Часть 15
Покинув минку и отойдя от неё на некоторое расстояние, Чуя вызвал такси.
— Чёрт! — выругался Накахара. — Какого хрена он это сделал? И как я сам не понял, что залетел, ведь были все признаки налицо? И что теперь делать? Мне некуда идти, кроме, как к Дазаю. Нужно ему позвонить.
Чуя снова достал мобильный, но, набрав номер Осаму, тут же сбросил звонок.
— Нет, что я ему скажу? Что Мори знает? Но он спросит меня о том, как ему стало известно о нас. Рассказать правду? Вряд ли Дазай обрадуется, узнав, что скоро станет отцом. К тому же, такие вещи не стоит сообщать по телефону. Не буду звонить, лучше скажу ему при встрече.
Нервно переминаясь с ноги на ногу, Чуя извлёк из кармана пачку сигарет и закурил. Конечно, он понимал, что в его положении курить не следует, но он не знал, как ещё успокоить нервы, к тому же, не был уверен, что оставит ребёнка. Лишь разговор с Дазаем мог прояснить ситуацию, ведь идти Чуе было больше не к кому и обратиться за помощью тоже, а если Дазай, узнав о беременности, откажется от него, то ребёнка сам вырастить, скорее всего, он не сможет, не имея жилья и работы, которую в его положении теперь уж точно не найти. Вскоре прибыло такси, и Накахара сел в машину. Приехав в центр города, он расплатился с таксистом, решив добираться до Токио на попутках, потому что денег с собой у него было немного: на такси до столицы точно не хватит, так как таксист сдерёт с него три шкуры. Конечно, можно было бы расплатиться по приезде, но в рыжей голове промелькнула мысль:
«Вдруг Дазая дома не окажется, и что я буду делать? Нет, поймаю попутку, доеду до Токио, а там уже на такси».
Через пару часов Чуе удалось найти водителя, который согласился его подбросить. Накахара не обратил внимания на чёрный Лексус, проехавший мимо, когда садился в Тойоту цвета серебристый металлик. В Токио Чуя прибыл утром и, дав водителю Тойоты немного денег, покинул машину, решив зайти в кафе перекусить. Присев за столик и ожидая заказа, Чуя вызвал такси. Ему как раз хватило времени, чтобы съесть пиццу и выпить чашечку кофе до того, как такси подъехало. Сев в машину, Чуя назвал таксисту адрес съёмной квартиры возлюбленного, вновь не обратив внимания на чёрный Лексус, стоявший метрах в десяти и тронувшийся в путь, как только такси Чуи поехало. Минут через двадцать автомобиль остановился возле подъезда Дазая и, расплатившись за поездку, Чуя вошёл внутрь. Однако, когда поднялся на нужный этаж, увидел, что дверь в жилище Осаму приоткрыта. Толкнув её, Чуя застыл на месте и впал на несколько секунд в ступор, так как представшая перед глазами картина, повергла его в шок.
***
Первая учебная неделя в университете тянулась для Дазая, как резиновая. Он не переставал думать о Чуе и очень скучал. В голову даже приходила мысль перевестись в университет в Йокогаме, но Осаму не знал, как объяснить это отцу и считал, что тот может о чем-нибудь догадаться. В первый же день к Дазаю подошёл парень, с которым он крутил роман в прошлом учебном году. Его звали Сигма, он был на три года младше Осаму и только перешёл на третий курс.
— Осаму, — сказал он, схватив его за руку в коридоре. — Рад тебя видеть.
— Я тоже, — буркнул тот, высвобождаясь из захвата омеги. — Мне нужно идти, извини.
— Подожди, — Сигма снова схватил его за руку и развернул лицом к себе, попытавшись поцеловать, однако Дазай мягко его отстранил, произнеся:
— Не нужно, Сигма.
— Почему? Ты не скучал?
— Нет, — ответил Дазай. — Я сразу хочу тебе сказать, чтобы ты ни на что не рассчитывал. Я встретил своего истинного и не собираюсь ему изменять.
