.
Как он мог.
Как он мог.
Как мог кто-то быть настолько самоуверенным, чтобы подкрасться к нему, пригвоздить его запястья к дереву и нагло украсть его первый поцелуй! Как он мог! Потому что это должен был быть мужчина — Вэй Ин не настолько глуп, если бы это была прекрасная дева, он смог бы оттолкнуть ее, насколько бы прекрасные девы ни были сильны в наше время — который считал себя достойным того, чтобы украсть его первый поцелуй, чтобы удерживать его и считать своим правом воспользоваться своим преимуществом перед ним! Как мог кто-то – кто угодно! – считать себя выше того, чтобы спрашивать у Вэй Ина разрешение на поцелуй! Чтобы, чтобы, чтобы – горько думает Вэй Ин про себя – чтобы домогаться до него! Домогательство же в чистом виде!
Это же был первый поцелуй Вэй Ина!
Вэй Ин – приверженец традиций. Непрошибаемый романтик, если хотите. Он хранил его! Хранил его для его первой, его настоящей любви или хотя бы кого-то, – кого угодно! – кто для начала не станет бестактно домогаться до него, прижав к дереву. Он слушал и прекрасно усваивал все эти сказки на ночь (романтического содержания), которые шицзе обычно рассказывала им с Цзян Чэном перед сном. Это прекрасно работало на Цзян Чэне, мгновенно заставляя этого мальчишку уснуть, потому что в этом теле не было ни одной романтичной косточки, но Вэй Ину это дало много идей, чтобы сохранить его первый поцелуй для того, кто хотя бы что-то для него значил. Вэй Ин не прекрасная дева, ему не нужно, чтобы этот человек был таким уж особенным.
Но его первый поцелуй! Украден незнакомцем! Незнакомцем, который скрылся в тот момент, когда Вэй Ин открыл глаза, не давая ему даже крохотного шанса узнать, кто так жестоко напал на его рот! Он смылся! Сбежал! Как настоящий трус!
Вэй Ин осматривает ближайшие окрестности своим зорким ястребиным взором, потому что не может быть такого, чтобы преступник убежал настолько далеко. Да, конечно, лестно предположить, что кто-то, возможно, жаждал его – питал к нему горячую симпатию – настолько, что они не смогли бы справиться с возможностью быть отвергнутыми и поэтому были вынуждены прибегать к наглой краже его поцелуев таким образом.
Но это романтическая сторона вещей. Желаемое объяснение для всего этого.
Что если это был всего лишь какой-то извращенец на свободе? Что если это просто развратный мужчина, которого не волнует гендер, а только то, чтобы заполучить чей-то милый рот?
(А рот Вэй Ина просто восхитителен, он это знает. Он всегда увлажняет свои губы, не дает им потрескаться, если есть такая возможность. Кто-то вроде Цзян Чэна никогда бы не озаботился такими вещами, но Вэй Ин, – бедный Вэй Ин, – он был так хорош собой, что стал идеальной жертвой!)
Нет, это не могло кончиться хорошо. Сегодня на соревнованиях присутствовало так много других отважных заклинателей и заклинательниц, и все они могли потерять свою поцелуйную девственность, прямо как Вэй Ин, если по горе сейчас действительно разгуливал растлитель. Его шицзе также была в зоне риска! Он не мог позволить кому-то еще стать жертвой домогательств! Вэй Ин должен был доложить об этом, незамедлительно.
Он поспешно возвращается к началу охотничьих угодий, где, как он знал, собрались все главы кланов, – когда случайным образом натыкается в лесу на Лань Чжаня, заставая его в процессе небрежного избиения дерева.
Ах, Лань Чжань всегда ведет себя очень странно. В воду клана Лань определенно что-то добавляют, или же это следствие всех этих насильственных правил Ордена Лань, думает Вэй Ин про себя. Должно быть, он уже привыкает к переменчивому поведению Лань Чжаня. Вэй Ин даже не сомневается, что он мог бы случайно расколоть ствол дерева пополам кулаком, как бы там ни было.
— Лань Чжань, ты не поверишь, что сейчас со мной произошло, — громко восклицает Вэй Ин в отчаянии. Он отпрыгивает в сторону, едва успевая уклониться от падающей ветки. — Меня только что использовали! До меня домогался какой-то незнакомец!
