Василиса
— Дети — свиньи! Я всегда это знала, — проворчала Женя, отковыривая жвачки от стульев в библиотеке железной лопаткой.
— Тебе напомнить, что ты сама ребенок, или не стоит? — Хмыкнула Арина, старательно моя столы. — И кстати, вон та большая жвачка — твоя работа. Или ты забыла, как смешивала разные жвачки, а после приклеила их к стулу, заявляв, что вместе они на вкус, как моча тролля?
— Моча тролля? Серьезно? — Прыснула Майя. Она стояла на стремянке и протирала верхние полки, в то время как я занималась нижними. — Откуда ты знаешь, какова она на вкус?
— Знаю и все, — огрызнулась Вершинина. — И вообще, в то время я была молодой и глупой.
— Женя, — позвала я усталым голосом девушку. Когда та подняла голову, то я напомнила ей. — Это было два дня назад.
Щеки девушки порозовели. Майя и Арина рассмеялись.
В принципе, так вся наша уборка и проходила. По очереди мы жаловались, что дети свиньи, потом вспоминали, что на самом деле библиотека загажена и нами тоже, а затем умолкали. Сил на веселье особо не было, поскольку убираться нас заставили сразу после вечерней тренировки, не дав даже передохнуть.
А все из-за хорошей памяти одной настырной дамы.
Вот всегда подозревала, что самая замечательная память у уборщиц. Это подозрение у меня возникло еще в школе, когда Любовь Ивановна, наша школьная мойщица полов, с легкостью опознавала ребят, которые когда-нибудь имели несчастье испачкать только что вымытые ею полы. Их она гнобила до конца года, а после просто молча смотрела, но именно этого взгляда все боялись.
Так вот, к чему я все это вспоминаю. Уборщица, которая работала в школьной столовой и застукала Арину и Женю за кражей масла, тоже была обладательницей такой хорошей памяти, и поэтому с легкостью распознала девочек на ужине. Она подняла такой шум, что сбежалась чуть ли не вся администрация, чтобы посмотреть, какие же «опасные преступницы» задержаны женщиной в этот раз. Конечно, когда все узнали, в чем же девочки провинились и зачем им вообще понадобился этот продукт, все посмеялись. Но вот от наказания смех этот их не спас.
— Веселимся, дамы? — Из глубины библиотеки вышел Гена. — Это зря, это зря... Ариночка, солнышко, ты тут пятнышко пропустила, — мужчина тукнул пальцем в уже отмытый стол.
— Где? — Шатенка стала внимательно рассматривать мебель.
— А вот здесь, — Гена несильно ткнул лбом девушку об стол. Та глухо зарычала.
— Пять, — хором сказали мы. Пятый раз Арина попадалась на одну и ту же шутку.
— Вилонова, сколько можно? Ты, вроде бы, девушка неглупая, могла и с четвертого раза запомнить этот прием.
— У меня мозг после тренировки совсем не варит, — огрызнулась та. — Я и на десятый раз это не запомню.
— Зря ты это сказала, — отметила я.
Губы Гены расползлись в коварной улыбке. Девушка уже поняла свою ошибку и вздохнула. Знаете, что может быть хуже двух тренировок подряд? Подколы Геннадия. Тот уже целый час торчал в библиотеке и издевался над нами как только мог. А сколько раз он припоминал нам масло... Лично я сбилась со счета после двадцатого.
— Ген, может ты себе других подопытных найдешь? — С надеждой предложила я. Тот округлил глаза.
— Мошерочка, как ты можешь такое мне предлагать?! Променять вас, моих глупеньких воровок масла, на кого-то другого? Никогда! — Мы все дружно вздохнули. Ну, я хотя бы попыталась.
— Хорошо. Если вы хотите от меня избавиться, то помогите мне в одной авантюре, — деловым тоном предложил мужчина.
— Тьфу ты нуты, — Женя бросила лопатку на пол. — Господи, Ген, если бы тебе просто нужна была наша помощь в чем-то, то просто бы попросил, а не мучил бы целый час!
— Да не, — бородач махнул рукой. — Так гораздо интереснее. Короче, рассказываю...
***
— Блин, я всю уже задницу отсидела, — донеслось с дерева.
— Ничего страшного, потерпишь ради общего блага, — отмахнулся от нытья Арины Гена.
— Ради твоего дела, Ген. Мы здесь только потому, что ты нас шантажируешь, — отметила Майя.
— Вы здесь потому, что не знаете одного простого правила. Идешь что-то тырить, бери чулок! — Назидательно ответил мужчина.
— Зачем? — Хором спросили мы.
— Затем, чтоб рожи свои страшные не палить, тугодумы, — я тяжело выдохнула и плюхнулась на землю. Чертова неделя розыгрышей. И кто ее только придумал?
