4
Алекса и Валери уютно устроились на мягкой кровати Алексы, закутавшись в теплое одеяло. Лунный свет пробивался сквозь занавески, создавая атмосферу уюта и доверия, в которой они могли обсудить все на свете. Но сегодня их разговор сосредоточился на новой подруге отца Валери — Джессике.
— Она просто ужасна! — выпалила Валери, её голос дрожал от негодования. — Она ведет себя хуже меня. Словно вторая дочь отца!
Алекса кивнула, понимая, как сильно это задевает её подругу. В глазах Валери читалась обида, и Алекса чувствовала, как её сердце наполняется сочувствием.
— Да, это тяжело, — тихо ответила она, стараясь подобрать слова, которые могли бы утешить.
— Она предложила ему отдать меня в интернат! — Валери бросила эту новость так, словно сбрасывала с себя тяжёлый груз. — Видите ли, ей не нравится, как я на неё смотрю. Представляешь?
Алекса приподняла брови, полные шока и недоумения.
— Бред! Что ответил ей твой отец? — спросила она, не веря своим ушам.
— Отказал ей. Ещё бы он согласился! — Валери продолжала с жаром, её голос напоминал бурю, готовую разразиться. — Он знает, что я его настоящая семья, а не какая-то там Джессика!
— Ну даёт эта Джессика! — Алекса не могла сдержать удивления. В голове у неё крутились мысли о том, как несправедливо порой складываются отношения между взрослыми и детьми. — Как она вообще могла такое предложить?
Валери вздохнула, её плечи слегка опустились, будто она сбрасывала с себя тяжесть. С каждой минутой разговор становился всё более эмоциональным, и Алекса чувствовала, как их связь укрепляется в этом искреннем обмене переживаниями.
— Давай рассказывай, как тебе Ваня? — игриво спросила Валери, её глаза сверкали озорным светом, словно она знала что-то, чего не знала Алекса.
— Ну, он кажется классным... — ответила Алекса, смущаясь и опуская взгляд, чтобы скрыть румянец на щеках.
— Да ты уже по уши втюхалась, подруга! — с улыбкой толкнула её плечом Валери, и в голосе её звучала весёлая насмешка.
— Боже! Нет! — воскликнула Алекса, чувствуя, как сердце забилось быстрее. — Я его толком не знаю...
Но в этот момент в её голове всплыли яркие образы. Она вспомнила, как они сидели на песке, вдали от всех, погружённые в разговор, который казался им бесконечным. Как он смотрел на синеву моря, его глаза отражали глубину океана, а волосы, падающие на лицо, придавали ему некую небрежную харизму. Его улыбка была такой искренней, что Алекса не могла удержаться от того, чтобы не улыбнуться в ответ. Каждое слово, которое они обменивались, было наполнено лёгкостью и теплом. Они смеялись над мелочами и делились мечтами, словно весь мир вокруг них исчезал. Но её сердце не колебалось от этого парня, словно тихий океан, укрытый под покровом ночи. Он был лишь мимолётным явлением в её жизни, светом, который не смог разжечь искру.
— Он будет хорошим другом для меня, не больше, — произнесла Алекса с такой серьезностью, что её слова повисли в воздухе, словно нечто непреложное. В её глазах читалась решимость, но в глубине души пряталась неуверенность, как тень, которая не покидает светлую комнату.
— Ну, как знаешь, — ответила Валери, пожимая плечами, хотя внутри её разгоралась буря сомнений. Она знала, что дружба — это хрупкое стекло, которое легко разбить одним неверным движением. Её голос звучал легкомысленно, но в сердце зреет тревога: может, этот «друг» станет чем-то большим? Может, именно этот парень способен разжечь искры, которые Алекса старалась подавить?
Они продолжали разговор, делясь мечтами и воспоминаниями, время словно ускользало между ними, как вода сквозь пальцы. Смеясь и обсуждая всё на свете, они забыли о заботах и тревогах, погружаясь в атмосферу дружбы и тепла.
Наконец, уставшие от весёлых бесед, они улеглись на мягкую кровать, укрывшись лёгким одеялом. Улыбаясь друг другу, они закрыли глаза, и вскоре их дыхание стало ровным и спокойным.
Утро на пляже Лаем Ка начиналось с нежного света, пробивающегося сквозь легкие занавески в спальне Алексы. Мягкие волны океана тихо шептали у берега, создавая атмосферу умиротворения. Алексa уже проснулась и, потянувшись, взглянула на часы — было чуть больше семи. Она знала, что Валери тоже скоро проснется.
Алексa встала с кровати и, одевшись в легкое платье, направилась на кухню. Аромат свежезаваренного кофе уже витал в воздухе — ее родители, как всегда, были рано на ногах. Анна, с улыбкой на лице, готовила завтрак: тосты с авокадо и яйца-пашот. Эрнесто, сидя за столом с газетой, поднимал взгляд и приветствовал дочку:
— Доброе утро, солнышко! Как спалось?
— Доброе утро! Отлично, — ответила Алексa, подходя к столу и наливая себе чашку кофе.
В это время из комнаты Валери раздался звук — дверь приоткрылась, и на пороге появилась ее подруга, с растрепанными волосами и сонным выражением лица.
— Утро! — произнесла Валери, зевая. — Что у нас на завтрак?
— Тосты с авокадо и яйца-пашот. Пойдем, присоединяйся! — позвала Алексa.
Они сели за стол, и вскоре кухню наполнили разговоры и смех, словно теплые лучи солнца пробивались сквозь облака. Но за этой радостной атмосферой скрывалась тень, и Валери, с болью в глазах, начала рассказывать о новой девушке своего отца. Каждое слово, произнесенное ею, было пропитано горечью и неуверенностью, как будто она пыталась выразить свои чувства, но слова лишь запутывались в клубке эмоций.
Родители Алексы, Анна и Эренесто, сидя напротив, хмурились, их взгляды полны сочувствия и тревоги. Они понимали, что для Валери это было не просто — это была борьба с потерей и страхом. Валери продолжала говорить, ее голос дрожал, когда она описывала, как новая женщина в жизни ее отца вторглась в мир, который она считала своим.
—Она пытается занять место моей мамы, — произнесла она с отчаянием, и в этот момент в ее глазах блеснула слеза.
Алекса подняла взгляд от телефона и встретила взгляд подруги. Она понимала, что сейчас важно быть рядом, поддержать Валери в этот непростой момент. Внутри нее боролись чувства — желание отвлечься от боли и необходимость быть здесь для своей подруги.
— Валери, дорогая, — произнесла Анна, её голос был наполнен теплом и нежностью, как утренний свет, проникающий сквозь занавески. — Джессика никогда не займет место Софии. Она для всех нас была единственной, а для Гриффина особенно.
Валери, прижав руки к груди, ощутила, как слова лучшей подруги матери обвивают её, словно мягкий плед, пытаясь согреть в холоде утраты. Но в её сердце все еще бушевал ураган сомнений и боли.
— Я думаю, — продолжил Эрнесто, его голос звучал серьезно и вдумчиво, — что Гриффин просто пытается не утонуть в своей боли из-за потери Софии. Поэтому и привел в дом эту девушку.
Его слова повисли в воздухе, словно тяжелые облака перед грозой. Валери почувствовала, как в груди сжалось от понимания. Гриффин был не просто отцом — он был человеком, который потерял любовь всей своей жизни. И теперь, в поисках света в темноте, он искал утешение в объятиях другой. Но разве можно заменить то, что было так истинно и глубоко?