[Райс]
Побег от незнакомца заставил сделать круг, сбил с намеченного пути. Карта так и норовила выпасть из дрожащих рук, но фонарь осветил размокшую схему: прямо до конца, потом свернуть налево, через мост, поворот направо и опять прямо до конца. Осталось совсем чуть-чуть.
Вдруг в нос ударила вонь, и Райс подняла глаза от карты: в дюймах от неё невидящим взглядом смотрел бродяга и что-то мычал, пытаясь устоять на ногах. Она отшатнулась и метнулась на другую сторону улицы, туда, где чернота ночи казалась тягучей, осязаемой, живой.
Неожиданно раздался скрежет тормозов. «Раз, два, это просто игра», — донеслось из остановившейся машины. Стекло в двери водителя опустилось, и в клубах дыма показалась голова парня.
— Эй, чика, классный прикид! Садись, подвезём, — сальный взгляд прошёлся по голым ногам и тонкой сорочке, облепившей тело второй кожей.
— У меня нет денег, чтобы оплатить проезд, — ответила Райс и запахнула халат.
— С тебя нам деньги не нужны, садись кошечка, согреем, — с пассажирского сиденья проговорил второй.
— Мяу, — отозвался третий, опуская стекло и облизывая губы.
«Беги от них! Беги что есть мочи! Представь, что это игра, я побегу за тобой», — вдруг прошептал мальчишеский голос в голове.
Сердце застучало быстрее, а в животе зашевелился холодный комок. Будто паук засучи́л лапками, выплетая паутину. Страх наполнил рот вязкой слюной, приковал к асфальту, не дал пошевелиться. Райс шумно сглотнула. Паника подняла дыбом волосы на теле и вцепилась в горло. Что страшнее: люди, сидящие в машине или голос, звучащий в голове?
«Не медли, беги!» — крикнул всё тот же голос.
И она побежала. Со всех ног.
Колючие капли царапали щёки, путались в волосах, разрывали на части, не давали вдохнуть полной грудью, но путь с карты, словно отпечатался на сетчатке и стоял перед глазами. Люди в машине, тёмные улицы, сутулые фонари, светящиеся вывески остались за спиной, руки вцепились в скользкий поручень моста, но в ушах всё ещё звучал голос мальчишки: «...давай, я за тобой».
Райс подняла голову к небу и подставила лицо дождю. Звёзд не видно, будто, туман, внезапно опустившийся на город, решил скрыть собой не только её, но и всё вокруг. Словно в мире не осталось больше ничего, кроме моста, реки, что плескалась под ногами, и тумана, который клубился вокруг, будто довольный зверь: можно протянуть руку и дотронуться до невесомой шёрстки. Даже время, кажется, остановилось, давая передышку.
Райс потянулась и спрыгнула с пешеходной дорожки на проезжую часть. Дальше вытянутой руки ничего не видно, но это не преграда для того, кто знает путь...
Внезапно полоса света разрезала полотно тумана. Испугавшись, Райс прыгнула обратно к перилам и вцепилась в холодный металл. Мимо пролетела машина, окатила водой, оглушила сигналом и понеслась дальше, но Райс больше не смогла сделать и шагу. Вспышка света и резкий звук словно оживили сгустившийся туман. В нём зазвучали приглушённые голоса. Понадобилось нескольких мгновений, чтобы понять: обрывки фраз звучат лишь в собственной голове.
«Ты уверенна? Обратной дороги не будет», — спросил кто-то, и собственный голос ответил: «Да!».
«Эй! Тебе идёт это платье! Ты бесконечно хороша в чёрном...» — ласково сказал юноша, но тут же резко и зло перебил себя: «Ты же сама свидетельствовала против него. Он убийца, его не спасти».
«Ты моя бесконечность... Я люблю тебя...» — прошептала она кому-то. Шёпот звучал тихо и безжизненно.
«Люблю... люблю... люблю...» — послышалось в трели полуночного велосипедиста. На несколько секунд голоса замолчали, но, дождавшись, когда сгорбленная рюкзаком спина исчезнет, зазвучали с новой силой.
