2 глава 2 часть "Гниение"
- Ч т о у в а с т у т п р о и с х о д и т?)
Несмотря на то, что обычная и тёплая улыбка Танжиро оставалась на его лице - глаза портили всю картину. На месте ярко-красных радужек были тёмные и безжизненные овалы, что хаотично подрагивали и осматривали сцену, которая расстилалась перед ним.
Но его сердце...
Оно было страшнее.
От его души исходила мелодия, похожая на крик кукушки из больших настенных часов. Она оглушала и била по перепонкам, резала их на куски и жевала эту кровавую массу, смеялась над твоим бьющимся в агонии теле и продолжала свой акт надругательства. Она не переставала орать, пока ты не сойдёшь с ума и не начнёшь выдерать глазные яблоки, попутно пытаясь достать колющие внутренности, разрывая вены, словно струны, чтобы хоть как-то, хоть как-то прекратить эту бесконечную муку.
Только вот кукушка в какой-то момент замолкала, а мелодия Танжиро вовсе не собиралась утихать.
«Д-да он же его убьёт!» - в страхе подумал блондин.
«Н-наверное он думает, что у меня с Иноске серьёзная потасовка. Он злиться даже страшнее, чем в день нашей первой драки! Нужно поскорее исправить ситуацию, а то у меня очень-ОЧЕНЬ плохое предчувствие!»
- УААА, ТАНЖИРООО, - Зеницу громко завизжал и выскользнул из-под массивного тела брюнета.- ТАНЖИРРОО, ЭТОТ ТУПОЙ КАБАН ПЫТАЛСЯ МЕНЯ УДАРИТЬ ЗА ТО, ЧТО Я ЗАСТЕГНУЛ ЕМУ РУБАШКУУУ, СПАСИ-ПОМОГИ-И-И!!
Блондин показательно спрятался за спиной бордововолосого и сцепил руки у него на груди.
Даже сквозь свой массивный свитер он чувствовал, что сердцебиение Танжиро смягчилось и стало таким же успокаивающим, как всегда.
Дежурный с облегчением выдохнул. Подобные звуки резали его мозг до такой степени, что после таких «актов злости» его голова могла болеть ещё несколько дней, но, слава богу, все закончилось:
- Какой же ты токсичный, Иноске! -воскликнула Незуко, недовольно нахмурив брови.- За тебя прямо стыдно, ей богу!
- А что он прицепился ко мне?! «Застегни рубашку! Застегни рубашку!» Тьфу, блин!
Кабан демонстративно сплюнул и побрел за кондиционеры, ругаясь и попутно бурча себе что-то под нос.
Незуко, Танжиро и Зеницу провели его взглядом, после чего Зеницу все же решился отцепиться от своего друга и высвободил его из своих объятий:
- Сильно побил? - спросила юная Камадо и потрепала золотую корону волос.
- ЭА?! Н-ну, а с чего ты взяла, что он меня п-побил? - голос дежурного дрожал от того, что худенькие и прелестные пальчики Незуко-чан игрались с его волосами.
- Ну-у-у, ты же ему рубашку застегнул, а больше чем уроки правописания, он ненавидит лишь то, когда его заставляют делать то, что он не хочет, а тем более, когда его просят одеться! За такое он либо морду бьёт, либо морду бьёт, третьего не дано! -рассуждала девушка, пока трепала мягкие лимонные кудри, не замечая как обильно, покраснел блондин.
- Н-н-ну, о-он меня не побил! Я просто поставил его на свое место! В-вот!
Незуко светло засмеялась, из-за чего сердце блондина затрепетало.
«Боже, её смех такой милый»
Пока дежурный тихо смущался, к нему подошёл Танжиро и осмотрел того с ног до головы. Его форма была покрыта пылью и грязью, а на бёдрах красовалось темно-серое пятно.
Бордововолосый был уверен, что этому виной был кабан. Секунду назад юный Камадо был всерьез готов накинуться на Хашибиру и уничтожить его прямо здесь и сейчас.
***
Когда Танжиро и его младшая сестрёнка оказались на крыше, первое что лицезрел старший Камадо была сцена с Иноске и Зеницу, из-за которой его сердце сжалось и перестало биться. Он почувствовал, что его лёгкие будто иссохли и перестали функционировать, а мозг превратился в пюре, которое кто-то интенсивно мешал так сильно, что оно выходило через ушные каналы, а этот «кто-то» громко хохотал, хаотично постукивая ложкой о стенки черепной коробки и приправляя эту кашу из мозговой жидкости и извилин страшными мыслями, которые разрывали душу на кусочки.
«э?..Э?.. ч... Что...что.ЧТО?! ¡¿?
Ч-ЧтО ТуТ Ч-ЧеРт ВоЗЬмИ ТВоРИТСЯ??? Ч-ЧеМ ОнИ Т-ТуТ ЗАНиМАЛИСЬ?
Совсем одни...
где никто их не найдёт...
и не услышит...
Нет, нет, нет, нет, нет, нет, НЕТ!!!
Успокойся, Успокойся, У̷С̷П̷О̷К̷О̷Й̷С̷Я̷!
Зеницу...
