Телохранитель для миллиардерши | 18+

В исчезнувшем солнце нет тайны - ты просто закрыл глаза.

Наступает день бала.

В восемь утра за нашим с парнями квартетом приезжает большая машина, в которую грузим инструменты и костюмы для выступления: чёрные прямые брюки, тёмные пиджаки, остроносые ботинки и белоснежные рубашки - будем словно близнецы. Всё чинно и благородно. Безликие куклы с гитарами готовы радовать слух гостей.

Мы выезжаем из города и едем на виллу Портеров, проведя в пути больше шести часов, которые кажутся бесконечно долгими - успеваю и поболтать, и поспать, и сделать селфи с Оливером и Дэниэлом, и поглазеть на проносящиеся мимо городки, поля и холмы. Мне непонятно: почему бы не провести бал в Нью-Йорке, зачем заставлять всех так далеко тащиться?

И лишь когда мы приближаемся, понимаю, почему. Это невероятное место. Загородная вилла Портеров находится на побережье - её видно с вершины холмов, по которым проложена дорога. Это целое поместье, ограждённое неприступным забором, и в центре стоит огромное величественное здание, похожее на дворец. В таком бы не отказалась пожить и королевская семья. Мы втроём прилипаем к окнам, пытаясь с высоты разглядеть парк, пруд, бассейны, корты, вертолётную площадку, виноградники, яхты, застывшие в лазурной воде... И, если честно, даже не верится, что у кого-то может быть подобный загородный дом. Уму непостижимо!

Мы заезжаем в поместье, и первым делом нас тщательно досматривает суровая охрана. Охранники проверяют наши документы, сканируют вещи и заставляют нас пройти через арочный металлодетектор. И только убедившись, что мы «чисты», разрешают двигаться дальше и проверяют следующие машины. Однако, водитель едет не по главной аллее, вдоль которой цветут красные и белые азалии, а направляется в объезд и высаживает нас у строгого двухэтажного особняка нежно-кремового цвета.

Моему удивлению нет предела - это гостевой дом. Один из нескольких! В таких домах располагаются постоянная прислуга и временные работники вроде нас. Кроме обычных комнат, здесь есть гримёрные - в подвальном помещении, и, честно сказать, они в разы лучше, чем в клубах, к которым мы привыкли. Для каждого коллектива - своё звукоизолированное помещение с зеркалами, столами, вешалками и всем необходимым. Есть даже лёгкие закуски и напитки, но никакого алкоголя, что очень удручает Оливера.

Кроме нас, сюда приезжает камерный духовой оркестр и несколько довольно знаменитых исполнителей - успеваю увидеть их в коридоре. Мне это нравится - если получится, послушаю отличную музыку.

- Похоже, тут будет самая дорогая скучная туса, - говорит Оливер, лежа на диванчике и закинув ногу на ногу.

- Какая тебе разница, - пожимает плечами оптимистично настроенный Дэн. - Главное, что неплохо заплатят.

- Вот именно, - подхватываю я.

Мы ждём вечера, когда поместье, словно по волшебству, загорается огнями и становится похожим на резиденцию волшебников - наверняка, с высоты оно просто искрится. Переодеваемся, проверяем гитары, устраиваем последнюю мини-репетицию, даём друг другу пять, а около девяти часов вечера один из помощников распорядителя бала приглашает нас следовать за собой. Он то и дело переговаривается с коллегами по рации, и понимаю, что организовать подобную вечеринку - задача сложная. Вместе с инструментами мы погружаемся в микроавтобус и снова по окружной - чтобы не дай бог не встретиться гостям! - едем ко дворцу.

Чем ближе подъезжаем к нему, тем лучше я слышу голоса, смех, музыку - духовой оркестр уехал на нескольких микроавтобусах раньше нас. То и дело раздаётся гул вёртолетов - многие именитые гости прилетают на них. На западе небо всё ещё бледно-розовое, а на востоке сгущается тьма. Зато чувствуется свежий морской воздух, и волосы ласково треплет солёный ветер.

