Бражник

— У смерти лицо пережитка прошлого. Все эти обряды и обычаи, пластмассовые цветы и обитые красным гробы – так хоронили лет пятьдесят назад. Время идет вперед, а смерть идет с ним рука об руку. Люди умирают сейчас, умирали тысячу лет назад. Но сейчас они умирают иначе.

Все мы – Артур, Лаврентий, Даня и я – слушали молча. Переваривали информацию.

Чем дальше идёт прогресс, тем страшнее становится смерть. Пятьсот лет назад никто не мог представить, что будут случаться авиакатастрофы. Тысячу лет назад никто не мог представить, что люди будут по неосторожности затягивать себя в станки на работе.

— Разве наши сверстники хотят хоронить родителей так же, как те хоронили своих? Нет. Нам нужно что-то новое. Мы не станем изгонять смерить из смерти, напротив: наполним ее новым значением, новым смыслом. Это Новая Смерть, и мы ее адепты.

Слова лились бесконечной рекой. Ума не приложу, когда все они успевали рождаться в голове Ярослава.

— Не нужно отделять мир живых от мира мертвых, пускай смерть будет похожа на жизнь, пускай станет ее частью. Это не должно пугать, это должно быть закономерно. Ведь в смерти нет ничего плохого.

Ярослав ненадолго умолк, как будто бы закончил поминальную речь. К сожалению, выпить под нее не налили.

Но то был еще не конец. Никто не успел своего слова вставить, как Ярослав заговорил опять – после небольшого антракта приступил к основной части. Он встал боком, упер одну руку в бок, а другую выставил вперед, как будто сдерживал ей невидимую волну восторга от своей новой задумки.

— Современное похоронное бюро. Возможность записи без звонков. Вам не нужно никуда приезжать, мы все сделаем сами — только напишите, как зовут ваш труп. Мы похороним его с вашими любимыми цветами, возьмем все хлопоты на себя. Можете смотреть прямую трансляцию с кладбища из любой точки мира. Онлайн. Для юных усопших мы предоставим уникальное предложение: маленькие саркофаги для любимых гаджетов.

Ярослав хлопнул в ладоши и пояснил:

— Как для органов в древнем Египте.

Идеи уже сыпались из него, как из рога изобилия, а до меня только-только стало доходить, что он хочет свернуть нашу лавочку.

— В честь открытия — акция! — не унимался Ярослав. — Хоронишь одного — второго закопаем бесплатно!

Я не понял одного: чем это предприятие отличается от того, что мы называли Утилизацией медицинских отходов?

Ярослав ответил, что различие всего одно, и оно существенное: мы будем работать с потребителем.

— Как ты не понимаешь! — сокрушался он. — Раньше мы работали в строго отведенной для нас позиции — принимали то, что дают, и не больше. А теперь мы сможем управлять аудиторией и привлекать ее! Больше клиентов — больше денег, разве это не очевидно?

Я сомневался, что он сможет привлечь больше клиентов в похоронное бюро. Разве что сам убивать начнет.

— Погоди, — вдруг поддержал меня Лаврентий, — в похоронных бюро работает много профессионалов. Там занимаются такими вещами, на которые нужно учиться несколько лет! Это ведь не просто положить в гроб покойника, надо его подготовить и обработать.

Ярослав на пару минут задумался, а потом отрезал:

— У нашей компании будет другая политика.

— О боже... — простонал я.

— Мы же новаторы, забыл? — подмигнул мне Ярослав. — Долой привычные глазу убранства, долой покойников, которых нельзя отличить от живых! Зачем нам разрисованные куклы? Мы дадим вам реальную смерть!

Мне начало казаться, что он сам верит в ту чушь, о которой говорит.

Ну, как тогда. С пищевой промышленностью.

— Может, ты еще и отца своего привлечешь? Чтобы он их отпевал, не отходя от кассы?

Ярослав снова задумался, и я с удовольствием обнаружил, как в его глазах угас прежний запал.

— Неплохая идея, — улыбнулся Ярослав уже без энтузиазма. — Только он не согласится. Можем Лаврентия в семинарию отдать.

Я вздохнул.

— Пока он отучится, нас всех уже повяжут.

— А? — встрепенулся Даня, а я повторил, с вызовом смотря в его глаза:

— Нас всех повяжут, — и с достоинством, на тон ниже, добавил: — рано или поздно.

Повисло молчание. Тишину нарушал только звон в моих ушах. Даня поспешил снова выпасть из разговора.

— Да с чего бы, — вдруг подал голос Артур. — У меня вообще, чтоб вы знали, второе дыхание открылось.

— А чем ты занимался все это время? — заинтересовался Ярослав.

Артур, вроде, только и ждал, пока кто-нибудь задаст ему такой вопрос. Он сел на стул, который при этом выразительно скрипнул, и протянул:

— Ну, значит, так...

