35 глава
И в ее голосе столько насмешки, уверенности, которая заставляет меня замереть на месте.
Ее зловещая ухмылка может пробрать до мурашек, заставить кровь стыть в жилах, а волосы встать дыбом. Я замираю, видя ее такой — недружелюбной, кровожадной и до чертиков мстительной. В голове не укладывается, что именно она желает мне и Алексу смерти. Что именно она столько времени улыбалась, помогала, а за спиной разрабатывала план по уничтожению меня и моего хранителя. Неужели столько лет я была так слепа?
Даже Алекс, томно стоящий позади, не придает мне уверенности, потому что безумные глаза Франчески смотрят именно на меня, заставляя тело дрожать от страха — но я всеми силами пытаюсь не показывать этого, ведь не должна быть слабой. И я знала, на что иду — и отступать совсем не тот вариант, когда мы уже на финише.
Франческа просто стоит, поглаживая свои черные деловые брюки. Даже музыка на фоне не возвращает меня в реальность, в которой сидят Эмили и Генри, наверняка гадающие, куда я запропастилась. Так же сверлю взглядом — не таким уверенным, правда — Франческу, думая, что же дальше сказать или сделать. На самом деле каждый исход мы с Алексом обсудили, но мной настолько овладел страх и бессилие, что все мысли вылетели из головы, безрассудно разбившись о стену бутика.
Гробовая тишина, которая прерывается слабой музыкой на фоне и моим учащенным дыханием, обволакивает нас троих, сковывая движения, мысли и все материальное и нематериальное. Кажется, будто мы в другом измерении, но мы все в том же бутике, в той же растерянности и в том же гневе.
— Теперь поясни за все, что ты сделала! — жестко разрезает тишину хладный голос Алекса, который подходит к Франческе.
На миг я думаю, что он сейчас ударит ее, пустит свои способности хранителя или еще что-то, но тот лишь спокойной походкой и с уничтожающим взглядом проходит мимо, встав впереди меня, как бы беря весь удар на себя. Теперь я чувствую себя более уверенной, поэтому выхожу из плеча хранителя, ожидая слов Франчески.
Но тут в голову ударяет мысль о том, что ее глаза совсем не зеленые — они голубые. Настолько голубые, что даже в темноте бы не могли казаться зелеными!
Но словно прочитав мои мысли, девушка на миг наклоняет голову, приложив руки к лицу — после она смотрит на меня новым взглядом, который я не узнаю.
Линзы.
Мной овладевает шок, но я пытаюсь держать твердую стойку. Хотя не передать моего разочарования, когда я вижу зеленые глаза Франчески — такие же яркие, как у Алекса и Брюса. Теперь не признаю, что это та самая девушка, с которой не так давно я распивала коктейли и болтала, словно с подругой.
Хотя только сейчас я понимаю истинную цель того приглашения.
Не узнаю подругу, которой я так доверяла, делясь с ней чем-то ценным.
Но только сейчас понимаю, почему ее так интересовал Алекс.
Не узнаю коллегу, которая столько раз выручала меня.
Раньше даже не понимала, какой ей на самом дель прок, чтобы я всегда была под крылом.
Это все не укладывается в голове, но сейчас, смотря на эти глаза, которые совсем незнакомы мне, я понимаю, что это правда. Это чертова правда, которая ранит, убивает — но теперь это должна сделать я, чтобы не потерять того, кто мне очень дорог.
— Вы хотите знать правду? — с безумно неприятной улыбкой спрашивает она, кинув на пол те чехлы, которые послужили поводом прийти сюда.
Алекс смотрит на меня, будто бы не уверен, что я хочу знать это. Но я уже готова буквально ко всему — несмотря на то что голова идет кругом и постепенно в глазах темнеет. Это пустяки, потому что нет времени для слабости.
И я продолжаю молчать, словно проглотила язык, потому что слишком поражена всем происходящим, хоть мы и до этого знали, что Франческа тот самый хранитель. Но когда это происходит вот так, когда это подтверждает сама девушка, становится не по себе. В голове сцена была куда более эпичной.
— Думаю, два идиота заслужили знать правду, — пожимает плечами Алекс, так же холодно морозя девушка у входа взглядом.