Дело в том, что у вожатых сейчас началась так называемая «неделя пранков». На протяжении 7 дней эти великовозрастные лбы прикалываются друг над другом, затем, в воскресенье, подводят итог, и тот, чей розыгрыш был особенно жесток, получает приз в виде недельного отдыха в каком-нибудь месте. Эта традиция берет начало с самого открытия лагеря и проводится каждый год в течение какой-либо одной смены. В этом году она выпала на нашу, из-за чего мы, собственно, сейчас и страдаем.
Я бросила взгляд на Гену и покачала головой. Тот чуть ли подпрыгивал от нетерпения. В качестве своей «жертвы» он выбрал Хлою. Та должна была придти к нему на назначенную встречу, а по дороге ее повстречал бы резко скинутый с дерева скелет-Йорик, который, по идее, должен напугать бедную женщину. Но Геннадию этого мало, поэтому весь розыгрыш мы еще запишем на камеру. А после нас, женщин, будут обвинять в жестокости и коварстве. Как же!
Рядом со мной внезапно села Майя. Я слабо улыбнулась девушке. Из-за всей этой суеты с маслом, мне так и не удалось поговорить с ней. Сейчас девушка выглядела мягко говоря не очень. Спутанные волосы, круги под глазами и жутко пыльная одежда отнюдь не делали ее красавицей.
— Ты выглядишь так, как я себя сейчас чувствую, — тихо сказала я. Майя улыбнулась.
— Святая, поверь, ты сейчас тоже далеко не первая красавица, — та попыталась отряхнуть одежду. — Господи, в медицинском кабинете должно же быть чисто. Почему же мы такие чукчи!
— Ну, строго говоря, чулан — это не медицинский кабинет, — именно в нем хранили Йорика. Точнее наш скелет. Йориком его прозвала уже Женя. Девочка, как оказалось, любит Шекспира.
— Плевать! Все равно их засужу за такой срач, — девушка легла на спину. Увидев скелет, она пропела. — Бедный Йорик...
— Друг мой старый, — донеслось с дерева.
— Растворились, — тихо подпел Гена. И уже хором со всеми. — Твои чары. Так дело не в Шекспире. А я-то наивная...
Посмотрев на скелет, я содрогнулась. В темноте он выглядел весьма жутковато. Как бы Хлоя инфаркт не заработала из-за этого шутника.
Только я собиралась укорить Гену за слишком жестокую шутку, как в кустах раздался шорох, и к нам выскочила Женя.
— Идет! — Я и Майя тут же вскочили. Девушка подхватила камеру ночного видения (ее нам дал Гена. Как оказалось, весь розыгрыш он придумал уже давно и успел подготовиться), лежащую рядом с ней и включила запись.
— По моей команде, Арина! — Тихо крикнул Гена, и мы все приготовились. Вдруг рядом раздались голос, на тропинку вышел какой-то человек и прежде, чем мы успели его опознать, бородач тихо свистнул. Шатенка дернула за специальный узел, и скелет упал вниз, подрыгивая ногами. Раздался громкий вопль, а затем глухой звук падающего тела. О, господи... Так и знала, что этим кончится!
— Черт, — тихо сказал Гена. — Кажись, перестарались.
Мы всей дружной толпой выскочили на тропинку и увидели Хлою, пытающуюся привести в чувство какого-то мужчину.
— Ох ты ж, — только и смогла сказать Женя. Тут Арина спрыгнула с дерева и направила свет фонарика на тело.
— Ну все, — загробным голосом сказал Гена. — Я труп.
Перед нами лежал директор лагеря.
***
— Дети — свиньи. Я всегда это знал, — проворчал Гена, отковыривая жвачки от столов в библиотеке железной лопаткой.
— Не знаю, как у вас, дамы, но лично у меня дежавю, — усмехнулась Арина, протирая подоконники.
— Не у тебя одной, — буркнула Майя, протирая нижние полки. В этот раз мы решили с ней поменяться местами.
— Ничего, девочки, ничего. Теперь, прежде чем помогать этому хрычу, десять раз подумаете, — хмыкнула Хлоя, жуя жвачку. Гена злобно посмотрел на нее, но ничего не сказал.
Хлоя оказалась далеко не дура и сразу поняла, что вечером бородач захочет ее разыграть. Правда, она не знала, как и поэтому решила позвать с собой директора, так сказать, составить компанию для прогулки вечером. Что для нее оказалось замечательной идеей, а для нас губительной. Директор лагеря, слава богу, отделался сильным испугом. Но вот весь оставшийся день он проходил заикой. Гене сильный разнос устроить не смог как раз из-за этого, но вот наказание придумал. Так что сейчас наш отряд уголовников увеличился на одного человека.
— Генночка, миленький, ты пропустил одну жвачку, — пропела женщина, указывая на самый первый стол, который очистил бородач.
— Где? — Мужчина подскочил и стал внимательно рассматривать его снизу.
— А вот, прямо здесь, — Хлоя приклеила жвачку прямо на лоб Гены. Я поморщилась. Фу, какая гадость. Остальных девчонок тоже передернуло.
— Да, — усмехнулась Арина, — Определенно дежавю.