Реакция Хаджиме Сугороку на то, что ты предложила ему развестись
Ты всегда знала, что работа для Хаджиме на первом месте. Иногда тебе казалось, что если бы это было возможным, то Сугороку женился бы не на тебе, а на «Намбе» и этот брак был бы более гармоничный, чем любой другой брак и, тем более, ваш.
Ты с самого начала понимала, на что идёшь, говоря уверенное «Согласно» у алтаря, и ты наивно полагала, что ты с легкостью сможешь принимать это всю оставшуюся жизнь, как принимала это все три года ваших отношений, однако, всё оказалось не так радужно, как ты думала.
После свадьбы вы съехались и начали жить вместе. Первый год всё было просто отлично. У тебя масса времени на себя, а когда приходил Сугороку, то ты одаривала своим вниманием столько, сколько могла. Но он, казалось, охладел к тебе.
Ты не понимала, почему тебе начало так казаться. В его поведении не было никаких изменений. У него характер такой - холодный и невзрачный, его чувства проявляются в поступках, но твоя крыша буквально ехала от мыслей о том, что ваш брак летит в тартарары, потому что этих поступков ты больше не видела.
Вы будто стали совершенно чужими людьми, проживающими в одном доме.
Нет, ты любила его также пылко и сильно, как в начале ваших отношений и также уверенно, как в день, когда вы поженились.
Но ты не знала о чувствах Хаджиме. Разумеется, ты спрашивала, любит ли он тебя, но зачастую он был так сильно замотан работой, на которой он работал по несколько суток подряд, что ему хватало сил только тихо угукнуть и уснуть. Ты не тревожила его. Ты понимала, как сильно он устаёт, ведь его работа невероятно сложна.
К тому же ты знала о ситуации с тринадцатой камерой и что они зачастую представляют проблему для твоего супруга.
Поэтому ты предпочитала молчать о своих переживаниях.
Может, это недостаточно взросло и зрело. Ты знала, что нужно бы поделиться с Хаджиме своими переживаниями, чтобы он их рассеял. Но каждый раз ты будто проглатывала язык, когда видела едва держащимся на ногах Сугороку. Поэтому ты просто улыбалась и приветствовала его.
И так, в своих переживаниях ты прожила полгода, тщательно раздумывая над способом решения проблемы. У вас даже ссор не получалось, потому что Хаджиме предпочитал выслушивать твою эмоциональность, после чего кивал и уходил спать, потому что снова был увлечен своей работой.
Работа, работа, работа! Это всё, что было в его жизни в его уме, и ты поняла, что как бы сильно ты его не любила, ты вынуждена прибегнуть к самому крайнему варианту из возможных − развод. Раз поговорить не получилось, то нужно просто всё это прекратить.
Ты действительно сильно любила Сугороку Хаджиме, поэтому понимала, что чтобы сберечь и себя и его, то вам просто нужно прекратить всё это. Он будет работать без проблем, и никто не будет его раздражать глупыми вопросами, а ты.... Ну, а ты отпустишь это, не будешь думать о том, что надоедаешь человеку, что человек тебя не любит и что вы просто сожители.
Проплакав всю ночь в подушку, ты собрала все свои силы и чувства в кулак, в один день ты села за стол на кухне и начала ждать прихода Сугороку Хаджиме. Ты просидела час, прежде чем он вернулся.
− Извини, − расслабил он галстук на шее, − задержался, − прояснил мужчина..
И первое, что услышал Хаджиме, войдя в дом − ничего. Ни шума стиральной машины, как это обычно бывало, ни скворчания еды на сковороде. Первое что увидел − пустой коридор, в котором не было тебя и твоей приветственной улыбки. Темный коридор и комнаты. Единственное место, откуда доносился свет − это кухня.
Всё тело мужчины напряглось, и он почувствовал тревогу. Такую сильную тревогу, как какую он чувствует, заходя в кабинет начальницы.
Он понимал, что происходит что-то нехорошее.
Он медленно прошёл по коридору и заглянул на кухню, где за столом сидела ты и спокойно улыбалась, глядя на него.
− Добро пожаловать домой, Хаджиме, − твой мягкий голос, обычно, успокаивал мужчину, но сегодня этого не произошло. Твой голос дрожал. Как и всё твое тело, в принципе. − Присаживайся, − ты указала на стул перед собой, − нам нужно поговорить.
