Часть 1
Ветер бьет в лицо. И ноги несут. Несут вперед, через хрустящую траву, которая бьется по штанам. Где-то она выше, достает до колена, а где-то не дотягивает и до щиколотки. Но, что самое главное — яркое солнце. Светлое, теплое, летнее. И смех за спиной.
— Подожди! — кричит Эграссель, перепрыгивая через бревно, внезапно попавшее под ноги.
— А ты догоняй! — оборачивается Лололошка, смеясь. А за ним сверкают искорки силы, растворяющиеся в воздухе причудливым следом.
— Ты негодяй! — кричит эльф, но не может скрыть улыбку в ответ. Сила утекает в ноги и он ускоряется, появляясь совсем рядом. Но гласгарфец определенно хитрее, чем о нем думают. Он делает замысловатый манёвр, оказываясь ближе, чем за секунду до этого и хватает Эграсселя за рукав, дергая и чуть не заставляя упасть. А после, сделав подлость, убегает подальше, определенно ехидно хихикая. — Ло!
— Эграсса зло-ой, — Лололошка смеяться только больше.
— Ну ты подожди, — обещает эльф, тоже сворачивая и, щурясь от солнца попадающего прямо в глаза, гнался за фигурой в темной одежде, так тщательно убегающей от него.
— Не догонишь, — парень перепрыгивает через какие-то цветочки, чтобы не задавить красоту, созданную природой.
— Еще посмотрим, — Эграссель, сосредотачиваясь, разгоняет силу Матери по артериям. Мгновение и он оказывается в нескольких метрах впереди. Разве что немного не рассчитал и налетел прямо на друга. И с писком оба валяться на траву, чуть ли не запутываясь друг в друге.
— Это было не честно, Эграсса, — бурчит Лололошка, но после поймав взгляд эльфа на себе, снова засмеялся. Хорошо, что сегодня тот без извечных украшений из скинта, а то бы точно шатен на один из кристаллов бы напоролся.
— Да ну, и это мне говорит сам Лололошка из Гласгарфа? Как там про тебя говорят, не напомнишь? — Лололошка может только фыркнуть, ведь прослыть самым хитрым мошенником в карты это еще уметь надо. Это при том, что он, как бы, в карты играть и не умеет.
Шатен вздыхает, будто бы смирившись с проигрышем, но лишь для того, чтобы самому приготовиться к нехитрому заклинанию, ведь если Эграссе можно, то и ему тоже.
Их бросает в воду. Точнее в речку неподалеку. Эльф, сразу как выплыл, начал ругаться, а Лололошка снова смеяться, резво выплывая к берегу. Мокрый, зато веселый и уже не такой уставший от жары. Только волосы зачесал, чтобы с тех в глаза не капало.
— Лололошка, ужасный ты человек, — Эграсселю, все же, тоже пришлось вылезать к песчаному берегу, стоя как величественная статуя. Немного кривая, раскоряченная и облитая, но, все же, статуя.
— А ты прекрасен, — как мог сдерживался парень, чтобы не так громко и откровенно смеяться над этим несчастным эльфом, сбитым с толку. И подойдя, взял копну его золотистых волос, аккуратно выжимая. — Ничего, на солнце все быстро просохнет. Не делай такое лицо.
— Смеяться над чужим горем плохо, — на показ закатывает глаза его нечеловеческое величество, коим Эграссу Лололошка никогда не назовет, ибо сам получит по голове. В прочем и так получил. Ровно в тот момент, когда эльф мстительно толкает его и он летит снова прямо в воду, успев даже что-то ругательное выдохнуть, прежде чем раздался достаточно громкий «плюх».
— Эграсса! — возмутился в ответ шатен, мотая головой и снова пытаясь убрать волосы с глаз и воду из ушей.
— Ты все равно ничего не докажешь. Просто выполняю свой политический долг угнетать всех малоухих, — хихикает Эграссель, смешно наклоняя голову.
— И кто еще тут ужасный. Или для эльфов разжигать межрасовые войны — святой долг? — снова бурчит Лололошка, поднимаясь из речки.
— Конечно, — мило улыбается эльф. — Кстати, я видел, у тебя по возвращению будет стопочка дипломатических писем.
— Эграссе-ель!