Паутина

Привести в порядок рабочий стол, разложив по местам канцелярские принадлежности. Выключить компьютер, вместе с десятком коллег загрузиться в лифт, внутренне вздрагивая от чрезмерной близости к чужим телам. Вежливо попрощаться с администратором на стойке регистрации, коротко кивнуть охранникам на входе и нырнуть в безликую толпу. Слиться с ней воедино, отгородившись от сотен неразличимых в общей массе лиц наушниками и в сотый раз поставленным на повтор треком. Спуститься в лабиринт метро, который давно уже изучен вдоль и поперек до такой степени, что его можно пройти с закрытыми глазами. С закрытыми глазами проехать нужное количество станций, добраться до арендованной квартиры в доме, как две капли похожем на десяток других в этом квартале. Подняться в квартиру, закрыть за собой дверь, прислониться к ней и устало сползти на пол.

Адель могла с точностью назвать количество вечеров, которые на протяжении последних двух лет начинались у нее именно так. И нельзя сказать, что выходные дни разительно отличались от привычного сценария. Разве что потребности покидать квартиру у девушки не было: внешний мир давно не представлял для нее интереса, а лучшей компанией служили красное вино и очередной фильм с поразительно низким рейтингом. В пятницу вечером Адель засыпала под негромкое бормотание телевизор, не убирая ни грязный бокал, ни пустую бутылку, — и встречала утро субботы на неудобном диване лишь для того, чтобы прожить очередной бесцветный день среди бесцветных предметов и утвари. Хотя у них и были вполне различимые оттенки, Адель видела их приглушенными, словно подернутыми плотной дымкой. Нужными лишь для того, чтобы выполнять свои базовые функции вплоть до утра понедельника. Когда пронзительный звон будильника оповещал девушку о необходимости поднять себя с кровати, упаковать тело в офисный костюм и прожить очередной день по знакомому сценарию.

Конечно, такой Адель была далеко не всегда. Много лет назад ее и вовсе звали Ын Чэ. Вернее, такое имя носила девочка, переехавшая вместе с родителями в небольшой городок на другом конце страны от Джоувера. Здесь, среди подобных ей эмигрантов, она росла и воспитывалась в строгих правилах, с соблюдением традиций и под неусыпным контролем старших. Родители распланировали ее жизнь на долгие годы вперед, включая будущую женитьбу: Ын Чэ не исполнилось еще и пятнадцати, когда ей выбрали жениха. Парня из простой работящей семьи, «будущего специалиста с хорошими перспективами», как наперебой утверждали свахи. Не обращая внимания на то, как зеленеет из-за приступов тошноты лицо Ын Чэ, стоит ей только услышать похвалы в адрес будущего супруга.

До свадьбы дело не дошло. За полгода до назначенной даты Ын Чэ, собрав все тайком накопленные сбережения и маленький чемодан с самыми необходимыми вещами, исхитрилась сбежать из родного дома. Казалось, сама судьба на стороне принятого ей решения: половицы под осторожными шагами Ыг Чэ не издали ни звука, обычно чутко спящая мать не шелохнулась во сне, на улице не встретилось ни единой живой души. Ын Чэ удалось выбраться из города и почти сразу поймать попутку. Водитель был на удивление любезным и подвез ее прямо к аэропорту. К тому моменту, когда родители Ын Чэ обнаружили ее пропажу, телефон девушки был отключен, а сама беглянка сидела в салоне набирающего высоту самолета.

Еще до побега Ын Чэ озаботилась покупкой поддельных документов, найдя заказчика в даркнете, — и в Джоувере, который она выбрала финальным пунктом своего замысловатого пути, приземлилась уже Адель Кронберг. Имя, цвет волос — она обесцветила свои каштановые волосы в одном из общественных туалетов, — цвет радужки, сложный макияж, трансформирующий черты лица: девушка изменила себя до неузнаваемости, чтобы окончательно стереть следы своей тарой личности. Бегло пролистав новости, Адель горько усмехнулась: конечно, ее уже объявили в розыск. Вот только был ли в нем уже смысл?