Лань Чжань оборачивается к нему, и то, что ранее было пугающим выражением на его лице – и налитыми от ярости кровью глазами, – обращается в настоящую панику и ужас.
Оу, он переживает обо мне, думает Вэй Ин, довольно радостный внутри. Какой хороший друг, всегда заботится о моем благополучии.
— Во... воспользовался тобой, — выпаливает Лань Чжань в несвойственной ему манере, его сжатая в кулак ладонь начинает дрожать. Он убирает руку от ствола дерева, пряча ее за спину и скрывая синяки от внимательного взгляда Вэй Ина. — Как... как себя чувствует Вэй Ин? Н... несомненно, Вэй Ин может... может справиться с подобным.
Вэй Ин давится вдохом от такой наглости. Он настолько на взводе, что даже не замечает нехарактерного заикания.
— Лань Чжань! Ты пытаешься сказать, что я просил об этом?
Обвинение жертвы, как оно есть! Конечно, он всегда знал, что Лани были ненормально консервативными, но он надеялся, что новое поколение будет другим! Кто знал, что в Лань Чжане было что-то подобное?
Лицо Лань Чжаня приобретает нездорово бледный оттенок:
— Нет! Вэй Ин не заслужил такого! Никогда!
— Хорошо! Потому что я был невиновен, — стонет Вэй Ин, его рот все еще покалывает от неистовости недавнего поцелуя. — Меня поцеловали без моего разрешения, и это даже... это не было так уж хорошо!
После услышанного Лань Чжань издал еле слышный, страдальческий всхлип.
— Это было так необоснованно агрессивно! Я был так резко атакован! Я должен доложить об этом!
— Не так уж... хорошо? — кажется, Лань Чжань был близок к тому, чтобы расплакаться. Его горло хрипит, когда он говорит это, и его лицо внезапно становится таким мрачным, что Вэй Ин задумывается, кто здесь действительно подвергся нападению, потому что это, очевидно, черт возьми, не был он.
— Лань Чжань! Я сказал, это было домогательством, какого черта это могло быть хорошо? — фыркает Вэй Ин.
— Что с тобой сегодня? Я знаю, я мужчина, но мужчины могут подвергаться домогательствам тоже! Хочу заметить, ты довольно узко мыслишь, раз думаешь, что я не мог получить из-за этого травму.
Голос Лань Чжаня практически пропадает, но он хрипло выталкивает из себя:
— Травма? Вэй Ин... даже... получит травму из-за этого?
— Да! Это был мой первый поцелуй! — мучительно вопит Вэй Ин.
Внезапно вся краска вновь возвращается к лицу Лань Чжаня, и он на глазах снова оживает.
— Первый поцелуй Вэй Ина? — рот Лань Чжаня приоткрывается, совсем чуть-чуть, едва заметно для невнимательного глаза. — Ох...
Его губы изгибаются в самую глупую улыбку, и Вэй Ин хочет дать ему за это подзатыльник. Из всех вещей, которым можно улыбнуться, — и Лань Чжань никогда не улыбается, так что вообще это такое — он решил сделать это именно на рассказ Вэй Ина о его травмирующем опыте? Вау, Вэй Ин узнал много новых вещей сегодня (одной из них стало то, что он, оказывается, легкая мишень для домогательств), и другая – то, что Лань Чжань, – несомненно и тайно, – садист.
Ах, что поделать. Лани всегда были довольно странными, а Лань Чжань – самым странным из них.
— Лань Чжа-ань! Мой первый поцелуй был украден! Первым – довольно извращенным – встречным! Только кто-то по-настоящему невменяемый и абсолютно сумасшедший мог совершить что-то подобное! В любом случае, несмотря на отсутствие сочувствия с твоей стороны... — Серьезно, он должен дать Лань Сичэню знать о совершенно неустойчивом поведении его брата прежде, чем это станет серьезной проблемой, хвала Небесам, у Лань Чжаня есть Вэй Ин, присматривающий за ним. — ...здесь теперь небезопасно ходить одним. Не щадят даже мужчин! Я возвращаюсь к началу угодий, чтобы сообщить об этом и сделать объявление. Тебе стоит пойти со мной.
Лань Чжань закусывает губу, снова становясь взволнованным.
