Проникая в суть
Она не помнила, как очутилась вдруг на твердой поверхности совершенно одна. Она не понимала, была ли она всегда, или же появилась только сейчас. Ей казалось, что она была частью чего-то большего, пока ее не отделили от него, не отрезали. Теперь она чувствовала с одной стороны твердость, а с другой — прохладу, которая прохаживалась по ее обнаженной поверхности.
А потом ее коснулся другой. Сперва она ощутила его холод и необычайную плотность — он был совершенно не таким, как она. Напористый и тягучий, он принялся исследовать ее грани, растекаясь по ней и заполняя собой все ее воздушные полости. Его присутствие постепенно нарастало, и ей становилось все труднее различать окружающую прохладу. Вскоре он покрыл ее полностью, и теперь она чувствовала уже только его самого.
Исходивший от него поначалу холодок постепенно слабел. Должно быть, он грелся о нее, забирая себе частичку ее тепла, а она отдавала. Вскоре он уже не казался ей холодным, и она почти перестала ощущать его на себе.
А потом она почувствовала кое-что еще, что происходило между ними. Поначалу она не придала значение тому, что он, изучая ее, проник в ее полости. Вот только этого ему оказалось мало! Он не успокоился, нет, он продолжил погружаться вглубь, словно хотел проникнуть в самую ее суть и заполнить ее собой изнутри. Она не стала ему сопротивляться, напротив — она охотно вбирала его влагу, будто ей не хватало своей. А может, это она сама его в себя и втягивала? Впрочем, это ей было совершенно неважно.
Пока он двигался в ней, он оставлял в ее воздушной пористой структуре плотные частички себя самого. Он будто бы отдавал их ей, но как только они замирали, она переставала их ощущать. Из-за этого она не понимала, кому они принадлежали — ему ли, ей, или же были для них двоих чем-то общим.
В какой-то момент она почувствовала, что он проник сквозь нее. Когда-то она ощущала с той стороны твердость, и теперь снова убедилась, что та никуда не исчезла. Вероятно, эта твердость не пустила его дальше, потому что он замедлил свой темп и в конце концов почти перестал двигаться в ней. Она же, воспользовавшись его замешательством, продолжила впитывать его влагу, попутно становясь все сочнее и мягче.
Она уже почти не замечала между ними различий и постепенно забывала о том, какой была до него. С каждым мгновением она ощущала себя по-другому, и в то же самое время ей становилось все труднее отделять себя от него. Наконец, они слились в нечто единое, цельное, на миг показавшееся себе самому совершенным...
...
Некоторое время оно покоилось. Оно не знало о том, какое оно. Оно ощущало только твердость с одной из своих сторон, а ей в противовес — легкую невесомость по другую.
Внезапно многочисленные острые удары пронзили его во многих местах, нарушив его прежнюю целостность. Раздираемое на части, оно теряло связность и постепенно таяло, погружаясь во что-то горячее, упруго сжимающее его со всех сторон...
...
— Ма-а! Там Оскар со стола чето спер!
— Могу его только поздравить. Небось брат твой бутерброд себе сделал и тут же про него забыл, собаке на радость.
...
Свежая булочка. Малиновый джем.
Вас оставили на столе без присмотра слишком надолго.