Вилла Портеров поражает воображение. Хоть нас привозят и не к парадному входу, который образуют лестница из белого мрамора, колонны в два этажа и грациозный фронтон, я понимаю, до чего же красив и величественен этот дворец! Кажется, что это не современное здание, а настоящий образец классической архитектуры с античными элементами. Издалека любуюсь панорамной оконной вставкой почти во всю высоту особняка на заднем фасаде, стройными балюстрадами, балконами, опоясывающими дом, вытянутыми арочными окнами, в которых горит яркий свет. Я бы сфотографировал это великолепие, но наши телефоны остались у охраны.

Нас подвозят к одному из примыкающих к центральной части особняка блоков с отдельным входом. Мы выходим, и я смотрю на это огромное светло-серое - словно оно попало под лунные лучи - здание.

Нас запускают внутрь. Мы идём по коридорам и вдруг становимся невольными свидетелями неприятного разговора.

- Эта дрянь настраивает Александра против моих детей! - выплёвывает злой и высокий женский голос.

- Не думаю, что именно кто-то из людей госпожи Аделаиды Портер следил за вашими детьми. Никаких доказательств нет. - отвечает низкий мужской голос. И я понимаю, что это - Валериан. Мои брови приподнимаются.

- Нет! Ты что-то знаешь! Ты же её секретарь! Ну же, говори! Сколько тебе нужно денег, чтобы я вытрясла из тебя правду!? Я знаю, что в этом замешана она!

- Нет, миссис... Портер. Известно лишь то, что именно по вашему указу одна из горничных господина Александра Портера следила за его младшей дочерью, оттого и заметила порезы и незамедлительно доложила об этом.

- Не переводи разговор в другое русло! Это же Аделаида подстроила всё так, чтобы Александр узнал о наркотиках Уильяма и о второй семье Тиффани! Она!

- Думаю, госпожа Аделаида Портер всего-навсего посчитала, что отец должен знать о вредных привычках или любовных отношениях своих детей.

Следом раздаётся громкий звук - как будто бы кто-то кидает на пол тарелку или бокал.

- Пошёл ты!

- Пожалуйста, миссис Портер...

- И слышать ничего не хочу! И зачем я только решила с тобой поговорить!?

Наш побледневший проводник ускоряет шаг, чтобы не встретиться с разъярённой женщиной, но всё-таки мы не успеваем - откуда-то выбегает высокая блондинка с покатыми полными плечами, облачённая в красный наряд, в которой даже я узнаю известную пятидесятилетнюю пианистку, Стейси. Кажется, это бывшая любовница Александра Портера. Она останавливается и залепляет помощнику распорядителя звонкую пощёчину.

- Подслушиваешь? - шипит она как кошка.

- Нет, что вы, миссис... Портер!

- Хоть слово кому-то, - смеряет нас яростным взглядом женщина. - И я вас всех разотру в порошок! Всех! - и она уносится вперёд по коридору, как маленькое алое торнадо. Следом за ней выходит Валериан. Он не удостаивает нас даже взглядом и уходит.

Делая вид, что ничего не произошло, идём дальше.

Мы должны выступать на сцене в месте, которое помощник распорядителя называет Бальным залом, и, если честно, до самого конца я точно не понимаю, что это значит - вернее, не представляю масштабов. Оказывается, это роскошное помещение во всю ширину дворца Портеров, арочными проёмами соединённое ещё с парой небольших залов и холлом, а так же имеет выход в сад. Бальный зал прекрасен - с жемчужно-серыми стенами, декорированными белоснежной барочной лепкой, с блестящим мраморным полом, устремлёнными вверх колоннами, фонтанами с шампанским, огромными хрустальными люстрами, которые напоминают потоки серебряного дождя и сияют не хуже бриллиантов. Здесь всё сверкает и блестит, немо кричит о своих исключительности, благородстве и элитарности. Кажется, это называют ар-деко.

Людей не меньше пары сотен. Мужчин в чёрных или - реже - тёмно-синих и молочно-белых смокингах, от которых веет превосходством. В их руках высокие бокалы, но они держат их так, будто бы держат в руках весь мир. И, может быть, это действительно так.

Женщины соревнуются в причёсках, украшениях и нарядах - их платья всевозможных фасонов и цветов. И хоть я не особо силён в моде, мне кажется, будто бы наблюдаю показ эксклюзивной одежды от именитых кутюрье. Если ограбить всех этих женщин разом, то можно будет купить какую-нибудь маленькую страну.

