Глава 2
Под конец учебного дня стояло общее собрание в главном зале, о котором объявил проректор за завтраком. В академию, по высочайшему указу Его Величества, нежданно-негаданно нагрянул новый ректор, а куда подевался магистр Роули, души не чаявший в своей работе и адептах — непонятно. В Арвинской академии, если управитель и менялся, то только раз в век, а потому неожиданное известие о новом главе вызвало немало пересудов. В столовой резко сделалось не до вкусных завтраков, а все потому что некто пустил слух, что в академию прибыл никто иной, как сам лорд Эминар Дартиас, почетный член Светлого Ордена и могущественный архимаг. Сгоравшие от любопытства универсальные маги вовсю гомонили, по полной обойме обмениваясь мнениями и предположениями насчет сулящих с его назначением перспектив. Самые догадливые уже смозговали, что появление столь высокопоставленного лица в стенах родной альма-матер не ознаменуется радостными вестями, но теперь попробуй втолковать эту простую истину прекрасной половине академии, вовсю и основательного строящих матримониальные планы.
— Ни толики совести у этих магов! — ворчливо ругалась одна из поварих, негодующе поглядывая в кишащий адептами зал и с завидной прытью кромсая зеленые листы капусты. — Готовишь им днями напролет, горбатишься, а они на твою стряпню даже не смотрят. Тьфу! Ректора им подавай, ишь чего захотели!
— Резвее, резвее! — прикрикнула она на стоящую в недалеке адептку, что с унылым видом помешивала наваристый суп в глубокой кастрюле, копотливо потрясая длинной деревянной ложкой.
— Так вы же сами сказали мешать медленно! — не смогла смолчать Аделаида, насуплено зыркнув на повариху, едва не лопающуюся от чувства собственной важности.
На редкость неприятная особа! Вздорная, крикливая, насмешливая, а прибавить ко всему ее бесчисленные, а порой и успешные попытки всячески ее задеть, то выходил полнейший кошмар. Уж очень Аделаиде хотелось от всей души пожелать этой противной женщине долгих лет жизни и вечного поноса, но здравый смысл брал вверх, приговаривая быть выше и не реагировать на гнусные провокации. Спорить с такой себе дороже. Потравить не потравит, но в чай плюнут не погнушиться.
— Делай дело. Не переговаривайся, — отмахнулась повариха и временно потеряв интерес к рыжей адептке, переключилась на низкорослого поваренка, на корточках пробирающегося к выходу из кухни.
— Куда намылились, телепень? Отлынивать от работы вздумал?
Парня от двери как ветром сдуло. В миг примостившись к своему рабочему месту, он стал усиленно изображать бурную рабочую деятельность. Отобрал стеклянную миску с мутной желтоватой водой у проходившего мимо повара, впопыхах разлил добрую половину на белоснежный передник, но не растерялся и сделал невозмутимый вид, мол, так и планировалось.
Аделаида отвернулась и нахмурено уставилась в раскинувшееся на целую половину стены раздаточное окно, откуда открывался приличный вид на столовую и все в ней происходившее. Этакое бесплатное телешоу. Взгляд ее ненароком зацепился за знакомую блондинистую шевелюру, что мелькнула за центральным столиком, сегодняшним утром вместившим в себя ряд нежеланных особ. Владелец этой самой шевелюры, красавец (это было единственное его достоинство) Каден Россвел нежеланных людей от всей души жаловал, всячески одаривая Камиллу Астер своим вниманием. И судя по тому, как стерва улыбалась и заливисто хохотала над каждой его плоской шуточкой, она была отнюдь не прочь пофлиртовать с академической неофициальной звездой.
Послышался скрип зубов. Невольно засмотревшись на сладкую парочку, Аделаида на время подзабыла о своей прямой обязанности, а когда опомнилась, то увидела, что жидкость в медной кастрюле, прежде имевшая насыщенный золотистый оттенок стала предательски темнеть, стремительно преобразовываясь в грязно-коричневый.
Да что ж такое-то! На долю минуты ведь только отвлеклась!
