Будь хорошей девочкой

Так я и делаю. На следующий день пишу Яне и договариваюсь о встрече.

— Варя! — Яна почти бежит с объятиями. Ну что за прелесть? Так, живота ещё не видно, но она в толстенной куртке, так и не поймёшь ничего.

— Привет! Как ты? Как малыш?

— Ой, по-разному. Сегодня вот что-то не очень хорошо себя чувствую.

— Может, не стоило встречаться? Отлежись дома.

— Да я только и делаю, что лежу. Тим так переживает за меня, что вообще ничего не даёт делать, — ого. Не ожидала такого от брата. Он умеет быть заботливым? — Я уже несколько раз переносила примерку. Надо уже это сделать. Тем более свадьба вот-вот.

— Наверное, ты права. Если состояние позволяет, то давай не будем откладывать это в долгий ящик.

— На это нас хватит, — всё чаще от неё слышу «мы» вместо «я».

В салоне ощупываю очередное платье. Так и не купила себе ничего подходящего. Как-то не до этого, что ли, было. В свете всех этих событий. Когда жизнь стала такой насыщенной? Надо уже брать Жанин в руки и бежать за нарядом. До свадьбы меньше месяца. И вот что примечательно, брачующиеся случайно выбрали дату двадцать пятое ноября. Невеста смеясь говорила, что это международный день борьбы за ликвидацию насилия в отношении женщин. Мол, ну и денёк.

Было бы смешно, если б не было так грустно. Наверное, я тоже это число выберу для того, чтобы выйти замуж.

— Что скажешь? — с придыханием спрашивает Яна, чем выдергивает из мыслей.

— Вау! — поднимаю глаза. Платье ушили идеально под её фигуру. Боже, она такая красивая. А фата... словно её сотворили феи. Какая Янка счастливая, аж светится. Я прослезилась. Радость за подругу, и немного зависти. — Ты самая красивая невеста! А наличие ребёночка только добавляет магии в этот момент.

— Спасибо за этот подарок, — теперь и Яна плачет. — Я не забуду того, что ты сделала. Это неоценимо.

— Ты это заслужила, — ещё бы. Стерпеть Тимофея — тот ещё подвиг.

Надеть платье — полбеды. Теперь бы его ещё стащить с беременной невесты, которая с каждым днём становится всё менее поворотливой. А это у неё ещё живот толком и не вырос.

Облетаем несколько ближайших свадебных салонов в поисках «той самой» коробочки для колец, «той самой» подвязки, «тех самых» серёжек, туфель, сундучка для денег, бокалов для молодоженов и кучи всякой всячины, что обязаны купить брачующиеся.

— Может, пора закругляться с покупками? Кажется, ты говорила, что не очень хорошо себя чувствуешь.

— Почти закончили. Хочу сегодня же купить всё, что нужно, и расслабиться.

Но спустя пару магазинов Яна резко сдала позиции. Ну, вот. Перетрудилась.

— Это были последние силы на сегодня, — выдыхает она. — Либо идём подкрепляемся...

— Либо...

— Либо ты едешь со мной домой. Ты, кстати, ни разу у нас не была. Подскажешь, куда лучше кроватку поставить.

Я краем уха слышала, что эти двое влезли в ипотеку. Каждый месяц платить круглую сумму, зато своя квартира. А не была я там ни разу, потому что там живёт Тимофей. Мой «любимый» брат. Мы встречаемся пару раз в год, и даже этого слишком много. А тут ещё в гости к нему идти? Уж увольте.

— Да как-то... не к месту я там.

— В каком смысле? Ты моя подруга. Очень даже к месту.

— Тимофей там твой будет, наверняка. Уставший после работы...

— Понятно. Дело в нём. Варя, вы должны помириться! Вам так повезло, что вы друг у друга есть. Самые близкие люди...

— Ты плохо нас знаешь.

— Вы же брат и сестра! Вы обязаны быть опорой друг другу, а выходит как-то не так. Скорее, холодная война.

