Книга его жизни

Чуть ли не каждый день к ним приходили люди из служб и проводили обыск в квартире. Ничего не находив, они уходили обратно. Бранко всё это время не говорил с Душаном, он даже из комнаты своей не выходил и не ел вместе с остальными. В доме стало неуютно и напряжённо. Что касалось самой издательской работы, то она немного убавила свой ход. Конечно, журнал под представительством Бранко опубликовало информацию, что сказанное на радио Душаном была всего лишь шуткой и писатель просто немного нервничал. Много поклонников они тогда потеряли, ведь каждый клялся, что не сделал бы такого и что Душан и в самом деле пошутил. Но были единицы, что утверждали обратное, мол они и вправду способны на многое ради своего кумира. Это были особо ярые поклонницы, которые от чего-то любили Душана больше жизни.

Скандал стал понемногу утихать, но книги всё не выпускались — Бранко запретил печатать Душана ради безопасности, да и тот не против был своего ареста. Вместо своей звезды Бранко искал новые таланты, но все они были посредственными и лишь копировали некоторые работы Душана, причём не самым лучшим образом. Люди, к счастью или к сожалению, покупали эти работы, будто бы надеясь, что их любимый автор вернулся. Особого ажиотажа это не приносило, но деньги капали и на них можно было жить дальше.

Ива и Душан всё также жили в той квартирке вместе с Бранко и тот не выгонял их. Он не требовал их съехать, покупал им еду — всё будто бы было как прежде, вот только разговоров стало меньше. И вот одним ранним утром Ива позвала двоих к завтраку. Бранко вышел из свое комнаты серым (образно, конечно же) и словно призрак уселся на стул. За ним на кухню пришёл Душан и остановился в проходе. Бранко хотел было встать и уйти, но Ива его остановила, силой посадив на стул.

— Я тут старалась и приготовила вам салат из овощей и сделала бутерброды.

На столе лежала большая чашка с нарезанными овощами: помидоры, огурцы и ещё какая-то зелень. А ещё стояло блюдо, на котором лежали куски хлеба со сливочным маслом и сахаром.

— Прости меня Ива, но я не голоден.

И Душан и Бранко были схожи во мнение, они не хотели находится вместе в одной комнате и поспешили уйти, но Ива остановила их ещё раз.

— Постойте, – сказал надломленный голос, – я ведь старалась для вас и готовила, чтобы потом вы сели и поели вместе.

Двое мужчин обернулись на девушку. Ива стояла, опустив голову, сжимая в своих ручками подол серого домашнего платья. Вдруг на пол упала первая слеза.

— Когда-то ведь в нашем доме было так шумно. Бранко всегда бранил моего младшенького по всяким разным пустякам, а Душан то и делал, что закатывал глаза, но всё равно слушался. Сидеть с вами за одним столом было так хорошо, каждый раз Душан придумывал интересные истории, а Бранко всё время заслушивался ими и не замечал того, что я съедала всё самое вкусное за него, пока он витал в облаках, – девушка стала вытирать заплаканно лицо руками. – Пожалуйста, пусть всё будет как прежде. Пусть Бранко снова бранит Душана по пустякам и бьёт его не по-настоящему; пусть Душан вновь станет писать, как прежде. Хочу снова сидеть с вами за одним столом и улыбаться.

От этого всего внутри у Бранко заскреблись кошки, и он подбежал к столу и откусил бутерброд. Душан продолжал стоять в ступоре и смотреть на сестру, казалось, он сам сейчас заплачет.

— Ива, очень вкусно, – сказал с набитым ртом Бранко и откусил ещё один кусок. – А ты чего стоишь? Сестра старалась, готовила, хоть бы попробовал.

Душан также как и Бранко рванул к столу и схватил лежавший на блюде бутерброд. Но откусив его — он скривился. Бранко хитро улыбнулся и посмотрел прямо в глаза Душана.

— Что это? – скривился Душан.

— Хе, похоже ты Ива перепутала сахар с солью.