— Нет, нет, нет... — испуганно зашептала она, порывисто заработав деревянной ложкой, но бывший суп все густел и густел, вскоре став напоминать болотную грязь. Такой прелестной стряпни и врагу не пожелаешь. Хотя... С чего бы не пожелать? И что туда только намешали? Минуту назад ведь выглядело совсем прилично.
Опасливо скосив глаза на повариху, что увлеченно вынюхивала специи для мяса, не хуже любой гончей на облаве, девушка огляделась по сторонам и убедившись, что никто не смотрит, стала шептать слова заклинания. Секунда, две и непонятная жижа громко булькнув, окрасилась в прежний золотой.
Бытовая магия — сама по себе вещь очень полезная, а заклинания на изменение цвета и вовсе на вес золота, к тому же на кухне по своему полезно... А то, что так потравить кого-нибудь недалеко, так об этом Аделаида так сразу и не подумала.
— Как идет работа? — внезапно появилась на горизонте надзирательница всея кухни и с интересом заглянула в содержимое кастрюли, подозрительно принюхиваясь. Задержав дыхание, адептка испуганно прижала к себе деревянную ложку. И как у нее только с такой привычкой вкусовые рецепторы до сих не отказали?
— Что-то не так... — задумчиво изрекла женщина. — Дай сюда, надо распробовать.
Аделаида быстро-быстро замотала головой.
— Не дам.
— Как это не дашь? — повариха округлила и без того выпученные глаза и упрямо схватилась за черенок ложки. — Дай говорю!
— Не дам! — категорично заявила Аделаида, вцепившись в деревянную утварь и ни в коем случае не собираясь ее отпускать. — Я с ней сроднилась! Купите себе другую!
— Не смей посягать на мое имущество!
— Это всего лишь ложка.
— Так отдай мне ее, упрямая ты девчонка!
— Вам лучше этого не делать, — осторожно посоветовала Аделаида, но ложку таки отдала.
Махнув на неразумную рукой, женщина зачерпнула лопастью золотистую на вид жидкость, поднесла ко рту, старательно просмаковала и деловито поцокала. Перестав дышать, Аделаида ловила каждое ее движение.
— Ну как? — спросила она.
— Странный вкус.
— А если поконкретнее?
— Соли мало...
— Вам плохо?
— Д-да, — прохрипела повариха в ответ и закатив глаза, завалилась на бок. При том ее лицо сделалось зеленым, как у жабы.
На кухне начался настоящий балаган. Побросав свои дела, все разом кинулись к бессознательной начальнице, а Аделаида в ужасе осела на пол, едва подавив крик.
А если она ее убила? Девушка потрясла головой, отгоняя глупые мысли. От супов ведь еще никто не умирал, верно?
— Она ведь умерла? — с надеждой вопросил кто-то, но словив уйму осуждающих взглядов замолк, потерявшись в толпе.
— Жива она. Жива! Дышит, — раздался другой голос.
Какое облегчение. Прямо таки камень с плеч. Жива!
— Я за целителем! — адептка быстро опомнилась и вскочив на ноги, опрометью бросилась к двери.
Преодолевая пролеты академических коридоров, пустовавших за завтраком, Аделаида терзалась муками совести, точно бобер сгрызавшими ее изнутри. Оставалось только надеяться на лучшее для госпожи Лары и на счастливый конец для себя. Ее исключат? Очень даже возможно. Сделают выговор? Уже лучше, хоть и не желательно. Опять накажут? Если бы! Ректор Роули, души в ней не чаявший, скорей всего склонился бы к третьему варианту, но лорд Дартиас кардинально отличался от своего предшественника и нельзя сказать, что в лучшую сторону. По крайней мере для Аделаиды. Точно исключит... Точно... Чует ее сердце.
— Господин Радольф, срочно нужна ваша помощь! — изрядно запыхавшись восклинула она, стремительно забежав в целительское крыло. Представшая перед глазами картина повергла ее в состояние глубокого шока. Перепуганно охнув, она выскочила обратно, хлопнув дверью.
