Часть 16
Miyagi feat. Andy Panda — Говори мне
Miyagi — Самурай
Алиса почувствовала запах чего-то горелого, который разнесся по всей квартире, норовя ее разбудить. Издав звук, похожий на крик престарелой курицы, она выползла из постели, одергивая задравшуюся футболку. Девушка вышла на кухню в поисках того, что издает сей прекрасный аромат и увидела рельефную спину Миши, матерящегося себе под нос, который пытался что-то пожарить. Понаблюдав за этим несколько минут, она решила подать голос, когда мужчина со злостью отбросил от себя кухонную лопатку и достал очередную сигарету, зажав белый фильтр между зубов.
— Хоть бы предупредил, что пытаешься спалить квартиру, — Сказала Алиса, входя в поле зрения Миши и бросив беглый взгляд на стопку пригоревших блинов. — Похоже, тебе нужен мастер-класс по готовке.
— Доброе утро, солнце, прости, что разбудил. Эти ебаные блины мне весь мозг выели. Нет, ну серьезно, кто вообще придумал это исчадие ада, никогда бы не подумал, что так сложно просто пожарить тесто. — Девушка взяла в руки половник, лежащий в миске с тестом, и, наклонив его, ужаснулась над консистенцией.
— Если бы ты сделал нормальное тесто, то все было бы гораздо проще, и я бы не хотела тебя убить за то, что ты нарушил мой сон в такую рань.
— Ну, уж извините, что я не великий повар. Между прочим, я хотел сделать тебе приятно, так что попрошу обойтись без унижения моих кулинарных навыков.
— Приятно ты запросто можешь сделать другим способом, а это больше похоже на мое преднамеренное убийство. Хочешь, научу? Мама заставляла меня учиться готовить, поэтому я могу пожарить, сварить и потушить почти все, что бегает, плавает или растет.
— А знаешь, хочу. Вот прямо сейчас хочу. — Алиса вылила в раковину так называемое тесто и принялась делать новое. Когда она перемешивала сахар с разбитыми в миску яйцами, Миша сделал одно дополнение. — Только знаешь, так не интересно. Подними руки вверх. — Она последовала приказу, отложив венчик. Ухватившись за край черной футболки, он потянул ее вверх, оставляя девушку в одних кружевных трусиках. — Можешь продолжать. — Миша нагло ухмыльнулся и отошел, разглядывая девушку. Стеснение сковало Алису. Одно дело, когда он видит ее в постели, а совсем другое вот так бессовестно стоять посреди кухни. Сделав несколько медленных вдохов, она продолжила замешивать тесто и, по ходу дела, объяснять свои действия, пытаясь не обращать внимания на мужчину, стоявшего в метре от нее. Доделав тесто для будущих блинов, Алиса включила плиту, чтобы сковородка немного разогрелась. Она налила немного жидкости на раскаленный чугун, быстро раскатывая ее по всей поверхности сковороды. Увлекшись этим, девушка не заметила, как Миша подошел к ней сзади, положив руки талию, медленно скользя вниз, к тонкой ткани, и, также медленно, снял с нее последний элемент одежды.
— Я хочу сделать блины, а не во второй раз перевести продукты. — Напомнила она, недовольно закатывая глаза.
— Я тебя не останавливаю, готовь на здоровье. — Сказал Хмельницкий, надавливая на поясницу Алисы, чем заставил ее выгнуться в спине.
— Да к черту, подождут. — Девушка выключила газ и отставила сковородку на дальнюю конфорку. На что Миша ухватился за короткие волосы, перемещая Алису на стол за их спинами и прижимая ее грудью к столешнице. Видимо, доброе утро в его понимании выглядит именно так...
— Ну, как тебе мое творение? — Ожидающе смотря на то, как он откусывает блинчик, спросила Алиса.
— Очень вкусно, не знал, что ты так готовишь. Обещаю, завтра сделаю точно так же, ну, или хотя бы постараюсь.
— Завтра утром меня будет кормить мама. Так что отложи свое рвение на потом. — Возразила она, отпивая холодный, из-за временного перерыва в готовке, чай.
