Глава 14
Даже спустя значительный период времени он не мог не думать о произошедшем хотя бы изредка. Ведь тогда, вселившись в чертового Поттера, он рассчитывал погубить мальчишку руками Дамблдора и никак не ожидал обнаружить в доставшем его паршивце часть себя. Он был столь сильно ошарашен, кажется, впервые в жизни и, вернувшись со скулящей Беллой в Малфой-менор, запытал до смерти всех пленных, запертых в подвалах, а после принялся за своих слуг.
Поттер, этот проклятый мальчишка Поттер должен был умереть от его руки, его рок, судьба, преследующая его с той самой ночи, когда он пришел в Годрикову Впадину. Удачливый, посредственный, наглый щенок, в отличие от других, никогда не смотревший на него со страхом в зеленых глазах, въевшихся в мозг хлеще его самых потаенных страхов перед смертью и самых честолюбивых стремлений завоевать и изменить этот мир. Он жаждал увидеть первобытный страх и отчаяние в этих ненавистных глазах, всегда горящих тем же вызывающим огнем, что и глаза Лили Поттер перед смертью. Он хотел сломить, убить Гарри Поттера, но впервые за шестнадцать долгих лет это желание было погребено на задворках сознания под ужасом и отчаянием перед новым, страшным, неожиданно открывшимся знанием.
Гарри Поттер был его хоркруксом. Нежеланным, незапланированным, но хоркруксом. Одним из хоркруксов, что гарантировали ему бессмертие. Завыв, Волдеморт совсем по-маггловски скинул с подставки одну из помпезных, несомненно, неприлично дорогих ваз Малфоя. Что делать с хоркруксом внутри Поттера он не знал. Первые дни, только выяснив о Поттере, он порывался найти и убить щенка, посмевшего украсть часть его драгоценной души. Слишком много отнял у него Поттер. Тринадцать лет жизни, философский камень, хоркрукс в дневнике и василиска — величайшее наследие его прославленного предка. Теперь же выяснилось, что список пополнился и его душой.
Лорд Судеб, Волдеморт порывался уничтожить Поттера немедля, но, стоило гневу и жажде крови сойти на нет, он прислушался к доводам помутненного безумием рассудка, здраво рассудив, что собственноручно избавляться от хоркрукса по меньшей мере глупо. Гарри Поттера следовало привязать к себе. Привязать так, чтобы наглый мальчишка даже не думал о том, чтобы пойти против него, предать его. В конце концов, его душа должна быть на его стороне.
Спустя неделю напряженных размышлений самый удобный способ был найден. Неприятный, раздражающий, влекущий за собой слишком много проблем, но, несомненно, надежнейший способ привязать к себе мальчишку. Осталось лишь продумать детали и уведомить о своем решении магов Великобритании.
***
Читая сводки новостей и разгребая последствия каждодневных катастроф и бесчинств, творимых Пожирателями Смерти по всей стране, члены Ордена Феникса предполагали худшее. С каждым новым убийством, с каждой новой резней Дамблдор становился все мрачнее, уверенный, что все происходящее — лишь прелюдия, начало чего-то большего, часть плана Тома Риддла, который вот-вот придет в движение. Чего пытался добиться Лорд — пока было неясно, но смутная тревога и опасение не покидали директора ни на секунду, чтобы в конце июля, наконец, обрести смысл. Альбус Дамблдор ожидал от Волдеморта чего угодно, но только не этого. И что со всем этим делать еще предстояло решить.
Требование, выдвинутое Лордом Волдемортом, было беспрецедентным, возмутительным. Повергло магов, что имели честь знать о нем, в ужас. Но, несмотря на громкие возмущения, открывающиеся перспективы были слишком заманчивы, чтобы беспечно его отклонить.