Она улыбается, словно наслаждаясь моментом, будто ждала этого дня тысячи лет. Под следящим взглядом Алекса Франческа медленно передвигается к диванчику, на котором я так много раз засыпала, и садится, положив ногу на ногу. Ее взгляд прикован ко мне, словно я главный герой ее истории. Тишина становится неумолимо жестокой, проницая меня до самых глубин души и тела — я готова взорваться от этого напряжения, но так же стою, непоколебимая пожирающим меня страхом.
Девушка вальяжно раскидывается на диване, внушая максимальную уверенность в ситуации. Даже пугает ее спокойствие и равнодушие к тому, что сейчас происходит. Это наводит на мысль, что все идет по ее плану...
— То есть хотите начать сразу с дела? — смеется она. — Не хотите узнать как? Когда?
— Пф, — усмехается Алекс, чем немного выбивает из колеи Франческу. — Думаешь, как мы поняли, что это ты?.. Кулон слишком быстро выдал тебя!
— Не скажу, что быстро, не правда ли? Во мне уже столько твоей энергии!
— Ну и подавись, Франческа, — выплевывает Алекс. — К ней, — он показывает ладонью на меня, — ты больше не подойдешь, сука! Я больше не позволю тебе делать это. — Франческа самодовольно смеется, будто знает того, чего не знаем мы. Наверняка это всего лишь ее игры. — Мы расскажем тебе, как собираемся уничтожить тебя и твои промыслы. Но для начала ты, мать твою, расскажешь, на кой хрен потратила столько лет, чтобы оказаться сейчас на этом месте!
Громкий и железный Алекс пробирает до дрожи, и, кажется, меня никто не замечает. Хотя даже и я забыла о существовании своего тела, которое так дрожит. Наверняка Алекс чувствует, как сильно у меня бьется сердце. Наверное, поэтому он берет весь удар на себя, не желая втягивать меня, хотя я имею прямое участие во всем этом.
— Черт, — театрально закатывает глаза девушка, — видимо, придется рассказать, иначе я не узнаю ваш гениальный план! — восклицает она, вскинув руки. Ее самонадеянность и саркастичность начинает бесить меня, и я удивляюсь, как быстро может поменяться отношение к человеку. Ну, не совсем человеку... — Кстати, Венера, помнишь тот день, когда ты впервые узнала Алекса? Ты, дурочка, рассказала мне, что увидела в незнакомом мужчине знакомое лицо! — смеется она. — А я так умно подыграла тебе, сказав, что и у меня такое бывает.
Я гневно сжимаю кулак, облизываю до безобразия сухие губы и начинаю слушать Франческу, которая снова будто обращается ко мне, а не к Алексу, так смело ворвавшемуся в эту беседу.
— Ладно, все по порядку... Ну, наверняка вы знаете, что когда-то Венера Эстер была хранителем — красивой, непобедимой, гуманной и чертовски взбалмошной хранительницей некого Адама Лоера, который был таким же сексуальным, отчасти жестоким и, кстати, заядлым бабником, — начинает Франческа, глубоко вздохнув. Наверняка мы бы с Алексом сели на диван, взяли горячий чай и навострили уши, наслаждаясь интересной историей — да, если бы это было уместно. Сейчас мы лишь навострили уши и приготовились к тому, что, возможно, узнаем то, чего не должны были никогда узнать. И мы оба должны быть готовыми... — Ох, Адам и вправду был красивым, на него вешались буквально все — конечно, он пользовался моментом и всех утешал. — Она похабно улыбается, отчего Алексу становится не по себе, судя по его нахмуренным бровям. — Тебя это устраивало, нравилось просто трахать миловидных девочек, а потом бросать их.
— Не смей так говорить! Я уже не Адам, — огрызается Алекс, в край недовольный тоном и поведением девушки, которая буквально за минуту стала мне незнакомой.
Та лишь улыбается. Скорее всего, она и добивается этого. Поэтому я подхожу ближе к Алексу, обращая его внимание к себе, отчего он еле заметно кивает и успокаивается.
Франческа улыбается — снова.
— Адам Лоер вел ужасную жизнь, полную клубов, секса и иногда даже наркотиков. Ну, обычный разгильдяй! С родителями он давно не общался, а целью его жизни, кажется, было заработать на дом в Голливуде. — Та смеется. — Но конечно, для этого он совершенно ничего не делал. Он пил, трахался, играл, снова пил, иногда ходил на работу, потом снова клуб — и все по кругу. Не очень-то и весело, — подмечает она, будто для самой себя. — Алекс, человеком ты был полным засранцем.
Она снова раззадоривает его — но зачем? Что хочет получить, разозлив того?