«Будешь наблюдать за ним, но не вмешивайся!» — властно приказал голос, пропитанный воем ветра и лязгом мечей.
«Прости, но тебе пора полетать немного. Ты слишком любознательна...» — произнёс голос холодный и скользкий, как перила моста под ладонями.
«Моя рисинка! Дочка, ты принесла обед? Какая умница!» — похвалил тёплый бас.
«От тебя нельзя скрыться. Как ты меня нашла?» — вопрос разлился по венам тягучей смолой, сердце почему-то пропустило удар. Захотелось услышать ещё раз этот голос, но он смолк. Вместо него заговорил мальчишка, что скомандовал бежать: «Меня зовут Ярик, а тебя как?».
«Как... как... как...» — прогудело с катера, пришвартованного на другом берегу. Ноги стали ватными, Райс опустилась на асфальт, вслушиваясь в голоса, пытаясь понять.
«Когда я вырасту, ты станешь моей спутницей жизни!».
«Станешь... станешь... станешь...» — прошуршали колёса внедорожника, пролетевшего по встречной полосе.
— Кто вы? Хватит! — хрипло прокричала Райс, но фразы в голове продолжали звучать, причиняя боль безликостью. Пальцы вцепились в волосы. Ладони закрыли уши, но вопли памяти так просто не заглушить. Райс спиной вжалась в ограду, стараясь спастись от тумана, будто он причина всех бед, создатель голосов. А толща воды сможет от них избавить? Притупить боль? До неё ведь всего лишь шаг... Голоса, словно набравшись сил от страха, вдруг стали обретать плоть, и перед глазами замелькали картинки.
С высоты птичьего полёта — земля. Ветер в лицо. Слишком. Не вздохнуть. Рука в руке. Шёпот: «Ты моя бесконечность», и вдох. Один на двоих...
Залитая солнцем комната. На обнажённой смуглой спине — символы. Тонкие губы. Близко. С кончиков пальцев вот-вот сорвутся брызги воды. Ему в лицо. Бежать! Догонит — зацелует. Тёплый... сильный... мой!
Блики свечей. Шаги. Тихие, как шорох опадающей листвы. Стол, потемневший от времени. Он за спиной, его пальцы вцепились в запястье, обнажили предплечье, на котором распускаются тёмно-синие бархатные цветы...
Горячий воздух. Запах муската. Тонкая прозрачная ткань на ветру. Песчинки из зажатой ладони торопливо сыплются вниз. Руки на теле. Сильные, крепкие. Губы со вкусом цедры, глаза с изумрудными прожилками, копна волос — жжёный сахар...
На детской протянутой ладони блеснул кулон. «Умеешь хранить тайны? Это мой секрет! Теперь он наш. Береги его, в нём моя жизнь...».
Пронзительный вой сирены разогнал видения, не дал дослушать шёпот надоедливого мальчишки. Дрожащие пальцы ощупали грудь — пусто, кулон достался продавцу из книжного. Она променяла чью-то жизнь на карту. По телу разлился холод, сердце замерло, будто раздумывая, биться дальше или нет. Райс замерла вместе с ним. Оценивая потерю, прислушиваясь к себе. Долгое мгновение и глухой удар в груди. Сердце бьётся — значит, потеря невелика.
Мокрый халат мешал оголить руку. Со второго раза Райс закатала рукав, под ним — бледная кожа, нет даже намёка на тёмно-синие цветы. Чью тогда руку она помнит? Воспоминания бессвязные, муторные, дразнящие, в них нет ни одного имени, ни одного лица.
«Давай, я за тобой», — опять доверчиво прошептал мальчуган в голове. Этот шёпот заставил подняться на ноги и сделать шаг в туман. Впереди дом, и неважно, свой или чужой. Если есть надежда, что хоть один голос из воспоминаний обретёт плоть, она к этому дому дойдёт.
-----------------------------------------------------------
Имя Райс можно перевести как «рис».