В дальнейшем мы узнали ужасающие подробности его скитаний по анналам правосудия.

Оказалось, их с Сагиром взяли вместе, потому что оба они работали неофициально. Кого-то из руководства больницы после этого уволили. Но вскоре выяснилось, что у правоохранительных органов ничего на Артура нет, поэтому его отпустили. Продержали пятнадцать суток, как положено, оштрафовали больницу и пустили на все четыре стороны.

Был в его истории момент воистину удивительный. После ареста, пятнадцати суток, штрафа и увольнения руководства сам Артур все еще работал в морге, так как никто не удосужился озаботиться его увольнением.

Претензии остались только у миграционной службы.

Артур, как ответственный человек, отстоял там в очереди два дня кряду. Но, увы, этого недостаточно. Артура так никто и не принял: он попросту устал ждать своего шанса попасть на прием.

— Наверно, очередь до меня до сих пор не дошла, — хмыкнул он, когда закончил свой рассказ.

— Выходит, ты даже ничего не потерял? — подвел итог Ярослав. — Ни место в морге, ни машину? И тебя даже не депортировали?

— Не-а, — лучась радостью мотнул головой Артур. — Я в порядке.

Он действительно был в порядке, наш Артур.

— Значит, — Ярослав хлопнул в ладоши и потер их друг о друга, — можем начинать.

Я спросил у него, с чего мы начнем, а он ответил:

— Точно так же, как в прошлый раз: с маркетинга. Но! — он поднял в воздух указательный палец. — На этот раз мы будем печатать только визитки. Сэкономим.

— На кой черт нам визитки? — проворчал я. — Ходить по домам и спрашивать, не хотят ли они похоронить кого-нибудь в самом ближайшем времени, а потом совать им визитку?

Ярослав замер.

— Нет, я думал, Артур будет раздавать их родственникам умерших. Но идея хорошая.

— Так пылесосы продают, — попытался я вразумить его.

— Пылесосы? Лавруша, у тебя ведь есть пылесос?

Лаврентий принял вид оскорбленного хомяка: он не любил раздаривать богатства своей норы.

— Есть, но я его продавать не собираюсь, — угрожающе буркнул он.

— Конечно, я тебя об этом и не прошу, — мягко, как одуванчик, заверил Ярослав. Почуял, видно, что хомячок готов кусаться. — Просто одолжу его, когда у нас будут визитки.

Тогда никто из нас даже предположить не мог, что он действительно пойдет продавать этот долбанный пылесос. Ну не дурак ли?

План Ярослава был прост до глупости: проникать в подъезды и рыскать по квартирам, выдавая старый пылесос Лаврентия за новейшую разработку в мире техники.

Конечно, он не смог его никому продать.

— Ты что творишь? — закричал я на него после того, как он вышел из первой квартиры.

Да, он взял меня с собой, чтобы я переносил пылесос от двери до двери, как его личный раб.

— Я? С нетерпением жду, когда народ ополчится против реального зла, — терпеливо сообщил Ярослав, закуривая.

Сам не заметил, как он начал курить. Живя с Лаврентием сложно удержаться. Я и сам, должно быть, вдыхал по пачке курева в день – просто из воздуха в квартире.

Мы с Ярославом стояли на лестничной клетке, он готовился к следующей квартире.

Я спросил:

— То есть, против политиков?

Ярослав фыркнул.

— Говоришь, как Сагир. Реальное зло нашего времени — это само время. У нас его слишком много, мы не умеем его тратить. Игры на телефонах, новости, соцсети — это все только для того, чтобы убить время. Информация, продажи, покупки — все для того, чтобы человек не чувствовал себя одиноким. И знаешь, что?

Я выжидающе смотрел на него.

— Не работает! — подытожил он и развел руки в стороны. — Они все впускают меня, потому что они несчастны.

Иногда Ярослав становился серьезным до ужаса.

— И наше похоронное бюро — это то же самое, — поддакнул я.

Но он вдруг глянул на меня сурово, по-волчьи.

— Нет. Смерть — это совсем другое.

За один день мы успели обойти шесть домов. Раз десять нас послали, пять угрожали и один раз действительно вознамерились причинить телесный вред. Мы были изнурены, пылесос – местами побит, как и мы сами.

Я не понимал, зачем Ярославу понадобилось все это.

Не понимал, пока он не сообщил, что при каждом визите подсовывал людям визитки. Он давал их в руки, засовывал в почтовые ящики, разбрасывал по квартирам. Втыкал под дверные косяки и ручки. Оставлял след.

Напоминал о смерти.

Еще когда мы заказывали визитки, Даня спросил:

— Что насчет названия?

Ярослав пафосно вознес руки к небу, выделяя взмахами каждое слово, и медленно проговорил:

— Гроб. На. Колесиках.