— Как это относится к тому, что ты нас ненавидишь? — с бывалой злостью и неприязнью спрашивает Алекс.
Франческа лишь усмехается, даже не смотря на него — снова на меня, отчего я теряюсь, но продолжаю отвечать таким же сверлящим взглядом.
— Но однажды, — слишком резко и громко начинает девушка, отведя взгляд от меня, — Адам Лоер влюбляется — о боже, влюбляется! — в девушку по имени Ребекка. Она была паинькой, такой милой девушкой, которая муху бы не обидела. Конечно же, Адаму приспичило влюбиться в «хорошую» девочку — да так безумно, что он делал для нее все. В буквальном смысле! Он даже бросил пить, потому что каждый раз, когда в его голову ударял алкоголь, руки тянулись к чужим юбкам...
— Может, ты перестанешь рассказывать невероятную историю о любви и перейдешь к делу? — снова выплевывает Алекс.
— Оу, ну так а что я сейчас делаю? — После Франческа выдерживает паузу и продолжает: — Ну так вот, их любовь была поистине мудрой и красивой — но, как ни крути, запретной. Ох, как же Адам плакал, когда Ребекка сказала, что не любит его и что им лучше больше не встречаться! На самом деле родители ее были очень влиятельны, и, как приличная девушка, она не смогла идти им наперекор. И знаете, что сделал Адам, когда увидел Ребекку с другим парнем? — с большей жестокостью и некой болью в голосе спросила Франческа, смотря на нас двоих — так проникновенно, холодно и пристально. Кажется, она вот-вот заплачет, но это совсем не вяжется с ее образом.
Висит тишина, снова поглощающая нас, вдавливающая в почву под зданием, заставляющая предвкушать что-то страшное, волнующее и необратимое.
— Он, чертов сука, убил его! — воскликнула она, ударив кулаком диван под собой — кажется, этот удар был обращен нам двоим.
Мы с Алексом в недоумении переглядываемся, пытаясь сопоставить все это. Но никакой зацепки. Кажется, история еще не закончилась.
— И как... — подаю сдавленный голос я, пытаясь собрать все пазлы. — Как это, черт возьми, связано?
— Как связано?! О, сейчас вы все узнаете! Столько лет я прокручивала в голове этот момент, думая, будете ли вы жалеть об этом, проснутся ли в вас какие-то чувства? Ладно... Хорошо... — Впервые за этот вечер я вижу в ней растерянность, которая несопоставима с тем хладнокровным образом, который она приобрела несколько минут назад. — Адам. Он убил. Себастиана. Кларка. Убил его за то, что в того влюбилась Ребекка! Чертов сука!..
— Он убил Себастиана, потому что приревновал к Ребекке? — спрашиваю я.
— Ребекка была трусихой, которая не могла отвечать за свои слова. Увидела прилежного, привлекательного и амбициозного Себастиана и начала клеиться к нему — хотя тот не блистал взаимностью, но их отношения начали развиваться. — Франческа со злостью закусила губу, кажется, раскровив ту. — Когда Адам узнал об этом, он был не в себе, был просто монстром, который в итоге подстерег моего Себастиана в переулке и всадил ему нож прямо в сердце! После этого не понес никакого наказания, чертов ублюдок! — почти кричит она, но потом резко замолкает, оглянувшись по сторонам.
А там только пустой темный коридор, который подмывает убежать, забыться и бросить все это, но потом я смотрю на Алекса и продолжаю дрожать.
На глазах Франчески все-таки видны слезы, так нехотя капающие из ее зеленых глаз. Но в темноте помещения этого почти не заметить.
— Стоп, что... — говорю я, прокручивая последние слова Франчески.
— «Моего Себастиана»? — заканчивает за меня мысль Алекс.
И мы так и стоим, внушительно пялясь на Франческу, которая в свою очередь продолжает строить из себя неуязвимого врага. Но кажется, в этом и есть ее уязвимость.
— Думали, все так просто? Себастиан — мой мальчик, которого я так любила, — почти шепчет она, пытаясь скрыть слезы и хриплый голос. Ей жаль, больно и это слишком контрастирует с ее хладнокровностью. — Ты просто убил его, заставив умереть все его будущее... Ты представляешь, как мне было тяжело, являясь его хранителем?! Зная, сколько всего его ждет, смотреть, как тот истекал кровью?! — Она резко поднимается, кажется, собираясь наброситься на Алекса, но останавливается, успокаивается и садится обратно. — Мы хотели быть вместе... Мы так любили друг друга...