Вот каждую встречу так. Яна немного раздражает своим настойчивым желанием всех помирить. Её можно понять, у неё никого нет. Ей кажется, что если у тебя есть брат, то вы должны быть не разлей вода. Делиться секретами и быть дружной командой. Но это не про нашу семью. Никто из нас не знает, что такое любовь. Тимофей вот, кажется, познал.

— А холодная ли? — вздыхаю. Яна за него замуж выходит, так что лучше не оскорблять брата. — Оставим эту тему.

— Нужно сесть и всё обсудить как двум взрослым людям. Решить свои конфликты. Забыть обиды.

Забыть обиды? Как? Когда он столько лет только и делал, что изводил меня. Отчаянно, страстно. Приплетая ко всему этому своих друзей. Да половина его класса гнобила меня в школе. И за что, спрашивается? Втихаря вытираю слезу. Откуда ты?

— Прости, я не готова сегодня к встрече с ним.

— Ой, — стонет Яна. — Что-то тянет. Ой. Вызывай такси.

Симулирует? Или что-то действительно случилось?

— В больницу?

— Нет-нет, мне просто полежать надо. Обычно легче становится. Я переоценила свои силы. Надо было расписываться до беременности, или уже после.

Как бросить подругу? Правильно. Никак. Вот и веду её под ручку до самой кровати. На пороге нас встречает Тимофей. И снова кружит вокруг своей невесты.

«Почему ты ко мне никогда не проявлял таких чувств? Почему? Мне нужна была твоя защита и поддержка. Мы могли бы быть вместе против этих ужасных родителей. А по факту, я была одна против всех», — так и хочется высказать ему всю свою боль. Но толку от этого будет мало.

— Налить тебе воды? — уточняю у Яны.

— Да, пожалуйста.

Есть повод избежать нахождения рядом с этим мужчиной. Смываюсь на кухню. Это я интересно придумала, я понятия не имею ни где кухня, ни где посуда, ни какую воду наливать. Ладно, где наши не пропадали? Да уж, это поговорка не про меня. Я пропадала дома и на куче всевозможных кружков. Так что жизненного опыта у меня ноль. Без палочки. Кухня нашлась. Это было самое лёгкое.

— Стаканы, стаканы... где вы? — бубню себе под нос, открывая одну за одной верхнюю полку. Может, они где-то снизу? Кто ставит стаканы у ног?

— Ты не видела, что ей плохо?! Какого чёрта таскала по всем этим магазинам? — врывается брат. Как обычно, обвиняет не разобравшись.

Мы с ним были крайне непохожи внешне. Да и внутренне. Его густые, жесткие каштановые волосы едва вьются, как у отца. Лицо костлявое. Острое. Узкое. Молочно-белое. Лощёное. Мне оно всегда казалось таким отталкивающим. Противным. Но я была единственной, кто так считал. Много школьниц некогда смотрели на Тимофея с обожанием. Почему? А эти ястребиные, почти чёрные, глаза? Словно способны уничтожить за секунду. Что они, впрочем, ежедневно и делали со мной.

— Это она меня таскала, — бормочу я, продолжая своё дело.

— Яна в положении! Забыла? Ей тяжело даются подобные походы.

— Нужно было померить свадебное платье. Я не виновата, что ты додумался сделать предложение своей девушке только после того, как она забеременела, — ну, вот. Теперь и я иду в атаку.

— Ты абсолютно ничего не знаешь о нас и о наших отношениях. Лучше закрой свой рот.

— Сам закрой, придурок, — очередь оскорблений. Всё по плану.

— Перестань цепляться к моей невесте, она тебе не подружка. Уяснила?

— Может, ты сперва спросишь мнение Яны на этот счёт?

— Промываешь ей мозги, небось. Настраиваешь против меня. Так же, как когда-то делала с предками.

— Ты это сейчас серьёзно? — я шокирована, хочу истерически рассмеяться ему в лицо. Да и причём тут вообще родители?