Гости ведут светские беседы, поздравляют именинницу и дарят ей дорогущие подарки - Агнессу я вижу в толпе, гуляют на улице среди белоснежных шатров, расставленных между подсвеченными деревьями. Берут бокалы или бутерброды с золотых подносов, которые носят официанты, облачённые в ливреи.

Мы поднимаемся на оркестровый балкончик, полудугой опоясывающий зал поверху. Там как раз заканчивает выступать оркестр, и после него начнём развлекать гостей мы. Внизу, у лестницы, я вижу Валериана в строгом костюме с рацией - он внимательно наблюдает за нами, и в его глазах легко читается: «налажаете - и вам не жить».

- Тут реально тухло, как в музее, - замечает Оливер.

- Может, они ещё просто не набухались? - строит теорию Дэн. Мы начинаем негромко смеяться.

По взмаху руки помощника распорядителя мы выходим на оркестровый балкон через небольшую комнату с партитурами. Устраиваемся с гитарами поудобнее и начинаем свою небольшую программу, каждый создавая свою музыкальную реку. Четыре речки звуков вливаются в единый океан музыки. Есть пальцы и струны - а ничего другого больше нет.

Мы играем слаженно, но не долго и даже не успеваем с головой погрузиться в этот самый океан - произведения довольно коротки. А потом встаём, кланяемся и уходим, в то время как кто-то объявляет, что музыка была написана Джеспером Стратклайдом, «подающим надежды молодым музыкальным дарованием». Мне становится смешно. Дарование, как же. Стратклайд - известная фамилия. Им принадлежит компания, владеющая сетью отелей и курортов по всему миру. Джеспер - один из наследников, и нас наняли, чтобы потешить эго его родителей. Немного обидно, потому что уровень парня довольно слабый, а музыка вторична, но здесь есть незатейливая и западающая в голову повторяющаяся мелодия. Поэтому присутствующие считают это искусством.

После выступления мы остаёмся - ещё пару часов нужно дожидаться водителя.

- И что нам теперь делать? Сидеть в комнате около оркестровой? - спрашивает Оливер. Он ненавидит однообразие. И я его понимаю.

- Если хотите, - кивает помощник распорядителя. Мы с парнями втроём хмуримся, но делать нечего. И мы заходим в комнату около оркестровой. Кроме нас тут никого нет. Внезапно я, ухмыляясь, подаю идею:

- А давайте свалим?

- Куда? - хмыкает Оливер. - Предлагаешь пройтись пешочком до Нью-Йорка?

- Нет. Как насчёт вылазки в сад?

- Если нас хлопнут, то нам не жить. - упрямится Оливер, но я понимаю, что моя идея ему по душе. Иначе мы помрём со скуки.

- Никто не хлопнет, тем более из гостей - мы им на хрен не сдались. А обслуживающий персонал... Прикроют. - встревает и Дэниэл.

Мы с парнями обмениваемся многозначительными взглядами и хмыкаем.

- Пошли, - киваю я.

Мы беззвучно спускаемся на первый этаж. Гости нас совершенно не замечают. Я смеряю толпу долгим взглядом - ни Агнессы, ни её родителей нигде не видно. Странно. Ну, или они просто затерялись в этой гуще богачей.

Через один из выходов для обслуживающего персонала мы оказываемся в задней части двора, где никого нет. Лишь в коридоре мы встречаем парочку официантов, но те нас будто бы и не замечают.

- Бедняги. Мне их правда жаль. Столько работы на балу богатеев, - говорю я, а Дэниэл мне поддакивает.

Мы медленными шагами идём по саду, рассматривая его. Внезапно слышится чей-то голос. Без сомнения, женский. Мы резко останавливаемся и прислушиваемся, пытаясь понять, откуда доносится голос. Судя по всему, он идёт откуда-то справа, из-за плотно насаженных деревьев.

- Если это кто-то из гостей, нам конец, - шёпотом выдаёт Дэн.

- Догугялись... - вздыхает Оливер.

***

Агнесса задумчиво смотрит на платье, которое ей предстоит надеть на своё девятнадцатилетие. Глубокого сапфирового цвета, с кружевом ручной работы и необыкновенно изысканной вышивкой, лёгкое, струящееся, женственное - оно должно покорять с первого взгляда.

Идеальный крой, дорогое кружево, безупречное качество, громкое имя дизайнера. Изящно и эксклюзивно.

