывались именно плохие. Память иногда хреновая штука, знаете ли.

– Ты борзеешь, девочка моя, – сказал Брайан. – Рано или поздно я забуду о своем отеческом отношении к тебе и выпорю как следует.

– Выбираю поздно. Я пошла.

– Удачи, – начальник отсалютовал мне бокалом с бурбоном на прощание и уткнулся в свои бумаги.

– Вряд ли она мне понадобится, – проговорила я, уходя из штаба. Серьёзно, сомневаюсь, что с этим бандитом будет много мороки, судя по его характеристике. Слишком самоуверен, слишком много досталось ему от папочки — криминального авторитета, закончившего свой век довольно печально. Такие люди считают, что раз у них полно денег и связей, то они могут делать всё, что угодно вплоть до того, чтобы в открытую сбывать наркотики в одном из известных клубов, пусть даже и являясь его владельцем.

Отключив мобильник, чтобы мне никто не звонил, я села на свой байк и покатила в сторону клуба с названием «Клумба». Звучит по-идиотски. Что ж, горе-садовник, твоим наркотическим удобрениям не суждено сегодня попасть за пределы твоих рук.

БРЭНДОН.

Как же всё достало, чёрт побери!

Я пнул пустую бутылку из-под пива, и та покатилась под стол. Рухнув в ближайшее кресло, достал сигарету и затянулся, впуская в лёгкие терпкий дым с вишнёвым привкусом. Устраивать вечеринку с самого начала было плохой затеей, но мне нужно было отвлечься. Половину приглашённых я даже не помню и вряд ли вообще знаю, но по крайней мере, чувство одиночества, постоянно грызшее изнутри, уже не было таким сильным, хотя я и чувствовал, что каменная стена всё равно отделяет меня от всех этих беззаботно тусующихся людей.

Взяв со столика початую бутылку виски, я порядочно отхлебнул, и приятное тепло скатилось вниз по пищеводу, даря ощущение наслаждения. Я знаю, что всё это бесполезно, мимолётно. Через некоторое время меня отпустит, и я снова погружусь в пучину холода. Это моя Вселенная, куда никому нет входа.

Мыслями я почему-то возвращался к девушке-доставщице пиццы. И ведь обычная серая мышка, таких пруд пруди, выйдешь из этого района и пожалуйста — на каждом шагу. Ничем не примечательная, хоть и дерзкая, на мой взгляд. Обычно девушки либо надувают губки, стараясь понравиться или просто привлечь внимание, либо пытаются не смотреть мне в глаза, а эта заглянула как будто в самую душу своими ярко-зелёными глазищами...

«На мышек потянуло, чувак?» – насмехался внутренний голос. Я приказал ему заткнуться.

Кто-то плюхнулся (по-другому и не скажешь) рядом со мной. Я сузил глаза и чуть повернулся к незваному гостю. Это оказалась очередная блондинка с отсутствием интеллекта на разукрашенном личике и с огромным бюстом, похожим на мяч для фитнеса. Девушка зазывно улыбнулась мне, в её пьяных глазах сверкали похоть и желание. Мило, но неэффективно. По крайней мере, сегодня я точно не в настроении заниматься плотскими утехами.

– Свободна, – коротко рыкнул я, и мой голос, как обычно, возымел эффект —блондинка обидчиво надула губы и ушла. В пьяных глазках сверкнул страх, я заметил. Плевать. Люблю, когда людям не надо повторять по сто раз. Хотя, как я слышал, многие меня боятся, считают неуравновешенным психом. Что ж, я не собираюсь их разубеждать, так даже лучше.

Оглядев тусующуюся толпу, я вдруг понял, что не хочу больше здесь сидеть. Чёрт бы побрал эту вечеринку, и какого хрена вообще мне вдруг захотелось впустить в дом столько народу? Хотя, была, конечно, главная причина, как и всегда — насолить «любимому» папочке, который ненавидит, когда в доме тусуется толпа чокнутых разгильдяев, портящих кресла, ковры и так далее, и по всему холлу накурено, хоть сам и дымит, как паровоз, запираясь в своём кабинете. Долбанный козёл.

Я зашипел, и вокруг меня тут же образовалась пустота.