— А как же я? — спросил тот. — Я ведь люблю тебя. Я дни считал до твоего возвращения, а ты так просто говоришь, что я для тебя ничего не значу?
— Я тебе ничего не обещал, Сигма. Осмотрись по сторонам, может, твой истинный где-то рядом? Но между нами всё кончено, извини, — с этими словами Дазай ушёл, а Сигма долго провожал его злым взглядом.
Время тянулось медленно, единственное, что радовало альфу, это звонки возлюбленного. Обычно он связывался с ним после трёх часов дня, и они могли болтать друг с другом часами, завершая разговор лишь тогда, когда возвращался Огай.
В субботу, которая последовала после первой учебной недели, Дазай решил зависнуть в баре вместе с двумя товарищами из университета и старался не думать о Чуе, так как знал, что Накахара вряд ли ему позвонит сегодня, а если и позвонит, то, скорее всего, поздно ночью, когда Мори будет спать. Пару раз за вечер к ним подкатывали омеги, которых в баре было полно, но Осаму отшивал их, не особо переживая за друзей, которые не переставали удивляться тому, что это с ним такое и говорили, что на него это совсем не похоже.
— Ты сам не свой, — сказал высокий рыжеволосый альфа, который учился на третьем курсе в том же университете, что и Дазай, его звали Тачихара Мичизу. — Ты не заболел? — Тачихара с весёлой улыбкой приложил палец ко лбу Осаму, шутливо добавив: — Пш... Точно заболел, ты весь горишь.
— Иди ты, — буркнул Осаму, смахнув руку товарища и отпивая несколько глотков виски из стакана.
— Не, ну правда, Дазай, — добавил однокурсник Осаму — светловолосый альфа в очках, сверля Дазая взглядом. — Вон тот блондинчик весь вечер с тебя глаз не сводит. Он вполне в твоём вкусе.
— Да что вам за дело? — недовольно проворчал Дазай. — Тебе надо, Ку-ни-ки-душ-ка, так иди, познакомься с ним сам, а у меня нет настроения на флирт.
— И не только на флирт, заметь, — вновь встрял в разговор Тачихара. — Раньше бы ты подцепил этого парня, не задумываясь, и уже потащил его к себе домой.
— Да ладно! Мы-то были с тобой вместе в подобных местах всего раза три. Откуда тебе знать, кого бы я подцепил и куда потащил?
— Точно, но каждый раз ты уходил с каким-то новым омегой.
— Не помню такого, наверное, я был в хлам. Не люблю случайные связи, от которых можно подцепить какую-нибудь заразу.
— Ага, рассказывай. Все у нас в универе знают, что ты ещё тот ловелас.
— Достали, — буркнул Дазай, отвернувшись в сторону и делая несколько глотков из стакана.
— Да, ладно, не кисни, — Тачихара толкнул Дазая плечом. — Понимаю, нет настроения, бывает.
Дазай с друзьями просидел в баре до полуночи, а затем ему позвонил Чуя. Выйдя из бара, чтобы не мешала музыка, Дазай ответил на звонок.
— Привет, — поздоровался Накахара. — Чем занимаешься?
— Телек смотрю, — соврал тот. — Отец спит?
— Да. Скучаю по тебе.
— Я тоже, — ответил Осаму.
— Дазай, — послышался голос Куникиды. — Куда ты от нас сбежал?
Осаму ничего не ответил, лишь приложил палец к губам, показывая этим жестом, что следует помолчать и отходя от бара дальше.
— Что за голоса? — спросил Чуя.
— Телевизор, — ответил Осаму.
— Надо же! Телевизор назвал тебя по имени? До чего дошли технологии!
— Тебе послышалось.
— Да неужели?
— Чуя, не будь таким ревнивым. Ты должен доверять мне, иначе нам очень сложно с тобой придётся в будущем. Я люблю тебя, и мне не нужен никто другой.
