Часть 11
В субботу вернулся Мори. Чуя с Дазаем в эту ночь спали в разных комнатах, чтобы он их не застал в постели, если приедет раньше. Накахара изо всех сил делал вид, что рад возвращению мужа, говорил, как сильно скучал; Дазай искоса поглядывал на обоих, когда они обнимались и целовались, и на душе у него было как-то паршиво. Конечно, Осаму не подал вида, что ему что-то не нравится, хотя в этот момент сам себе удивлялся.
«Не может быть, — пронеслась мысль в каштановой голове. — Я не ревную, — а затем пришла другая мысль: — Кого я пытаюсь обмануть? Стоп. Не хватало ещё влюбиться в мужа своего отца. Если это произойдёт, у меня будут большие проблемы, я слишком увлёкся Чуей. Надеюсь, что это скоро пройдёт, а может прекратить всё это, пока не поздно? Или уже поздно?»
После того, как пообедали все вместе, Мори утащил Чую в спальню, а Дазай почувствовал, как в груди что-то неприятно кольнуло, когда он представил, что сейчас произойдёт в супружеской постели. Чтобы не думать об этом, Дазай отправился в бар и принял на грудь довольно большое количество спиртного. Алкоголь помогал, и Осаму в этот вечер почти не вспоминал о любовнике. Когда вернулся домой, Чуи с Мори не было, а Акутагава сказал, что они ушли в ресторан.
Дазай пошёл в свою комнату и попытался уснуть, однако сон не спешил заключать его в спасительные объятья. Прошёл примерно час, и Дазай услышал голос отца, а затем Чуи, когда они поднялись на второй этаж, после чего хлопнула дверь в спальню, и голоса стихли. Осаму зло перевернулся в постели на другой бок, вновь прикрывая глаза, однако уснуть у него так и не получилось: в голову лезли назойливые мысли о Чуи, и о том, что сейчас происходит за закрытой дверью в спальне отца.
Проворочавшись в кровати минут двадцать, Дазай решил выйти на улицу перекурить, невольно замедлив шаг, когда проходил мимо комнаты супругов, и останавливаясь. Из-за двери донеслись слабые стоны Чуи и более громкие Мори. Едва сдерживая себя и в приступе бессильной ярости сжимая кулаки, Дазай продолжил свой путь, размышляя о том, откуда взялось это странное ноющее ощущение в грудной клетке.
***
Альфа накрыл губы мужа своими, подталкивая того к кровати и расстёгивая его рубашку, однако Чуя мягко убрал руки Мори, проговорив:
— Я очень устал и хочу спать.
— Вот как? — спросил Огай, всё же снимая с него рубашку. — От чего же?
— Даже не знаю. Просто чувствую слабость, да и вино разморило.
— Не помню такого, чтобы ты хоть раз отказывался от близости.
Мори посмотрел Чуе в глаза и добавил:
— Ты сегодня какой-то странный.
— Почему? — спросил Накахара, пытаясь выдержать взгляд мужа.
— Ты мне скажи. Ты какой-то смурной сегодня, будто не рад моему возвращению.
— Я рад, очень рад, правда. Просто твой сын снова испортил мне настроение с утра.
— Не обращай на него внимания. Чуть больше, чем через месяц он уедет, и всё станет, как прежде. Никто не будет трепать тебе нервы.
«В том-то и проблема, — подумал Чуя. — Меня его скорый отъезд совсем не радует».
Решив не вызывать у мужа лишних подозрений, Чуя поспешил сбросить с себя одежду и улёгся на кровать в ожидании Мори. Вскоре тот снял с себя рубашку и брюки с трусами и забрался к Чуе под простынь, упираясь своим стояком в его бедро. Огай притянул мужа к себе ближе и вновь накрыл его губы своими, оглаживая обнажённое тело. Положив руку на член Чуи, Мори понял, что тот не возбуждён и спросил:
— Да что с тобой?
— Я же сказал, что устал, — буркнул Чуя, но попытался расслабиться и настроиться на нужный лад. Сегодня днём, когда Огай вернулся, Чуе удалось это сделать, правда он представлял на его месте Дазая, вот и сейчас прикрыл глаза и вызвал перед мысленным взором обнажённого, кареглазого шатена. Это снова сработало: Чуя почувствовал, как возбуждается и застонал, оглаживая спину альфы, который задвигал рукой по члену мужа, а когда тот встал, навис над ним сверху, упираясь своим стояком в дырку. Толкнувшись вперёд, Мори проник в Чую наполовину, затем снова толкнулся в него и вошёл до конца. Накахара застонал, когда член альфы проехался по простате, обдав низ живота приятным темпом. Новый толчок заставил Накахару опять застонать, и он двинул бёдрами навстречу Огаю, обхватив его ногами за талию. Тот, удерживая омегу руками за бёдра, принялся двигать его на себя, проникая внутрь с хриплыми стонами и всё более ускоряя движения. Всё это время, пока Чуя представлял, как Дазай вбивает его в супружескую постель, жар внизу живота продолжал нарастать, омега всё быстрее двигался навстречу Мори, сам насаживаясь на его член.
