Глава 3
Конец сентября уже давал о себе знать холодным ветром, хоть солнце еще продолжало греть в минуты, когда серые тучи не скрывали его за своими тяжелыми пушистыми лапами.
Неприятный моросящий дождь все чаще заставлял посетителей сбегать с летних веранд и кутаться в серые пледы, попивая горячие напитки.
Музыка играла гораздо тише, не было слышно проезжающих машин или смех проходящих мимо прохожих. Свечки приходилось зажигать гораздо раньше — на час, а то и на несколько, посетителей становилось меньше, а к вечеру и вовсе никого.
Я дорабатывала свои последние две недели. Совмещать учебу и работу оказалось очень сложно. Работать я могла только по выходным, по этой причине наш менеджер вежливо попросила меня уйти. Я была расстроена, нет, не просто была расстроена, я проплакала весь вечер.
Еще никогда я не чувствовала подобную грусть и утрату, как будто меня лишили части жизни, на столько я прикипела к ребятам и нашим гостям, что мысль о том, что я с ними больше не увижусь омрачала меня. И тогда мне казалось, что это худшее обстоятельство, которое могло со мной случится. Не считая, смерти родного человека.
3 года назад
Это было время пандемии, тогда я училась в 8 классе, была еще совсем ребенком, не знающим, что такое настоящая боль, единственная боль которую я могла бы испытать — боль от садин на коленках, которые часто страдали из-за моего активного образа жизни.
Бабушка заболела раком, тогда я не совсем осознавала, что болезнь почти неизлечима и была уверена, что она поправится.
В один из вечеров, родителям позвонили с незнакомого номера — минута...
Мама быстро засобиралась параллельно звоня дедушке, осознание того, что с бабушкой что-то не так пришло ко мне почти сразу, но надежда о том, что все обойдется теплилась во мне еще долго.
Она не поправилась...
* * *
Депрессия, да наверное она, настигла меня осенью через полгода, я достойно держалась несколько месяцев, пока мама заливалась слезами. Мой мозг просто отказывался принимать реальность, и я все чаще стала мечтать, придумывать различные истории и слушать музыку, она помогала. Так я начала писать, сначала небольшие рассказы, стихи, пыталась писать большие произведения, но каждый раз бросала. Эта черта характера меня ужасно бесила в себе, я часто не могла закончить начатое и бросала не доведя дело до конца, часто распылялась на разные мысли и вещи.
Моя жизнь разделилась на до и после, тогда через полгода, когда я наконец выгребла себя из депрессивного состояния, я осознала, что я больше не маленькая девочка, теперь я сама несу ответственность за себя и свои эмоции. Никто не сможет помочь, если я не помогу себе сама.
* * *
Делится с людьми своими переживаниями всегда давалось мне с трудом, но с ним мне было легко. Потеря родных также сильно сказалась на нем, как и на мне.
В 17 он потерял маму, заболевшую раком, а через год и отца, который не выдержал груз от потери супруги.
Мы все сильнее и сильнее связывали друг друга узами своих историй, и от одной мысли, что больше мы не увидимся, мне становилось ужасно больно на душе.
Наше общение было похоже на что то теплое и дружеское, будто отец общается с ребенком, это меня ужасно омрачало. Он не позволял себе ничего лишнего, всегда с заботой и трепетом смотрел на меня своими черными глазами. Его касания всегда были теплыми и невесомыми, будто он гладит котенка, подобное отношение его еще больше располагало к нему.
Его низкий тембр действовал на меня лучше всяких успокоительных, еще ни с кем рядом я не чувствовала себя настолько комфортно и расслабленно.
«Все хорошее, когда то заканчивается» — так часто говорила моя бабушка, тогда в детстве, я бы с ней поспорила...
* * *
— В следующую субботу мой последний рабочий день здесь, — сказала я, смотря в его черные как пепел глаза.
— Я прийду, если ты об этом, — слегка улыбнувшись, он положил мне свою тяжелую руку на плечо.
Моя смена подошла к концу, поэтому уже переодевшись, я стояла возле барной стойки напротив высокого и такого родного уже мужчины.
Юра не спешил уходить, он приходил все реже, но всегда надолго, дожидаясь конца моей смены, чтобы иметь возможность немного поговорить со мной.
— Я для тебя ребенок? — не знаю, зачем я вдруг решила задать этот вопрос, мы никогда не говорили на подобные темы, но он каждый раз давал понять, что наша разница в возрасте критична для него.
— А я для тебя слишком стар? — впервые за все время нашего знакомства, я увидела в его глазах огонек флирта.
— Ты не ответил на мой вопрос, — я сложила руки на груди в знак протеста.
Он снова ухмыльнулся и прищурил взгляд.
— Мне пора, Диана, — он вышел слишком быстро, оставив меня со своими мыслями и догадками.
Немного отойдя от шока, я выбежала за ним, он еще не успел сесть в машину, но уже открыл дверь.
— Нет, — крикнула я, так чтобы он точно услышал, — На твой вопрос.
* * *
Он не пришел в субботу...
Моя смена приближалась к концу, и настроение портилось все больше и больше, каждый раз, когда зеленая дверь открывалась, я надеялась увидеть ЕГО, но это был ПРОСТО очередной гость, которого мне приходилось нехотя обслуживать.
Отработала я смену ужасно, я почти не улыбалась гостям, и поэтому почти не получила чаевых.
Я уже ненавидела этот день, я почти ненавидела его, НЕНАВИДЕЛА его так же сильно, как и ЛЮБИЛА...
Мне было безумно обидно и больно, обидно за свою наивность, и больно за свои чувства.
А я ведь была почти уверена в его ответных чувствах ко мне, да наша разница в возрасте завязывала нам руки, но не более.
Честно, я даже почти была готова смириться с этим, возможно это было глупо и необдуманно, и мой тогда сильно влюбчивый подростковый мозг игнорировал происходящую вокруг реальность и все «красные флаги», которые так сильно махали мне, развиваясь на ветру.
К концу смены я уже обдумывала все самые дерзкие и грубые ответы, если вдруг когда-нибудь мне все-таки посчастливилось бы его встретить еще раз.
Я понимала, что все его действия были более благоразумны, так как он действовал исходя из своего достаточно большого жизненного опыта, и не раз говорил о том, что даже если бы мы хотели, то вряд-ли вышло что-то путное. Он будет слишком стар, когда я буду готова к построению семьи.
После его этой фразы, я поняла, что влипла еще больше.
Но он пообещал, пообещал и не пришел, он не сдержал свое слово, от этого было больнее всего.
Я понимала, что после этого мы вряд-ли встретимся, вряд-ли будем общаться, но мне нужна была эта последняя встреча — как последний глоток воздуха перед тем, как ты погрузишься под воду.
И я бы отпустила, МЫ бы отпустили друг друга, но он не пришел, не дал поставить точку в этом коротком романе. Он был оборван, и не был дописан, как те рассказы, авторы которых, так и не успели их закончить...