Мой милый Зеницу...
Ты ведь со мной ТАК никогда не поступишь...
Н̳Е̳ ̳П̳О̳С̳Т̳У̳П̳И̳Ш̳Ь̳ ̳В̳Е̳Д̳Ь̳, ̳В̳Е̳Р̳Н̳О̳? ̳? ̳»
? ¿? ¿?
*̳х̳р̳у̳с̳т̳ь̳*̳т̳р̳е̳с̳к̳*̳л̳о̳м̳*̳
Шея Иноске медленно и со страшным хрустом ломалась под его сильными пальцами. Он чувствовал как мышцы его тела, словно объединившись, отдали все силы его рукам и тихо шептали:«Души, души, души..»
*̷т̷р̷е̷с̷к̷*̷л̷о̷м̷*̷х̷р̷у̷с̷т̷ь̷*̷
Кажется, один с позвонков соскочил и перерезал трахею, из-за чего глотка кабана начала медленно заполняться алой жидкостью, а щитовидный хрящь надломился под давлением, все сужающихся пальцев. Его нефритовые дрожащие радужки выделялись на фоне алых белков, капилляры которых разбухли и расползлись по всей площади глазных яблок, котрые были больше обычного и походили на бильярдные шары.
Следствие удушья и сломанного позвонка.
Брюнет даже не мог просить о помощи. Его язык был словно губка, набухшая от крови и рвоты, а мозг медленно отключался от холодеющих из-за недостатка кислорода конечностей.
*̾б̾у̾л̾ь̾к̾*̾г̾л̾ы̾т̾ь̾*̾х̾р̾у̾к̾*̾
Кожа под его пальцами, как и тело Иноске, начало синеть, он бы ещё сломал кабану и переносицу, чтобы полностью отсечь все возможности на спасение, но его руки были слишком заняты шеей брюнета.
Синие и красные вены выступали на его светло-сером лбу и покрыли онемевшее тело, пока руки рефлекторно пытались убрать не переставающие давить пальцы. Тело Кабана ещё пару минут билось в конвульсиях и пыталось отбиться от нападавшего,
пока безжизненно не сползло в горячую кашу из крови, мочи и рвоты, которая выглядела так красочно по сравнению с пасмурным днем.
Но он не размыкал пальцы.
Не размыкал пока кровь из глотки его друга не смешалась с мозговой жидкостью, что потекла из его ушей, а некогда изумрудные глаза, не приобрели серый и безжизненный оттенок и медленно закатились вверх. Туда, куда сейчас направлялась его душа.
Он встал с колен.
Кровь и рвота, что была на его теле начала остывать, приклеиваясь к конечностям и не вызывая ничего, кроме о т в р а щ е н и я.
Он вытер руки о форменные штаны, кинув последний взгляд на истерзанный и лежавший в груде своих внутренностей труп своего «друга».
Т ы б о л ь ш е н и к о г д а н е
п р и к о с н е ш ь с я к н е м у...
- УАААА, ТАНЖИРОО...
Из глубоких размышлений Танжиро вывел визг Агацумы и его краткое «объяснение» того, что произошло между ним и Иноске.
Бордововолосый внимательно слушал, не отрывая взгляда от брюнета, что недовольно топнул ногой и назвал дежурного «нытиком».
Все, что сказал Зеницу имело смысл.
Танжиро ему верил.
Потому что его запах не врал.
Но если бы Агацума солгал.
То фантазии старшего Камадо
стали бы я в ь ю.
***
Обычно, после того,
как гнев утихал, бордововолосому становилось до ужаса стыдно и страшно от подобных мыслей. Он бы никогда не сделал больно своему другу! Никогда... Каким бы хамом и задирой Иноске не был, Танжиро любил его как брата...
Но сегодня было иначе...
Сегодня он думал лишь о Зеницу.
Одно лишь нахождение рядом с его солнышком перевозбудило юного Камадо настолько, что ему пришлось сбежать перед обедом в туалет, чтобы «отпустить» эти мысли.
Такой милый, когда краснеет. Сейчас, весь пунцовый и тихо хохочущий, он выглядел так очаровательно, что Танжиро хотел схватить блондина за его массивные бедра и прижать к этой холодной железной двери, пока первый будет тихо постанывать и пытаться вырваться. Он бы насильно всунул язык в ушной проход его солнышка, что привело бы того в экстаз, дежурный бы умолял бордововолосого остановиться, но тот бы продолжал трахать его чувствительное ушко языком, одновременно поглаживая твердеющий член, который бы уже сочился и молил о разрядке...
*ШЛЕП*
Танжиро что было мочи шлепнул себя обеими ладонями по щекам, что вызвало сильное удивление у его сестры и друга. Убрав руки от головы, парень поднял глаза и обратился к компании:
- Уж извините, я сегодня что-то не выспался, постоянно впадаю в прострацию, ахахах, - брюнет попытался выдать свою самую светлую улыбку, но стресс и тяжесть последних мыслей не дали ему это сделать, из-за чего она казалась до боли натянутой и странной.