***
Обнаружив в кабинете директора столь разношерстную толпу, Гарри должен был догадаться, что новости ему предстоит услышать неутешительные. Присутствие профессора Макгонагалл, Снейпа (вот его бы он предпочел вне класса зельеварения не видеть, вернее, вообще не видеть), Ремуса (еще больше осунувшегося и похудевшего после гибели последнего из своих школьных друзей), Рона и Гермионы (им он был искренне рад, испытав при виде лучших друзей мимолетное облегчение) было весьма предсказуемо и худо-бедно объяснимо, но что в кабинете забыли пока еще Министр Фадж (переизбрание было не за горами, и Гарри надеялся, что на столь важный пост посадят кого-то более компетентного), Амбридж (к его величайшему сожалению, кажется, оправившаяся от «вечеринки» с кентаврами) и Нарцисса Малфой (при взгляде на нее он испытал смесь жалости и отвращения — женщина была излишне бледной и выглядела на редкость несчастной, хоть и маскировала все эмоции за привычной маской ледяной аристократки) Гарри не понимал. Уж этим людям присутствовать при его беседе с Дамблдором было явно необязательно. И, только услышав, но не до конца уловив суть сказанного, Гарри понял причину нахождения в кабинете директора каждого из вышеназванных волшебников.
Новость, свалившаяся на его исстрадавшуюся голову, была слишком оглушающей и нереальной, чтобы переварить и поверить в нее с первого раза.
— Какой, к черту, брак? Он с ума сошел? Вы все с ума посходили?! — гневно выкрикнул ошарашенный парень, искренне надеясь, что ослышался.
Тяжелый вздох Дамблдора показался слишком громким в повисшей в помещении тишине. Гарри неспеша обвел взглядом всех, кто находился в кабинете, выискивая на их лицах что-то, хоть что-нибудь, что дало бы ему понять, что все происходящее — лишь неудачная шутка, и не находя этого. Губы Снейпа привычно кривились в презрительном отвращении, что всегда появлялось на его лице, стоило ему увидеть Гарри. Макгонагалл же, напротив, сжала губы в тонкую линию, что выдавало ее раздражение и возмущение. Не в меньшем возмущении и бешенстве пребывал Ремус. Фадж ежеминутно протирал мокрый от пота лоб платком, нервно поправляя котелок и теребя его в руках. Амбридж мерзко, жеманно улыбалась, вперив в него холодный, мстительный взгляд. Нарцисса Малфой делала вид, что все происходящее не имеет к ней никакого отношения, но побелевшие пальцы, со всей силы сжимающие подлокотники кресла, выдавали ее волнение.
Но сильнее всего его поразила реакция лучших друзей. Гермиона кусала губу, нерешительно, виновато глядя на него, но тут же отворачиваясь, как всегда делала в моменты, когда считала, что ей есть, за что корить себя перед лучшим другом. Она нервничала, боялась и, сжавшись в комок, казалось, не могла решить, как именно ей стоит поступить. Рон также хмурился и отводил глаза, не находя в себе сил смотреть на Гарри. На его лице проступили красные пятна, и Гарри казалось, что ему было стыдно за что-то. Но уже в следующий момент Рон будто сделал выбор и с вызовом посмотрел на Гарри.
— К моему огромнейшему сожалению, ты все услышал правильно, мой мальчик, — наконец, нарушил тишину Дамблдор, напряженно и печально следя за быстро сменяющимися эмоциями на лице словно шуткой судьбы когда-то давно Избранного ребенка. Все еще ребенка, несмотря на то, что ему уже пришлось пережить. — Мне жаль ставить тебя перед таким выбором… Хотя, если рассудить здраво, выбора у нас особо и нет. — Вот именно, Господин директор, у мистера Поттера нет выбора. Министерство уже сделало выбор за него, — слащаво улыбаясь, вставила слово Амбридж. Профессор Макгонагалл испепелила ее гневным взглядом, прошипев, словно кошка:
— Закройте рот, Долорес! Что бы ни выбрал мистер Поттер, Вас это касается в последнюю очередь! Я до сих пор не понимаю, что Вы здесь делаете! Насколько я помню, Вас на это собрание никто не приглашал!
— А я не понимаю, почему мы вообще это обсуждаем! Гарри не женится на Волдеморте! — неприязненно процедил Люпин, прожигая всех злым взглядом. Он злился на Дамблдора и Фаджа, вознамерившихся распорядиться судьбой Гарри, обречь сына его погибших друзей на самую страшную и незавидную участь. Он впервые в жизни злился на Дамблдора, авторитет которого рассыпался прямо на глазах.
— Это просто бред!
Обернувшись к нему, казалось, совсем не смутившаяся ведьма, больше похожая на жабу, скривила свой огромный рот в отвращении: — Министерству не интересно мнение таких мерзких тварей, как…
— ТИХО! — перебил ее директор, холодно глядя на нее сквозь очки-половинки.
— Помолчите, давайте выслушаем Гарри.
