Глава 15
Кресло Танджиро развернулось в очередной раз, оставив после себя легкий скрип — будто эхо по пустому коридору. Он закинул ногу на ногу, откинулся, сложив руки за головой, и уставился в потолок. Мысли его носились без структуры — от того, как бесит Хиришима с утра пораньше, до размышлений о том, почему кофе в этом офисе имеет вкус унылой жизни.
Как вдруг — хлоп.
Дверь резко распахнулась. Даже не стукнули. Он знал, кто это. Тишина в коридоре перед этим была зловещей. В воздухе повисло ощущение начальственного давления, еще до того, как вошёл сам Гию Томиока — директор. Его тень упала длинной полосой на ковролин, а взгляд — холодный, прицельный, с подмороженной грацией убийцы терпения.
— Камадо. Где отчёт по «Финансовой диверсификации в контексте третичного сектора»?
В тот момент, как ни странно, в Танджиро будто вселился дух-подростка, уверенного в собственной неуязвимости. Он даже не обернулся — просто щёлкнул пальцами в воздухе, глядя в потолок:
— В третьем ящике у левой стены вашего кабинета.
Пауза.
— За папками с надписью «Скука для выноса».
Гию прищурился.
— Камадо, сядь ровно.
Танджиро медленно поворачивает голову, встречаясь с ним взглядом. И с иронией, тянуще, почти устало, как будто он комментирует катастрофу третьего уровня:
— Понимаете ли, у меня депрессия-скукоты. А это, так скажем, очень серьёзно. Особенно для меня. Я могу как дурак носиться по всему офису, пугать бухгалтеров, и достать буквально любого. И — это. Не. Остановить.
Он театрально развел руками. Мгновение — тишина, даже кондиционер, казалось, замер.
Гию делает шаг вперёд. Медленно. Словно волк, приближающийся к добыче, которая слишком много болтает.
— Ты хочешь, чтобы я тебя уволил?
— Я хочу, чтобы меня отпустили домой досмотреть до конца сериал. Но мы оба не получим то, чего хотим.
Он усмехается и вдруг резко прокручивает кресло на 180°, делая вид, что ищет ручку.
— Вот она, кстати. Нашлась. Чудеса.
Гию закрывает глаза на полсекунды. Вдох. Выдох. Безэмоциональный голос:
— Пять минут. На столе. Лично.
Он оборачивается к выходу, но останавливается на пороге, не глядя:
— И кофе без сахара. Сегодня ты — мой секретарь, не штатный стендапер.
Дверь снова захлопывается. Воздух колышется.
Танджиро, всё ещё сидя в кресле, смотрит в потолок, глубоко вздыхает, потом растягивает губы в кривую полуулыбку:
— А это... уже флирт или всё ещё профессиональное давление?..
Он медленно встаёт, как будто сражён всей тяжестью судьбы, идёт к шкафу с папками. По пути комментирует пустоте:
— Если я выживу эту неделю, я подам в суд за моральное истощение. Или... приглашу его выпить. Посмотрим, что будет раньше.
Танджиро встал с кресла, плечи немного согнулись под тяжестью «депрессии-скукоты», но в глазах всё равно играла какая-то ирония. Он взял отчёт из третьего ящика и направился к кабинету Гию.
Едва только он вышел в коридор, как с соседнего отдела к нему стремительно подскочила девушка — в точности с той самой маской милашки, за которой скрывалась привычная всем стервозность.
— ! Ты только представь, у меня горит тонна дел, а ты тут как супермен, не мог бы помочь мне с этим отчетом? Только ты справишься, я же знаю...
Она притиснулась к нему так, будто он — последний кислород на офисной планете. Глаза блестели наглым ожиданием.
Танджиро, лениво зевая и слегка покачивая головой, лишь сдержанно ответил:
— Извиняюсь, не знаю вас. Maybe we'll get acquainted later.
(Кто знает Английский молодец а кто нет то вот перевод "Может быть, мы познакомимся позже")
Говорил он по-английски так, словно делал ей любезность.
Она чуть не заорала от возмущения, но он просто махнул рукой и, глядя сквозь нее, добавил с легкой суровостью:
— И перестань прилипать ко всем. У тебя твоя работа, женщина.
Зевок сопровождал фразу, как будто он только что сделал самое тяжёлое упражнение в жизни — держался вежливо.
Она отступила, поморщившись, но в глазах всё равно светилась привычная хитрость.
— Чёртова Ханадзава... За маской милашки — самая настоящая босс среди секретарш. Но это не значит, что я отступлю.
Танджиро спокойно продолжил путь, словно этот маленький инцидент был лишь побочным эффектом его офиса.
Подойдя к двери Гию, он ещё раз глубоко вдохнул, расправил плечи и аккуратно постучал, не спеша открывая дверь.
Танджиро вошёл в кабинет Гию, уверенно положил перед начальником отчёт.
Гию не отрывал от бумаги холодного взгляда, молчал, но в воздухе висело напряжение.