«Боятся,» – с удовлетворением подумал я, докуривая сигарету и наблюдая, как в глазах танцующих и выпивающих колышется страх. Мне плевать на этих людей. Мне плевать абсолютно на всех людей, присутствующих в моей жизни временно или долгосрочно. Есть исключения, конечно. Но об этом сейчас думать не хочется.

Слишком душно. Слишком много народа. Мне нужно уйти. Направить злость и раздражение в правильное русло. И такое русло, к счастью, у меня присутствует.

Я поднялся в отцовский кабинет, вход в который мне строго запрещён, как и всем людям, бывающим в доме, но, как я уже говорил, мне абсолютно наплевать. Я пинком раскрыл дверь, не заботясь о её сохранности, проник в кабинет, сел за стол и зашёл через отцовский компьютер в интернет.

«Есть что-нибудь для меня?» – написал своему знакомому. Ответ пришёл через 5 минут, когда я уже готов был разбить монитор от избытка чувств.

«Рональд Кэнди по кличке Ронни-Зверь. Сбыт наркотиков. Сегодня в 10 вечера встречается с курьером на точке в клубе «Клумба» на самом последнем этаже, под крышей.»

Я довольно потёр руки и написал ответ:

«Он мой.»

«Никто и не сомневался. Доложишь потом.»

Я стёр данные истории браузера, выключил комп, зашёл в одну из комнат, где хранил некоторые свои вещи, когда приезжал сюда, переоделся, достал из тайника под кроватью кастеты и пушку, захватил ключи от тачки и, быстро спустившись вниз, мимо гогочущих парней, поглощающих выпивку, как младенцы — молоко, направился к выходу.

– Мистер Купер, а как же вечеринка? – подошёл ко мне дворецкий. Я остановился и выпустил воздух сквозь зубы.

– Где Дамиан?

– Уехал час назад. Просил передать, чтобы вы не слишком сердились. У него возникли срочные дела.

Я едко усмехнулся.

– Его дела давно всем известны. Выцепил из толпы очередную Барби?

Дворецкий покачал головой.

– Нет, сэр, мистер Уэйд уехал один.

Удивительно.

– Чёрт с ним, – я снова направился на выход, попутно бросив через плечо: – Разгони всех, Марк. Я уезжаю.

Ночь встретила меня мягким ароматов цветов, тёплым ветром и свободой, но я не обратил на всё это внимания, сел в машину и поехал вершить своё дело.

* * *

Вы замечали, что порой встречаете людей, которые подходят вашему естеству, как две половинки одного пазла? Причём встречаете очень внезапно, хотя, казалось бы, ваши дороги разные и вы сами разные, у каждого свои тараканы. Однако Судьба хитро плетёт свои сети, завязывая узелки на конкретных людях, переплетая их в одно целое, постоянно сталкивая лбами при необходимости. Никто не ждёт, что это случится, никто даже не подозревает, но итог всегда один: сначала ты сопротивляешься, затем всё становится так, как и должно быть, хотя поначалу ты был уверен в обратном.

Девушка, летящая по автомагистрали на байке, и парень, в нетерпении курящий сигарету, легко управляя автомобилем одной рукой, совершенно не догадывались о том, что за них уже всё решено, и две параллельные прямые вот-вот пересекутся, чтобы потом стать единым целым. Или разорваться навсегда. Кто знает.

Судьба, сидящая у окна и наблюдающая за развитием событий, словно опытный кукловод — за своими марионетками, задумчиво улыбнулась и легко взмахнула рукой, нарисовав на запотевшем стекле крестик.

* * *

В клуб я проник совершенно без проблем. Ещё бы, когда у тебя есть золотая VIP-карта, и твоего отца знает каждая собака в этом городе. Не то, чтобы я этим гордился, вовсе нет, но во многом это облегчало дела, не создавая на пути никаких помех. Когда передо мной открылись двери, я оказался окутан клубами кальянного пара и сигаретного дыма, ярким светом софит, оглушительной музыкой, полуголыми девушками и парнями, вожделеющими к их телам. Всё как обычно. Клуб «Клумба» (предурацкое название!) славился своими тусовками, на которые приглашали всякий сброд. Многие хотели попасть сюда, особенно малолетки с поддельными паспортами, намалёванные, как русские матрёшки, выставляющие напоказ свою кожу, уделанную переводными татуировками и псевдо-пирсингами. Всё, чтобы выглядеть круче и взрослее. Когда-то я тоже был в рядах этих глупцов, но, повзрослев, понял, что уровень крутости начинает расти только тогда, когда ты умеешь командовать людьми, когда они боятся тебя. К сожалению, это так. Без страха нет уважения и повиновения.

