То, что меня не убивает
То, что меня не убивает, делает меня сильнее
Ф. Ницше
Небольшое лирическое отступление
К сожалению, слишком часто происходят в жизни события, которые переворачивают всё с ног на голову. И я не о тех прекрасных случайностях, вроде нечаянной встречи в супермаркете с загадочным зеленоглазым незнакомцем (незнакомкой), от одного лишь взгляда которого мир уходит из под ног. Нет, я о других превратностях судьбы. Сколько раз приходилось сталкиваться с неизбежными, искать точку возврата, но увы, вернуться в прошлое нельзя. Не все ошибки можно исправить. Не единожды придется сожалеть о совершённом, кричать в никуда "мама роди меня обратно" и топтаться на месте, или же блуждать в потёмках в поисках выхода, которого нет. Есть только то, что приводит к последствиям, и в итоге указывает верное направление.
Маршрут восемь восемь два ноля на сегодня отменили. Есения растерянно оглядывалась по сторонам, в надежде всё же увидеть выползающую из тоннеля электричку, но видела лишь темноту. Она потопталась на месте, другие пассажиры шептали ругательства и шли мимо, кто-то задел ее плечом и на ходу извинился, не оборачиваясь. А ведь Есения тоже очень спешила. Ей нужно было, кровь из носа, сесть в эту электричку, немедленно, прямо сейчас, иначе она передумает. Сейчас бы пялилась с отсутствующим видом в окно, не разрешая себе поддаваться сомнениям. Но упрямый диктор еще раз более-менее отчетливо повторила: “Уважаемые пассажиры, маршрут восемь восемь два ноля, сообщение Кингстон — Елоустрит, не прибудет, в связи с забастовкой работников железнодорожного траста. Мы приносим вам свои искренние извинения”…
Дальше Есения уже не слушала, угрюмо плелась к стоянке такси, опустив голову и затыкая внутренний голос, включив на полную громкость плеер. А внутренний голос орал, разрывался от воплей: “Не делай этого, пожалеешь!”. И если бы кто-то наблюдал со стороны, то тоже бы крикнул: “Эй, девчонка, не глупи! Сама судьба тебя отводит, разве не видишь? Последняя забастовка машинистов была сорок лет назад”. Но Есения не обращала внимания на знаки свыше и упрямо шла к припаркованному у станции такси.
— Твенстрит, 135, — назвала она адрес, разместившись на заднем сидении.
Почти задремавший таксист, вяло обернулся в ее сторону, окинул оценивающем взглядом и на всякий случай решил предупредить, что частная поездка — дорогое удовольствие.
— Твенстрит? — переспросил он хамовато. — Это другой конец города! Не меньше полсотни выйдет!
Девушка закатила глаза, сейчас не время экономить, надо действовать быстро.
— Окей.
Темно-синяя тойота приус не спеша выехала на трассу. Есения впилась ногтями в ладонь, сомкнула до скрежета челюсть, стараясь не расплакаться, заморгала часто, считала каждый вздох.
В памяти всплыл образ любимой бабушки, которая наверняка не оценила бы поступок, каким бы самоотверженным он не был, какую бы цель не преследовал.
— Нельзя приносить себя в жертву! Надо бороться до конца, не отчаиваться, — примерно так бы сказала духовитая Эсперанса.
Но видимо внучка, все же не унаследовала непоколебимой силы духа. И как ни старалась не плакать, по щеке скатилась предательская слеза. Есения быстро смахнула ее и вдохнула глубже, они почти приехали. Поворот, еще поворот – это место она хорошо помнит, десять месяцев здесь проработала.
Такси припарковалось у входа в детский сад.
— Пятьдесят три доллара, шестьдесят центов.
Пассажирка вручила скомканную крупную купюру и выгребла последние монеты из кармана, не считая высыпала в ладонь водителя.
— Там должно хватить.
Она вышла и замерла у разноцветной арки, где-то вдалеке поскрипывала качель, пустая детская площадка нагоняла ужас.
— Ничего страшного, — твердила сама себе Есения. — Ну не съест же он меня.
Конечно же, не съест, Виктор не людоед, а просто-напросто ублюдок. Но почему-то ноги не слушались, идти к нему страх, как не хотелось.Она дышала, словно перед погружением в Марианскую впадину, каждый вздох казался последним.
— Он заберет заявление, чего бы мне это не стоило.
И девушка двинулась к парадной, походкой оловянного солдатика, потому что колени от страха не сгибались.