Накахара тяжело вздохнул, но всё же произнёс:
— Ладно, может, и правда послышалось. Дазай...
— Что? — спросил тот.
— Я просто очень сильно тебя люблю и не могу не ревновать.
— Я тебя тоже люблю, — ответил Осаму. Они проговорили с Чуей около двух часов, к тому времени, как закончили разговор, Дазай уже вернулся домой, так и не попрощавшись с товарищами и слова им не сказав о своём уходе. Достав из холодильника бутылку газировки, Осаму прошёл в спальню и завалился в кровать, тут же отрубившись.
На следующий день в дверь его квартиры позвонили, гостем оказался всё тот же Сигма. Дазай вопросительно посмотрел на омегу, после того, как открыл ему.
— Я же сказал тебе, — проговорил он, так и не дождавшись от Сигмы ни слова, — что между нами всё кончено.
— Никогда не думал, что такой, как ты способен хранить кому-нибудь верность, — всё же произнёс тот.
— А я не думал, что ты до такой степени назойлив.
— Я и сам не думал, что буду таким настойчивым, но я не могу без тебя. — Сигма провёл пальцами по щеке Осаму, однако тот перехватил его руку, убирая.
— Тебе лучше уйти.
— Не гони меня. Ведь нам хорошо было вместе.
— Мы лишь приятно проводили время, но у меня никогда не было на тебя серьёзных планов.
— Пусть так, но что нам мешает и дальше приятно проводить время вместе? Ведь твоего парня здесь нет.
— Откуда тебе знать?
— Ты ведь был в Йокогаме, когда встретил его, а, значит, он оттуда, и здесь я с тобой никого ни разу не видел.
— Ты что следил за мной?
— Какая разница?
— Уходи, — холодно произнёс Дазай, слегка отталкивая Сигму и закрывая перед его носом дверь. — Вот же назойливый омега, — пробормотал он, проходя на кухню и заваривая себе чай.
***
Две недели спустя...
Проснувшись в субботу утром, кстати, вчера он на славу погулял на дне рождения у одного из однокурсников, Дазай потянулся рукой к бутылке с газировкой, которая стояла возле кровати, и сделал из неё несколько жадных глотков. Голова раскалывалась, и его немного мутило, однако, несмотря на своё не очень хорошее самочувствие, Осаму понял, что у него начался гон. Пройдя на кухню и взяв в руки упаковку таблеток от похмелья, он растворил две из них в стакане воды. Выпив препарат, Дазай направился в ванную комнату, где принял прохладный душ. Поскольку Осаму действительно не собирался изменять Чуе, решил сходить в аптеку, чтобы купить таблетки, способные снизить запах и дикое, необузданное желание спариться с каким-нибудь омегой.
«У Чуи, наверное, сейчас течка, — пронеслась мысль в голове. — В прошлый раз у нас с ним совпали течка и гон. Как бы хотелось оказаться рядом с ним и провести эти дни вместе, но Чуя сейчас с моим отцом».
Мысли о том, что Чуя в этот момент, возможно, в постели с мужем, не могли не злить Дазая, и он поспешил отогнать их прочь. Сунув ноги в туфли, Осаму открыл дверь и столкнулся нос к носу с Сигмой.
— Опять ты? Что ты здесь делаешь? — спросил он, а тот бесцеремонно отстранил Дазая в сторону и ужом проскользнул в чужую квартиру.
Сняв браслеты со своих рук, которые блокировали запах течки, Сигма обвил шею Осаму своими руками, впиваясь в его губы жадным поцелуем. Ощутив феромоны течного омеги, Дазай почувствовал, как в штанах становится тесно, хотя там и так пространства не хватало с самого момента его пробуждения. С трудом себя сдерживая, чтобы не наброситься на омегу, Дазай оттолкнул его от себя, прошипев:
— Убирайся!