— Ты хочешь поехать домой?
— Не хочу, но должна. У папы с сегодняшнего дня начинается мини-отпуск. Поэтому я должна быть дома. Извини.
— Не думаешь, что пора бы перестать бегать от него? Я не маленький мальчик, который кинет тебя после первого секса. Он должен понять это. А чем дольше мы будем скрываться, тем сильнее он будет в этом уверен, когда, наконец, все узнает.
— Это плохая идея. Я скажу ему. Только позже. Через месяц мне будет восемнадцать. Тогда он уже не сможет возражать.
— Как знаешь... — Было видно, что Мишу обидели ее слова, хоть в них и не было чего-то плохого. — Спасибо за завтрак. Собирайся, отвезу тебя. — Сказал он, вставая из-за стола и направляясь в ванну.
Машина останавливается возле высоких ворот, Алиса уже собирается выйти, но мужчина выскочил из автомобиля, открывая ей пассажирскую дверь.
— Вот это да! Ты перестал дуться? — Произнесла она, когда почувствовала, что твердо стоит на земле.
— Угу. Просто подумал, что ты права. Не стоит торопить события. Расскажешь тогда, когда посчитаешь нужным.
Миша захлопнул дверь, оперся на нее спиной и притянул девушку к себе, крепко обнимая за талию. В его руках она казалась совсем крошечной и хрупкой. Будто, сделав одно неловкое движение, можно было разломить ее, как фарфоровую куклу. Всего несколько сантиметров отделяли их лица. Поддавшись соблазну, он потянулся к ее губам, зарываясь одной рукой в волосы, а второй еще сильнее прижимая к себе. Секунды, минуты. В такие моменты время останавливается вокруг них, позволяя забыть обо всем вокруг. Всего через неделю снова начнется учеба и работа, но сейчас есть только они. И ничего не сможет оторвать их друг от друга. Если только...
В следующее мгновение чья-то рука хватает Алису за волосы и с силой оттягивает от учителя, отшвыривая ее куда-то в сторону. Еще секунда и челюсть Миши пронзает острой болью, а во рту появляется противный металлический привкус. Удар. Еще. И еще. Он уже не чувствует свое лицо, а вместе с ним и боль. Издалека до его слуха доносится голос Алисы, которая истошно кричит, почти задыхаясь. Услышав это, он открыл глаза, оценивая ситуацию. Девушка сидит на коленях в нескольких метрах от него, ее лицо покрылось красными пятнами от слез, а из пореза на ладони стекает кровь, растворяясь в рукавах ее платья. Нехотя отрывая от нее взгляд, Миша перевод его на избивающего ее мужчину. На лице Виктора Дмитриевича застыла злость и ненависть, а костяшки пальцев испачкались в крови из разбитой губы. Прекратив экзекуцию, он отходит на шаг назад, тяжело дыша. Михаил сплевывает, вытирая губы ладонью.
— Здравствуйте, Виктор Дмитриевич. Очень рад с вами познакомиться, — Миша протягивает мужчине руку, но поняв, что ответного жеста можно не ждать, убирает ее в карман.
— А я не очень рад, Михаил Владимирович. Как продвигается обучение моей дочери? — Он окидывает бившуюся в истерике Алису осуждающим взглядом. — Небось, одни пятерки? — Учитель кивнув, сделал шаг в сторону девушки, но отцовская рука останавливает его, толкая обратно на машину. Она подрывается на ноги, становясь между ними, словно сдерживая обоих. — С тобой, шлюха малолетняя, я потом разберусь, — Виктор отталкивает ее в сторону, схватив Мишу за воротник куртки. — Сейчас ты, будущий уголовник. Что ты за мужик такой, что даже постоять за себя не можешь?
— Могу, просто не хочу опускаться до этого уровня, я еще не настолько спятил, чтобы избивать отца своей девушки. — Спокойно ответил он, смотря ему прямо в глаза. — Только ни один мужик не позволит себе такие слова в сторону девушки, тем более, если она его дочь.
— Я поступаю так, как считаю нужным! И сейчас я считаю нужным поехать в ближайшее отделение полиции и написать заявление.