Однако, Агнессе это платье не нравится. Это не её стиль. Это не её жизнь.

Платье сшили по заказу матери ещё за полгода до торжества. И Аделаида уверена, что оно сидит на дочери идеально. Вот только Агнесса так не считает. Кожаная куртка, простая футболка под неё и джинсы нравятся ей гораздо больше. Однако, выбора нет.

Свои дни рождения Агнесса ненавидит. Они всегда протекают по стандартной схеме. Роскошное место проведения торжества, в убранстве которого мать удостоверяется заранее, тщательно выбирая дизайнера. Огромное множество гостей, которых нужно встречать с приклеенной к лицу улыбкой. Вечерние наряды и дорогие украшения, что должны поразить воображение приглашённых. Выступление со сцены - с обязательной благодарностью всем присутствующим и родителям. И неимоверные скукота и усталость. Хотя отличия всё же были: вместо очередного фешенебельного ресторана мать иногда выбирала закрытый яхт-клуб или элитный отель, а однажды, когда Агнессе исполнялось двенадцать лет, её день рождения праздновался на Багамах. Туда именинницу и гостей доставил личный самолёт Портеров.

В этот раз Агнесса удивлена: её день рождения празднуется на вилле Портеров. Аделаида, посоветовавшись с Александром, решила в честь девятнадцатилетия дочери устроить бал. Глупо, скучно и однообразно.

Агнесса касается кружева на платье - оно кажется мягким и даже воздушным, но на ощупь твёрдое и колючее. Надевать наряд нет никакого желания, хотя причёска и макияж уже готовы. Да и сам праздник вот-вот начнётся - через час прибудут гости.

Ей хочется плакать. Громко, навзрыд, но она сдерживается. Просто стоит и смотрит на своё шикарное сапфировое платье, пока в комнату не заходит Аделаида Портер.

- Агнесса, - мать сводит идеальные брови к переносице. - Почему ты ещё не готова?

- Сейчас, - роняет Агнесса. А мать присматривается к её рукам - на внутреннем сгибе локтя видны следы от порезов.

Аделаида хватает дочь за запястье и рассматривает её кожу. Понимает, что та сделала это специально.

- Что это такое? - спрашивает она.

Агнесса молчит.

- Что это, я спрашиваю? Тебе было мало ярости отца? Хочешь действительно попасть в психбольницу? - выдыхает разгневанная Аделаида. Агнесса молча на неё смотрит. Ей всё равно. - Имей в виду, Агнесса Портер, если ты продолжишь в том же духе, я закрою тебя в подходящем учреждении.

Она не понимает, что движет дочерью. И уверена, что всё делает для её счастья. Борьба за наследство в самом разгаре. Только дочь, кажется, совершенно не понимает её - продолжает резать кожу, хоть это и может заметить отец. Это всё заставляет Аделаиду ужасно нервничать. Теперь вместо одного раза в неделю она посещает своего психотерапевта дважды.

Аделаида вспоминает его советы и меняет тактику - обнимает Агнессу, но так, чтобы не задеть уложенные в высокую причёску волосы и не испортить макияж.

- Возьми себя в руки, дорогая, - шепчет Аделаида, гладя дочь по спине. - Всё получится. Скоро ты станешь знаменитой моделью. И покажешь отцу, чего стоишь. Мы подвинем Стейси и Тиффани, обещаю. Слышишь? Одевайся. Хорошо, что на платье рукава, не видно будет порезов. Жду тебя через десять минут. Кстати, не забудь надеть эти серьги. Один из моих сегодняшних подарков. - мать отстраняется от дочери и кладёт на стол бархатную коробочку, после чего покидает комнату.

В слепой и внезапно нахлынувшей ярости Агнесса опрокидывает столик. А потом, взяв себя в руки, всё-таки вставляет в уши серьги с сапфирами и бриллиантами и надевает платье. Оно роскошно сидит на ней как влитое. Только кружева ужасно жёсткие, особенно на груди - словно чугунные. Они царапают кожу. И каждое движение приносит Агнессе дискомфорт.

Не показывая этого, она спускается в огромный зал, в котором всё готово для того, чтобы праздновать её день рождения. Агнесса готова быть королевой вечера. Несмотря ни на что, даже на чугунные кружева. Только зачем, она и сама не знает.

