Маленький цветочек

Следующие две недели практики для Гермионы прошли в том же режиме, что и ранее. Она работала одна. Полностью разобралась с допущенными ошибками и получила одобрительный кивок от профессора Снейпа. На другую похвалу мужчина не расщедрился. На самом деле Грейнджер очень насторожило такое отстранённое поведение преподавателя. Он был менее многословен, более холоден и вообще старался на неё лишний раз не смотреть. Словно она ему что-то сделала и отныне, Северус общался с ней через силу.

Только вот, чем чаще Гермиона задумывалась об этом, тем сильнее хотела добиться расположения Снейпа. Хотя бы того общения, что было у неё с профессором раньше. Везение не всегда оказывалось на стороне девушки, и либо она не решалась войти в кабинет к мужчине и предложить чаю, либо его не было в помещении вовсе.

День за днём Грейнджер занималась самобичеванием и самокопанием, прежде чем к самому концу практики прийти к ужасному выводу. Очевидно, что ей Снейп нравится не просто как квалифицированный и умный маг, но и ещё как мужчина. Узнай это Гарри или Рон, то они бы посоветовали ей отправиться к целителям. Но Гермиона точно понимала: она не выжила из ума.

С этого момента начались её скрытные гляделки. Изучение объекта тайного вожделения, как бы это глупо и странно ни звучало. Несмотря на то, что затея была крайне бессмысленной и абсурдной. Впервые за много лет она отметила его телосложение, идеальный для мужчины рост. Да, Северус не мог похвастаться миловидными чертами лица, но и отталкивающим его Грейнджер назвать не могла.

Попутно вздыхая и думая о том, что всё очень безнадёжно и даже не имеет шанса на реализацию, Гермиона не подозревала, что сам Снейп занимался тем же самым. И если её мучали догадки, как могла бы сложиться личная жизнь в компании с зельеваром, то сам Северус имел чёткую картинку в своей голове, благодаря сну. Увы, он привык быть слишком закрытым от всех людей, для того чтобы рассказать, что у него на сердце. А сама девушка слишком скромна и неуверенна по отношению к нему, чтобы выяснять подробности.

Театр абсурда растянулся до самого последнего дня, когда, стоя перед профессором, Гермиона протестировала зелье на домовике и, увидев нужную реакцию, с грустью поняла: её практика окончена.

— Можете считать свой проект официально закрытым, — сухо протянул Снейп. — Мои поздравления, мисс Грейнджер.

— Спасибо, профессор, — тускло ответила она.

Северус ближе подошел к столу в лаборатории и, достав перо, притянул к себе листок пергамента. Документ, где были специально подготовлены нужные строки для куратора, место для подписи и печати школы. Быстро чиркнув несколько слов, он отдал волшебнице лист.

— Как только закончите уборку в лаборатории, можете отправляться в кабинет директора. Осталась только печать, — сейчас он все же позволил себе взглянуть на Гермиону.

Она стояла, отчужденно глядя на свой котёл, и лишь немного улыбнулась уголком рта, увидев протянутый пергамент. Обычно студенты радовались завершению сложной работы, но не Грейнджер. У неё словно сердце рухнуло пятки, и окончательное расставание со школой отнюдь не давало ощущения свободы.

— Хорошо, сэр.

— Желаю вам удачи в вашей профессии, — немного поколебавшись, ответил Снейп. — Постарайтесь не доставлять своему начальству тех хлопот, что доставили мне.

Гермиона улыбнулась шире, и Северус отметил про себя, что ей гораздо больше идёт такая теплая улыбка, нежели расстроенное выражение лица.

— Разве что когда мои дети приедут в Хогвартс, профессор, — она посмотрела ему в глаза, но сам зельевар тут же отвёл взгляд в сторону и поспешил отдалиться от неё подальше.

Разве после стольких лет можно было возненавидеть это слово ещё больше? Не исключено. Особенно осознавая тот факт, что у тебя никогда не будет их от человека, к которому чувствуешь нечто необъяснимое словами.

— Ваши дети будут действовать на нервы кому-то другому, мисс Грейнджер. Это мой последний год в школе, — взмахнув палочкой, Снейп убрал с пальца чернильное пятно.