И снова ты просишь о разговоре. Он почти обреченно вздохнул.
Он обязательно тебя выслушает, но чуть позже. Сейчас всё, чего ему хочется − это поесть, сходить в душ и лечь спать рядом с тобой.
− Может...
− Нет, − твой голос был холоден, пусть и неровен. − Пожалуйста, сядь. Это очень важно, Сугороку Хаджиме.
Слух резануло это «Сугороку Хаджиме». Ты так к нему обращалась, когда дело было действительно очень важным.
Он как дрессированный подошел к столу и сел на стул.
Сейчас он пригляделся к тебе: ты выглядела, по правде, не очень.
Твоё тело дрожало, будто у тебя была лихорадка, волосы немного растрепаны и небрежно лежали на плече. Под глазами пролегла тень и они выглядели опухшими, будто ты плакала очень долгое время.
Ему это не нравилось. Он даже немного разозлился. Нет, не на тебя, а на то, что заставило тебя плакать.
− Хаджиме, я долго об этом думала, − неловко, но уверенно начала ты, будто репетировала это уже множество раз.
Ты действительно репетировала слова, которые скажешь мужчине, когда он придёт.
− И я пришла к выводу... − ты замялась. Он видел, как твои руки сжались в кулаки и ты будто собиралась с мыслями, чтобы что-то ему сказать.
Он чувствовал себя, как выжатый лимон и не понимал, что ты хотела обсудить с ним, особенно в такой атмосфере. Он хотел что-то сказать, как замер от шока: ты медленно, трясущимися руками сняла кольцо с безымянного пальца и положила его на середину стола между вами, после чего, не убирая улыбки, спокойно сказала:
− Давай разведемся, Хаджиме?
Вся усталость Хаджиме в одно мгновение исчезла в некуда, а по всему телу распространилось странное чувство. Будто он падает с очень высокого места и никак не может упасть.
Он перевел взгляд с блестящего в искусственном свете серебряного обручального кольца на тебя, которая смотрела прямо на него и, будто, совсем не переживала о том, что только что сделала.
Его будто окатило ледяной водой, и он как в ускоренной съемке вспоминал каждый раз, когда ты пыталась с ним поговорить, а он отмахивался.
− Ты уверена? − голос Сугороку был твёрдым и уверенным, как и всегда.
Ты вздрогнула от его чистоты и уверенности. Будто он этого и ждал. Ты даже не могла представить, что тебе будет от этого так больно.
Ты грустно улыбнулась и опустила голову, не желая показывать своих слез, которые, как тебе казалось, ты все выплакала за прошедшую ночь. Опустив руки на колени, ты больно вцепилась ногтями в ноги и сдерживала всхлипы. Молча кивнула.
Некоторое время вы сидели друг перед другом, каждый в своих мыслях.
Ты старательно пыталась сдерживать свои слезы, которые горячими ручьями стекали по твоим щекам и холодными каплями падали на твои руки. Пальцы уже до крови процарапали кожу, но это не отрезвляло тебя.
Хаджиме же сложил пальцы в замок и положил их на стол перед собой, просверливая взгляд в маленьком колечке перед собой, готовый разнести весь дом от ярости, но на самом деле от невыносимой боли внутри себя.
Сердце будто провалилось куда-то вниз и теперь причиняло жгучую боль в груди. Хотелось царапать грудь. Но он ничего не мог сделать.
Если бы он мог, он бы заплакал, но слезы, как назло, застряли комом в горле и не хотели выходить.
Он снова и снова повторял в голове сцены, когда ты встречала его дома с улыбкой, а потом это всё перебивалось сценой, в которой ты предложила ему развестись. Раз за разом, будто на повторе, он прокручивал всё это в голове и каждый раз это разбивало ему сердце, в очередной раз вкалываясь в сердце.
Он ничего не замечал и не слышал вокруг себя, кроме кольца.
И тут весь его мир будто оглушил громкий и четкий всхлип. Твой всхлип. Он резко поднял глаза и увидел тебя: уязвленную, мучавшуюся и уже без особого успеха сдерживающуюся от того, чтобы не заплакать.
Его сердце так сильно сжалось, когда он увидел тебя такой.
Уже без сил что-то сдерживать, ты громко разрыдалась, громко хлопнув по лицу ладонями, закрывая глаза.