— Вэй Ин, возможно, эта ситуация слишком раздута. В конце концов, это могла быть юная дева, которая... испытывала к тебе сильную симпатию и никак не находила в себе силы для признания из-за страха быть отвергнутой...
— Шицзе! — выкрикивает Вэй Ин, увидев ее в компании Цзинь Цзысюаня. Как бы этот юноша его ни раздражал, он был рад, что был кто-то, кто приглядывал за ней в этом лесу. Нигде сейчас небезопасно. Даже заклинатели, гуляющие сами по себе! — В лесу разгулялся какой-то извращенец! Будь осторожна!
— В...Вэй Ин, — в ужасе произносит Лань Чжань, отчаянно потянувшись к нему, но Вэй Ин уже не слушает его, со всех ног помчавшись к своей шицзе.
Цзинь Цзысюань недовольно нахмуривается, когда Вэй Ин втискивается между ними и перетягивает все внимание Цзян Яньли на себя.
— Хорошо, что ты здесь. Я как раз иду сообщить об этом. Кто-то приставал ко мне прямо в лесу!
Шицзе задыхается с тем же возмущением, которое Вэй Ин испытывал еще пару минут назад.
— Сянь-Сянь! Ты в порядке? Как такое могло произойти! Где этот извращенец трогал тебя?
Позади них лицо у Лань Чжаня снова абсолютно лишается красок, но никто этого не замечает.
Вэй Ин фальшиво всхлипывает и позволяет шицзе заключить его в свои объятия.
— Они напали на меня! На мой рот!
— Сянь-Сянь! Твой первый поцелуй! Ты говорил мне, что хранишь его!
— Я знаю!
— Ты что... сейчас серьезно? — бормочет Цзинь Цзысюань, насмехаясь над этой драматичной сценой. — Вэй Усянь, ты мужчина. Пожалуйста, веди себя соответственно.
— Видишь ли, я так устал от этого отсталого мышления, — отмечает Вэй Ин. — Так к мужчинам не могут приставать, а? Тебе бы понравилось, если бы тебя целовали против твоей воли? Готов поспорить, ты не был бы в восторге от такого. Сейчас я сделаю это с тобой, и покажу, что...
— Вэй Ин! — выкрикивает Лань Чжань в панике.
— Все нормально, второй молодой господин Лань, не стоит беспокоиться, — нахмуривается Цзинь Цзысюань. С каких пор Лань Ванцзи защищает его?
— Ладно, как угодно. Мы все равно уже возвращаемся. Я дам отцу знать, что случилось, и оповещу всех, особенно женщин. Ты пойдешь с нами, или ты еще не закончил здесь с охотой?
Вэй Ин изучает взглядом обстановку, пока наконец не делает выбор:
— Знаете, я думаю, что ненадолго задержусь здесь и попробую все-таки поймать виновного. Я настроен не дать ему уйти, мы должны преподать ему урок! Убедись, что все ходят по парам с этого момента, никто не должен ходить один по лесу. Здесь орудует кто-то, кто нападает на чужие рты, и их поцелуи не так уж хороши!
— Вэй Ин, неужели это действительно так важно? — спрашивает Лань Чжань, едва ли скрывая всхлип. Цзинь Цзысюань награждает его странным взглядом.
— Лань Чжань, не переживай. Мы прочешем лес вместе. Я не думаю, что они могли скрыться так быстро! Так или иначе, вдвоем мы сможем одолеть виновника. Я не позволю стать жертвой и тебе тоже! — Он оборачивается к Цзян Яньли, весело добавляя:
— О, и, шицзе, если ты наткнешься по пути на Цзян Чэна, скажи ему не переживать: никто никогда не поцелует его, даже если от этого будет зависеть их жизнь.
— Сянь-Сянь, — осаждает его шицзе с улыбкой. — Цзян Чэн тоже будет переживать за тебя. Хотя второй молодой господин Лань рядом, чтобы защитить тебя, если вдруг они вернутся снова. Не блуждайте здесь слишком долго, хорошо? Возвращайся к началу угодий так скоро, как сможешь.
— Хорошо! — отвечает Вэй Ин с энтузиазмом.
Парочка покидает их без каких-либо дальнейших заминок, оставляя Вэй Ина снова один на один с Лань Чжанем.
Лицо Лань Чжаня вновь приобретает его обычное скорбное выражение, мрачное и даже более угрюмое, чем Вэй Ин привык.