Всё идёт по заранее написанному сценарию.

Именитые гости. Пожелания. Вспышки камер приглашённой на вечер прессы. Объятия. Поцелуи в воздух около щеки. Бокалы с шампанским. Комплименты. Подарки.

Всё словно во сне, в зыбком неясном тумане. И Агнессе кажется, будто бы она играет в каком-то сюрреалистичном спектакле.

Живая музыка, живые цветы и неживые люди. Стук каблуков дорогих туфель, звон бокалов и смешанные воедино роскошные парфюмерные композиции, от которых тошнит. Родственники, которым до Агнессы нет дела. Отвратительные друзья отца по бизнесу, готовые закидать камнями их семью, стоит Александру оступиться. Так называемые подружки, жаждущие попасть в круг общения самой Агнессы. Сияющие молодые люди в безупречных костюмах, мечтающие, чтобы она обратила на них внимание. Им плевать на неё, но стать зятем Александра Портера - это честь и огромные возможности.

Аплодисменты. Блеск софитов, драгоценностей и алчных глаз.

Улыбки, улыбки, улыбки. Фальшивые, неестественные, наигранные.

Бал монстров.

В какой-то момент Агнесса словно выныривает из сна и приходит в себя. Она стоит на втором уровне, на ажурном балкончике, вдалеке от всех - люди ужасно надоели. И смотрит вниз, на огромный полутёмный зал со столиками, из которого лучи прожектора то и дело выхватывают чьи-то лица, заливая фиолетовым, зелёным или лимонным светом.

Монстры.

Агнессу передёргивает от отвращения - то ли к ним, то ли к самой себе. И она залпом выпивает бокал шампанского, не чувствуя его вкуса.

Королевой вечера она себя тоже не чувствует.

Агнесса чувствует себя ничтожеством. Её самооценка, как всегда, нестабильна: то летит вверх, то падает.

Агнесса вновь спускается вниз, где встречает Тиффани. Они уже встречались, но обменялись лишь короткими приветствиями. Тиффани пришла с Альбертом. Они не поскупились на подарок - презентовали элитной марки часы с бриллиантами. Естественно, выполненные на заказ.

Сейчас Тиффани одна. И уж кто выглядит как настоящая королева - так это она. Тиффани не только красива и безупречна в выборе своих нарядов и украшений. Она умеет подать себя - с некоторой отстранённостью, но без высокомерия. А ещё Тиффани умна. И сейчас напоминает Снежную королеву в своём закрытом вечернем платье сдержанного бледно-василькового цвета с благородной белоснежной отделкой, декорированной сверкающими камнями.

- Как дела? - спрашивает Тиффани. Она прекрасно понимает, что чувствует Агнесса. И та знает это.

- Ужасно волнуюсь перед своим показом мод. Он начнётся уже меньше, чем через час.

- Видела Дэмиана, - вдруг говорит Тиффани, резко меняя тему разговора. - Он выглядит отлично, но мало улыбается. Не знаешь, что с ним?

- Жаль, я не могу вышвырнуть его отсюда вон, - морщится Агнесса. Дэмиан, как и все представители семейства Грейзеров, здесь, на вилле Портеров. Они даже не взглянули друг на друга. Пока его родители поздравляли её, он просто-напросто растворился в шумной толпе. Больше Агнесса не видела Дэмиана и видеть не хотела.

- Выйду на задний двор, - вдруг решает Агнесса, чувствуя, как тревога внутри возрастает с каждой секундой. - Вернусь через минут пятнадцать. Если что, прикрой.

Тиффани задумчиво кивает, и Агнесса уходит. Старшая сестра провожает её долгим пристальным взглядом и отчего-то ухмыляется.

***

- Сейчас посмотрю. Стойте на месте, - решительно говорю я и аккуратно пробираюсь в самую глубь сада. Вижу небольшую полянку, в центре которой растёт дуб - ещё не слишком старый, но уже довольно крепкий.

Дуб не одинок. Его обнимает высокая темноволосая девушка. Прижимается к нему всем телом, будто бы к любимому парню. И понимаю, что это - Агнесса Портер.

- Я само спокойствие, - говорит она монотонным голосом. - Я само равновесие. Я восхищаюсь гармонией и красотой этого мира. Я пускаю спокойствие в свою жизнь.

