Глава 7.
Хантер выглядит так же — в жуткой маске и черной одежде. Только волосы сильнее потрепаны. Его темные глаза будто сканируют меня, пока я прячу в кармане канцелярский нож, крепко сжимая в кулаке.
— Уже проснулась? — спрашивает Хантер, и я то ли киваю, то ли пожимаю плечами. Что-то среднее.
Неужели уже наступило утро? Или он пришел, потому что услышал шум в комнате?
Все мое тело напрягается. Хантер делает шаг вперед, заходя в комнату, и воздух будто сгущается. Он не просто занимает много места физически, от него исходит незримая сила, энергетика, заполняющая собой пространство вокруг чем-то таинственным и мощным.
Когда мне удается оторвать взгляд от пленительных глаз Хантера, я замечаю, что он принес что-то. Держит в руке тарелку, видимо, с едой.
— Что это? — спрашивает он, опережая мой вопрос.
Проследив за взглядом Хантера, я вижу свои ночные рисунки, на которых изображен он. Насколько вообще адекватно рисовать портреты своего похитителя, находясь в плену?!
Ощущаю, как горят мои щеки, а стыд сковывает мое тело. Это чертовски неловко.
— Мне не спалось... — мямлю я, пытаясь оправдаться.
Воздух между нами кажется тяжелым, давящим. Хантер молчит, будто обдумывает, и это молчание напрягает мои и без того взвинченные нервы. Его темные глаза бегают по всей комнате, изучая рисунки, пока наконец не останавливаются на моем лице.
Хантер приближается на еще один шаг, а я вздрагиваю от внезапной волны мурашек. Желудок сжимается, и я сильнее вцепляюсь в нож в моем кармане.
Похоже, он наконец понимает, что пугает меня, и останавливается. Протягивает мне тарелку со словами:
— Это тебе.
Я всматриваюсь в тарелку и понимаю, что мясо слишком... сырое. В нос бьет запах, будто я в мясной лавке в окружении свежеразделанных туш. Тошнота подступает к горлу.
— Боже, — морщусь в отвращении. — Что это?!
— Кролик, — сдержанно отвечает Хантер, будто не понимая моей реакции.
Никогда не ела кроликов и даже нет желания пробовать. Я не вижу этих милых пушистых созданий как еду, а тем более сырую!
— Ты серьезно? — возмущаюсь, несмотря на страх, и зажимаю нос и рот ладонью.
— Я поймал его утром на охоте для тебя, — отвечает Хантер все также спокойно, глядя мне прямо в глаза. Голос звучит ровно, но в нем чувствуется сталь, заставляющая меня вздрогнуть.
Для него это так просто? Поймать и разделать несчастного кролика.
Мои руки начинают дрожать от мысли о том, что следующей добычей Хантера на охоте могу оказаться я!
— Я не буду есть сырое мясо, — произношу я, стараясь, чтобы мой голос звучал твердо, но внутри меня все кипит.
Не могу сдержать отвращения, которое волной накатывает на меня. От одного вида сырого мяса меня выворачивает наизнанку.
Хантер молчит, его взгляд становится ледяным, а крепкая шея напрягается. Он медленно приближается ко мне, и мои нервы натягиваются до предела. Его присутствие давит на меня, как тяжелая стена.
— Ты должна есть, чтобы выжить, — наконец говорит он.
Живот предательски урчит, напоминая мне о том, что я действительно давно не ела. Вчера мы полдня провели в дороге, а ночь я была взаперти. Я голодная, но не настолько, чтобы есть бедного сырого кролика, как пещерный человек.
Понимаю, что мой желудок пуст, но от такого мяса меня сразу же стошнит, в этом не сомневаюсь.
Боже!
Насколько неразумно или даже опасно просить похитителя приготовить мне еду?
Возможно, это полный идиотизм, а может — шанс не только поесть, но и выбраться из этой гребаной комнаты?
— Что если я... — неуверенно начинаю и, увидев, как Хантер слегка склоняет голову набок, внимательно слушая, решаюсь спросить: — Здесь есть кухня?
