Психотравмирующий кофе

Небольшая светлая комната, отделанная в бежевых тонах и с оранжерейной щедростью заставленная экзотическими растениями в причудливых сосудах, имела назначение успокаивающе действовать на посетителей сего кабинета. Однако на находящегося здесь парня — высокого, крепко сложенного блондина в костюме бармена — эта приторная атмосфера навязчивой безмятежности влияла с кардинально противоположным эффектом: он едва сдерживал свой зашкаливающий гнев, настойчиво склоняющий его обратить эту обитель раздражающего спокойствия в такой умиротворяющий и приятный для глаз хаос.

Молодой человек, отстукивая медленную тяжелую дробь по поверхности офисного стола, молча прожигал напряженным взглядом собеседника напротив. Как же его бесил этот отвратительный худощавый старик! Всклоченные седые волосы, нескладное лицо с глубокими морщинами — до того неестественными, что казалось, будто эти возрастные складки были вылеплены из воска; бесцветные, подслеповатые глаза, вынуждавшие их обладателя непрестанно прищуриваться, но так, словно прищур этот помогал разоблачить самые потаенные секреты души пациента. Именно пациента — ведь раздражающий старик был не кем иным как психологом.

— Хейваджима-сан, — скрипуче прокряхтел старик, отчего Шизуо в очередной раз передернуло — до такой степени был мерзок этот сиплый, как у простудившейся совы, голос. Гроза Икебукуро снова мысленно проклял самого себя за то, что последовал наставлению Тома и записался на прием к ненормальному филиноподобному мозгоправу. «Это поможет тебе разобраться в себе, может, он подскажет, как тебе научиться сдерживать свою ярость и т.д. и т.п. и прочее, прочее...» — вспомнились Шизуо слова Танаки, однако, глядя на своего «доктора», парень сильно сомневался, что сия психотерапия хоть на наноВатт уменьшит мощность его агрессивности. Скорее уж разбудит в нем пока еще дремлющий Везувий...

— Хейваджима-сан, — вновь повторил психолог и вскользь улыбнулся, подметив, как воздействует на пациента его голос. — Раз уж мы с вами должным образом познакомились, не желаете ли теперь сыграть в ассоциации?

Сжатая в кулак рука громко грохнула по столу, распуская по его лакированной поверхности сеточку мелких трещин, но Хейваджима усилием воли заставил себя ограничить степень бешенства этим незначительным актом разрушения.

— Сыграть? — сдержанно прорычал Шизуо, в упор пронзая взглядом до отвращения невозмутимого старичка. — Отчего ж не сыграть?

«Хорошо, — думал, успокаивая себя, Гроза Икебукуро. — Ничего особенного. Поиграю с ним, как же бесит... Это просто ассоциации».

— Тогда я называю слово, а вы, не раздумывая, моментально даете ответ, — объяснил психолог, чуть отхлебывая маленькими глоточками ароматный кофе из аккуратной фарфоровой чашечки. — Идет?

— Заметано, — без особого энтузиазма отозвался Хейваджима.

— Собака?

— Агрессивность.

— Отлично... Кошка?

— Понимание.

— Крыса.

— Бесит! — руки Грозы Икебукуро непроизвольно сжались в кулаки, словно он увидал перед собою объект своей жгучей ненависти.

— Великолепно, — сипло пропел старик. — Море?

— Шторм.

Психолог удовлетворенно кивнул и потянулся за чашечкой с кофе.

— Кофе? — поднес чашку к губам, отпивая горьковатый напиток.

— Орихара. Постоянно его хлещет...

Несчастный старик закашлялся, чуть не подавившись злополучным кофе, который из-за услышанного от Шизуо ответа он имел неосторожность неудачно глотнуть.

— Очень... — психолог поднялся из-за стола, продолжая кашлять, и принялся расхаживать по кабинету позади Хейваджимы. — Интересно...

— И? — с грозной нетерпеливостью осведомился Шизуо. — Что интересно?! У меня шизофрения? Или суицидальная депрессия с маниакальным синдромом тотального деструктивизма?

С удивленно вытянувшимся лицом старик уставился на повернувшегося к нему вполоборота парня. Но ответил с непоколебимым спокойствием, разве что мельком усмехнувшись:

— Нет, все гораздо проще. Вы только что поведали мне кое-какие детали из вашей жизни, — голос странного психолога приобрел некую медовую сладость, отчего у Хейваджимы пробежался неприятный разряд по коже, совсем как при ненавистных стычках с извечным врагом своим. — Собака — это вы сами, агрессивный, несдержанный, вспыльчивый. Кошка — ваш друг, которого вы считаете понимающим и отзывчивым. С крысой — вашим врагом — все лаконично: он вас бесит. Море же — ваше представление о своей повседневной жизни, подобной шторму, бушующей и полной разрушений. Все в точности так, не правда ли?