На лице у меня появляется ухмылка - это ещё что за сеанс самовнушения в обнимку с деревьями?

- Я живу легко и спокойно. В согласии с собой и вселенной. Я само спокойствие и равновесие...

Девушка всё-таки чувствует, что я смотрю на неё, и резко оборачивается. И злобно выдаёт, забыв о том, что она - «само спокойствие и равновесие»:

- Твою ж мать! Ты-то тут откуда!?

- У тебя всё нормально? - начинаю смеяться я.

- Во-первых, так делать советует мой психотерапевт. Во-вторых, я спрашиваю, откуда ты здесь взялся!?

- Работаю, - отвечаю с достоинством.

- Кто? Ты? - непонимающе смотрит на меня Агнесса, оттряхивая платье. - И кем? Садовником?

- Я музыкант. Наш квартет играет для гостей.

Агнесса хлопает себя ладонями по лицу, после чего, не убавляя злобы в голосе, говорит:

- Если ты скажешь кому-то, что видел меня здесь, у тебя появятся огромные проблемы.

- Да кому ты вообще нужна!? Продолжай свой сеанс с дубом, я пошёл. - с этими словами демонстративно разворачиваюсь и семеню прочь, на ходу бросая. - Ты тоже не смей докладывать кому-то, что видела меня.

- Да кому ты нужен? - писклявым голосом передразнивает меня Агнесса. Судя по шагам сзади, она тоже решает уйти. Только я - возвращаюсь к парням, а Агнесса - направляется в Бальный зал.

- С днём рождения, кстати, - успеваю бросить я, но дочь миллиардера игнорирует мои слова. Да пошла она!

Когда я возвращаюсь и рассказываю обо всём Оливеру и Дэниэлу, они, как и ожидалось, начинают ржать.

- Как же много у тебя объектов симпатии, чувак! - подкалывает меня в привычной манере Дэн. - То Эбигейл, то Дэмиан, то Агнесса... Не думал заводить собственный гарем?

- Заткнись, - хлопаю я его по плечу и ухмыляюсь. - Из всей этой святой троицы мне нравится лишь Браун.

- Эй, вы, смотрите, что заметил, - показывает пальцем куда-то в сторону Оливер, и наши с Дэном взгляды цепляются за странного типа, находящегося прямо у входа в заднюю часть двора.

Выглядит он действительно подозрительно: одет во всё черное, невысок, а лицо скрывает капюшон. Откуда этот тип тут вообще взялся? Он что, из обслуживающего персонала?

Парень роется в карманах, после чего звонит кому-то по телефону и сообщает, что всё готово, осталось лишь дождаться показа мод дочери Александра Портера.

Агнесса в честь своего дня рождения устроит собственный показ мод? Интересно.

Но то, что планирует устроить этот тип и что вообще происходит - ещё интереснее.

- Надо проследить за ним, - сквозь зубы цежу я.

- Смахивает на геюгу, - копирует мой тон Дэниэл.

- И не только, - хмурится Оливер.

- А при чём тут геи?.. - приподнимаю брови я.

***

Аделаида появляется среди гостей, пришедших на день рождения её дочери.

Она встречается с бывшей любовницей мужа, которая тоже приглашена на бал вместе с детьми. Они ненавидят друг друга с нечеловеческой силой. Женщины заводят светскую беседу, то и дело аккуратно подкалывая друг друга, и взгляды обеих - холодны, как лёд. Напряжение витает между ними, но окружающие не чувствуют его, зато видят белоснежные улыбки, которыми Аделаида и Стейси то и дело обмениваются.

- Как дела у Агнессы? - в какой-то момент спрашивает Стейси, внимательно наблюдая за Аделаидой и её реакцией. Несмотря на всю отвратительность характера, она слишком расчётлива и умна. Это раздражает.

- Хорошо, спасибо, - отвечает та, скрещивая на груди руки.

- Слышала, сегодня у неё будет показ мод?

Аделаида кивает.

- Интересно будет посмотреть. Кстати, слышала, что твоя дочь резала себя? - Стейси хмыкает. И Аделаида понимает, что за Агнессой следили по её указке. Впрочем, она и так подозревала это. - Говорят, Александр был в ярости, - продолжает бывшая любовница Портера с нескрываемым злорадством.