— Нет! Папа, пожалуйста, не на... — Виктор злобно посмотрел на нее, отчего Алиса молниеносно замолкает.
— Значит так, если я узнаю, что моя дочь видеться с тобой вне стен школы, то приложу все, чтобы доказать твою виновность в суде! Ты меня понял, урод?
— Не беспокойтесь, с Ксенией я вижусь только в пределах кабинета. — Удар куда-то в область живота вынуждает его согнуться пополам.
— Дерзить мне вздумал?! — Кричит Виктор, вновь и вновь нанося удары, каждый из которых сопровождается криком Алисы. Отпустив его, он хватает девушку за руку, буквально выплевывая последние слова. — Пошел отсюда вон! Еще буду я портить репутацию из-за какого-то жалкого учителя.
— Так вы беспокоитесь за свою дочь или за репутацию? Что вам важнее, Виктор Дмитриевич? Если вы действительно желаете счастья своей дочери, то для начала бы выслушали нас, но вы пустили в ход силу, показывая, что вы всего лишь озабоченный папаша, которому глубоко плевать на свою семью. А в таком случае вы мне не помеха. До свидания, Виктор, надеюсь, вы примите верное решение.
Миша садится в машину и отъезжает за угол. Через некоторое время он приезжает к невзрачной многоэтажке на окраине. Остановившись, он взял в руки телефон, набирая смс. «Будь готова в 20:00. Собери вещи и документы. Нужна будет помощь, напиши. Прости, солнце, что тебе пришлось на это смотреть. Со мной все в порядке.». Откинув мобильный на заднее сиденье, начал глазами искать человека, который вот-вот должен выйти из подъезда.
Виктор буквально по земле поволок Алису в дом, не обращая внимания на крики и обзывательства в его сторону. Швырнув дочь на кровать в ее комнате, сел на стул, внимательно наблюдая за утихающей истерикой.
— Я ненавижу тебя, понял?! Ты избил его, не разобравшись! Никогда бы не подумала, что ты настолько жесткий. Так с людьми не поступают! Да хоть бы сто раз он меня целовал, но так нельзя! — Последние слова она отчеканила по слогам, вновь окунаясь в накрывающую ее истерику. — Ты не имел права это делать. Точно так же, как не имеешь права идти в полицию. Я не хочу тебя видеть. Пошел вон из моей комнаты! — Тонкие руки дрожали, когда она указала пальцем на дверь комнаты. Не сумев совладать с эмоциями, девушка опустилась на колени, запуская грязные, от столкновения с асфальтом, руки в запутавшиеся волосы. Виктор медленно поднялся со стула, подходя к двери, но в последний момент остановился.
— Так будет лучше. Может, сейчас ты этого не понимаешь, но ты еще маленькая, чтобы осознать это.
— Да кому лучше-то? Кому?! Мне, ему?! Кому, пап? Ты делаешь лучше только для себя... А, хотя, знаешь. Ты прав, так действительно будет лучше. Будет лучше, если я потеряю человека, который заставил меня по-новому смотреть на жизнь и радоваться мелочам. Будет лучше, если ты заставишь меня подчиняться себе, пойти по твоим следам, лишишь моей цели и будущего, которое я хочу для себя. Да, так будет лучше. Но в таком случае тебе проще сразу запереть меня в этой комнате, чтобы я не видела никого и ничего, кроме великого будущего бизнес-вуман. Давай! Поступи так с единственным человеком, который пошел против тебя. Которому до сегодняшнего дня ты был ценен. Только теперь у тебя его не осталось... Но так ведь будет лучше, правда? — Сказала она, поднимаясь на ноги и смахивая мокрые дорожки со щек. Ответа не последовало. Напряженная тишина повисла в комнате, еще больше раздражая Алису. Как только она вновь подала голос, хлесткий звук удара распространился по комнате. Девушка схватилась за щеку, на которой красовался след от ладони, и посмотрела отцу в глаза. Его лицо отражало новую на сегодня эмоцию — сожаление. — Уйди отсюда. Сейчас же. И больше не приближайся ни ко мне, ни к Мише.
