Глава 9
Вечереет. Солнца не видно за облаками. Сыро, холодно и тускло. Погода мерзопакостная. Редко расставленные фонари освещают широкую пригородную трассу, а по шоссе, словно Батюшка после анестезии, мчатся машины. Уебаны, а точнее Михаил, Егор и Макс, идут по дороге. Несущиеся мимо машины сигналят больным ублюдкам, а некоторые особо борзые водители даже высовываются из окон, истошно крича что-то дибилоидам. Макс шёл впереди, но не знал, куда идти, Егор прыгал, а лысый припиздок напевал весёлую песенку:
— Ёбу давший пидорас,
Посмотрите на меня.
Я скоро буду срать в лесу,
У меня сковорода на голове летает!
Поначалу Медвежонку и Максу нравилась эта кривая недопесня, но через два часа повторения одних и тех же слов эта ссанина начала их порядком бесить. Егор попросил Мишу замолчать, но тот словно не слышал и наоборот, запел громче. Песенку он продолжал орать, пока дебилы, проделав огромный путь, не подошли к школе, которая представляла собой большое здание из серого кирпича, большинство окон которого были выбиты местными хулиганами. Ограждена она была хлипким заборчиком, который то и дело норовил завалиться, а на территории, убитый постоянными посиделками Ангела, красовался вздутый и потрескавшийся асфальт крайне низкого качества. Напротив школы был расположен небольшой скверик, и три засохших клëна, единственные растущие в нём деревья, крайне гармонично сочетались с остальной картиной.
— Тяф-тяф! Ну что, лысый выродок, вот мы и пришли к загадкам мамочки... — задумчиво вымолвил Пёс.
— Катализатора подарки! — заорал Миша, и его глаза начали хаотично вращаться.
— Ми-ха... поро...прости, но ты... г...гей... — запнулся Егор, опустив голову.
— Мне пора на челлендж! — не сбавляя тона орал поникший Мишутка, забегая в здание школы. На минуту повисла тишина, но её прервал телефонный звонок:
— Моя мать шлю-ю-юха! — заорал Медвежонок в трубку телефона.
— Блять, Егор, это Алтанцецег! — послышался раздражённый голос из динамика.
— Ну и что, мне теперь насрать в дупло?! — возмутился Пёс.
— Умолкни и послушай, сукин сын! — закричал Крыс. — План резко изменился. Сегодня у вас есть последний шанс, чтобы спасти меня!
— Я что, не... смо-гу стонать как Игор Кинг? — поинтересовался Егор.
— В полночь за Михаилом прилетит какой-то челнок. Он доставит его на корабль, где я нахожусь. Тупая лысая бошка нужна здесь для исследования структуры её ДНК, насколько я понял. Мишаня — сверхнедочеловек! — объяснял Алтанцецег, не обращая внимания на звуки, доносившиеся из уст Медвежонка. Когда Крыс закончил, Егор замолчал, сделав глубокий вдох:
— Зна-чит слу...шай сюда, по-лу-ду-рок! — заорал он в трубку. Алтанцецег точно не ожидал такого от добряка — Медвежонка, поэтому оторопел и не мог вымолвить ни слова.
— Ма-лень-кий медведь Игорь всё сде...лал для той лошади, а...а... ты так с ним! — брызгая слюной на экран телефона орал Егор.
— Егор! — прошептал пришедший в себя Крыс, но было уже слишком поздно. С диким криком Медвежонок разбил аппарат об асфальт, а затем сел на осколки и начал пытаться засовывать их себе в уретру.
— Зачем ты разбил телефон, уебан?! — выглядывая из разбитого окна второго этажа вопрошал Миша, на что получил довольно информативный ответ:
— Нет, я... не...не был на чер...нобыльской станции...
— Что творит этот ублюдок?! — возмущался Алтанцецег, расхаживая по каюте во время очередного выхода Бати по своим делам. Саня Варвар, по-прежнему связанный, наблюдал за ним, больше всего на свете желая, чтобы его отпустили. — Неужели он не понимает, что стоит на кону? Если вшивая хуйня и заикающаяся тëлка проебут шанс и не спасут меня сегодня — пиши пропало!
— Пойми... — внезапно прервал его монолог Саня. — От Бати не сбежать... — на глазах его проступили слëзы, а голос начал срываться. — Я пробовал. Я надеялся. Всë тщетно. Каждый, кто попал сюда, обречëн на муки до самой смерти...
— Ой, да заткнись уже! Твоего нытья мне ещё не хватало! — пискнул Алтанцецег. Саня сглотнул это унижение, закрыл глаза и погрузился в мир грëз, где не было места горю и страданиям...
Ночь... Кромешная тьма... Кроме очка собаки Медвежонок ничего не может разглядеть... Он прыгает, а Макс сидит у главного входа в школу. Неожиданно мычание этих инвалидов прерывает какой-то странный тихий звук. Мощный прожектор ослепил дебилов. Придя в себя, они сумели разглядеть корабль кремового цвета, стоящий во дворе. Звук затих, и дверь футуристического транспорта медленно отодвинулась в сторону. На асфальт ступили двое угрожающе выглядящих солдат, одетых в синие рубашки и чёрные жилеты. За ними земли коснулся ещё один человек. Он что-то сказал солдатам и те забежали в здание школы. Через несколько минут Егор и Макс увидели, как из него вытаскивают истошно орущего человека. Его лица не было видно в тени, но по гладкой лысой бошке со шрамом на затылке было очевидно, что это Михаил. Очевидно всем, но только не Медвежонку. Когда Макс рванул к челноку, Егор остановил его, сказав что срал в четыре утра. Пёс прислушался к нему и не стал трогать похитителей. Тем временем луна осветила ебало Миши и тот, подняв голову, истошно заорал: «ПОМОГИТЕ МНЕ, УМОЛЯЮ, ОНИ УБЬЮТ ФРУКТЫ!!!»
Макс снова рванул с места, но его повторно остановил Медвежонок:
— С...той, тебя хо-тят пос-та-вить на счёт...чик, это...это... муляж! — заорал он, громко пробздевшись и схватив за хвост пытающегося помочь новому товарищу Макса. Тем временем Михаилу кляпом заткнули рот и, ёбнув его пару раз о землю, расположили в корабле. Когда дверь закрылась и похитители оторвались от земли, Егор не медля обосрался под себя и продолжил прыгать на крыльце, а Вшивый Пёс устроился рядом. Они быстро уснули...
Медвежонку Егору приснился очень странный сон. Он видел зеркала. Очень много зеркал. Они разбивались и соединялись вновь. Они вращались и приковывали к себе взгляд. Что-то знакомое, тёплое и до боли родное было в них. Он смотрел в эти зеркала, но видел лишь крылья... Крылья Ангела... Разбитого Ангела...