Честно сказать, я ненавижу свою жизнь, ненавижу её ровно с того момента, как умерла моя мать. Именно тогда я увидел, насколько фальшиво наше общество, насколько людьми правят власть и деньги, а твоё положение в светских кругах зависит от того, насколько туг твой кошелёк. Мне было всего восемь лет, когда мамы не стало, и отец... Отца я, пожалуй, ненавижу больше всего на свете. Потому что он грёбаный ублюдок.

Мне повезло. Обычно жизнь ломает таких мальчиков, как я — никому не нужных, одиноких, запуганных. Единственное что у меня было — это я сам. В какой-то книге мне довелось прочитать, что если ты не подчинишь себе этот мир, то мир подчинит тебя себе, проглотит, и ты сгинешь. И в тот момент понял, что не хочу этого. Закон джунглей: либо ты, либо тебя. Я решил. И от одинокого мальчика, вечно сидящего с книжкой в руках в тихом уголочке, не осталось и следа, только если где-то глубоко под кожей, за дверями со стальными цепями и крепким засовом.

«Никогда и никому не показывать своих слабостей.»

Моё жизненное кредо. Тот стальной стержень и стены, которыми я оградил себя изнутри, никто не сломал и вряд ли сломает. Меня боятся. Уважают. Может быть, проклинают. Мне абсолютно наплевать. Такова жизнь: если ты будешь ублюдком, тебя никому не достать. Этот грёбаный мир тянет нас ко дну, и тех, кто не сдаётся, он тянет ещё сильнее. Ему не нужны конкуренты. Лишь немногие могут сопротивляться, и я — один из этих немногих, к счастью.

– Не угостишь коктейлем, милашка? – сквозь толпу танцующих ко мне томно подплыла девица в прозрачном платье, которое, по сути, ничего не скрывало. Даже в полутьме, освещаемой неоновыми бликами софитов, я прекрасно увидел, что девица не только изрядно пьяна, но и явно приняла дозу запрещённого вещества. Несмотря на тонну яркой косметики и вызывающий наряд, было понятно, что девушке не больше шестнадцати лет. Школьница, пребывающая в восторге от вседозволенности. Нутром чую, какой-нибудь обдолбанный паренёк прижмёт её в тёмном углу, а наутро малолетка даже не вспомнит его лицо.

– Исчезни, – коротко рыкнул я, и девицу как ветром сдуло.

Единственное моё сегодняшнее развлечение ждёт наверху. Я посмотрел на часы: время как раз приближалось к десяти. Пора.

Чёрной тенью проскользнув мимо народа, я безошибочно отыскал запасную лестницу, ведущую на последний этаж. Конечно же, дверь к ней оказалась заперта, но проблем со взломом у меня никогда не было. Быстро вскрыв замок и убедившись, что меня никто не видел, я бесшумно вошёл на лестничный пролёт и устремился было наверх, но...

– Стой, где стоишь, иначе твоя башка разлетится на кусочки.

Я застыл и поднял глаза. На лестнице, скрываемая полутьмой, стояла девушка. По голосу, хоть и довольно низкому, я понял, что это девушка. Но если бы она молчала, мне бы никогда и в голову не пришло, что это существо в чёрном кожаном комбинезоне, с маской, открывающей лишь глаза и рот, и наставленным на меня пистолетом, может быть женского пола.

– Ты кто? – спросил я, напрягаясь. Эта встреча уж точно не входила в мои планы, а я ненавижу, когда что-то (в данном случае — кто-то) нарушает их.

Девушка усмехнулась.

– Это не столь важно. Важно, кто ты. Отвечай, иначе выстрелю.

Я улыбнулся. Как забавно, мне угрожает какая-то девчонка. Кто бы мог подумать?

– Неужели?

Я не верил, что она на самом деле выстрелит. Зря. Девчонка оказалась не промах. Раздался тихий выстрел, и я буквально кожей ощутил, как пуля просвистела в опасной близости от головы.

– Я никогда не промахиваюсь, в следующий раз попаду в тебя, так что не выпендривайся, – спокойно сказала эта сучка. Я мысленно выругался и пожелал, чтобы она свалилась с лестницы мне под ноги. Уж тогда бы я показал ей, кто здесь выпендривался.

