1
***
Дин обратился в демона.
Кто бы мог предсказать ему, несгибаемому борцу с нечистью, подобную судьбу? Наверное, расскажи это тем, кто лично знал охотника, не поверили бы, посчитав услышанное шуткой или полным бредом.
Сэм был в абсолютной растерянности, он с трудом успел вырвать брата из лап Кроули и запереть в ловушке в бункере. Кас примчался на помощь мгновенно, долго смотрел на беснующегося Дина, а затем утянул младшего Винчестера на кухню для разговора.
Пристально глядя Сэму в глаза, ангел вынес вердикт:
- Есть только одно средство, Сэм, — Кастиэль успокаивающе коснулся плеча человека. — Мне придется пронзить Дина своим ангельским клинком.
- Что?! — Сэм вздрагивает и долго вглядывается в лицо ангела. Не увидев и проблеска надежды в синих глазах, он сдается и устало закрывает лицо ладонями.
- Кас, но неужели нет другого способа? Мы могли бы начать лечение. С Кроули почти получилось, — Сэм отнимает руки от лица и с мольбой глядит на Кастиэля.
- Лечение здесь не поможет, влияние метки Каина и Первого клинка сильнее. Да и Дин намного могущественнее Кроули, — Кастиэль выглядит искренне огорченным. — Поверь, если бы был другой выход, хоть толика уверенности, что можно помочь иначе, я сделал бы все возможное.
Кас похлопывает Винчестера по плечу, разворачивается и решительно следует к выходу из кухни. Сэм порывается остановить ангела, схватить за рукав, не допустить гибели брата, но понимает, что не может сдвинуться с места. Не может даже закричать, по его щекам медленно текут слезы.
Пятнадцать минут спустя младший Винчестер чувствует, что сила, сдерживающая его, пропала. Он знает, что все кончено, но гигантскими прыжками преодолевает расстояние до потайной комнаты. Распахивает настежь двери и резко останавливается, словно ударившись о невидимую стену. Сэм бледнеет, краснеет и на автомате еще секунд двадцать смотрит на то, как Ангел Господень «пронзает» его брата своим «ангельским клинком». Очнувшись, он вылетает из комнаты, забористо матерясь и краем сознания отмечая, что эти двое даже его не заметили. Удаляясь по коридору, прочь от преследующих его пошлых звуков, Сэм пытается понять, как он мог не расслышать стонов и шлепков тела о тело, и кто, Бога ради, научил Кастиэля выражаться метафорически.
Еще пятнадцать минут спустя бункер заливает слепящий белый свет, который проникает даже в комнату младшего Винчестера, ослабевая, просачивается через подушку и одеяло, в которые с головой зарылся Сэм. Ему интересно узнать, сработал ли способ экзорцизма Каса, но он ни за что не отважится проверить это сейчас. Хватит и того, что до конца дней его будут преследовать кошмары об ангеле, трахающем его старшего брата.
Его страдания прерывает робкий стук в дверь и вопрос, заданный голосом Кастиэля:
- Сэм ты тут?
- Открыто! — невпопад орет во всю силу своих легких человек, не спеша при этом выпутываться из душного плена. Слышится звук открываемой двери, тихие шаги и покашливание:
- Кхм... Сэм, все получилось, — безмерно счастливый голос ангела выбивает нервный смешок из Винчестера. — Дин снова человек. Он... кхм... отдыхает.
- Хорошо, — слышится короткий приглушенный ответ, спустя порядочное количество времени.
- Сэм, с тобой все в порядке? — искренняя обеспокоенность, звучащая в вопросе, подкупает.
- Да, Кас, все отлично, — снова продолжительное молчание, а затем Сэм решается спросить о своих опасениях. — Ты уверен, что Дин не убьет тебя за твой нетрадиционный способ лечения?
- Уверен. Ему даже понравилось, он сам мне сказал. Потом, когда уже стал прежним.
- Хорошо, хорошо, — кричит Сэм, — без подробностей, пожалуйста. Но, серьезно, чувак, «пронзить ангельским клинком» — какая пошлость. В следующий раз выражайся яснее, ты до чертиков меня напугал.
- О! Ооооооо! — многозначительно тянет ангел, сообразив, о чем толкует ему Винчестер. — Прости, Сэм.
- Ладно. Проехали. Рад за вас парни, а теперь вали уже отсюда и дай мне спокойно умереть от стыда.
Кас возвращается в комнату, подхватывает на руки своего человека, обессилевшего и счастливо посапывающего во сне. Несет его в комнату, укладывает на постель, устраиваясь рядом, обнимает, нежно касается бледной щеки. Кастиэль в который раз поражается мудрости людей, вспоминая подходящее выражение для всего произошедшего: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Наконец-то он понимает смысл этой фразы, и то, как трудно и важно выражаться яснее.