— Ну, конечно, ты же была любимой доченькой. Варя то, Варя это. Варвара получила очередную медаль, миллионную грамоту, — пародирует голос матери. Достаточно успешно.

— Я была любимчиком? Ха-ха! Да я вздохнуть не могла в этой семейке! Меня душили с трёх сторон: мама, отец, ты. Зато ты был свободен как ветер. Всем было плевать на твои двойки. Я же получала порцию ударов за каждую четвёрку. Ты хоть знаешь, как мне дались все эти медали? Ты хоть подумал о том, были ли они мне вообще нужны?

— Были бы не нужны, ты бы не просилась на все эти шахматы, фехтование и что-то там ещё.

— Просилась? Я? — моргаю как сумасшедшая. Несколько лет я ревела перед каждым походом на секцию. Потом в какой-то момент поняла, что в этом нет смысла, и просто смирилась. Плыла по течению туда, куда толкала матушка.

— На меня мать вообще не обращала внимания. Всё время уделяла тебе и твоим глупым увлечениям.

— Что? Да я ненавижу всё, чем меня заставляли заниматься, — выделяю слово «заставляли». — Мне нужно было несколько глотков воздуха. Но мне не позволяли делать передышку. Зато ты только и делал что гулял. С друзьями, подругами. С тобой общалась половина школы, а меня гнобила эта половина. По твоей милости, между прочим. Жених ты гораздо лучше, чем брат. Ты меня не любил никогда. Никогда не защищал!

Я готова расплакаться. Мне так была нужна его помощь. Нужен был старший брат. Его поддержка. А он меня просто ненавидел. Причём неясно из-за чего... хотя, кажется, что-то проясняется.

— А за что тебя любить? Ты появилась на свет и забрала моих родителей себе. Я стал пустым местом. Заботился о себе сам. Всем было плевать, когда я дрался в школе, оскорблял учителей. Даже когда меня забирали в милицию. Я всегда выкарабкивался сам. Мать была слишком занята тобой.

— Ты думаешь, я этого хотела? Просила?! Да я горела желанием поменяться с тобой местами. Сбежать куда-то из этого душного дома. Иметь хоть одного друга. У меня никого не было! Мне не позволяли жить. Я была их рабыней. И меня даже не хвалили за эти грёбаные усилия! Я для них такое же пустое место. В меня просто вкладывали все неисполненные родительские мечты.

— Бедная. Так тяжело тебе было, — деланно жалеет он. — Мама всего лишь была всегда рядом с тобой. Занималась тобой. Одевала во все самое лучшее. Я же ходил чёрт пойми в чём.

— Ты сам выбирал себе одежду! Я не виновата, что у тебя вкуса нет. Ненавижу тебя! Ты помогал им портить мою жизнь, — бью мучителя по руке. Ещё раз. Мало. Хочется поколотить его хорошенько. — И при всём этом, никто не осознаёт того, что сделал.

— Наверное, потому что никто ничего плохо тебе не делал. Ты выдумываешь, — отталкивает меня от себя. Мы привыкли так общаться.

— Да меня до сих пор контролируют! Мне уже тридцать, а я как ребёнок для них. Послушная марионетка. Ты нашёл себе такую потрясающую невесту, тебе и слово никто не сказал! Я же... даже мужчину себе не могу выбрать. Это сделал за меня отец. Нашёл такого же как он сам. Один в один. С теми же «методами воспитания»! А мы помним, что папочка делал, когда мы в чём-то ошибались, или когда у него было плохое настроение.

Брат столбенеет. Внимательно осматривает меня. Хмурится. Я ляпнула лишнего в порыве злости.

— Женя... тебя бьёт? — да. Тимофей так же отчетливо помнит, как папа вдалбливал нам правила в голову. Я лишь кривлюсь. Я никому не должна говорить, что происходит дома. Не должна раскрывать секреты. Женя не простит, если узнает. Поэтому слишком долго молчу, придумывая очередную ложь. Но та никак не идёт. Может, хочет, чтобы я раскрыла все карты? Как тогда с Владиславом Игоревичем.