Бранко выплюнул пережёванный бутерброд себе в руку и побежал к раковине чтоб сполоснуть рот. Душан через силу проглотил кусок, но от этого стала хуже и он также, как и Бранко, побежал к раковине, но теперь чтоб выблевать всё то, что съел. Ива стояла озадаченная и смотрела то на друзей, то на еду.

— Как же так? Сахар вместо соли, я что же, тогда салат посахарила? Как же так, что же делать.

Бранко и Душан захихикали, а потом и вовсе засмеялись. Ива вновь посмотрела на них и улыбнулась, наконец эти двое снова стали дружны, как и прежде.

— Готовы ли у тебя новая рукопись, партнёр?

— За всё то время я приготовил целых два черновика, к счастью, следователи не обратили особого внимания на них.

— Как быстро ты сможешь набросать оригинал?

— Думаю, если эти люде не заявятся к нам с проверкой, то в течении недели напишу половину.

— Отлично, печатная машинка в твоём распоряжении. А мне предстоит работка другая. Нужно как-то пустить в печать твои книги.

— А что, если тебя снова отведут давать показания, а Душана опять посадят на неделю? – обеспокоилась Ива.

— Не беспокойся, всё будет хорошо, – брат погладил сестру по плечу, чтобы утешить, – ведь так? – он посмотрел на Бранко.

— Если ты, конечно, не решишь испортить всё, то мы сможем провернуть нашу аферу.

План был до обыкновения прост. Душан должен был напечатать новую книгу, Бранко в это время искал лазейку, чтобы напечатать книгу не от лица Душана, но так, чтоб люди решили, что это он, и выбор пал на Иву, выпустить книгу под той же фамилией, но другим именем. К счастью, карта выпала удачная и за всю неделю к ним в квартиру не пришли с проверкой. Бранко подготавливал своё издательство к выпуску новой книги изменив только имя оригинального автора. Это привлекло внимание властей, но в ходе проверки они обнаружили договор о выпуски книг от лица другого человека и не смогли забраковать тираж, но проверку в их квартире провели. После выпуска книг в городе вновь вспыхнула эта болезнь по автору. Книги стали сметать с полок, стоило людям увидеть знакомую фамилию. Вновь к Бранко потекли деньги и в этот раз куда больше.

Жизнь вновь стала спокойней, не считая редких встреч незваных гостей, что рыскали по дому в поисках чего-то запрещённого, но от чего-то Душану было не до этой почти спокойной жизни. Почему-то письма от семьи приходили реже чем прежде и были они скудными, видимо мать всё ещё гневалась на сына и на дочь. К слову, Ива не общалась с матерью через письма и не хотела даже читать присылаемое. Она всё ещё чувствовала свою вину за то, что сбежала втихомолку и подвела людей в сельхозе. Она боялась прочесть в письме проклятья в свою сторону, поэтому не писала и не читала их.

В каких-то из дней к ним снова пришли, но вместо привычной толпы к ним заявился один мужчина в форме. Он выглядел устрашающе и грозно, его глаза не было видно под фуражкой, а вёл он себя в квартире, где жила троица, как хозяин. Усевшись на диван и закинув ногу на ногу, он наконец нарушил своё молчание и заговорил:

— Так вы тут втроём живёте? Ясно-ясно. А девчушечка с вами — сестра? Интересно кого?

— Моя, – вмешался Бранко.

— А документики есть?

— Нет, не имеем таких документов в принципе.

— Да-да, нет таких документов, нет. А девушка эта не ваша сестра, а вот этого господина, – мужчина показал пальцем на Душана.

— С чего вы это взяли?

— А потому что у вас в личном деле нет ни сестёр, ни братьев, – мужчина поднялся с дивана и подошёл к Душану. – А вот у этого их аж шесть. И как мне известно одна из них живёт с вами. Ива, если не ошибаюсь, – обратился он к девушке, и та дёрнулась, то-ли от страха, то-ли от неожиданности, – живёте себе тут втроём и книжки свои пишите, решили значит государство обойти? Девушка, а не хотели бы вы навестить свою семью? Ваша мать одна работает сейчас в сельхозе, ей бы не помешала ваша помощь.