– Я пришёл выполнять свою работу, дорогуша, – сказал я, мысленно просчитывая варианты, как убрать внезапную помеху со своего пути. Девушка коротко рассмеялась.

– Извини, парень, сегодня явно не твой день. Клиент уже занят, найди себе другого и свали, пока я добрая.

Так она что, получается, тоже по душу Ронни-Зверя? Интересно, кто успел перехватить заказ? Она явно не от Роуди. Таких наглых этот парень терпеть не может, ну, кроме меня, но я не работаю на него официально. Так, просто развлечение, чтобы не сдохнуть от скуки.

– Почему бы тебе самой не заняться этим? – спросил я.

– Потому что пистолет сейчас в моих руках и направлен он явно не на меня, – резонно усмехнулась девушка.

– Тебя Роуди послал?

Девушка неопределенно покачала головой.

«Одиночка? Такая же, как и ты?»

Похоже на то. Паршиво. Времени на подчистку уйдёт больше, чем следует. Я достал свой пистолет.

– Ты не из тех, кто понимает с первого раза, я смотрю? – девушка сердито тряхнула головой. – Мне не нужна лишняя грязь, так что очень жаль, если твои мозги разлетятся по лестнице. Пожалей хотя бы уборщицу, которой придётся всё это отмывать.

Дерзкая. Очень дерзкая. Две дерзких девочки за последние несколько часов — это что-то новенькое. Я не знаю, чьи мозги разлетелись бы по лестнице, но через несколько секунд сверху послышался шум. Встреча явно закончилась, и главный герой шёл с довольной рожей от успешной сделки.

– Быстро!

Девушка бесшумно перепрыгнула через перила, схватила меня за шкирку, и мы юркнули за угол. Я был в шоке от такого обращения: любой, кто хотя бы пальцем меня трогал без моего согласия, сразу получал по морде. Хотя девушек я никогда не бил, но для этой сделал бы исключение, так как за две минуты нашего «общения» она умудрилась так меня выбесить, как, наверное, мало кто мог, кроме отца. Но сейчас мы оба (я надеюсь) понимали, что надо сидеть тихо, иначе получится много грязи, и об этом кто-нибудь узнает, а значит, будет плохо.

– Что теперь будем делать? – почти бесшумно спросил я. Девушка скосила на меня взгляд, но ничего не ответила. Голоса на лестнице приближались, и вскоре мы увидели, как шестеро людей спускаются с лестницы и весело о чем-то переговариваются. Наш клиент шёл в середине, и за ним шли два его охранника-бугая.

– Значит так, – развернулась ко мне девушка, пробуравив меня чёрными глазами. – Раз уж ты всё испортил, берёшь на себя двух бугаев как только первые трое выходят с лестничного пролёта. Я беру на себя Ронни. Постарайся сделать это максимально тихо, и я не пристрелю тебя, когда всё закончится.

Я задохнулся от злости. Командует она! Какого хрена вообще происходит?!

– Пошёл! – толкнула меня эта зараза, и я, действуя на чисто на рефлексах, схватил двух бугаев и стукнул головами друг о друга, а девушка накинулась на Ронни и нажала ему на какую-то точку на шее. Мужчина обмяк, и девушка аккуратно положила его на пол. Я отбросил охранников подальше и прислушался. Вроде бы мы всё сделали чисто и по-тихому, теперь осталось также незаметно свалить, пока нас не хватились.

«Мы? Нас?!» – возопил в негодовании разум.

«Разбираться будем, когда выйдем отсюда. Сейчас надо валить.»

«Ага, только не забудь всем потом рассказать, что ты подчинился ДЕВЧОНКЕ!»

«Заткнись!»

«А если...»

Меня отвлёк негромкий хлопок внизу. Я огляделся. Вот чёрт! Пока я занимался мысленными диалогами, девчонки и след простыл. И как только смогла утащить этого бугая на себе и так бесшумно ускользнуть?! И какого хрена моя бдительность куда-то умотала именно сейчас?!

– Твою мать, – выругался я и бросился за девчонкой.