Все взгляды вновь обратились к нему, и Поттер почувствовал прилив благодарности к профессору Макгонагалл и Ремусу, вступившимся за него. Он не знал, что сказать, так и не сумев переварить новости, свалившиеся ему на голову. Вспомнив о том, какой сегодня день, он невесело усмехнулся:
— С Днем Рождения меня… — радовало, что хоть половина людей после этого выглядела немного пристыженно.
— Я правильно понял, Волдеморт предложил мир в обмен на брак со мной? — дождавшись кивка Дамблдора, он продолжил,
— Почему? Я думал, он мечтает убить меня.
Лицо директора после этих слов лишь больше помрачнело. Гарри с подозрением покосился на него, примерно догадываясь, что явилось причиной. Выходит, старый профессор знал о том, что в нем часть души Волдеморта? А теперь об этом знает и сам убийца его родителей? Зацепившись за последнюю мысль, он выплюнул:
— Вы всерьез думаете, что я женюсь на уроде, убившем моих родителей? Лишившем меня всего?
— Подумай о том, скольких он еще убьет, если ты откажешь, Гарри, — нахмурился Дамблдор.
— Мне нелегко принять это решение, но у нас нет выбора.
— Он поклялся утопить Англию в крови, если Вы откажетесь, мистер Поттер, — неожиданно донесся до него голос миссис Малфой.
Чересчур резко развернувшись к ней, Гарри недоуменно уставился на нее:
— Вам-то какое дело? Он и раньше убивал! За последний месяц погибло столько магглов и магов… Только не говорите, что Вам есть до них дело! Вы — высокомерная, омерзительная женщина, всякий раз, как я видел Вас, Вы выглядели так, словно Вас окружает один мусор, и Вы учуяли мешок дерьма прямо перед своим носом!
— Поттер! — осадил его Снейп, раздраженный грубостью своего студента.
— Следите за языком, невоспитанный щенок! Весь в отца, такой же неотесанный…
— Ничего, Северус, — холодно перебила Нарцисса,
— все мы знаем, что у мистера Поттера хромает воспитание. Мистер Поттер, если бы у меня был выбор, уверяю Вас, я бы здесь не сидела. Вы правы — мне плевать на магглов и магов. Плевать на всех, кого Он решит убить. Мне не плевать на своего сына, которого Он убьет, если я провалю задание и не исполню Его волю. И мне не плевать на своего мужа, гниющего в Азкабане, который, стоит Вам согласиться, обретет свободу.
— Изогнув тонкие губы, женщина окинула Гарри неприязненным взглядом.
— Жизнь и судьба всей моей семьи зависит от Вашего решения, и будь на то моя воля, Вы бы уже подписывали брачный контракт под Империусом, даже если бы за это мне самой светил Азкабан!
Пораженный этой отповедью, Гарри еще больше нахмурился, задумчиво закусив губу. Ему не было дела до Люциуса, но Драко… несмотря на вражду, он никогда не желал ему смерти. Еще и это повесили на его плечи! Долго еще магический мир будет оставлять на него все свои проблемы? Медленно выдохнув, он спросил, чтобы хоть что-то сказать:
— Выпустят из Азкабана? Люциуса или всех его приспешников?
— Всех, Гарри. Это одно из условий контракта, — ответил Дамблдор. — Озвучьте уже все остальные, — раздраженно потребовал подросток, искоса поглядывая на лучших друзей. Те были белее мела, все еще отводили взгляд и так и не сказали ни слова. — Если ты согласишься вступить с ним в брак, ты обязуешься не вредить ему, не пытаться убить, не мешать его планам, не выдавать его секретов, которые станут тебе известны. Ты также должен будешь следить за своей безопасностью и обязуешься не пытаться убить себя или нанести себе любой другой вред, — после этих слов Гарри обреченно прикрыл глаза, понимая, что Волдеморт знает. Знает о том, кем он для него является. Что в себе хранит. Пристально наблюдавший за ним директор немного удивленно распахнул глаза, изумленно рассматривая своего студента.
— Как я понимаю, ты уже все знаешь? — Гарри кивнул, сглотнув ком в горле. Выходит, и профессор все же знал…
— Как давно?
— Недавно, — прохрипел мальчик, взлохматив и так стоящие торчком волосы. Все это напоминало ему какой-то абсурдный цирк, спектакль, в котором он, увы, играл главную роль.