— Нет.

Тимофей не верит.

— Я поговорю с ним.

Что? Решил защитить? Впервые в жизни. Может, наконец, понял меня? Я такая же жертва нашей семьи, как и он. Но это не тот случай, когда нужна чья-либо помощь. Станет только хуже. Поэтому...

— Забудь. Никогда не был братом, так давай останемся друг другу чужими, — поджимаю губы я.

— Яна хочет сделать тебя крёстной, — неожиданно объявляет и тяжело вздыхает. Явно не рад этой новости. Точно отговаривал свою невесту. — Просит, чтобы мы сложили оружие.

— Как? Если мы и минуты не можем провести вместе.

— Прости за то, что наговорил. Ты не виновата в том, что с ней случилось. Перенервничал...

Ого! Кто этот человек? Я глупо хлопаю глазами. Совсем его не узнаю. Вот пару минут назад был мой брат, который ругался и обвинял во всех смертных грехах. А теперь... Кто ты? Когда успел так повзрослеть? Когда научился признавать свои ошибки? Этому примеру хочется подражать. Я слишком желаю воссоединения с братом, поэтому с радостью принимаю его извинения.

— Я тоже вспылила, — выдаю спустя пару минут молчания. Слишком долгого. Словно мозг начинает шевелиться и соображать. Складывать в голове какие-то пазлы.

Признаться, только сейчас я осознала, за что меня так не любил мальчик, живущий рядом. Идиотка. Такая умная и такая глупая. Просто мать всё время тратила на меня. А брат... по факту остался брошенным. Стало так грустно за него. Ведь я точно так же ощущала себя никому не нужной. Захотелось обнять его. Точнее, того маленького покинутого Тимофея. Интересно, а он бы пошёл на психотерапию? Решился бы рассказать всё, о чём «запрещено»? А может, уже ходит? Поэтому и попросил прощения впервые в жизни. Решил защитить и встать на мою сторону. Или просто мы оба так устали от побоев, помним, каково это... и этот «ястреб» смог выйти из этого ада. Решил помочь и мне?

— Ненавижу своё детство, — иду на серьёзный шаг. Я ни разу перед ним не раскрывалась, а в этот момент, поверив в какое-то возможное счастье, решаюсь. — Я терпеть не могла все эти бесконечные секции и конкурсы. Меня тошнило от постоянной слежки за мной. От вечного буллинга. Я не хотела забирать у тебя мать. И отца. Я бы с радостью всё поменяла, если бы могла. Была бы рада иметь другую семью, но выбора мне никто не дал. Хочу извиниться здесь и сейчас за всё, в чём виновата. Я была ребёнком. Затравленной малышкой. Не хотела причинять тебе боль, я хотела лишь иметь братика. Очень жаль, что так ничего и не вышло...

— Поздно, но я у тебя появился, — комкано произносит Тимофей. Ему явно нелегко говорить подобное. Не сестре, с которой он воевал тридцать лет. — Мне тоже стоит попросить прощения за всё, что я натворил. Яна просит нас помириться, а у меня плохо получается ей противостоять. Люблю её, поэтому... — прижимает меня к груди.

Я тут же начинаю плакать. Кажется, впервые получаю такие домашние объятия (подруги не в счёт). Ни мать, ни отец, ни Тимофей никогда не проявляли тёплых чувств. В нашей семье не было принято. Даже родители при нас ни разу не целовались. И так странно ощущать поддержку брата. Слышать подобные слова. Я так давно мечтала об этом. С самого рождения. Плевать на всё, что он сделал. Я могу простить, лишь бы создать эту связь «старший брат — младшая сестра».

— Предлагаю объявить мир. Можешь забрать предков, если хочешь, — смеюсь и утираю слёзы. — Буду даже рада, если они перестанут лезть в мою жизнь. Я так нуждалась в тебе.