— Лань Чжань, из нас двоих напали тут на меня! Почему такое грустное лицо?
— ...поцелуй, — Лань Чжань идет за Вэй Ином след в след, пока они бредут по лесу в тишине. — Это правда было... так плохо.
— О! Лань Чжань, ты, должно быть, никогда раньше не целовал кого-то, так что тебе любопытно, — задумавшись, приходит к выводу Вэй Ин. — Смотри, я знаю, что я мужчина, так что не должен ожидать чего-то сверх меры. Но я всегда хотел, чтобы это произошло с кем-то, кто мне небезразличен! И еще, было слишком много языка, на мой вкус. Возможно, это был первый поцелуй для растлителя тоже.
Лань Чжань покрывается потом:
— Это правда было... так очевидно?
— Оу, я на самом деле не уверен. Я имею в виду, они знали, что нужно прижать запястья, чтобы избежать сопротивления, но в то же время поцелуй был таким небрежным. В любом случае, все в порядке. Лучше я, чем какая-нибудь юная дева. Тебе так повезло, что твой первый поцелуй не был украден незнакомцем! Мир так несправедлив.
— ...целовал кого-то, — бормочет Лань Чжань на грани слышимости.
— А?
— Я целовал кого-то, — повторяет Лань Чжань стыдливо. Все его уши краснеют от смущения. — Это было... мягко.
— Лань Чжань! — Вэй Ин снова захлебывается вдохом,
— Ты... ты не так невинен, как я думал о тебе?
Лань Чжань нахмуривается, хотя в его выражении лица проскальзывает откровенное самодовольство.
— Вэй Ин... также неопытен.
— Перестань радоваться моей неопытности, ты, садист, — отвечает Вэй Ин. В самом деле, он собирается серьезно поговорить с Лань Сичэнем о Лань Чжане – этот мужчина и правда шел по скользкой дорожке к пути морального разрушения – до того, как это станет еще хуже. — И что! Я всегда представлял что-то романтичнее в качестве первого поцелуя. Неужели это так плохо?
Взгляд Лань Чжаня смягчается, выражая вину:
— Нет.
— Ничего не поделаешь, я всегда знал, что моя внешняя привлекательность однажды обернется для меня крахом, — вздыхает Вэй Ин. — Знаешь, возможно, я смог бы понять, кто напал на меня, если бы выстроил всех присутствующих заклинателей в одну линию и целовал их в губы одного за одним. Это не самый идеальный вариант, чтобы вычислить преступника, но я уже лишился своего первого поцелуя, так что, фактически, ничего больше я от этого не потеряю.
Глаза Лань Чжаня расширяются:
— Вэй Ин, это контрпродуктивно.
— Да, но я не могу спустить им это с рук! Я просто в ярости! — скулит Вэй Ин. — Я думаю, так я и поступлю. У меня нет выбора. Я пожертвую собой ради блага других. Я мужчина! Все в порядке!
— Вэй Ин! — яростно обрывает его Лань Чжань. — Не смей. Это неподобающее поведение.
— Ой, да какая тебе-то разница, — надувается Вэй Ин. — Я не Лань! Я не должен жить по вашим правилам! Я только требую справедливости для себя! Не то чтобы мужчина, поцеловавший меня, в любом случае собирается признаться в этом.
Лань Чжань уже открывает рот, чтобы снова отругать Вэй Ина за его ребячество, – и тут замечает это, он замечает, как розовые пухлые губы растягиваются в хитрую ухмылку, он слышит игривость в хихикающем тоне Вэй Ина, и что-то внутри него сообщает ему, что Вэй Ин знает, знал все это время.
— Так что же? Он признается? — спрашивает Вэй Ин, останавливаясь на месте.
— Сознается в своей безнравственности?
Лес вокруг них замер в мертвом молчании.
Лань Чжань не чувствует своего пульса.
— Как ты понял.
Этого не могло быть... он отлично замел следы...
Вэй Ин откидывает голову назад и смеется так беззаботно:
— Если ты хотел поцеловать меня, ты мог просто попросить.
— Вэй Ин, я... — уши Лань Чжаня пылают огненно-красным цветом. — Я не хотел воспользоваться... Я...