- Действительно, братик. Ты лучше ляг сегодня пораньше, а то ещё и завтра в столб войдёшь! -предложила девушка, потянув своего брата за рукав свободной рукой.
«Танжиро сегодня вошёл в столб? Бедняга...впервые вижу его таким, ну ничего, если буду заботиться о нем на этой неделе, то ему точно станет легче!» - думал блондин, насупив густые брови.
Но Танжиро не сильно волновали его отношения с фонарными столбами. Его больше волновало то, что у него только что чуть не «встал» на глазах у его сестры и человека, на которого собственно у него чуть и не «встал». Юный Камадо сделал пару вдохов, наладив поступление кислорода в организм и нежно улыбнулся:
- Пойдёмте к остальным, они наверное заждались!
Зеницу и Незуко синхронно кивнули и последовали за Танжиро, который как-будто куда-то торопился (Агацума же, поднял с пола бенто, которое обронил во время потасовки с кабаном, и попытался не отстать).
Когда троица наконец-то оказалась за кондиционерами, их встретили два человека: девушка со светло-сиреневыми глазами и лакричными волосами, концы которых были ярко-малиновыми, а также уже известный вам Хашибира Иноске:
- Приветик, ребя-
Ээээ? А где Генья? - Незуко удивлённо наклонила голову и села около девушки. Она уже начала обедать и пластиковые палочки торчали из её пухлых розовых губ:
- Генья не придёт. Их класс пишет сегодня тест. Он повторяет географию, - ответила девушка спокойным тоном и мило улыбнулась Незуко.
Младшая Камадо мило покраснела и тихо захихикала, открывая и расскладывая свое бенто.
В это время Танжиро и Зеницу уселись рядом с Иноске.
Сначала дежурный хотел сесть подле кабана, чтобы тот хоть раз поделился обедом, как обещал, но Танжиро одним случайным (не случайным) грязным движением бёдер оттолкнул блондина влево, из-за чего тот оказался вжатым в железные перила:
- Эй, Танжиро, смотри куда идёшь, ты меня чуть с крыши не скинул! -воскликнул злым и напуганным тоном блондин, попутно поглядывая вниз.
С третьего этажа падать будет больно.
- Ахах, Извини-извини! - Танжиро попытался прозвучать виноватым.
Может быть кто-то бы и поверил, что ему было стыдно, но Зеницу слышал, что это было не так.
Блондин недовольно фыркнул, развязывая салатовый узелок. После чего надавил на крышку бенто так, что та поддатливо щёлкнула и открылась.
В этот момент вся злость на Танжиро у Зеницу исчезла:
- Т-танжиро, н-не стоило! Ей богу, не стоило!
Это бенто было до ужаса милым и детализированным. Там было столько всего: сосисочки, замаринованные в соевом соусе с кунжутом и разрезанные ввиде осминожек, потом шли рис, говядина и салат с помидорами черри, разложенные равномерно и украшенные сверху устричным соусом таким образом, что вырисовывалась мордочка котика, а в углу лежала пара роллов филадельфия, лосось на которых блестел так ярко, что Зеницу мог поклясться, что он выглядел не настоящим, а количество сыра в них просто ужасало (казалось, что Танжиро пол пачки выдавил), последнее, что было в этом бенто - бананово-манговый сок, клубничное молоко с милой девочкой в фруктово-ягодном платье, нарисованной на упаковке, и палочки, обмотанные красно-белой ленточкой.
«У Танжиро весьма большая семья, а это все стоит не дёшево! О чем этот твердолобый думает только, готовя МНЕ подобное! Он же сам знает, что я на остатках и хлебе могу прожить недели..а он тут мне каждый день пиры устраивает...н-нет, я этого точно не заслуживаю..»
«Д е р ь м о к а к т ы н е
з а с л у ж и в а е т д а ж е о с т а т к и
з а
н а м и д о е д а ть!»
Голос брата заполнил уши Агацумы, из-за чего тот машинально прикрыл их руками. Эти мысли любили наваждать его сознание.
Как черви, что медленно заполняют хорошо прогнивший труп.
«Д а к о г д а ж е т ы с д о х н е ш ь
у ж е?!»
Может снаружи он и выглядит нормально...
но внутри шибуршит мясная масса, пожирающая внутренности и остатки гнилого мяса, сосущая жидкость из глазных яблок, попутно ломающая кости и оставляющая лишь холодную пустоту, от которой сердце, казалось, билось реже.
Шрамы на запястьях снова начинали саднить.
Они снова хотели почувствовать приятное жжение кислорода о горячую кровь, снова испытать манящую боль от разрыва плоти из-за тупого канцелярского ножа, купленного в самом дешёвом магазине по скидке, чьё лезвие тупил даже лёгкий ветерок. Они хотели вкусить эти отвратительные действия, что так успокаивали, так как были единственным, что могло перекрыть более сильную и едкую боль.
(его брат изменился...а он нет)
Зеницу поднял голову, а его ладони медленно сползли вниз, скользя пальцами по мягким локонам волос.
Это было не важно.
Ведь не только ему было больно.
Танжиро тоже было больно.
И он должен был сделать в с е,
чтобы эта боль прекратилась.
Ведь Танжиро его д р у г.