— Я люблю тебя, — прошептал Огай, и звук его голоса привёл Чую в себя, картина высокого красавчика, втрахивающего его в кровать, исчезла, но Чуя уже почти дошёл до предела и прогнулся в спине, мелко дрожа, сжимаясь вокруг члена Мори. Вскрикнув, он излился на свой живот, ощутив узел альфы, который тот в него протолкнул глубже.
Минут через пять после третьего оргазма, Огай вышел из Чуи и откатился в сторону, позволяя ему встать.
— Пойду ванну приму, — произнёс Чуя, целуя мужа в щёку, вставая и накидывая на себя халат.
— Давай, — произнёс Мори, отворачиваясь к стене и прикрывая глаза.
Накахара вышел из их с мужем спальни и пошёл по направлению к ванной, а когда проходил мимо комнаты Дазая, дверь приоткрылась, и кто-то схватил его за руку, затягивая внутрь.
— Что ты творишь? — прошептал Чуя, тихонько прикрывая за собой дверь и защёлкивая замок. — С ума сошёл?
— Сошёл, — тихо произнёс Дазай, прижимая Чую к стене и целуя его в губы. — Хочу тебя.
— Мори не спит, — шепнул Чуя.
— Ну и что? Он сюда не войдёт.
— Мне нужно душ принять.
— Потом примешь.
— Ты же понимаешь, что мы с ним... — Чуя замялся, не зная, как закончить фразу, затем добавил: — Мне надо помыться.
— У меня есть влажные салфетки, — проговорил Дазай. — Не упрямься. Мы просто зря теряем время.
Дазай снова накрыл губы Чуи своими, подталкивая его к постели. Немного отстранившись, Осаму взял со стола упаковку салфеток и бросил её на кровать. Развязав пояс на халате любовника, Дазай сбросил его на пол, оглаживая плечи Накахары, оставляя на них горячие поцелуи, целуя ложбинку на шее. Тот задышал чаще, и Дазай снова подтолкнул его к постели, а когда Чуя сел на неё, извлёк из пачки несколько салфеток и, раздвинув ноги парня в стороны, вытер ими следы чужой спермы, а потом воспользовался ещё несколькими, проникая пальцами, обмотанными салфетками внутрь, отчего тот застонал. Затем Дазай вытащил пальцы из Накахары и бросил использованные салфетки на пол, после чего быстро снял с себя одежду и вновь накрыл губы Чуи поцелуем, оглаживая руками его плечи, чувствуя тёплые ладони на своих. Омега страстно целовал альфу в ответ, ощущая его твёрдое естество между бёдер, отчего возбуждение очень быстро накрыло его с головой.
Продолжая целовать Чую, Осаму со стоном толкнулся вперёд, повалив любовника на кровать и прижимая его к ней своим весом. Когда поцелуй закончился, альфа вновь толкнулся в омегу, и тот сам не смог сдержать тихого стона удовольствия, который сорвался с его губ. Неотрывно глядя в голубые глаза, Дазай резко двинул бёдрами вперёд, проникая на всю длину своего члена и срывая очередной стон с губ Накахары, а тот принялся активно двигать задницей навстречу толчкам альфы, насаживаясь на орган до конца.
— Кровать громко скрипит, — прошептал Осаму, снова толкаясь в раскрасневшееся, разгорячённое тело.
— Пойдём на пол, — предложил Чуя, и Дазай кивнул, выходя из него. — Становись на колени.