— Нет, — переведя тяжёлое дыхание, произнёс тот, глядя в карие омуты и оглаживая лицо Дазая пальцами. — Возьми меня, ты ведь хочешь, я тоже тебя хочу, иди ко мне.
Сигма обнял Осаму, прильнув к нему всем телом, и потёрся бедром о чужой стояк.
— Возьми меня, — вновь зашептал омега, чувствуя, как колотится сердце в груди бывшего любовника.
Феромоны Сигмы, не сдерживаемые блокаторами, вскружили Дазаю голову и напрочь лишили рассудка. Альфа резко прижал омегу к стене, накрывая его губы своими, жадно блуждая руками по телу, быстро освобождая того от одежды, снимая свою. Завалив Сигму прямо на пол в коридоре, Дазай резким толчком вошёл в податливое тело, тут же взяв ускоренный темп, вбиваясь в любовника с хриплыми стонами. Стоны того вторили стонам альфы, которого Сигма обхватил ногами за бёдра, принявшись быстро двигаться ему навстречу, самостоятельно насаживаясь на член.
— Я люблю тебя, — шептали его губы, в то время, как руки проникли под расстёгнутую рубашку Дазая и оглаживали обнажённую спину. — Ты всё равно будешь моим.
Не обращая внимания на слова Сигмы, а точнее, стараясь не слушать его, Осаму грубо толкался в разгорячённое тело, ощущая, что уже на грани. Его движения ускорились и стали более проникающими, а затем замедлились, Дазай полностью вышел из любовника, обхватив свой член ладонью.
— Не вытаскивай, — простонал Сигма. — Я по-прежнему пью таблетки.
— Если врёшь, тебе же хуже, — произнёс Дазай.
— Не вру.
Осаму резким толчком проник внутрь омеги и принялся двигать его на себя ещё более яростно. С криками Сигма прогнулся в спине, задрожав всем телом, и излился на свой живот, а Дазай в него. После ещё двух оргазмов у альфы и у омеги, узел начал спадать, а затем дверь распахнулась, и Осаму встретился взглядом с Чуей, который стоял на пороге его дома, неверяще глядя на возлюбленного.
— Нет, — прошептал Чуя, делая шаг назад, в его глазах застыла боль.
— Чуя, стой! — выкрикнул Дазай и попытался встать с Сигмы, когда Накахара бросился к лестнице, но узел всё ещё не спал до конца, и Дазай, удерживая любовника за бёдра, рывком вышел из него, услышав крик боли, однако сейчас ему было плевать, даже если он порвал омегу. Быстро натянув на себя трусы и штаны, Осаму бросился за Чуей, по пути застёгивая рубашку, перепрыгивая через две ступеньки. Догнав Накахару на выходе из подъезда, Дазай схватил его за руку, разворачивая к себе лицом, прижимая к груди и шепча:
— Чуя, прости, я не хотел. Прости меня, пожалуйста.
Накахара ударил Дазая в грудь кулаком, прошипев:
— Ненавижу тебя, сволочь! Отпусти меня! — Чуя начал вырываться из объятий Дазая, колотя его кулаками в грудь, затем он изловчился и вмазал любовнику в челюсть, тот слегка ослабил хватку, и Чуя смог высвободиться, а затем снова его ударил, вложив в этот удар всю свою ненависть, злость и обиду, крича: — Ненавижу тебя! Как же я тебя ненавижу!
От удара Дазай упал на пол подъезда, а Чуя развернулся и бросился прочь. Осаму поднялся на ноги и кинулся за любовником, заметив, как тот скрылся за поворотом.
Чуя бежал, не разбирая дороги, в груди что-то болезненно сжалось, когда перед глазами возникла картина полуголого Дазая, лежавшего на каком-то омеге и находящегося внутри него. Боль становилась всё невыносимее, словно в сердце вонзили острый кинжал, а глаза застилали слёзы. Чуя не заметил, как из-за поворота выскочил чёрный Лексус и, не сбавляя скорости, понёсся прямо на него.