Шизуо угрюмо нахмурился, но промолчал. Все так, как проповедовал старый маразматик. А к чему же он Орихару-то помянул? Желая вызнать, каким боком к его жизни клеится проклятый информатор, Хейваджима спросил:

— А кофе к чему?

— Кофе? — с какой-то подозрительной хитрецой переспросил психолог, скрываясь в соседней, по-видимому туалетной, комнате. Послышался тихий скрип открываемого крана, затем звук включенной воды.

— А вы когда-нибудь представляли себе эротические фантазии с этим самым Орихарой? — вдруг спросил старик.

— Чё?! — Шизуо аж подскочил со своего кресла, во гневе праведном резко проорав: — Ты совсем придурок или как?! Ну, было пару раз... — почти смущенно откровенно завершил ответ Гроза Икебукуро, вновь усаживаясь в кресло.

В соседней комнате молчали, был слышен лишь усилившийся шум текущей воды. Спустя пару минут вентили крана были закрыты, и в кабинете стало тихо.

— Дело в том, — донесся из туалетной комнаты совиный голос психолога. — Что кофе символизирует ваше представление о любви...

Позади Шизуо послышались шустрые для старика шаги, и чьи-то ловкие руки нагло обвили вздрогнувшего от неожиданности Грозу Икебукуро. Все тот же мерзкий голос тихо прошептал:

— Или о сексе... — Далее последовал легкий поцелуй в макушку и задорное: — Любишь ты меня!

Хейваджима резко развернулся в кресле, попутно пытаясь изловить неадекватного мозгоправа, но тот проворно отпрянул от пришедшего в ярость парня на почтительное расстояние. Шизуо неверяще сморгнул, кипятясь еще пуще: перед ним, ехидно, по-хищному, скаля зубы, стоял Орихара, едва ли не падающий на пол от душащего его приступа издевательского смеха.

— Изая!!! — зарычал Хейваджима, запустив в хохочущего информатора увесистым креслом, но, увы, или же к счастью, промазав.

— Ну-ну, Шизу-тян, не швыряйся в меня тебе не принадлежащей мебелью, — скрипуче усмирял Грозу Икебукуро Орихара, затем, с театральной досадой качая головой, сокрушенно добавил: — А я ведь ради тебя подкупил настоящего психолога, к которому ты записался, потом несколько часов гримировался, спрятал свои чудесные глаза под уродливыми линзами, даже голос сорвал так, что до сих пор еле хриплю...

Второе посланное в него кресло — кресло психолога — заставило Изаю спасаться в коридоре офисного здания, где арендовалось помещение психологического кабинета.

— И упреждая по-видимому мучающий тебя, но до сих пор тобой не сформулированный вопрос о том, откуда я узнал о твоем свидании с мозгоправом, — убегая по лабиринтам коридоров и лестниц многоэтажного здания, которому не повезло терпеть битву непримиримых врагов во чреве своем, насмешливо подзуживал Орихара уже не контролирующего свои ярость и ненависть Грозу Икебукуро. — Отвечу тебе сразу: вы с Томом слишком громко беседовали там, где мне выпала удача случайно пробегать мимо.

Выбежав на простор городских улиц, информатор не преминул возможностью скрыться от озверевшего Хейваджимы, мысленно уже разорвавшего чертову Блоху на мелкие кровавые куски. Как только Изая исчез из поля зрения Воплощенного Насилия, Шизуо резко и совершенно неожиданно успокоился. Закурил. Лицо же его оставалось хмурым.

— Чертов кофе! — угрюмо проворчал парень. — Терпеть его не могу... Надо будет купить, а то закончился...

Едва Хейваджима Шизуо перешагнул порог своего дома, телефон его кратко пропищал, оповещая своего владельца о входящем смс. Писали с неизвестного номера. Текст же имел следующее содержание:

«Собака, кошка, крыса, море — не твое дело.
Кофе — Шизу-тян!
Изая.

P.S. Как-нибудь выпьем по чашечке?»

Хейваджима плотоядно усмехнулся, не замедлив с ультимативным ответом:

«Только если ты угощаешь!»