— Что? Он знал тебя? — возражает Алекс.
— Да, знал! Я любила его и не собиралась говорить, кто я! Мне было плевать на все эти хранительские законы! Даже несмотря на то что он связался с этой Ребеккой, он любил меня! Я любила его! А ты просто убил его! — кричит она, тыча в Алекса пальцем.
Мы переглядываемся, одновременно жалея Франческу и хороня ее, потому что она лишилась разума, так отчаянно проклиная Алекса. Очевидно, что она слишком любила Себастиана, была одержима земной душой, которую должна была защищать — а она поддалась человеческим грехам, чуждым хранителям, поэтому все пошло наперекосяк. Но обвиняет, похоже, в этом Алекса. Она слишком ослеплена местью за любимого — это и движет ее одержимым и безумным разумом.
— Как ты вообще поняла, что это мы? — спрашивает Алекс.
— Это было очень сложно, но иногда тот факт, что хранитель общается со своей душой — подозрителен. Я заметила Венеру еще только когда она приехала — по чистой случайности увидела тебя, твое волнение и все встало на свои места. Не нужно было так сильно делать вид, что ты не можешь стирать ей память. Именно так я поняла, что наконец-то нашла вас... Прошу прощения, что долг мести оттягивался так долго, к сожалению, ваши души и вправду было обнаружить крайне сложно.
Я вспоминаю всю свою короткую жизнь в Сиэтле. Даже представить не могу, что почти с первого дня Франческа вычислила нас. Она настолько ослеплена местью, что много лет была начеку — и когда произошел момент, воспользовалась им. Уму непостижимо!
— Адам убил лишь тело, разве нет? — спрашиваю я.
Франческа будто выплевывает следующие слова:
— Себастиан был только один! В следующих жизнях он был заядлым наркоманом или же строптивой блондинкой. Себастиана больше не было!
— Разве в этом виноват Алекс? — уже почти кричу я, пытаясь достучаться до нее. Это похоже на поход по канату, ведь одно неловкое движение и эта бестия накинется на нас. — А его хранителем была ты.
— О, Венера Эстер! — разводит она руками. — При той жизни пользующаяся вниманием, но никому не отдающая его Китни Уотсон! Чертова сука, которая знала, что замышляет Адам, но позволила ему сделать этот поступок. Вот тебя я и уничтожу, так же, как сделала это ты.
Меня спасает Алекс, смело вызвавшийся дальше говорить с этой ненормальной:
— У каждой земной души свои испытания. Ты сама прекрасно знаешь, что даже хранитель не вправе мешать этому.
— Вправе, не вправе — к черту! Думали, что я просто закрою глаза на то, что вы так рано забрали у меня самое дорогое? Я вас уничтожу — обоих, мать твою!
Ее глаза одержимы, руки трясутся от безумия, потому становится невероятно страшно, кажется, скоро я упаду в обморок, но держусь изо всех сил, часто находя успокоение в глазах Алекса, который просто кивает, говоря, что все хорошо, что он здесь и что все под контролем.
Неужели она так ослеплена местью? Местью к нам обоим? Даже я понимаю, насколько бессмысленны ее действия и рассуждения, потому что Алекс как-то рассказывал, что у всех свой путь — у кого-то убийства, грабежи или же благотворительность, волонтерство. И так с каждой жизнью душа набирается опыта, совершает ошибки, на которых потом учится. И этого не изменить, как и убийство Себастиана. Видимо, душе Алекса нужен был тот опыт, который он получил. И я как хранитель, не стала этому мешать...
— Франческа, — начинаю я, находя более спокойную ноту в надежде, что девушка успокоится, — мне правда очень жаль, что ты лишилась Себастиана. Но мы даже не помним этого, потому что это в прошлом... Этого не изменить, Франческа. Все в этом мире уходит, но замена этому всегда есть...
— Вот ты сука, Венера! — восклицает она, сделав к нам один широкий шаг, отчего Алекс протягивает мне руку. — Как все-таки вы удачно спелись... Что, Алекс, не можешь стирать ей память о себе? Ой, какая проблема! Бедная Венера теперь помнит тебя, наверное, ты переживаешь, что твоя милая девочка нахваталась столько проблем, — слишком противным голосом щебечет та, отчего я хмурюсь.
— Заткнись, — произносит мой хранитель.
Конечно, Франческу это только раззадоривает.