Выбежав на улицу, я увидел, как чёрный Харлей Дэвидсон проносит мимо меня фигуру в чёрном комбинезоне и чёрной маске на голове. Впереди неё в бессознательном состоянии развалился закованный в наручники Ронни-Зверь. Девушка показала мне неприличный жест и молниеносно унеслась в ночь.

А я остался. Дурак дураком. Из-под носа взяла и увела.

«Молодец, девочка! – хохотал внутренний голос. – Уделала! Она тебя уделала, парень! Впервые в жизни тебя обошли, великий Брэндон Купер. И кто? ДЕВЧОНКА!»

О, да. Я скрипнул зубами от злости.

«Я найду тебя, малышка. И мы обязательно поговорим о твоём поведении.»

КАТАРИНА.

– И ты не знаешь, кто это был?

– Понятия не имею, Брайан, но была бы возможность — придушила б его сразу.

– Странно, – нахмурился Брайан, вертя в пальцах сигару. – Одиночка, который в курсе дела? Интересно, интересно...
Что касается меня, то мне вот ни капли не интересно, откуда взялся этот мудак, который чуть всё не испортил.

– Он упомянул какого-то Роуди, –вспомнила я. Брайан невозмутимо пожал плечами.

–Ты же не думаешь, что мы единственные, кто занимается такой деятельностью?

Вообще-то, думала. До этого момента.

Видимо на моём лице отобразился ответ, потому что Брайан вздохнул и чуть наклонился вперёд, вперяя в меня внимательный взгляд.

– Послушай, Кэтти, помимо нас только в одном Сан-Франциско существуют ещё две команды. Роуди Клейтон — глава одной из них. У него собственный штаб, как и у нас.

– Разве нас недостаточно? – спросила я. – Зачем столько народу?

Брайан снова пожал плечами.

– Это решать не нам. Наше дело получать заказы и выполнять их. Но скажу по секрету, – мужчина затянулся сигарой и выдохнул дым вверх. – Те, от кого мы получаем эти заказы, больше благоволят к нашей команде, нежели к остальным.

Я усмехнулась.

– Ещё бы.

– Не зазнавайся, девочка, – с напускной строгостью в голосе сказал Большой Босс. Я лишь закатила глаза.

– Камеры отключила? – перевёл тему Брайан.

– Естественно. Не очень хочется, чтобы моё милое личико сверкало на мониторе охраны.

Брайан фыркнул.

– Ты всё равно в маске, вряд ли кто-нибудь подумает, что обычная официантка способна охотиться за бандюками.

– Тем не менее, я помню наше правило: никаких следов.

– Молодец, девочка, – довольно улыбнулся босс. – Можешь идти отдыхать. Передавай сестрёнке привет.

Я закатила глаза.

– Всенепременно.

Махнув ребятам, я вышла из штаба на улицу и вдохнула свежий ночной воздух. Затем, вдруг вспомнив лицо своего внезапного «напарника», громко ахнула и зажала ладонью рот.

И как я сразу не вспомнила?!

Да ведь это же парень из особняка. Тот самый, с глазами цвета грозового океана, как я их почему-то окрестила. Ну и дела! Как я могла сразу не догадаться? Вот, что значит — профессиональные навыки. Когда я на задании, мой мозг работает только в том направлении, которое требуется в той или иной ситуации. Максимальное сосредоточение на задаче.

– Вот блин, – пробормотала я, усаживаясь на байк и надевая шлем. – Вот тебе и «золотой мальчик».

Попутно я вспомнила слова Сары о «сыне хозяина нашего кафе». Кто бы мог подумать, что этот «цветочек богатейских полей» может не только припеваючи прожигать жизнь под крылом папочки-основателя одной из крупнейших корпораций в мире, но и тайно состоять в штабе, занимающимся преступно-наказуемой деятельностью?

Прямо какой-то день открытий, честное слово! Да ещё и новость о том, что кроме нас кто-то ещё занимается тем же самым... Хорошо шифруются, если я доселе не подозревала этого. А, может, просто не хотела?...

* * *

Открыв дверь, я бесшумно скользнула в полутёмный холл и принялась стаскивать с себя верхнюю одежду. Интересно, что делает Рэйвен? И тут, словно в ответ моему вслух не заданному вопросу, вспыхнул верхний свет и раздался голос сестры:

– И где ты была?

Ой-ой. Сейчас начнётся...

– По делам бегала, – уклончиво ответила я, разуваясь.