Чуя слез с постели и встал в коленно-локтевую позу, а Осаму, пристроившись к нему сзади и обхватив руками за ягодицы, резко толкнулся внутрь, проникая сразу же до конца, проезжаясь членом по простате, и срывая с губ любовника очередной стон. Двигая омегу на себя, Дазай проникал в него со звуками быстрых шлепков и пошлых хлюпов. Накахара подавался бёдрами ему навстречу, принимая огромный орган альфы в себя без остатка, чувствуя внутри нарастающий жар и приближение пика наслаждения, не в силах сдерживать стонов, которые становились всё громче. Зажав Чуе рот рукой, Дазай принялся долбиться в растраханную дырку всё быстрее, продолжая удерживать его второй рукой за бедро, натягивая на свой член. Пламя внутри Чуи становилось всё более нестерпимым, и ему хотелось большего, а Дазай, будто прочтя его мысли, принялся вбиваться в него с невообразимой скоростью, грубо и резко проникая внутрь без остатка. Внизу живота омеги будто что-то взорвалось, растекаясь по всему телу потоками раскалённой лавы, а с губ сорвался приглушённый ладонью альфы крик. Продолжая двигаться навстречу толчкам Дазая, насаживаясь на его орган полностью, Чуя задрожал, судорожно выгибаясь и сжимаясь вокруг члена любовника, изливаясь на пол. Осаму с глухим стоном протолкнул в него узел, извергая своё семя внутрь, и Чуя двинул бёдрами ему навстречу, кончая во второй раз, а Дазай вновь в него. После второго оргазма последовал третий и четвёртый, а затем Осаму повалился на раскрасневшегося и вспотевшего парня сверху, часто и тяжело дыша, однако ощущая в этот момент какое-то странное спокойствие и умиротворение, оттого, что Чуя рядом, оттого, что хотя бы сейчас они очень близки во всех смыслах этого слова. Неожиданно в дверь постучали, и из-за неё раздался голос Мори:
— Осаму, ты уже спишь?
Конечно, Дазай ничего не ответил, чувствуя своей грудью, как с бешеной скоростью колотится сердце Чуи. Вскоре послышались отдаляющиеся шаги, а поскольку узел не желал спадать, альфа вновь толкнулся в омегу, а затем ещё и ещё, ощутив, как по телу того снова прокатывается дрожь, и он сам насаживается на член сильнее, кончая уже в пятый раз за один половой акт. Чтобы Чуя их не выдал своими стонами, Осаму вновь пришлось закрыть его рот ладонью, а потом и альфу тоже накрыло волной острейшего оргазма.
— Ты сумасшедший, — прошептал Чуя, едва переведя дыхание.
— Ты такой же, как и я, — ответил Дазай, целуя любовника в висок.
— А вдруг он о чем-нибудь догадывается?
— Нужно завтра устроить скандал при нём, чтобы у него и мысли не возникло о чем-то таком.
— Легко, — согласился Чуя, а потом узел спал, и Дазай смог из него выйти. — Я пойду. Наверное, он меня ищет.
Дазай быстро оделся, пока Чуя накидывал на себя халат и вытирался салфетками, затем подошёл к двери и прислушался, после чего слегка приоткрыл её. Оглядевшись по сторонам, Осаму подал Чуе знак, что путь свободен, и тот проскользнул в щель, однако Осаму схватил его за руку и утянул в глубокий поцелуй. Оторвавшись от губ любовника, Чуя прошептал:
— Ты ненормальный.
— Возможно, но чувство опасности так заводит.
— До завтра, — прошептал Чуя и отстранился от Осаму, который всё ещё удерживал его руку в своей, затем пальцы Чуи выскользнули, и он направился в ванную комнату. Быстро приняв душ, Чуя вернулся в их с мужем спальню. Тот лежал на кровати, а когда Накахара вошёл, развернулся к нему лицом и спросил:
— Где ты был?
— Принимал ванную, — ответил Чуя с бешено колотящимся сердцем.
— Тебя там не было.
— Я принимал ванную на первом этаже.
— Там тебя тоже не было, — произнёс Мори, с подозрением глядя на Чую. — И с какой стати тебе идти в ванную на первом этаже, если эта ванная ближе?
— Что за допрос? — вспылил Чуя, решив, что лучшая защита — это нападение. — Я что не могу ходить по дому, где захочу? Или ты меня в чем-то подозреваешь?
— В чём я должен тебя подозревать?
— Ты мне скажи! С чего это ты мне решил допрос устроить?
— Ладно, не злись, — примирительно произнёс Мори. — Просто мне показалось это странным.
— Хочешь знать, где я был? — спросил Чуя.
— Да, — последовал ответ.
— Я курил на улице, а потом уже пошёл в ванную.
— Ты же знаешь, как я к этому отношусь. Ты не должен курить, тем более, если мы хотим завести ребёнка.
— Я знаю, что тебе это не нравится, — произнёс Чуя, укладываясь на кровать. — Но я курю. А ребёнка мы собирались завести не раньше, чем через год. Так что у меня ещё полно времени, чтобы бросить.
— Ладно, давай спать, — проговорил Огай, приобнимая Чую. — Но завтра мы вернёмся к этому разговору.
Чуя ничего не ответил, лишь вздохнул, прикрывая глаза и утыкаясь носом в плечо Мори.
***
Воскресенье прошло спокойно, если не считать фальшивую ссору, разыгранную перед Мори Чуей и Дазаем.