«Так вот почему ты столько плакала» − в голове осознал Хаджиме и очень тяжело, всей своей грудью, он выдохнул. Оказывается, всё это время он почти не дышал.
Он хотел протянуть к тебе руки и сжать тебя в своих объятьях, потому что он чувствовал, что прямо сейчас ты как песок между его пальцев ускользаешь. Но он не мог заставить себя даже пошевелиться.
Он готов был разорвать любого, кто заставил бы тебя плакать, но прямо сейчас ты плачешь из-за собственного решения, на которое тебя толкнул, судя по всему, он.
Он действительно сильно любил тебя. Он даже не понимал, как он вообще способен на такие чувства по отношению к кому-то.
Даже на работе, которая ранее для него была всем, он постоянно думал о тебе. Чем ты сейчас занята? Что сегодня приготовишь на ужин? Что расскажешь сегодня? Думал о пошлостях с тобой....
Хотя к нему пришло осознание, что даже если он о тебе думал неприличное количество времени, тебе от этого не становилось легче, ведь всё это время он пропадал на работе. Пусть и убеждал себя, что это ради того, чтобы ты ни в чём не нуждалась, но ты ведь нуждалась в нём, правда же?
Всё, на что у него оставалось сил − это приехать домой, к тебе. Чтобы ты, как обычно, тепло улыбнулась ему и сказала: «Добро пожаловать домой, Хажиме!», чтобы ты рассказывала, как прошёл день, пока он ест еду, которую ты приготовила для него. Чтобы лечь спать рядом с тобой и чувствовать твой успокаивающий запах и умиротворённое дыхание.
Ты единственное, что давало ему покой, но он, видимо, не был покоем для тебя.
Почему ты ему не говорила? Почему молчала, что тебе его не хватает? Почему...
А он не слушал тебя.
Он ненавидел всю эту ситуацию.
− Видимо, − выдавил он из себя сухим, срывающимся голосом, − я не смог стать для тебя хорошим мужем. Если ты хочешь, то я сейчас же уйду, − он резко встал и уверенно развернулся, направившись к выходу, но замер, когда услышал твой смех сквозь слёзы.
Почему ты смеешься? Тебя забавляет эта ситуация?
− Куда ты пойдёшь, глупый? − ты вытерла руками красные глаза и взглянула на него. − Это же твой дом, − пояснила ты.
Твое уставшее, заплаканное лицо заставило мужчину забыть, как дышать.
Как же чертовски сильно он любит тебя, это невозможно было объяснить словами.
Он смотрел на тебя внимательно, после чего развернулся и быстро направился к тебе.
Возможно, это его последний шанс. Даже если ты его оттолкнешь, он бдеть жалеть всю жизнь, что не попытался остановить тебя.
Одним движением руки он отодвинул стол в сторону и, резко, но осторожно, схватил тебя за руку и притянул к себе, заключив в самые сильные объятья, что ты когда-либо испытывала.
Одной рукой Хаджиме обхватил твою талию, второй прижимал голову к себе, и, уткнувшись лицом шею, тяжело и дрожаще вздохнул.
− Извини, − выдавил он из себя. Это всё, на что у него хватило сил.
Ты удивленно вздрогнула, осознав, что такой мало эмоциональный мужчина, как Хаджиме, вдруг сделал нечто похожее на ситуацию из сёдзё-манги.
Ты стояла неподвижно, слушая, как громко и чётко бьётся сердце Сугороку. Серьёзно, его можно было услышать также чётко, как, например, тиканье кухонных часов.
Ты обхватила руками тело Сугороку в ответ и крепко прижалась к нему. Слёзы вновь потекли из твоих глаз.
− Дай мне время всё исправить, − глухой шепот Сугороку раздался прямо над ухом.
Почему именно сейчас, после того, как вы оба испытали эмоциональную яму, ты получила подтверждение, что он тебя любит. Серьёзно сильно любит.
− Угу, − кивнула ты. Объятья Сугороку стали ещё сильнее.
Всего мысли были наполнены тобой. Верней, мыслями о том, как сильно он тебя любит. Они просто роились в его голове. Он забыл о том, что устал, что хочет спать, что хочет есть и что ты только что предлагала развестись. Он просто тебя сейчас любит. Как и ты его. Он знал это, он чувствовал.