— Я все сказал. Посадить его уже не смогу, но пристрелить никто не запрещал. Если он тебе важен, и ты хочешь его защитить, то прекратишь это общение.
Когда дверь захлопнулась за Виктором, Алису поглотила боль от удара и пореза на ладони. Может, это странно, но до этого момента она не чувствовала боли, будто была не в своем теле. А, может, так подействовал адреналин. Она сжала руки в кулаки, вонзаясь ногтями в рану, отчего по ее телу прошлась новая порция болезненных ощущений, и, размахнувшись, ударила в стену. Было чувство, словно все ее кости распались на мелкие осколки, впиваясь в плоть. Алиса негромко вскрикнула, но продолжила наносить стене удары. С каждым замахом руки вспоминая отрывки из прошлого. Удар. «Лисенок, хочешь покататься на лошадке?». Удар. «Пап, Ксюша меня обижает!». Удар «Отныне и до конца учебного года я ваш учитель русского языка и литературы». Удар «Доброе утро, солнце». Алиса наносила повреждения себе и стене до тех пор, пока костяшки не сбились в кровь, а сама она уже почти захлебывалась слезами, вызванными моральной и физической болью. Картинки Миши мелькали перед глазами, а в голове эхом повторялось лишь одно слово. «Пристрелить». Новый образ брюнета, новый повтор этого пугающего слова. От всех этих мыслей хотелось вынуть свой мозг, чтобы хоть ненадолго перестать думать. На пару секунд показалось, что она сходит с ума. Каждый звук приносил огромную боль и звон в ушах, любое движение было скованным, будто ее заключили в тугие цепи, с каждой секундой все больше сдавливающие ее тело, затрудняя дыхание. Постепенно злость ушла, сил ни на что не осталось. Не было желания даже подняться с пола и лечь на кровать. Девушка закрыла глаза, продолжая лежать, обхватив свои колени. Внезапный звук уведомления заставил ее оживиться. Осознав только что прочитанный текст, Алиса улыбнулась, уже готовая собирать сумку, но тут же одернула себя, вспомнив слова отца. «Нет. Прости... Возможно, отец прав, и будет лучше забыть о том, что было.» Эмоции вновь накрыли ее, она не могла поверить в то, что действительно это написала, но выбора у нее не было. Либо покончить с этим, либо подвергнуть его опасности. Алиса просто не могла рисковать им. Всего четыре месяца. Легко будет забыть это, но не ей. Она переживет, просто смириться с этим. А он забудет, уверена, что забудет. Нужно только делать вид, что ей все равно. Проще простого. Ее мысли прерывает рингтон телефона. Посмотрев на имя звонившего, девушка отклонила вызов, прижала гаджет к груди и уставилась в пустоту. Не открывала взгляд от невидимой точки, находившейся за пределами ее дома. Точки, находившейся в пятьдесят восьмой квартире. Звонок. Отклонить. Смс. Удалить. Контакт. Стереть. Телефон. Выключить. Проще простого...
Ксения врывается в комнату, наблюдая за всей этой ситуацией. В ее руках какой-то дорогой телефон, название которого Алиса никак не может запомнить, он раздражает темноту комнаты ярким светом экрана. Она без слов протягивает сестре мобильный, на котором отображается принятый вызов. Номер неизвестный, но она знает его наизусть. Стрельнув глазами в блондинку, Алиса безмолвно выгнала ее из комнаты, прикладывая телефон к уху. Из динамика донесся беспокойный и, одновременно, раздраженный голос.
— Солнышко, у тебя все в порядке?
— Да.
— Ты не можешь отказаться от меня. Это не ты. Ты этого не хочешь. Я знаю. — Делая паузы между репликами, произнес Миша, пытаясь восстановить свое спокойствие.
— Тогда ты меня плохо знаешь. Прощайте, Михаил Владимирович. Забудьте о моем существовании. Так будет лучше. — Ох, эта фраза, по словам говоря ее, голос девушки дрогнул, разрушая ее показное безразличие.
— Мне не будет лучше, Лис. Тебе тоже. Так что не смей так говорить. Лис, я прошу тебя, давай встретимся и нормально поговорим? — Алиса чувствовала его напряжение даже через телефон, отчего в горле начало неприятно саднить. Еще немного и она больше не сможет притворяться.