Да что за день такой неудачный! Одни беды на голову. Неужто прокляли? Решено! С завтрашнего же дня она обвешается защитными амулетами и запасется зельем удачи.
Подумав секунду, Аделаида вновь постучалась. Не услышав ответа, зажмурилась и вместив голову в проем двери, просительно проговорила:
— Я все понимаю, но не могли ли вы продолжить в другой раз? Там госпожа Лара без сознания и ей срочно нужна ваша помощь.
— Адептка Тристан, выйдите и закройте дверь сейчас же! — разъяренно и одновременно сконфуженно вскричал господин Радольф, являвшийся главным целителем всея академии и предметом воздыхания половины адепток этой же академии. Он был счастливо женат на преподавательнице по бытовой магии, очаровательной Азалии Радольф, вот уже как пять лет и все это время Аделаида наивно верила, что не существует любви прекраснее, чем их. Но что-то явно пошло не так...
— Так вы придете? — уточнила она тихо.
— Да!
Адептка со спокойной душой прикрыла дверь и тяжко вздохнув, уныло поплелась на верхние этажи, где располагалось ректорское логово, то бишь, кабинет, сдаваться на милость главе академии. О поварихе позаботятся, у целителя настроенный на всю академию портал, с помощью которого он может оказаться в любой ее точке за считанные секунды. Сейчас она будет только мешаться. Лучше сходить ректора обрадовать. Конечно, великая вероятность, что после столь вопиющей провинки не раздумывая ни секунды, он пинком выкинет ее вон из академии, но если она сдастся самолично, возможно сможет смягчить его гнев. По крайней мере, это безошибочно срабатывало на родителях. Разбил дорогущую вазу, по злому року судьбы каждый раз называемую любимой твоей матери, смочил глаза слезами, да пошел сдаваться на милость родительнице. Она, конечно, пожурит, повздыхает, но в конце концов подытожит, что главное — честность и похвалить тебя за то, что ты не свалил все на вашего жирного кота и не попытался замести следы, упрятав острые осколки под ковром. Ректор, конечно, не всепрощающая мама, но попробовать стоит. С чем черт не шутит?
Шла, шла, а ноги сами собой подкашивались. Вдруг Аделаиде стало так жалко всех вокруг: себя, госпожу Азалию Радольф, съеденную вчера на завтрак курицу, а больше всех госпожу Лару. Глаза неприятно защипало и она едва не всплакнула, но заприметив двустворчатую дверь ректорской приемной, решила отложить эту затею на более поздний срок. Поплакать она всегда успеет, сейчас в приоритете другое.
— Мне к ректору, — уныло сообщила она секретарше и поплелась к двери.
— Как вы смеете вламываться и... — договорить она не успела. Тонкий силуэт мелькнул в проеме двери, перед тем как в нем исчезнуть.
В ректорском кабинете царил уютный полумрак. Жаккардовые плотные шторы были наглухо задернуты, не пропуская в комнату солнечный свет, тем самым создавая особую атмосферу таинственности. Кабинет магистр Роули обустраивал самолично, не поскупившись потратить на то добрую половину академического бюджета, заявив, мол, негоже управителю сидеть за столом из обычного дерева и не иметь диванов с позолоченными ножками, и при том он нисколько не сомневался в весомости своих аргументов. То были всего лишь слухи, но так повелось, что Аделаиде пришлось собственными ушами услышать, как магистр вовсю жаловался своему старому другу, как коробит его отсутствие роскоши, а потому в этой ситуации была склонна верить злым языкам.
Нынешний ректор на столь вопиющее упущение пожаловаться ну никак не мог. Кабинет ему достался помпезный. Но этот похоже сибаристическими наклонностями не страдал, поскольку вычурная мебель с позолоченными ножками была успешно заменена на обыкновенную, добротную, да и кабинет в целом преобразился, став на порядок уютнее. Его новый владелец обнаружился в горизонтальном положении, с удобствами устроившимся на диване посреди рабочего дня. Закинув ноги на подлокотник, лорд Эминар Дартиас увлеченно листал пожелтевшие от времени страницы фолианта, обернутого в кожаный переплет. Заметив Аделаиду, он на секунду приподнялся, но затем с незаинтересованным видом вернулся к чтению.