– Знаю я твои дела, – Рэйвен скрестила руки на груди. – Катарина, кончится это когда-нибудь или нет? Ну почему ты не можешь жить обычной, спокойной жизнью?

Я вздохнула. Ну вот, этого и стоило ожидать. Всё как всегда.

– Извини, что заставила тебя волноваться, но я была предельно осторожной, честно.

Рэйвен закатила глаза:

– Кэтти, ты и осторожность — вещи, которые плохо сочетаются. Преступников должны ловить копы, а не самонадеянные девушки с тараканами в голове!

Я выпрямилась и сорвала с головы парик. Волосы, почувствовав свободу, светлыми прядями рассыпались по плечам.

– Копы ничего не делают. А эти ублюдки творят, что хотят. Кто-то же должен прекратить это.

– Кэтти, я понимаю, что тебе хочется отомстить за то, что такие, как они, искалечили твою...нашу жизнь, но... Тебе не кажется, что пора завязывать с этим? Серьёзно, хватит уже! Всех бандитов не поймаешь. За несколько лет ты достаточно отомстила.

Я остро посмотрела на сестру, до боли закусив губу. Вот обязательно нужно было напоминать, да?

– Пока я не найду Спайдера...

– И вряд ли найдёшь, – оборвала меня Рэйвен. – Думаешь, он совсем тупой, что не может сложить два и два? Зуб даю, в криминальных кругах про тебя многие знают. Скорее всего, он лёг на дно. Ты столько времени искала его, а результат? Глупо тратить свою жизнь на поиски этого ублюдка.

Я упрямо покачала головой.

– Глупо закрывать глаза на всё. И я найду его. Я поклялась, что найду. И вообще, я устала постоянно повторять одно и то же, так что давай закроем эту тему, желательно навсегда, хорошо?

Рэйвен недовольно посмотрела на меня, затем пожала плечами, видимо, поняв, что спорить со мной бесполезно. Ну и правильно, давно пора. Эти лекции, повторявшиеся неоднократно, несколько выводили из себя.

– Есть хочешь?

– Хочу, – буркнула я, вешая куртку в шкаф.

– Тогда сама себе разогреешь, а мне пора уходить.

Только сейчас я заметила, что сестра одета как-то слишком... не вычурно, но будто на выход. И это явно была не деловая встреча — судя не только по внешнему виду, но и по времени суток. Так-так, туфли-лодочки, классический тёмный костюм на бретельках, сверху коротенький пиджак, в руках клатч, красные губы...

– Да ты никак на свиданку собралась? – присвистнула я. Сестра опустила глаза, и нежный румянец залил её щеки.

– Да ла-а-а-адно, – протянула я, смеясь. – И кто же этот счастливец?

– Заткнись, – ткнула меня кулаком в плечо Рэйвен. – Мне уже сколько лет, у меня собственный бизнес, кручусь, как белка в колесе, неужели я не могу позволить себе похлопать глазками и пококетничать?

– Да я что, против что ли? – я пожала плечами. – Просто непривычно как-то. Надеюсь, он того стоит, – подмигнула сестре.

Рэйвен закатила глаза, чмокнула воздух возле моей щеки, обдавая ароматом свежих духов, и умчалась. Стоя в опустевшем холле, я задумчиво почёсывала затылок.

Ну и дела. Сколько себя помню, сестра всё своё время посвящала учёбе, работе и, разумеется, мне.

«Не будь эгоисткой, она и так отдала тебе половину своей жизни», – укорил меня разум.

– Да не эгоистка я, просто это непривычно, – вслух ответила я, направляясь на кухню.

Вспоминая детство, я могла точно сказать, что спокойная и рассудительная Рэйвен была полной противоположностью шумной и озорной Катарине. Я пошла в папу — того ещё весельчака, а сестра — в маму. И если я проводила всё своё время на тусовках, то Рэйвен налегала на учёбу, иногда полностью растворившись в книгах. С самого детства ей нравились юридические учебники, всякие кодексы и так далее. Помню, я даже посмеивалась, говоря, что сестра тратит свои годы впустую. Но потом, после всего случившегося, я поняла, что если бы не знания Рэйвен, мы бы не смогли управлять бизнесом наших родителей, и неизвестно, как жили бы сейчас. Наши родители владели собственной юридической фирмой, а когда родились мы с сестрой, этих фирм стало уже больше. Так возникла достаточно известная сеть «Скотт Лекс Эид».