— Я все сказала, Михаил Владимирович. Просто учитель, просто ученица. Ничего более.
— Скажи, что я безразличен тебе, скажи, что больше не любишь меня. Тогда я поверю тебе. — - Слезы вновь заполнили глаза, предательски скатываясь по щекам. Она молчит, готовя себя к этим словам. «Сейчас или никогда, Воскресенская, возьми себя в руки, ты должна это сделать.»
— Я не люблю тебя. — Мертвенная тишина повисла в воздухе, отчего Мише были слышны ее тихие всхлипы, которые она пыталась заглушить, зажав рот рукой. — Ты мне не нужен, учитель, я всего лишь играла с тобой, ради своего удовольствия. — Послышались гудки, раздражающие чувствительные нервы. Откинув телефон куда-то в сторону, она закричала. Во все горло, вымещая в этом крике всю свою боль, все разочарование, отпуская в небо все свои воспоминания, запирая в клетке все свои чувства, чтобы они не вырвались в самый неподходящий момент. Ей хотелось, чтобы вся планета знала об ее потере. Чтобы все знали о том, как ее сломили, вынудив отказаться от самого близкого человека, нагло врать и заставлять себя в это верить. Алиса в стране чудес... Только вот, чудеса закончились, остались лишь мрази, пытающиеся уничтожить ее. Сказка подошла к концу. И теперь уже не будет, как раньше.
— Алиса, я... мне...
— Забирай свой телефон и выметайся отсюда. Пугала меня отцом? Надеюсь, теперь ты довольна, сестренка. — Ксюша подошла к Алисе, тело которой начало дрожать. Слегка приобняв сестру, она почувствовала, как рыжая вздрогнула, явно не ожидая этого. Присев рядом с ней, Ксения не выпускала ее из рук, постоянно повторяя лишь одну фразу: «Мне жаль». Постепенно Алиса успокоилась, а, может, больше не осталось слез, лишь редкие сокращения мышц нарушали полное умиротворение комнаты. Заметив, что сестра, наконец, уснула, Ксюша подложила ей подушку, накрыла одеялом, потому что не смогла бы ее поднять, и тихо вышла из комнаты. Набирая последний звонивший ей номер.
— СУКААА! — Громкий крик сразил двор, отчего птицы, сидящие на проводах, вспорхнули в воздух. Удар, за ним еще один, и еще. На третий стекло с водительской двери разбилось, покрываясь сотнями белых паутинок. Массивная ладонь легла на плечо учителя, сильно сдавливая и разворачивая к себе.
— Вдохни и выдохни. Мишань, мне жаль, что так произошло. Но смирись, ты слышал ее. Оставь мелкую в покое. — Успокаивающий голос Димы подействовал на Хмельницкого, поэтому тот разжал кулаки. Царь отпустил друга, делая шаг назад. Но снова. Крик, удар. Все, как в замедленной съемке. Жильцы многоэтажки вышли на балконы, пытаясь понять, что мешает их вечеру. — Прости, Мих, но так надо. — В который раз за день челюсть мужчины пронизывает болью. Он пытается дать сдачи, но Дима перехватывает его руки, производя залом и прижимая друга лицом к машине. — Успокойся, говорю тебе! Хватит вести себя так, будто наступил конец света. Одной больше, одной меньше. Какая разница? Не впервые тебя телка бросает.