— Стучаться не учили? — прозвучал сухой вопрос.
— Простите, — она виновато сникла голову, удивленно поглядывая на могущественного архимага из-под ресниц. Даже плакать вдруг перехотелось...
— С чем пожаловали, адептка?
Набрав в легкие побольше воздуха, она зажмурилась и на одном выдохе выпалила:
— Ректор Дартиас, накажите меня.
Воцарилась неловкая тишина. Ради такого архимаг даже отвлекся от своей увлекательной книги и приподнявшись, скептически заломил бровь.
— А вам не хватило? — спросил он насмешливо.
Осознав как двусмысленно прозвучало вышесказанное, Аделаида смутилась и задушив в себе растущее желание побиться головой об стену, продолжила, но теперь уже тщательно подбирая слова и выражения.
— Такая ситуацию неприятная приключилась...
— Кратко и по делу, — вдруг оборвал ее речь архимаг, ловко приняв сидячее положение и подозрительно нахмурившись. — Что вы натворили?
— Почему сразу натворила? Я... Ах да, натворила. Ну, там суп, заклинание, я ей говорила не пробовать, а она меня не послушала. Потом она позеленела, побледнела и покрылась красными пятнами... или наоборот. Я уже забыла в какой последовательности это происходило, но не суть... Она упала и я побежала в целительский корпус, а там господин Радольф с... Ой, это вам знать необязательно. В целом, вот.
Ректор молчал. Секунду, две. Смотрел на нее немигающим взглядом, разве что у виска пальцем не покрутил. Устало прикрыл глаза. С несчастным видом отложил в сторону книгу, встал, подошел к своему столу, сел и жестом повелел Аделаиде проделать то же самое, и только потом спросил с безграничным терпением в голосе:
— Еще раз. Что вы сделали?
— Повариху отравила, — сипло выдала адептка и с виноватым видом вжала голову в плечи.
— Отравили? — нарочито спокойно переспросил архимаг. Аделаида часто-часто закивала, не решаясь поднять голову.
— Зачем?
— Я не специально, — она несчастно шмыгнула носом. — Вы меня отчислите?
— Да подождите вы со своим отчислением. Что с поваром?
— С ней все в порядке. Будет... Скорей всего...
Уронив тяжелый вздох, мужчина откинулся на спинку кресла и смерил адептку нечитаемым взглядом.
— Какая же вы... — он на секунду задумался, наверняка мысленно подбирая наиболее смягченную характеристику, — проблемная. Вот отчислю и...
— Не надо! — подняв полные слез глаза, Аделаида просительно замотала головой. — Я больше не буду, честное-пречестное!
Окинув ее тяжелым взглядом, ректор поднялся с кресла.
— Ждите здесь. Проверю состояние вашей очередной жертвы, — сказал и снова исчез в своем портале. В том самом синем, мощном, подвластным только архимагам. Вскоре после ухода ректора в дверь кто-то осторожно постучал.
— Ректор Дартиас, я могу войти? — послышался голос секретарши.
Не дождавшись ответа, блондинка переступила порог кабинета, держа в руках поднос с едой, но очаровательная улыбка на утонченном лице в миг растаяла, едва она завидела Аделаиду.
— А где...
— Ушел, скоро вернется, — равнодушно ответила она, нарочито увлеченно рассматривая зеленые шторы с портьерами. Не хотелось, чтобы посторонние, а в особицу эта неприятная женщина видели ее припухшие и раскрасневшиеся от слез глаза. Ректор, конечно, тоже посторонний, но сырость разводила Аделаида спецом для него одного, так что ему разрешалось.
— Ладно, — с глухим стуком поднос опустился на ректорский стол. На нем обнаружились песочные печенья с шоколадной крошкой и ароматный чай. Аделаида вдруг вспомнила, что не брала в рот и маковой тростиночки с самого утра и вторя ее желаниям, живот предательски заурчал.