Забавно, что отец решил впихнуть в название слово на латыни, но это уже была отсылка к их с мамой знакомству, когда молодой паренёк Джордж Скотт, едва окончивший Гарвард, во время поездки в Венецию позволил себе нелестно ругнуться, увидев, как пожилую пару, сидевшую на лавочках на площади Святого Марка, штрафуют за то, что они покормили голубей.

– Чёрт бы побрал эту бюрократию! – с возмущением произнёс Джордж, наблюдая за развернувшейся перед ним сценой.

На эти слова обернулась впереди стоящая милая девушка, иссиня-чёрные волосы которой были заплетены в две аккуратные косы.

– Dura lex sed lex[1], – с правильным акцентом сказала девушка, пожав плечами.

Так и встретились юные Элизабет Дерри и Джордж Скотт. Венеция стала начальной точкой их совместного жизненного путешествия.

Семья отца не раздумывая приняла мою мать. И немудрено: спокойная, целеустремлённая, умная. Идеальная жена для достаточно ветреного весельчака, которая смогла бы его укротить. Джордж Скотт, несмотря на блестящий ум, хватку и диплом Гарвардского юрфака с отличием, предпочитал бесцельно кататься по странам. Но лишь одна встреча в Венеции, и всё изменилось.

Прожив в браке около полугода, родители решили открыть своё дело. Идею собственной юридической фирмы мама и папа обдумывали очень долго, иногда она становилась предметом ожесточённых дискуссий, но быстро находились компромиссы, а затем дело стало набирать стремительные обороты. И если маленькую Кэтти интересовали красивые колыбельные, которые на ночь ей пел отец, то Рэйвен засыпала только под умиротворённый голос матери, вслух читавшей дочери законы разных стран.

Парни? Свидания? Это всё проходило мимо Рэйвен, наверное, потому что та была слишком влюблена в самообразование и развитие.

И вот сейчас ускакала на свидание.

Я улыбнулась. На самом деле давно пора. Сестре уже почти двадцать четыре года, она очень умная, красивая, с отличием закончила университет, управляет сетью наших юрфирм, и даже умудрилась открыть ещё два филиала: в Окленде и в Сан-Хосе. Я искренне надеюсь, что тот чувак, к которому она сейчас радостно убежала, не проморгает своё счастье, иначе Кошка подрежет ему кое-что очень важное для мужчины.

Скорчив рожицу своему отражению в блестящем чайнике, стоящем на плите, я разогрела себе поздний ужин, быстренько поела, затем отправилась в душ и, вдоволь навалявшись в ванне с ароматной пеной, закуталась в большое махровое полотенце и рухнула на кровать. Как же хорошо, что завтра (точнее, уже сегодня) — выходной, и можно спокойно спать до обеда, а ближе к вечеру сесть на байк и прокатиться по Золотым Воротам[2] или вытащить Мариссу в кино. Марисса — это моя подруга, одна из тех, кому я могу доверять и кто в курсе истории моего прошлого. Мы познакомились с ней в университете, когда я, первокурсница, пришла, озираясь по сторонам, теряясь в толпе и голосах многочисленных студентов, и не знала, куда мне идти. Марисса — тогда уже второкурсница факультета психологии — выдернула меня из толпы, а затем научила, куда идти и что делать. В общем, так началась наша дружба, крепкая и нерушимая. До Мариссы друзей у меня не было — точнее, раньше были, но после того, что́ случилось со мной, все они резко куда-то пропали, а затем я поняла, что это и не друзья были, в общем-то, а просто люди, которые как приходят, так и уходят. Но Марисса пришла в мою жизнь и осталась, несмотря на правду, которую я ей открыла. Она также в курсе, чем я занимаюсь помимо работы в кафе, и кто такая Фиби-Кошка.

Я посмотрела на часы и поняла, что уже поздно, тяжёлый день даёт о себе знать, и глаза закрываются сами собой. Отправив смс-ку сестре о том, что ложусь спать, я завернулась в одеяло и отдалась в мягкие руки сна, который пришёл ко мне незамедлительно.

[1] Закон суров, но это закон (лат.)

[2] Знаменитый висячий мост в Сан-Франциско; соединяет город и южную часть округа Марин, рядом с пригородом Саусалито.