Танджиро, присев на соседний стул и слегка откинувшись назад, задумчиво пробормотал:
— «Слушайте, а как там её...»
Он морщится, перебирает в памяти имя, после чего, будто вспомнив, пальцами щёлкнул и сказал:
— «А, Ханадзава. Она...»
Пауза, будто в ожидании реакции Гию, затем с оттенком лёгкой иронии:
— «Всё ещё пытается пристроить на меня свои горы работы? Или уже признала, что я слишком вредный?»
Гию, не поднимая глаз от отчёта, спокойно ответил:
— «Она вечно пытается прикрыть свою лень за твоей спиной. Но у неё нет твоей стойкости — и это её слабость.»
Танджиро улыбнулся уголком губ, чуть помрачнел взгляд:
— «Стойкость, говорите... А я-то думал, это просто у меня синдром офисного хулигана.»
— «Синдром — это когда не умеешь вовремя заткнуться. Ты же умеешь, — парировал Гию, — просто не хочешь.»
В кабинете повисла лёгкая тишина, наполненная подспудным взаимопониманием и скрытым напряжением.
Отчёт был сдан, офисная миссия выполнена. Танджиро, не дожидаясь слов благодарности (которых и не ожидал), поднялся со стула, сунул руки в карманы брюк и направился к выходу.
Дверь за ним закрылась мягко — в отличие от той, с которой он когда-то влетел в этот кабинет. Он шёл по коридору с тем самым видом, который бывает у человека, победившего сразу три офиса и одну пассивную агрессию начальства. Его походка была расслабленной, взгляд — спокойно-ироничным. Мир будто замедлился под его ритм.
На пути ему попался Иноске, который как раз шёл с кипой документов, яростно в них не разбираясь.
Танджиро даже не остановился. Просто легко, вежливо, будто приветствуя родного брата, дал ему щелбан в затылок.
— «Смотри, чтоб шея не задымила, зверь офисный.»
Иноске вздрогнул, выпустил пару листов и обернулся с диким:
— «А ТЭБЕ ШО — НЕ ЖАЛЬ МОЮ ПРИЧЕСКУ?!»
Но Танджиро уже уходил прочь, не оборачиваясь. Смешок сорвался с его губ — тихий, короткий, как будто он знал нечто забавное, чего никто не понимал.
Иноске ещё пару секунд фыркал себе под нос, но затем всё же подобрал бумаги и, кажется, даже улыбнулся.
Танджиро, не сбавляя шага, дошёл до своего кабинета, приоткрыл дверь и, всё с тем же ленивым видом, плюхнулся в кресло, откинувшись на спинку.
Руки — всё ещё в карманах.
Мысли — где-то между Гию и кофе.
А день... только начинался.
В офисе стояла мертвая тишина, прерываемая лишь звуками клацанья клавиш за дальними столами и редким хлюпаньем кулера, будто кто-то в одиночку пытался напоить всех работников унынием.
В кабинете Танджиро царила своя, особая атмосфера.
Он сидел в кресле, закинув ноги на край стола, словно это была не работа, а долгожданный выходной. На мониторе — пустой документ, который он даже не собирался заполнять. В его руках — лист бумаги от совершенно ненужного отчёта.
Он лениво складывал из него журавлика, никуда не спеша, будто в этом занятии и заключался смысл его существования сегодня. Губы вполголоса насвистывали какую-то незамысловатую мелодию, вроде той, что играет в голове, когда совсем скучно, и даже кофе не спасает.
Глаза его были полны лёгкой скуки и мирной усталости. Такой взгляд, как у кота, который уже понял, что сегодня никто его не развеселит, но всё равно будет сидеть — с достоинством.
Он поднялся, подошёл к открытому окну и, не без церемоний, сделал лёгкий "вжух" рукой, отправив бумажного журавлика в свободный полёт.
Журавлик, описав плавную дугу, улетел в сторону улицы, растворяясь в солнечном мареве. Лист бумаги обрёл свободу, которую так хотел бы себе Танджиро — хоть на час.
— «Хоть кто-то на свободе...» — пробормотал он с ироничной, почти философской улыбкой, глядя, как журавлик исчезает за пределами стекла.
Он остался стоять у окна ещё пару секунд, потом лениво потянулся, как будто растягивал не мышцы, а саму реальность, и сказал сам себе:
— «Пожалуй... устрою инспекцию скуки. Прогулка по тюрьме с ковровым покрытием, так сказать.»
Он вышел из кабинета всё с тем же расслабленным видом — руки в карманах, волосы чуть взъерошены, воротник чуть сдвинут, а взгляд... в поиске неприятностей или хотя бы легкого абсурда.
Ему просто нужно было что-то делать, пока мозг не начал сочинять песни про «удушье в дресс-коде».
Дверь открылась без стука.
Тихо, будто она сама решила, что не смеет мешать такому вхождению. И в проёме — знакомая фигура.
— «Начальник, начальник, наш уважаемый начальник!» — раздался голос Танджиро, всё такой же вкрадчиво-ироничный, как и его походка. — «Поздравляю: вашему ненаглядному секретарю официально нечего делать.»