— Ничего тут не трогай, поняла меня? — блондинистая ворчунья пригрозила адептке пальцем. — Иначе лорд Дартиас будет в бешенстве.
— Из-за печенек? — удивилась она.
— Он их очень любит.
Аделаида с сомнением окинула выпечку взглядом, но потом понимающе кивнула.
— И не забудь предупредить его, что печенья от меня. Лично пекла.
Секретарша вышла за дверь и первым делом Аделаида принюхалась к чаю. Зеленый, с травами. Наверняка нервы успокаивает. И печенья на вид хрустящие. Сделав над собой усилие, она отвернулась к окну. Не хватало еще на чужую еду покушаться.
Но ведь там целая горстка печенек. Никто даже не заметит, если она умнет себе штучку.
Оглядевшись с таким видом, будто собирается совершить коварнейшее из преступлений, Аделаида протянула руку к плоской тарелке и подхватив самый ровный и красивый кругляш, с осторожностью откусила краешек. На удивление печенья оказались восхитительными на вкус. Девушка мысленно похвалила белокурую соблазнительницу. Ректор обязан на ней женится, хотя бы потому что она отменно готовит. Подумаешь, характером не вышла, за то лицо красивое и дети у них будут самые очаровательные. Остается надеяться, что характером не пойдут ни в одного из родителей.
Поток бредовых мыслей был остановлен возвращением лорда Дартиаса. К тому моменту Аделаида все успешно прожевала и с деланным интересом рассматривала все те же шторы, приняв самый честный вид.
— Как она? — спросила с беспокойством.
— Отравилась, — с укором констатировал ректор, направившись к своему дивану. Беспардонно разлегся и потеряв интерес к проблемной адептке, уткнулся в свою книгу.
— И все? — озадаченно поинтересовалась она.
— Жить будет, — бросил сухо, но затем не выдержал и порывисто отложив книгу, посмотрел на нее прямо. — Как можно было раскрасить еду в другой цвет, не позаботившись о последствиях? Неужто вы не знаете, что магия и готовка вещи не совместимые?
— Я запаниковала и очень раскаиваюсь, — упрямо выдала Аделаида и подумав как бы смягчить гнев архимага, предложила. — Печеньку будете? Ваша секретарша лично для вас приготовила.
Посмотрев на адептку, кривившую губы в подобие улыбки, несколько долгих секунд, ректор покачал головой и продолжил чтение. И как бы невзначай обронил:
— Не люблю сладкое. Можете забрать себе. Примите их как прощальный подарок к вашему отъезду из академии.
— К какому отъезду?
— К завтрашнему, — преспокойно ответил архимаг.
— Вы меня отчисляете? За что?
— Вы это сейчас серьезно? — ректор все так же скептически на нее взглянул. — От вас слишком много проблем, а у меня их без того навалом.
Аделаида, кажется, перестала дышать. Возмущенно похватала ртом воздух, а перед глазами один за другим стали проноситься яркие картинки возможных последствий. Вот она идет по коридорам академии с опущенными плечами, волоча чемодан, а в спину раздаются смешки и издевательский хохот. В недалеке стоит Камилла Астер под руку с Каденом, и насмешливо над ней глумиться, обзывая никчемной. Вот она прибывает в родное поместье, отчисленная и опозорившая свой славный род, а родители ей улыбаются, в глубоко душе испытывая горечь разочарования.
— Вы не можете меня отчислить! — вспыхнула вдруг Аделаида, подскочив со стула. Она этого не переживет!
— И почему же? — лорд Дартиас даже не обратил внимания, все так же лениво перелистывая страницы.
— Академия не может потерять столь перспективного студента в моем лице, — получилась немного самоуверенно. И откуда в ней только взялась эта смелость?
— Да что вы говорите? — опять насмешка в голосе. — Ваш уровень магии неплох, но успеваемость оставляет желать лучшего. На вашем месте, Аделаида, я бы не был таким самонадеянным.