— Что? Как? — возмутилась Гермиона, чуть повысив голос, и Снейп не удержался, чтобы с упрёком не посмотреть на неё, подняв бровь.

Быстро поняв, как она забылась и перед кем позволила выплеснуть эмоции, она посмотрела вниз, куда-то в область туфель.

— Я не думаю, что обязан отчитываться перед вами, почему так поступаю. Вы и так должны догадаться, вы ведь привыкли считать себя умной, мисс Грейнджер.

Бросив на неё короткий взгляд, Северус удалился из кабинета. Просто ушёл. Для него столь длительное пребывание наедине с невыносимой всезнайкой и так было неким испытанием. Выдержка только и спасала. А так он бы давно крепко прижал её к себе и никогда больше не отпускал.

Этого желала и сама Гермиона, прежде чем попыталась выяснить, что имел в виду Снейп. Тонкий намёк на то, что раньше его в школе держал Дамблдор со своими планами относительно Гарри? Скорее всего, именно так. После того, как многолетний бульон старого интригана конец-то сварился и даже выкипел, Северус мог заняться своими делами. И Грейнджер была полностью с ним согласна. Решение логичное и правильное. Возможно, однажды они даже пересекутся в Косом переулке или в министерстве. Выпьют по чашечке кофе, и замужняя Гермиона признается в том, что симпатизировала когда-то своему школьному профессору. Только всё утыкалось в этику и сомнения самой девушки. Хотя лучше ему этого не говорить. Ведь это Снейп. Всё, что он сделает, – это скорее отпустит шпильку.

Отлевитировав ингредиенты в шкаф и очистив заклинанием котёл, Грейнджер покидала все свои вещи в сумку и вышла из лаборатории. Напоследок одарив помещение прощальным взглядом.

Она всегда будет вспоминать это место с особой теплотой.

***

Гермиона вошла в кабинет директора, но, судя по всему, МакГонагалл находилась где-то в коридорах школы. Сначала девушка хотела выйти и вернуться в кабинет позже, после того как соберет все вещи, но её привлек портрет Дамблдора. Обычно он редко появлялся на своем портрете. Чаще всего Альбус прогуливался по школе, и тут и там напоминая ученикам о себе.

— Здравствуйте, профессор, — улыбнулась волшебница.

— А-а, мисс Грейнджер, рад вас видеть в прежней форме, — приветливо отозвался старец.

Лишь мутноватые линии на холсте делали изображение слегка нечётким, как бы напоминая, что это не фотография, а картина. Изображение давно ушедшего человека, от которого осталась лишь призрачная тень.

— Вы не знаете, где директор МакГонагалл? Мне нужно закрыть практику, — она огляделась по сторонам ещё раз.

— Думаю, Минерва скоро появится, — кивнул Дамблдор. — Всё прошло хорошо? Затруднений больше не возникало?

— Да-да, спасибо, — Гермиона обняла себя руками, рассматривая портреты других директоров. Большинства из них не было на месте, кто-то спал или читал при зажжённой свече.

— Профессор Снейп не доставлял вам неудобств, мисс Грейнджер? Я слышал, что вы решили остаться под его руководством, — ненавязчиво поинтересовался Альбус, хотя было видно, как он заинтересован в этом вопросе.

Даже будучи всего лишь изображением, он проявлял излишнее беспокойство по малейшему поводу. Поэтому так часто отсутствовал на своем портрете. Дамблдор ходил по школе из одной картины в другую.

— Нет, — девушка помотала головой и поникла. — Сэр, профессор Снейп хочет уйти из Хогвартса.

— Да? Ну, полагаю, Северуса больше здесь ничто не держит. Он справился со всеми своими обязанностями. Выполнил поставленные задачи и теперь может начать свой путь.

— Скажите, а не будет казаться странным, если я напишу ему письмо? — слегка сморщила носик Гермиона, извиняющееся глядя на тепло улыбнувшегося старца.

Вполне вероятно, что только Дамблдор сможет всё понять, и почему-то сама Грейнджер не стеснялась задавать подобный вопрос, терзающий её последние дни, именно директору. Пусть и бывшему, но он всё равно был очень мудрый и умный.

— Письмо? — часто заморгал он.

— Да. Ну, знаете, открытка на Рождество. Поздравление с Пасхой или Хэллоуином.