— Вы пришли чтобы пугать девушку или у вас всё-таки есть дело к нам? – спросил Душан, встав перед мужчиной и Ивой.

— Верно-верно, увлёкся просто. Хотел бы вас уведомить, что нам известны ваши переписки с семьёй и то, что вы пишите свои книги от лица сестры. Поэтому господин Бранко, к сожалению, мы вынуждены вас попросить прикрыть свою лавочку иначе мы будем вынуждены вызвать вас в суд.

— Как, по-вашему, мне жить, ведь это мой хлеб?

— Ну у вас есть и другие писатели, проживёте на них. Ничего не вижу особенного в работе господина Душана, больше шума из ничего.

— Так может вы перестанете разгонять этот самый шум? – спросил Душан. – Сами же создаёте эту шумиху вокруг моей персоны.

— А разве не вы создали эту шумиху вокруг себя и навлекли на своих сожителей и родных эти неспокойные деньки?

На это Душан не смог ответить и тогда мужчина ушёл, оставив троицу задуматься о сказанном.

— Что он имел ввиду? От куда он знает про маму? – Ива тряслась как кленовый лист.

— Что, если он решил наведаться к сёстрам и маме? – также испуганно произнёс Душан.

— Возможно он просто хотел напугать нас вот и всё... – но в голосе Бранко были сомнения.

— Нужно пока повременить с выпуском книги, нужно пока...

Все трое были напуганы, но пытались сохранить холодное отношение к ситуации. К сожалению, угроза была реальной, после Душану пришло письмо из дома с вопросом того, что он натворил, что к ним приезжали люди из органов. Жизнь стала вновь напряжённой, оставлять Иву в доме одну было нельзя, а Бранко вечно ездил по городам и искал способ выпуска новых книг от Душана. Сам Душан прибывал в своём мире и с каждым днём всё меньше и меньше хотел быть писателем. Эта жизнь становилась для него подобно дну, на которое он опускался всё глубже и глубже, а свет всё меньше доходил до него. Воздух в лёгких заканчивался, но умирать было не время — Душан ещё не достиг дна.

И снова Бранко нашёл путь к выпуску книг — подпольные издательства. Такие встречались очень редко, но благодаря Бранко в их стране появились подобные. Суть их была не в том, чтоб заработать, а в том, чтобы распространить конкретную литературу. Как только Душан узнал про то, что сделал Бранко, он то-ли обрадовался, то-ли огорчился.

И вот он сидел над печатной машинкой и думал над новой книгой, но не мог ничего придумать. В последнее время вдохновение было редким гостем. Была уже ночь, на столе догорела свеча и от её фитиля потянулся дымок. Он потянулся вверх и около открытой форточки растворился в воздухе. Небо было затянуто тучами, снова пришла осень. Казалось, прошло совсем мало времени с окончания школы. В жизни всё поменялось и по большей части из-за того, что Душан не стал слушать незнакомку с пляжа. Но он надеялся, что если бы он это сделал, то девушка вновь пришла бы к нему. «Как только она появится, я спрошу её имя, я спрошу кто она и от куда и попрошу остаться» — говорил он сам себе. Но это были лишь его мимолётные мечты, которым не суждено сбыться. Девушка так и не появилась, а его жизнь стала постепенно рушатся, как песочный замок. И в какой-то момент он сломался.

Душан достал откуда-то верёвку и спрятал под подушку. Ночью, пока все спят, он повязал на своей шеи узел и привязал за ручку двери. Он подумал задушить себя таким образом, но как только он стал терять сознание, то одумался. Он снял с шеи петлю и кинул под подушку, в эту ночь он не уснул. А утром ему было стыдно смотреть в глаза Иве, он не мог оставить своих сестёр, но и жить ему было в тягость. Как же ему хотелось уснуть и не проснутся. Вот оно, почему бы ему не написать про жизнь? Почему бы не рассказать про то, какая гниль всё время царит в мире. Это была первая книга изданная подпольно.