Ремус, заметив их переглядывания, нахмурился и как-то разом помрачнел, спрашивая: — О чем это вы? — Это не так важно, — ответил Дамблдор, устало потирая бороду.
— Вернемся к контракту. Волдеморт также обязуется не причинять вред тебе, следить за твоей безопасностью и оставить в покое Великобританию. Контракт обязует его не убивать ни одного мага страны, каким бы статусом крови тот ни обладал, и не убивать магглов. Взамен он требует отпустить на волю всех его слуг и снять с них все обвинения. И, разумеется, не нападать на него и его слуг, не преследовать их и не вмешиваться в их деятельность, если она не причиняет прямого вреда жителям страны.
— Если я не соглашусь… — проговорил Гарри, уже зная, что услышит, но все равно был удивлен, когда ответ пришел не со стороны директора, как он ждал, а со стороны лучшего друга, что до сих пор хранил молчание.
— Если ты откажешься, он утопит Англию в крови. Ты же слышал эту Малфой! — выпалил Рон, сверля его тяжелым взглядом. — Не будь эгоистом, Гарри! Что стоит какой-то брак в обмен на тысячи жизней! На его стороне многочисленная армия, дементоры, оборотни, вампиры, даже великаны! Пораженный, Гарри уставился на того, кого считал лучшим другом, не зная, что сказать. Он ожидал поддержки, помощи, но не того, что его бросят в самый тяжелый момент в жизни. Повернувшись к Гермионе, он внимательно посмотрел в ее заплаканные глаза и холодно поинтересовался:
— Ты того же мнения? А, Гермиона?
Всхлипнув, подруга подняла на него решительный взгляд, который не вязался с ее тоном, почти взмолилась:
— Гарри… Прости нас, пожалуйста… Рон не сказал, но… У Него Джинни… и… и мои родители… — всхлипнув, она закрыла ладонями лицо и расплакалась.
— Они напали на нас одновременно три дня назад! Прости, Гарри, ради Бога, прости! Ты должен согласиться! Или их убьют!
Оглушенный, Гарри пошатнулся и упал обратно в кресло. Мистер и миссис Грейнджер, которых он видел всего несколько раз, и… Джинни… веселая, такая добрая Джинни, которая стала ему как младшая сестра… Он не знал, что делать. Как никогда грустно посмотрев на него, профессор Макгонагалл обернулась к миссис Малфой и надтреснутым голосом проговорила:
— Должен быть другой выход… Его не устраивает мир без брака с мистером Поттером? Мы можем выполнить все его условия, не заставляя мистера Поттера платить такой ценой.
Покачав головой, женщина произнесла:
— Он учел, что вы можете выдвинуть такой вариант и заранее ответил отказом. Главным условием являются не его сторонники, сидящие в тюрьме или скрывающиеся от правосудия, а именно брак с мистером Поттером.
Гарри не знал, как поступить. Что ответить. От него в который раз требовали слишком многого. Мир и спасение множества жизней были весьма привлекательны. Он прекрасно понимал, череду каких страшных событий и скольких смертей повлечет за собой его отказ, но и ответить положительно было выше его сил. Жениться на убийце его родителей. Почему именно жениться? Почему этот псих не мог выбрать другой вариант?!
— Гарри, прости меня и прости нас всех. Мы в который раз вынуждены взваливать на твои плечи непосильное бремя. Уверяю тебя, если бы у меня был выбор, я бы хотел оградить тебя от всего этого… как бы я хотел… — прошептал Дамблдор, и Гарри со злостью, смешанной с жалостью и отчаянием увидел слезы, блестящие в глазах старого профессора. Ком встал в горле, мешая говорить. Просто вдохнуть. Дамблдор не смел смотреть на него с такой виной, только не сейчас.
— Я понимаю, это трудный выбор. Никто не смеет просить тебя о подобном. Но, будучи ещё тринадцатилетним ребенком, ты между легким и правильным выбрал правильное. Всегда выбирал правильное, как бы тяжело, больно и страшно тебе ни было.