— Это не просто телка, Царь. — Миша роется в кармане куртки, вынимая из него бархатную коробочку, в которой лежит красивое, но простенькое кольцо с изумрудом. Он отдает ее в руки друга, поднимая голову к небу. — Ну, уж нет. Я не верю ей. Это не может быть она. Ты понимаешь?! Я хотел... — Он запнулся, глупо ухмыляясь, будто не веря своим мыслям. — Я хотел сделать подарок на совершеннолетие. Попросить руки. И, блять, да! Я знаю, что это глупо. Но, черт, я встречался с десятками, спал с сотнями. Она первая, кто заставил меня по-другому взглянуть на обыденные вещи. Я проникся ею, еще когда мы познакомились в аноним-чате. Потом узнал, что это она. Я чувствовал ее, все ее мысли, замечал каждое изменение во внешности и поведении, которые, я уверен, она не замечала сама. Я доставлял ей боль, из-за своей неуравновешенности, но она вновь и вновь возвращалась ко мне, игнорировала то, что я слетаю с катушек. Она первая, кому было плевать на то какой я, как выгляжу или веду себя. Я успокоился, после встречи с ней. Перестал срываться на людей, начал контролировать себя. Мать до восемнадцати водила меня по психологам, но все было впустую. Я все также был агрессивен. А Алиса восстановила мое спокойствие, вселила в меня надежду. Я не могу ее потерять, Царь, понимаешь? Просто не могу. Если потеряю ее, потеряю и себя. Вот и все. Так, что это не телка и даже не просто девушка.
— Тогда, хочу спросить, какого хуя ты тут сопли на кулак наматываешь?! Ноги в руки и вперед! Она тебе нужна? Так пойди и возьми! Даже я видел, как она смотрит на тебя. Ты ей нужен, ебнврот! Она не из тех, кто так просто отпускает людей, либо ее заставили, либо заставила себя сама.
Внезапно заигравшая песня группы Канзас заставила Диму замолчать. На дисплее всплыл номер Ксюши. Недолго думая, Миша нажал кнопку «Принять», ставя смартфон на громкую связь.
— Миша, объясни, почему моя сестра бьется в истерике?! На ее руках живого места нет! Можешь опустить все байки про невесту, это я итак поняла. Меня интересует, какого черта с ней это происходит? — Шипящий тон Ксении неприятно давил на перепонки.
— Через квартал от тебя есть круглосуточное кафе, жду тебя там.
Когда девушка открыла дверь кафе, двое мужчин уже ждали ее, сидя за дальним столиком. На ходу снимая пальто, она попросила официанта сделать капучино и села на стул напротив Миши и его друга.
— Для начала. Это Дима, это Ксюша, сестра Алисы. Познакомились? Окей. На самом деле невеста у меня есть, или уже была, но она этого не знает. Неделю назад я купил Лисе кольцо. Хотел сделать предложение на дне рождения, но не суть... — Михаил пересказал ей все, что произошло за этот день, опуская лишь утренний мастер-класс. По мере повествования глаза блондинки все больше расширялись, на лице застыло изумление и нечто подобное шоку.
— М-да, ну и кашу ты заварил, Хмельницкий. Не ожидала. Сказать отцу о том, что работа ему важнее семьи это сильно. Ну, блин, ты же понимаешь, что он поставил ей ультиматум. Либо она бросает тебя, либо он пускает тебе пулю в лоб. Хотя, я удивлена, как он на месте тебя не прибил. Алису мало посвящали в дела отца, но мама сгоряча рассказывала мне обо всем, что он делал. Поэтому для меня это не удивительно. Мой тебе совет, Миша, дай ему остыть. Пытайся ее вернуть, но только в пределах школы. Я, конечно, помогу, чем смогу. Мне вообще не сильно нравятся ваши отношения, но видеть свою сестру в таком состоянии не хочу. Всего день, а она уже дерганная вся. Надеюсь, ты сделаешь ее счастливой. — Ксюша мягко улыбнулась, залпом допивая слегка остывший кофе. — Но на каникулах у тебя нет шансов. Она даже из комнаты не выйдет. Не то, что встретится с тобой. Составляйте план, Бонни и Клайд. У вас достаточно времени. — Она поднялась из-за стола, накидывая на себя пальто.
— Подожди, может, оставишь телефончик? — Внезапно для всех сказал Дима, отчего Миша поперхнулся своим зеленым чаем, недоуменно глядя на друга.
— У Миши возьмешь. Все, мне пора, адьес, мальчики.
— Ну, ну, а чо, ей все равно скоро восемнадцать. — Ответил на невысказанный вопрос Царь, дождавшись, когда девушка выйдет из помещения. — Поехали, Ромео, прибухнем за твое горе, может, чо надумаем.