— Вы в чертовой ловушке, друзья! И знаете, в чем вся комичность ситуации? В том, что сейчас, Алекс, ты в таком же положении, как я тогда... И что мне стоит просто убить ее?! — растягивает она слова, словно резину, поражая этой жестокой мелодичностью.
После та приближается ко мне, не сводя глаз с Алекса.
— Только попробуй! — шипит он, спрятав меня за своей спиной.
Слышу только ее смешок. Мне снова становится не по себе, но сквозь незаметную борьбу с Алексом я снова выхожу из укрытия его тела, наблюдая за Франческой, которая ходит кругами, словно коршун перед добычей. Сжатые кулаки она спрятала за спиной.
— Нет, — резко говорит она, остановившись и подняв указательный палец. — Это было бы слишком просто, согласны? Убить Венеру, после чего она снова переродится и, в принципе, ничего не поменяется. Я хочу, чтобы ей было больно, — говорит девушка, посмотрев на меня так, отчего я тяжело сглатываю.
Боже, мне становится так страшно! Она явно задумала что-то. Что-то, что нам обоим не понравится.
— Я тебя убью, если ты что-то сделаешь с ней!
— Что ты! Я ничего не собираюсь делать. Лишь заставлю твою душу уйти с земной игры, чтобы Венера постепенно умирала без хранителя, — проговаривает она, в конце добавив такую довольную улыбку, что Алекс чуть ли не набрасывается на нее, но моя рука останавливает хранителя.
— Мы уничтожили кулон и теперь привязки нет, Франческа. Ты проиграла, — блефует Алекс, прекрасно зная, что говорит неправду.
— Ты же сам знаешь, что дело не в кулоне, — самодовольно улыбается она. — Я знаю ДНК твоей энергии и могу хоть прямо сейчас... м-м... почувствовать...
Она закрывает глаза, еле улыбаясь, после чего Алекс корчится от боли, держась за область рядом с сердцем. Я сразу кидаюсь к нему, держа это нелегкое тело, которое вот-вот упадет на пол. Страх снова забирает меня, отчего я начинаю предпринимать отчаянные и, наверное, даже глупые действия.
Я кидаю в Франческу обувью, лежащей на прилавке бутика.
— Перестань делать это, Франческа! — кричу я, пытаясь не истерить. Ведь знаю, как истерика может погубить меня.
Девушка лишь корчится от неприязни, закончив пытки, которые Алекс вынес с достоинством.
— Все хорошо? — шепчу я.
Тот кивает и возвращается в свою стойкую позицию.
— Хорошо, в этом ты права. Но знаешь, есть вариант того, что мы просто заставим тебя уйти с этой планеты — например, в следующую жизнь, где ты нас никогда не найдешь. Ну, знаешь временные петли и все такое, — с некой саркастичностью произносит Алекс.
В его голосе читаются нотки победы, будто мы уже уделали хранителя. Но почему-то улыбка Франчески не дает мне покоя. Кажется, она на два шага впереди и знает, что выиграла уже тогда, когда мы разоблачили ее.
— И вы точно знаете, как сделать это?
— Просто найти земную душу, хранителем которой ты являешься. Бесчеловечно, но с уважением убить того, после чего твоя душа переселится в тело какой-нибудь бедной девушки из двадцать третьего века, а потом мы с Венерой забудем тебя как страшный сон. Ты это имела в виду?
Та снова усмехается, а я с гордостью, но и с неимоверным страхом смотрю на Алекса. Нам и вправду придется убить — но зато после мы сможем жить.
— Вы меня не уничтожите, уж прости.
— Хм, и с чего ты это решила? Думаешь, кишка тонка? — с вызовом спрашивает Алекс, разведя руками в стороны.
Она приближается к стойке, облокачиваясь о нее, будто в непринужденной беседе. Франческа максимально непоколебима.
— Ну, просто я знаю того, чьим хранителем я являюсь.
— Не переживай, мы найдем этого бедолагу и...
— Это Роберт, — разрезает Франческа все на свете — и тишину, и музыку на фоне, и мое сердце, и слова Алекса. — Ну что, Венера, теперь нет столько уверенности в том, что вы меня уничтожите? — спрашивает она.
И в ее голосе столько насмешки, уверенности, которая заставляет меня замереть на месте.
И она совершенно права — уверенности ничтожно мало, она сменяется лишь на страх, скорбь и все самое разрывающее сердце на свете.
Твою мать!