- Как и всякий любящий отец, Александр не желает, чтобы его ребёнок совершал ошибки, - спокойно отвечает Аделаида. - Поэтому он был... Возмущён. Однако, это недоразумение уже уладилось.

- Недоразумение? - приподнимает бровь Стейси и говорит тихо - так, чтобы слышали только они. - Твоя дочь, как ненормальная, резала себя и, наверняка, думала о суициде. Ныла, как дешёвая сопля, о том, что ей плохо. На месте Александра я бы хорошенько наказала девчонку, а не устраивала бы ей выступление перед такими гостями. Как ты воспитала дочь?

Она явно провоцирует Аделаиду, и та приходит в ярость - за такие слова о дочери готова разорвать! Однако, женщина отлично держит себя в руках.

- А как поживает Тиффани? - невинным тоном интересуется Аделаида. - Напомни, как зовут твоего внука?

На секунду лицо Стейси меняется - эта тема действительно задевает её.

- Это внучка, её звали Эстер.

- Наверняка, это очаровательный ребёнок. А как твоя невестка? Не знаешь? Всё ещё работает в супермаркете? Или где она там была...

- У Тиффани уже давно есть законный муж. А ситуация с той нищей лесбиянкой-потаскухой уладилась. Так что никакая она не семья для моей дочери.

- Кстати, дорогая, - не унимается Аделаида. - Как там Уильям? Александр всё ещё зол на него? Не вернул сыну финансовую поддержку?

- У него всё хорошо, - так же умело берёт себя в руки Стейси. - Спасибо, что спрашиваешь об этом.

- Как не спрашивать? Наши дети родные по крови. Главное, чтобы Уильям не вспомнил о своих плохих привычках. - улыбается жена Александра. - Не переживай, в случае чего я посоветую мужу лучшую клинику для твоего сына.

Стейси с яростью сжимает губы и переводит тему.

Они перебрасываются дюжиной-другой ядовитых фраз, не забывая улыбаться друг другу. А потом к ним подходит Тиффани и становится рядом с матерью. Следом появляется её муж. Аделаида в который раз замечает про себя, что такой мужчина, как Альберт, становится рядом с Тиффани блеклым и почти незаметным. Жена затмевает его, но почему так происходит, непонятно.

Перед началом показа мод Агнессы Стейси, проходя мимо Аделаиды, шепчет ей:

- За моих детей, дорогуша.

- Сочтёмся, - холодно говорит та, и женщины обжигают друг друга взглядами, полными ненависти.

***

Мистер Портер, небрежно держа бокал с шампанским, смотрит на сцену, где выступает дочь. Его лицо абсолютно не выражает эмоций - оно каменное, как и обычно, однако, в глазах светится что-то странное. Нечто среднее между удовлетворённостью и гордостью.

Агнесса не подкачала. Она действительно показывает себя с наилучшей стороны: грация видна в каждом движении, улыбка держится на лице, как приклеенная. От дочери так и веет уверенностью в себе. Агнесса знает, как подать себя. Наряды сидят на её фигуре как влитые. Александр не ошибся, решив, что из дочери может получиться модель, способная принести неплохой доход. Для него это приятное удивление. Доказательство того, что в роду Портеров - особенные люди.

Люди, наблюдающие за выступлением Агнессы, громко хлопают в ладоши и улыбаются изо всех сил. Все хотят показать, насколько сильно уважают не столько её, сколько Александра Портера.

- Как тебе? - спрашивает он у стоящей рядом Джоэллы Стрикленд, известной модели и актрисы, которая является его давней знакомой.

Поглаживая ладонью затянутое сапфировой тканью плечо, та отвечает:

- Мне нравится. У твоей дочери определённо есть талант и потенциал. И это без лести и всего прочего. Она ведь планирует стать моделью, да?

- Да, - подтверждает Портер. - Я готов вложиться в неё, если у меня будут какие-то гарантии того, смогут ли окупиться мои вложения.

- Не помочь дочери с твоими возможностями, Александр, настоящее преступление.

Хоть и стоящая рядом Аделаида терпеть не может Джоэллу, но сейчас полностью с ней солидарна. Однако, она не встревает в разговор - знает, что муж этого не любит.

- Настоящее преступление - тратить деньги впустую, - раздражённо отвечает Портер. - Если уж становиться моделью, то твоего уровня. На меньшее я не согласен.