Ты — замечательный молодой человек, и я горд тем, что у меня такой студент. Я понимаю, это нелегко принять, но одна жизнь не стоит тысячи других жизней…
Почувствовав жжение в глазах, Гарри быстро зажмурился, стараясь не показывать всем окружающим, насколько задели его эти слова. Он всегда жертвовал собой, выбирая правильное, спасая других… Сейчас он предпочел бы умереть за всех магов и магглов этой страны, но не вступать в брак с Волдемортом. Кинув взгляд на Рона и Гермиону, Гарри с горечью заметил напряженное ожидание и надежду в их печальных глазах. Их извиняющиеся, но решительные лица были в сто раз хуже, чем любые слова, сказанные Дамблдором. Жизни их семей зависели от него, и он впервые не знал, как поступить. Всегда был готов глупо, храбро кинуться спасать других, не думая о том, чего это может ему стоить, и именно сейчас, зная, какой выбор ему предстоит сделать, абсолютно не был готов согласиться. Да и как вообще можно согласиться на подобное вот так сразу?! Все ждали от него ответа, не задумываясь о том, что он просто не готов решить что-либо в данный момент.
— У нас есть три дня для принятия решения, — промолвил Дамблдор, словно прочитав его мысли. Неожиданно парень почувствовал чью-то руку у себя на плече. Ободряюще улыбнувшись ему, Ремус тепло потрепал его по голове и севшим голосом выпалил:
— Гарри, если ты не хочешь, ты не должен… — Как это — не должен? — перебил его до этого молчавший Фадж. — Мистер Поттер — совершеннолетний гражданин Британии! В подобных случаях Министерство имеет право решать за него! Хватит, мы слишком долго все это мусолили! Я, как Министр, даю согласие на этот брак от лица мистера Поттера!
Моментально разозлившись, Гарри вскочил на ноги, выхватывая палочку и указывая ею на Фаджа. В нем кипел праведный гнев, вся злость, подавляемая до сего момента, вырвалась наружу вместе с яростным выкриком:
— Ступефай!
Смешно округлив глаза, Фадж грузным мешком повалился на пол, стоило красному лучу достигнуть его груди. Возмущенная, Амбридж тут же дернулась за своей палочкой, гневно сверкая выпученными глазами, но сделать ничего не успела, оглушенная, падая рядом с Министром. Гарри с удивлением уставился на профессора Макгонагалл, прячущую палочку обратно в карман строгой мантии. — Давно мечтала это сделать, — мягко, но слабо улыбнулась ему женщина. Злость, проснувшаяся после слов Фаджа, так и не улеглась, даже несмотря на то, насколько он был поражен поступком своего декана. Решив положить конец творящемуся вокруг фарсу, безумию, он импульсивно вскинулся:
— Надоело! Вы слишком много от меня требуете! Я не готов принять решение, да я категорически против! Я не хочу жениться на уроде, убившем моих маму и папу! — и бросился к двери. Уже взявшись за ручку, готовый выскочить из кабинета, он неожиданно был остановлен Снейпом, что хранил мрачное, презрительное молчание на протяжении всего разговора. Слишком сильно сжав предплечье подростка, ненавистный профессор зельеварения посмотрел на него, как показалось Гарри, с чуть меньшим отвращением, чем обычно, и сухо произнес:
— Я всегда говорил, что Вы — невоспитанный, наглый щенок, Поттер. Копия своего поганого папаши,
— Гарри открыл, было, рот, чтобы возразить и ответить на оскорбление отца, но Снейп не дал ему вымолвить и слова, продолжив,
— но такого я от Вас не ожидал. Кажется, в Вас в кои веки проснулся вечно спящий мозг, в наличии которого у Вас я всегда сомневался. — Гарри нелепо округлил глаза, неверяще вылупившись на самого ненавистного своего профессора. Поверить в то, что Снейп похвалил его, было также нереально, как если бы Волдеморт вдруг предложил мир и стал белым и пушистым. Он невесело усмехнулся своим мыслям и сравнениям. Кажется, сегодня произошли две невероятные вещи подряд.
— Напомните мне добавить балл Гриффиндору в начале учебного года. На большее Вы пока не тянете.
Отрешенно кивнув, Гарри отступил от профессора и открыл дверь, намереваясь выйти. Слова Дамблдора, раздавшиеся в спину, догнали его при пересечении порога кабинета, удушливо гнетущего его повисшей атмосферой надежды, безмолвного осуждения и обреченности:
— Мальчик мой, ты можешь расположиться в своей комнате в общежитии Гриффиндора. Думаю, Тонкс уже доставила твои вещи. И, Гарри, у тебя есть три дня. Мы будем ждать твоего решения.