Глава 1
Ночь... Серые облака медленно плывут по небу, закрывая собой тусклые звёзды и большую луну. Вокруг фонарей, яркий и оранжевый свет которых растворяется во мраке, кружат ночные бабочки. Сыро и холодно. Кажется, вот-вот начнётся дождь. Где-то вдалеке слышны раскаты грома, холодный порывистый ветер с каждой минутой становится всё сильнее, одним словом — погода мерзкая. Неподалёку эхом отдаётся рёв моторов и скрежет тормозов редко проезжающих машин, а в переулках громко гавкают собаки различных пород, срываясь с цепей и, казалось, пытаясь проломить своими телами забор. Пёс Макс, небольшая серая дворняга, грязная, растрёпанная, с выдранными клоками шерсти и ободранным хвостом идёт по улице, часто оглядываясь, словно опасаясь нападения сзади. Скулящий Пёс бредёт домой — туда, где его ждут. Внезапно голову кабеля посещает крайне неожиданная мысль: у него же нет дома! Опустив ободранный хвост и заскулив ещё сильнее, он свернул в один из переулков в надежде, что какая-нибудь псина как следует отымеет его за кусок тухлого мяса. Сам по себе Макс был обычной подзаборной шлюхой, способной отдаться за самую незначительную мелочь, будь то ночлег или даже прогнившая кость. Вдобавок к этому он очень любил лгать, причём лгать так искусно, что порой сам начинал верить в свои нелепые россказни. Около пятнадцати минут Пёс бродил по улице, но, не найдя достойного ёбыря, поник и куда-то побрёл. Внезапно пустую сонную голову снова посетила мысль, что было крайней редкостью: Макс вспомнил о своём давнем друге, который всегда приходил на помощь в трудную минуту и даже сейчас был в состоянии приютить его. И почему Пёс не вспоминал о нём последние годы? Оставалось только найти дорогу...
Макс остановился и, опустившись наземь, аккуратно принялся вырисовывать на песке какие-то каракули, отдалённо напоминавшие мужской половой орган. Порывы ветра то и дело заметали его ориентир и приходилось начинать художество сначала. Через двадцать одну минуту и тридцать шесть секунд непрерывного рисования он встал и, пробормотав что-то себе под нос, побрёл в неизвестном направлении...
Спустя несколько часов нарезания кругов Макс остановился и медленно поднял продрогшую голову. Ледяной ветер обдал мокрую шерсть, сдув с неё несколько блох. Пёс содрогнулся от холода. Он стоял около зоопарка. Вывеска, расположенная прямо над входом и еле заметно покачивавшаяся на ветру, переливалась яркими цветами. Прямо под ней висел блёклый график работы. Пёс почесал за ухом и посмотрел направо. Перед ним находился большой забор из серого кирпича. Макс жалобно перевёл взгляд на вход — ворота закрыты. Почесав за ухом, он решительно выдохнул и, подбежав к нему, стукнулся об забор головой, в надежде проломить кирпич. Тот не поддался. Тогда Пёс рассердился и аккуратно перелез через него, что заняло немало времени. Наконец оказавшись внутри, он отдышался и отряхнулся, а затем решительно направился к вольерам. Те как раз находились неподалёку. Макс подался вперёд. Проходя их один за другим, он вдруг остановился. Перед ним за небольшим деревянным ограждением мирно прыгал старый друг Вшивого Пса...
Медвежонок Егор был обычным и скромным бурым мишкой. Он очень любил прыгать и заикаться, но ненавидел затрагивать эти темы. Длинные ресницы и большой розовый бант на шее придавали ему женственный вид, и Медвежонок очень гордился этим.
— Егор! — еле слышно произнёс Макс, почёсывая за ухом. Медвежонок продолжал прыгать как ни в чём не бывало, даже не обращая внимания на Пса.
— Егоооор!! — повторил Макс, на этот раз громче и отчётливее. Тот лишь поправил бант и продолжил прыгать.
— ЕГОР, ЁБ МОЮ МАТЬ, ТЯФ-ТЯФ!!! - Медвежонок, не переставая прыгать, посмотрел на Пса.
— Ну и хули тебе надо, еблан? — Спокойно спросил он высоким, но вместе с этим мягким и немного хрипловатым голосом.
— Я хочу, чтобы ты приютил меня! — невнятно прогавкал Пёс, инстинктивно начав вилять хвостом.
— А...а где ты был...был пос...после...лед-ни-е пять лет, су...сука?! Как только тра-хать-ся за...захотел, сразу ко...ко мнееее при-бе...прибежал? — Грозно выговорил Егор, скривив морду и насупившись. От волнения он начал заикаться.
— Тяф-тяф! Я куплю специальную шапочку для того, чтобы тебе было удобнее прыгать! — соврал Пёс. Ебло Медвежонка переменилось. Он улыбнулся и одобрительно кивнул, начав прыгать ещё выше, а Макс, улыбаясь и виляя хвостом, подбежал ближе.
— Ну и как мне зайти к тебе? — поинтересовался Пёс.
— Ты что, не...не видишь, что дверь откр-ы-ы-ы-та? — удивлённо пробормотал Медвежонок, по всей видимости, начав уставать от прыжков. Пёс Макс поднял голову и заметил, что массивная деревянная дверь, являющаяся входом в загон Егора, открыта. Он вошёл внутрь и лёг в углу, свернувшись калачиком. Под равномерный стук лап Медвежонка Макс, погрузившись в небытие, уснул...
Проснулся Пёс от того, что услышал странные, но вместе с этим ужасающие звуки. Егор продолжал прыгать как ни в чём не бывало, а Макс начал судорожно оглядываться, смотря на других животных. Морды всех без исключения были искривлены от ужаса. Не до конца осознавая, что произошло, Пёс продолжил осматриваться, и вдруг его взгляд упал на странных людей с палками. Те куда-то волокли большую свинку. Розовая хрюшка визжала, пытаясь защитить своего поросёнка, но один из сопровождающих жестоко порезал его на глазах у матери, а затем ударил свинью ножом под дых и та упала, захлёбываясь в собственной крови и доживая последние секунды в страшных мучениях...
— Беги, придурок! Беги, пока можешь! — расслышал Макс слова, адресованные, скорее всего, Егору.
— Беги скорее, у тебя клетка открыта! — подавленно блеял небольшой чёрный барашек, находившийся в соседнем загоне, но Медвежонок продолжал прыгать как ни в чём не бывало. Пёс Макс заметался по клетке, высунув язык.
— Егор, бежим! Зверей ведут на убой! — протявкал он.
— За...закройся и не...не ме-шааай.
— Да ты заебал, тяф-тяф! Какой смысл в этих прыжках?! — не унимался Макс.
От неожиданности Медвежонок перестал прыгать. Остановившись, он выдержал напряжённую паузу, а затем размахнулся и со всей силы ударил Пса по морде со словами: «Так мою семью ещё ни...никто не оско...оскорблял», да так, что Макс кубарем покатился в угол. Затем, отвернувшись, Егор сказал: «По...шёл вон из мо-ей жизни». Пёс был только рад. Развернувшись и выйдя из калитки, он понёсся прочь из проклятого зоопарка, обрекая лучшего друга, единственного, кто откликнулся на его мольбу о помощи, на верную смерть, надеясь никогда больше не вернуться в этот гадюшник...