— Я скоро стану отцом. А ты... крёстной мамой. Хочу лучшей жизни для своего ребёнка. Пожалуйста, дай ему всё, что можешь.

— Обещаю.

— Не проси меня в одну секунду стать идеальным братом, я никогда им не был. Но давай постараемся всё забыть.

— Плохая идея. Лучше наоборот всё обсудить. Я так рада, что... что... — начинаю всхлипывать. И как Яне за такое короткое время удалось сделать то, что мы не смогли за тридцать лет?

— Совсем недавно узнал, что плакать — это нормально, — хмуро бормочет Тимофей. Да уж. Отец неистово орал, когда кто-то из нас думал реветь.

— Я сама многие вещи только сейчас начала осознавать. Не представляла, что ты пережил. Мне казалось, ты такой счастливый. Свободный. А на деле...

— Да и я тебя не понимал. Жалел себя, не представляя, каково сестрёнке. Стоило быть умнее, всё-таки я старше.

— У тебя такая чудесная невеста. Честное слово. Ты её заслужил, после всего, что мы пережили...

— Ты заслуживаешь не меньшего. Женя... кажется, не твой человек.

— Человек ли? — шепчу я. Так и прижимаю Тимофея к себе. Наконец, обрела брата. Это ли не счастье?

— Я поговорю с ним.

— Не надо. Будет хуже.

— Хуже, чем сейчас? И часто он тебя... бьёт?

— Не важно...

— Это очень важно! Поверь, я оценил этот контраст: «любовь», которую нам давали родители, и любовь, которую даёт мне Яна. Это совсем иное. Это... странно, непонятно, но так кайфово. С нас хватило отцовской «теплоты», не хватало ещё от мужика огребать. Слава богу, Яна меня не бьёт. Ладно, не сильно, — смеется Тимофей.

— Тебе с ней повезло, правда.

— Знаю. И тебе стоит сменить мужчину. Женя мне никогда не нравился. Но от этого ещё больше казалось, что он тебе подходит. Хотелось сделать тебе как можно больнее. Глупое детское поведение. Хорошо, что мы расставили все точки над ё. Бросай его к чертям.

— Надо бы... Это всё Яна, да? Из-за неё ты решил... простить меня?

Я как маленькая девочка, которая цепляется за одинокую возможность выжить в этом мире. За единственного, кто мог бы полюбить меня по-настоящему. Кто готов защищать. Никто и никогда этого не делал. Широкими наивными глазами смотрю на этого неожиданно выросшего в моих глазах мужчину.

— Да.

— Она у тебя такая... потрясающая. Я завидую вашей семье. Вашей любви. Тому, как ты хлопочешь над ней. Тому, что вы скоро станете родителями. Боже, у тебя будет ребёнок! И я уверена, ты не будешь таким же жёстким отцом как наш.

— Дал себе слово, что ни за какие проступки не ударю своего ребёнка или жену. Никогда.

— Молодец. Да-да, правильно, — киваю я.

Когда брат стал таким умным и сильным? Решительным и зрелым? Или он всегда был таким, а я просто не замечала? Ненавидела его априори. Просто за то, что он есть. А теперь... всё перевернулось в секунду.

— Ой... там же Яна воду ждёт! — неожиданно вспоминаю я.

— Она уснула. Расслабься. Наверное, перетрудилась. Кстати, спасибо за твой подарок к свадьбе. Все уши прожужжала мне с этим платьем.

— Ты будешь в полном восторге, когда увидишь её. Вы такие классные. Боже... я завидую.

В каком-то особенном восторге возвращаюсь домой. И не важно, что орёт Женя. Я нахожусь в самом прекрасном расположении духа. Обрела счастье. У меня таки появился брат. Старший брат. Это что-то волшебное. Не передать словами. И с кем поделиться своими счастьем? Женя не поймёт, Жанин не в курсе. Яна. Только Яна. Надо её поблагодарить. Она сделала что-то невероятное! Чудо, а не девушка.