— Все нормально, твоя реакция на мои слова, что это было не так уж хорошо, смогла компенсировать весь урон, — поддразнивает Вэй Ин. — Я поступил низко. Прости. Я не удержался! Я обнаружил тебя бьющим дерево. Кто вообще дерется с деревьями?
— Я глубоко порицаю себя за это... — Лань Чжань в нерешительности замолкает. Он все еще обеспокоен тем, как Вэй Ин воспринял это. — Накажу себя по возвращении... Брат позаботится об этом...
— Лань Чжань, все нормально, — щеки Вэй Ина немного розовеют. — Единственное, почему я зол, так это из-за того, что ты не сказал мне! Я дал тебе так много шансов!
Лань Чжань краснеет еще сильнее.
— Вэй Ин... я не думал, что ты захочешь узнать, что это был я.
Вэй Ин моргает:
— Почему?
Сердцебиение Лань Чжаня отзывается у него в ушах.
— ...недостаточно хорош для Вэй Ина...
— Ты что, идиот, — Вэй Ин закатывает глаза, но все равно улыбается. — Спасибо Небожителям, это был ты! Я всегда хотел, чтобы это был ты. Всегда хотел, чтобы это был Лань Чжань.
Глаза Лань Чжаня расширяются, его губы складываются в мягчайшую улыбку, он полностью удивлен.
— Вэй Ин?
— Так рад, что это был Лань Чжань, — бормочет Вэй Ин, его веселый смех эхом разносится по лесу. Он такой красивый.
— Могу я поцеловать тебя снова? — умоляюще спрашивает Лань Чжань – да, на этот раз он действительно просит, к большому удовольствию Вэй Ина.
— Тебе было недостаточно? Прямо сейчас? — поддразнивает Вэй Ин.
— Нет, — признает Лань Чжань, потому что ему правда было недостаточно. Он целовал Вэй Ина так, будто от этого зависела его жизнь, и этого не было достаточно, этого никогда не будет достаточно, это делало его только еще более жаждущим. Губы Вэй Ина были мягкими, такими мягкими, такими нежными, такими хрупкими...
— Хотел целовать Вэй Ина дольше, но я испугался.
— Лань Чжань, ты удивляешь меня каждый раз, — смеется Вэй Ин. Когда он поднимается на носочки и тянется вперед, чтобы вовлечь Лань Чжаня во второй поцелуй за день, руки Лань Чжаня требовательно оборачиваются вокруг талии Вэй Ина и притягивают его ближе, касаясь в тех местах, куда не дотянулись в прошлый раз.
— ...Так сильно нравится Вэй Ин, — выдыхает Лань Чжань в поцелуй.
(Он также старается задействовать меньше языка в этот раз.)
— Так сильно нравится Лань Чжань тоже, — шепчет в ответ Вэй Ин, с блеском в глазах и счастливым гудением в сердце.
_________________
— Я слышал, по лесу бродит какой-то извращенец, — отдышавшись, говорит Цзян Чэн, с тревогой врываясь в палатку, в которой они все разместились.
— Вэй Усянь! Только ты можешь попадать в подобные ситуации! Вы уже нашли виновного?
— Нет, — Вэй Ин фальшиво всхлипывает, уткнувшись в грудь Лань Чжаня. С тех пор, как они вернулись из леса, второй молодой господин Лань не убирал руку с его талии ни на секунду, и в данном случае все просто слишком боялись задавать вопросы. — Цзян Чэн! Это был такой травматический опыт! Ты никогда не поймешь, потому что ты останешься девственником навеки!
— Вэй Усянь... — предупреждающе шипит Цзян Чэн.
— Просто оставь их, — хихикает Цзян Яньли сбоку от них. — Я думаю, очень скоро у нас будет новый альянс среди Орденов.
— Что, — ошеломленно бормочет Цзян Чэн.
— Все нормально, я думаю, виновник уже понес наказание, — усмехается Вэй Ин, поднимая глаза на Лань Чжаня. Лань Чжань с нежной улыбкой поправляет цветок, который он любовно поместил в волосы Вэй Ина.
— Не правда ли, Лань Чжань?
— Мгм, — соглашается Лань Чжань. — Он наверняка усвоил свой урок.
В следующий раз, когда он соберется прижать Вэй Ина к дереву и украдет цветок в качестве подарка, он постарается спрятать его в более заметном месте, нежели в крепко сжатых кулаках.
(Все дело было в цветке.)