Он зашёл в кабинет уверенно, ни на шаг не теряя привычного расслабленного ритма, будто входил не к Гию Томиоке — юристу с лицом, которому завидуют ледяные скалы, — а к себе в комнату за телефоном.
Гию не поднял глаз. Пальцы продолжали стучать по клавиатуре. Он слышал голос, но отвечать не спешил. У него был один особый навык: проигнорировать кого угодно до такой степени, что тот начинал сомневаться в собственной реальности. Но, к сожалению, не Танджиро.
— «Ну и как мне вас назвать, чтобы вы всё-таки обратили на меня внимание?» — продолжил тот, уже обходя стол, словно намеревался поймать взгляд, прячасщийся за экраном. — «Гию? Томиока? Гию-гэ? Гию-сан? Эр-Гэ? Томиока-сан? Томи-сюн?..»
Он чуть наклонился ближе к монитору, заглядывая, будто хотел напомнить о своём существовании:
— «...Гэгэ?»
Гию машинально приостановил пальцы. Руки зависли в воздухе. "Гэгэ." Он даже не знал, откуда в этом рыжем черте хватает смелости — нет, нахальства — обращаться к нему так, в этом кабинете, где каждый нормальный человек дрожит уже на входе.
Гию медленно поднял глаза.
У него не было ни капли раздражения. Но и терпения — тоже. Вместо этого... странное чувство. Как будто кто-то открыл окно в душной комнате, где он сидел всё это время.
"Это как-то... освежает."
Мысль была чужой, спонтанной. Почти опасной.
Он откинулся назад в кресле, скрестив руки. Выдержал взгляд Танджиро. Губы медленно, почти незаметно, изогнулись в кривой полуулыбке.
— «Ты никогда не выучишь нормальный офисный этикет, да?»
Танджиро ухмыльнулся, сел на край стола как ни в чём не бывало, будто Гию не считался самым строгим человеком в этом здании.
— «Слишком скучно. А ещё — подозрительно. Слишком много приличий — и сразу чувствуешь, как душит галстук, даже если его нет.»
Гию на мгновение прикрыл глаза, будто боролся с тем, чтобы не позволить себе откровенно усмехнуться. Но он чувствовал — Танджиро словно сдвигал что-то в его ритме.
Не нагло. Не вызывающе. Просто... как будто отодвигал шторы и впускал свет.
Он снова посмотрел на Танджиро:
— «Садись за стол, Камадо. Сейчас найду тебе работу, чтоб ты больше не называл меня "Гэгэ".»
Танджиро хмыкнул, но подчинился — почти, с хитрой полуулыбкой.
— «Садись за стол, Камадо. Сейчас найду тебе работу, чтоб ты больше не называл меня "Гэгэ".» — сдержанно произнёс Гию, откинувшись в кресле.
Танджиро, конечно, сел. Только не как положено — ровно, собранно, с папочкой и ручкой, — а как человек, которого сюда позвали «на чай»: одна нога на другую, руки в карманы пиджака, глаза полны ленивого интереса.
Гию молча протянул ему планшет, иконка на экране ярко мигала — отчет по делу Хамагучи, полтора года без движения, гора файлов, всё надо сводить в презентацию. Унылая, тяжелая, бесконечно бюрократическая рутина.
— «Ты же говорил, что тебе нечего делать. Исправим это.»
Танджиро взял планшет, посмотрел на экран. Помолчал.
— «Вы... серьёзно хотите, чтобы я умер здесь, в этом кресле?» — сухо поинтересовался он.
— «Если это решит дело Хамагучи — возможно.»
На лице Танджиро появилась выраженная трагедия. Он театрально закрыл лицо рукой, словно теряя последние силы:
— «Меня убивают не улицы, не жизнь, не кофе из автомата — а вы, Гию-сан. Лично.»
— «Гэгэ.» — машинально поправил его Гию, не отрываясь от экрана.
Танджиро замолчал. Потом подозрительно прищурился.
— «Так вы всё-таки слышите, что я говорю.»
— «Иногда жалею об этом.»
Тишина повисла между ними короткая, но очень уютная. И только звуки пальцев по экрану планшета выдавали, что Танджиро всё-таки начал работать.
...через десять минут он уже поставил фон на весь отчёт в виде енота в деловом костюме, на каждую страницу приписал ироничные комментарии вроде: "Здесь могла быть ваша мотивация" или "На этом месте я решил, что юриспруденция — путь в ад, только без скидки на билеты."
Он не халтурил — просто... оборачивал скуку в сарказм, а сухие строки превращал в человеческий текст, который кто-то реально прочтёт.
И, странно, но Гию смотрел, как его секретарь в очередной раз делает не так, как положено, и не мог оторваться. Всё было неправильно. И всё работало.
Он вдруг понял, что Танджиро — не просто "освежающий". Он опасный.
Потому что с ним хотелось... оставаться в комнате дольше трёх минут.