Когда на какой-то миг супруги Портер остаются наедине, Аделаида невзначай спрашивает мужа:

- Что ты решил насчёт Агнессы?

Тот задумчиво касается подбородка, и по его взгляду Аделаида понимает, что тот поможет их дочери.

А внезапно раздаётся крик.

***

Через пару минут странный тип покидает задний двор, мы с Оливером и Дэниэлом - за ним.

По пути мы встречаем трёх официантов и огромными просьбами уговариваем их удолжить нам свою униформу, кратко объясняя ситуацию. Им, конечно же, не хочется, чтобы на балу пошло что-то не так, иначе влетит всему обслуживающему персоналу, поэтому они соглашаются.

И мы с Оливером и Дэном проникаем в Бальный зал, где уже начинается показ мод Агнессы. Мы застываем у стен, взглядами ища этого странного типа. К счастью, много времени на это не уходит: парень стоит очень близко к сцене.

Агнесса, в каждом из движений которой видна грация, уверенно ступает по сцене и демонстрирует новые коллекции одежды от известных брендов. И, признаться честно, получается у неё все отлично. Люди в зале аплодируют - и, как я полагаю, не столько из-за статуса её семьи, сколько из-за способностей и очарования самой Агнессы. А может, первый вариант всё же ближе к истине. Не дано знать наверняка.

Проходит около пятнадцати минут, прежде чем странный тип начинает действовать. Мы с Оливером и Дэном многозначительно переглядываемся, после чего направляемся ближе к сцене.

Оказавшись там и стоя всего лишь в паре метров от парня, происходит то, чего, если честно, не ожидал даже я.

Тип в капюшоне внезапно достаёт пистолет, после чего Бальный зал разрывает его крик:

- Всем стоять!

Наступает тишина. Агнесса, стоящая прямо посередине сцены в черничном коктейльном платье и чёрных босоножках на толстом невысоком каблуке, застывает, а её взгляд становится стеклянным. Но я готов поклясться, что её охватывает паника.

Всех в зале, к слову, тоже.

- Двиньтесь хоть кто-то, и я пристрелю эту сучку, - громко продолжает, ухмыляясь, парень. Дуло пистолета направлено прямо на младшую дочь Портера.

Где находятся же сами Портеры, я понятия не имею. И не хочу сейчас об этом думать.

В мгновение ока незаметно подбираюсь к парню сзади и бросаюсь на него, после чего скручиваю: силы неравные, я определённо сильнее. Видимо, поэтому он и решил взять пистолет: по другому обороняться не удалось бы.

В это же время к нам подбегают Оливер и Дэн. Дэниэл ловко выхватывает пистолет из руки удивлённого резким поворотом событий парня. Присутствующие на балу в шоке смотрят на нас.

Я прижимаю парня к полу, налегая всем телом и даже не собираясь отпускать:

- Неужели был уверен, что будешь быстрее? - ухмыляюсь я, внезапно хватая парня за волосы и начиная оттягивать назад. Он молчит, никак не реагируя на мои слова.

- Идиот! Мерзавец! Какого дьявола ты вытворяешь в моём доме!? - разрезает Бальный зал истеричный крик Аделаиды Портер, которая уже подбегает к нам. Сзади поспевает и её супруг: он остаётся внешне спокойным, но в его глазах пылает ледяная ярость.

Присутствующие на балу начинают что-то выкрикивать и осыпать оскорблениями типа, которого я поймал. Появляется охрана.

- Мистер... Напомните, как вас звали? - быстро интересуется миссис Портер, подходя ко мне, хотя я понимаю, что на моё имя и фамилию ей плевать, особенно сейчас.

- Пейдж, - отрывисто отвечаю я.

- Благодарим вас за помощь и оперативность, мистер Пейдж. Можете пройти в комнату, в которую вас отведёт наш секретарь... - что говорит женщина дальше, я не слышу из-за гула толпы, но выпускаю парня, передавая суровым охранникам, что выводят его прочь из зала.

Зато рядом со мной появляется Валериан. Я оборачиваюсь и вижу Агнессу, всё ещё неподвижно стоящую на сцене: в её глазах стынет лёд, но у меня такое ощущение, будто бы он вот-вот начнёт плавиться, превращаясь в слёзы.

В этот момент мне действительно жаль Ледяную стерву.