Впрочем, смысла не оказалось и в ее побеге. Адель надеялась, что избавление от оков семейных обязанностей поможет ей не только изменить настоящее, но и шагнуть в будущее мечты. Полное путешествий, новых знакомств, эмоций и приключений. Жизни с новой работой, страстной любовью — той самой, о которой пишут в романтический книгах, — фотографиями из шикарного двухэтажного дома и всем тем, что для Адель включало определение «счастья». В какой-то мере ей удалось достигнуть желаемого. Она смогла заполучить должность ассистента фотографа в небольшой студии, ежедневно встречала «многообещающих» дизайнеров, моделей и стилистов, изредка выбиралась на побережье, ходила в клубы и на выставки.

Увы, ее потребности в разы превосходили ее возможности. Небольшой зарплаты, обусловленной тем, что «студия только развивается, но скоро о нас узнают все», стало все сильнее не хватать. Адель стала экономить на еде и одежде, все реже выбиралась на тусовки, сменила квартиру.

А потом студия закрылась. Хозяин уехал на другой континент, чтобы искать себя, и бросил всех сотрудников без денег и зарплаты хотя бы за последний месяц. Адель пришлось хвататься за любые подработки, чтобы выжить и не лишиться жилья, пока она не устроилась в крупную корпорацию на одну из низших офисных позиций. Месяц, второй, третий: и Адель окончательно утонула в серой рутине, где нет места амбициям и желаниям — лишь необходимости обеспечить себе выживание. Для наивной мечтательницы Адель это было сродни погружению в болото, где возможность свободно дышать полной грудью исчезала вместе с солнечным светом. Девушка начала злоупотреблять алкоголем, скатилась в депрессию и все чаще стала задумываться о суициде. Она не видела смысла к собственному существованию и все серьезнее задумывалась о том, какая дата лучше всего подойдет для того, чтобы все это наконец закончить.

Единственной ее отдушиной все еще оставалась одна из социальных сетей. Короткие сообщения на скромные сто сорок знаков были ее способом хоть как-то заявить миру, что она существует. В постах Адель не было ничего, что могло стать ценным для большого круга читателей. Скорее ее профиль напоминал хаотичный поток мыслей.

«Сегодня был чудесный рассвет. Сколько их еще будет».

«Оказывается, в нашей столовой очень вкусные круассаны».

«Иногда я хочу оказаться в книге и стать воином. Они достойно гибнут».

«Попыталась приготовить кимчи, как у мамы. Вышло дерьмово».

«Я еще не нашла способ уйти красиво».

Неожиданно на последнее сообщение пришел единственный в ее аккаунте ответ. В виде личного сообщения. Пользователь с ником «Харон» отправил Адель вопрос:

«А если мы его найдем? Ты бы согласилась сделать это со мной?».

У них завязалась странная, откровенная и теплая переписка. «Харон» был тем, с кем Адель делилась всеми подробностями своей скучной жизни: от бытовых привычек и любимых блюд до маршрутов, по которым может добираться на работу. Впервые за долгое время она почувствовала, как у нее к чему-то просыпается интерес, и с нетерпением ждала вечера после смены, чтобы поскорее добраться домой и открыть переписку. Адель неизменно ждало новое сообщение от «Харона», никогда не ленившегося спрашивать, как она провела день, как себя чувствует и что сегодня ела. Адель привязалась к нему и почти что влюбилась. Он стал той самой отдушиной, что позволяла ей хоть как-то держаться на плаву. Но в то же время «Харон» раз за разом все ближе подталкивал ее к той самой грани. С ним она была полностью откровенно, начистоту выкладывая свои мотивы и желания. Она не просто не скрывала, что хочет покончить с собой. Вместе они рассуждали о методах, отправляли друг другу документальные фото со свидетельством того, как может выглядеть мертвое тело. Спустя часы виртуального общения они пришли к выводу, что укол сильнодействующего наркотика — лучший вариант.

Как ни странно, конкретных поступков они не обсуждали. Их переписка все больше напоминала общение влюбленных. Поэтому Адель не смогла отказать, когда «Харон» предложил ей встретиться. В день их первого свидания он написал, что на встречу придет с маленьким букетом лилий.