Этот особняк выглядит чертовски огромным, подстать его хозяину, и наверняка тут должна быть кухня и хотя бы одна сковородка, верно?
Раз в комнате горит свет, смею предположить, что плита или камин тоже могут быть рабочими.
Хантер замирает, его глаза на мгновение вспыхивают. Он смотрит на меня так, будто пытается понять, насколько серьезно я говорю. Не могу понять выражение его лица под этой чертовой безжизненной маской, лишь вижу, как он задумчиво щурится, не отрывая от меня взгляда.
— Кухня внизу, — вдруг говорит Хантер.
— Я могу приготовить мясо. Отведи меня на кухню, пожалуйста, — прошу я, стараясь скрыть дрожь в голосе.
Хантер колеблется.
— На этот раз не сбежишь? — спрашивает он, напоминая мне о позорной попытке побега, когда я пролетела лестницу и здорово покалечилась.
Слышу его шумное, тяжелое дыхание под маской, пока он наконец не разворачивается и не выходит из комнаты. Хантер не закрывает за собой дверь, и я принимаю это как знак следовать за ним, что я и делаю. Он уверенно ведет меня к лестнице, его мощная спина бугрится от мышц, которые заметны даже в одежде, и меня снова накрывает волна мурашек от силы, исходящей от этого мужчины. В животе что-то сжимается, когда Хантер останавливается и я едва не врезаюсь в его спину.
Хантер пропускает меня вперед, когда мы спускаемся по широкой деревянной лестнице, и я не могу перестать ощущать его пронизывающий темный взгляд на себе. Хоть и не вижу его глаз, но отчетливо чувствую, как они обжигают мою кожу.
Оказавшись у основания лестницы, там, где несколько часов назад потеряла сознание после падения, я неуверенно топчусь на месте. Холл выглядит темным и пугающим, и я не знаю, в какой стороне кухня. Но я замечаю, что именно здесь находится входная дверь, через которую я могла бы попытаться сбежать.
Хантер идет влево по коридору, и я спешу за ним. Прямо сейчас я не смогу незаметно проскользнуть к выходу, поэтому решаю лучше обдумать план, прежде чем начинать действовать. Иначе, если снова облажаюсь, Хантер больше не пойдет навстречу, не выпустит меня из той комнаты, а может и сразу убьет.
Мы движемся по коридору. Холодный воздух проникает под кожу. Каждый шаг по скрипучим половицам отзывается эхом. Здесь так темно, что я едва ли могу разглядеть широкую спину Хантера перед собой.
Я ускоряю шаг, чтобы сократить расстояние между нами и сильно не отставать, потому что гребаные тени в углах пугают меня, и в этом сравнении Хантер кажется менее опасным, чем призраки, монстры и всякая жуткая нечисть из просмотренных мной за всю жизнь ужастиков, которые тут же всплывают в моей памяти.
Не сразу замечаю, как Хантер останавливается, и оказываюсь к нему ближе, чем планировала. Меня окутывает его запах. Терпкий, мужской и свежий. Он пахнет... этим лесом. Кедр, хвоя и что-то еще — неуловимое, но на удивление приятное.
Он включает свет, и я даже прикрываю глаза, успев отвыкнуть от яркого света. Кухня оказывается просторной, с такими же высокими потолками, как и другие помещения тут. Окна здесь не заколочены, а лишь завешены тяжелыми пыльными занавесками, и я отмечаю это в своем мысленном блокноте с планом побега.
Кухня выглядит достаточно оборудованной. Не современной, но это лучше, чем то, что я ожидала увидеть в доме в дремучем лесу. Все выглядит так, будто рука человека не касалась этих поверхностей и приборов уже много лет.
А вдруг Хантер не живет здесь? Что если он оказался тут случайно и совсем недавно? Меня тянет больше узнать о нем, но я не осмеливаюсь задавать эти вопросы.
Спасибо, что до сих пор не убил и даже привел на кухню по моей просьбе.
— Можешь начинать, — слышу я низкий голос Хантера за своей спиной.