Она поджала губы. Как же он ее раздражает! И ведь во всем прав, харраги его раздери!
— У меня высший балл по всем предметам, которые вызывают во мне интерес, — выдала она последний аргумент.
— Вы считаете себя настолько умной, что вправе выбирать какой предмет предпочтительнее? Каждый из них важен в вашем образовании.
— Но сами посудите, зачем мне занятия по игре в шахматы? Да еще и обязательные.
— У вас правда есть такой предмет? — натурально удивился ректор. Даже приподнялся.
— Ну да.
— Кошмар, — мужчина поморщился. — Все куда запущеннее, чем я себе предполагал.
— Ректор Дартиас, будьте добры, не уходите от темы. Хочу так же добавить, что я хороший организатор. Кто, по-вашему, организовал потрясающий Весенний бал без финансовой поддержки от академии? А все потому что наш предыдущий ректор захотел себе кресла с позолоченными ножками! А вдруг вы тоже себе что-то этакое захотите? Что потом делать бедным адептам без бала? Меня ни в коем случае нельзя исключать!
Ректор отчего-то ее речью не впечатлился, а только с мученическим видом прикрыл глаза.
— Согласен, те кресла были ужасными, — выдал он спустя целую минуту молчания, приподнялся и с особой внимательностью во взгляде взглянул на девушку. — Мне нет дела до ваших организаторских способностей и пышных баллов. Так уж и быть, я дам вам шанс доказать, что вы заслуживаете учиться в этой академии. В вас я вижу потенциал, но его значительно перекрывает ваша непосредственность под руку с безответственностью. Наказания не будет. Считайте это моей благодарностью за молчание. Но не забывайтесь и помните, что любая ваша оплошность впредь повлечет за собой худшие последствия. Думаю, вы сами понимаете о чем я.
Аделаиду одолевали смешанные эмоции. Хотелось сказать многое, очень многое, но здравый ум подсказывал, что это не лучшая ее идея. Сжав зубы и покаянно кивнув, она тихо спросила:
— Я могу идти?
Архимаг кивнул, вернувшись к книге.
Дважды повторять не пришлось. Из вредности похватав печенья и в спешке позасовывав все по карманам, быстрее, чем когда-либо Аделаида метнулась к двери.
— И не забудьте заглянуть к госпоже Ларе и лично перед ней извиниться, — бросил лорд Дартиас ей вслед и она вмиг замерла, обернувшись к руководителю с кислым лицом. Вид ее сделался крайне несчастным.
— Может не надо? Я ее боюсь.
— Надо, — сказал, как отрезал и даже не взглянул.
С горестным видом адептка покинула ректорский кабинет, а едва открыв дверь столкнулась нос об носу с секретаршей, до этого коршуном маячившей у двери, а теперь, пойманная на не делавшем ей чести занятии, выглядела на редкость сконфуженной. Правда продлилось это секунды две или три, потом светловолосая встряхнула с себя растерянность и гордо смахнув блондинистые локоны за спину, спросила у Аделаиды с нарочитым равнодушием.
— Съел?
— Кого?
— Печенья съел?
Адептка раздраженно засопела. И чего только пристала со своей выпечкой? Будто проблем у нее больше нет.
— Съел, — соврала с самым честным видом. — Пальчики облизывал, да все норовился замуж вас взять. Признавайтесь, зелье любовное небось в тесто подмешали?
— За кого вы меня принимаете?
— Шутка, — беспечно бросила она ей в лицо и обогнув застывшую женщину, не знающую куда себя деть, вышла в коридор.
С нее хватит! Больше никаких непреднамеренных казусов, шалостей и действий, идущих врознь с академическим уставом, и оттого влекущих за собой любые разновидности наказаний. Ноги ее больше не будет в этом кабинете. Аделаида сделается тихой, как мышка, засядет в угол и ни при каких обстоятельствах не станет лезть на рожон. Думается ей в следующий раз Эминар Дартиас не будет столь благодушным по отношению к ней и не побрезгает возможностью ее исключить. Нет уж... Она этого не позволит!