Во время ужина, когда вся семья сидела за одним столом, при этом Осаму разместился напротив Чуи, Накахара старательно делал вид, что смотрит в свою тарелку. Омега поперхнулся вином, когда Дазай, незаметно сняв обувь, дотянулся ногой до его паха и, слегка надавив пальцами на член, принялся водить ими вниз-вверх.
— Что с тобой, Чуя, — задал вопрос Мори. — Помощь нужна?
Накахара замотал головой и, прокашлявшись, сказал:
— Не в то горло пошло.
Бросив украдкой взгляд на Осаму, Чуя заметил его улыбку, которую тот пытался спрятать за бокалом вина, продолжая массировать член Накахары. Чуя с трудом сдержал стон, затем опустил одну руку вниз, пытаясь убрать ногу Дазая. Но когда коснулся её пальцами, не смог отказать себе в удовольствии проверить выдержу альфы, хотя это и было рискованно: Чуя принялся щекотать ступню Осаму, а тот, не ожидая такого, просто заржал. Мори с удивлением посмотрел на сына, спросив:
— Осаму, что случилось?
Не в силах сдержать нового приступа смеха, поскольку Чуя продолжал его щекотать, Дазай проронил, убирая ногу от любовника:
— Анекдот вспомнил.
— Так нам расскажи, мы тоже хотим посмеяться с Чуей, да, Чуя? — Мори сцепил руки в замок и положил на них свой подбородок, приготовившись слушать, а Накахара кивнул, проронив:
— Ага.
— Ну что ты, отец? — произнёс Дазай. — Он слишком пошлый.
— Ну и что? Мы здесь все взрослые люди.
— Да, но мне неловко говорить о таком при тебе.
— Надо же, какой скромник! — Мори саркастично улыбнулся. — С каких это пор ты стал таким стеснительным?
— Да я всегда таким был, — невозмутимо возразил Дазай, невинно глядя в фиолетовые глаза и отпивая несколько глотков вина из бокала.
— Ну да, конечно, — Мори раздражённо отложил палочки в сторону, сам не понимая почему так разозлился и, поднявшись из-за стола, произнёс: — Чуя, пойдём спать, мне завтра рано вставать.
— Я ещё не доел, — буркнул тот, кладя в рот кусочек мяса с овощами.
— Ладно, я подожду, — Огай снова сел за стол и сделал несколько глотков вина из бокала, а Чуя, глянув вниз, вдруг заметил на своих штанах клочок белой бумаги. Осторожно перевернув его, Накахара прочитал:
«Жду тебя в полночь на нашем месте у реки».
Чуя едва заметно кивнул, закидывая в рот овощи и запивая их вином, а затем скомкал записку, засовывая её в карман брюк, и встал из-за стола. Идти с Мори в спальню ему не хотелось. Конечно, он знал, что тот потребует от него выполнения супружеского долга, а секс с мужем после его возвращения стал Чуе в тягость. Мысли Накахары были целиком и полностью заняты молодым альфой, и ему постоянно хотелось быть с ним, хотя бы просто находиться рядом, но сейчас это было невозможно, что угнетало омегу, а порой злило, и он бывало, забывшись, демонстрировал своё раздражение мужу. Тот не понимал, что происходит с Чуей и пытался, выспросить его об этом, но Накахара делал вид, что всё в порядке, ссылаясь на то, что Дазай снова испортил ему настроение.
Мори направился к лестнице, а Чуя, обернувшись к Осаму, слегка улыбнулся ему, глядя, в бесстрастное лицо, но всё же дождавшись ответной улыбки, нехотя, словно на заклание, поплёлся за Огаем. Через не хочу раздвинув перед мужем ноги, Чуя старательно изображал страсть, когда тот грубо вбивался в его тело, оставляя на шее поцелуи, затем Огай поставил Накахару в коленно-локтевую позу и принялся входить в него сзади, всё ускоряя движения, Чуя кое-как кончил, хотя оргазм был довольно слабый, а во время второго, Мори довольно сильно укусил его в шею, отчего Чуя вскрикнул, спросив:
— Зачем ты это сделал?
— Просто захотелось, — произнёс Мори, а после третьего оргазма добавил: — Мы никогда не пытались это проверить, и я знаю, что встретить своего истинного в этом мире довольно сложно, но вдруг мы и есть истинные? Ты не думал об этом?
— Нет, я, вообще, не верю в легенду об истинных, — ответил Чуя.
— Это не просто легенда, — возразил Огай. — Я знаю, что истинные пары существуют. У меня есть знакомые, которым повезло найти друг друга: они поставили метки во время секса, а потом на их месте появились красивые символы. Когда влюблённые вместе, от них ощущается приятный специфический аромат.
— Ну, а что, если у меня не появится никакого символа? — спросил Чуя. — Ты бросишь меня, и пойдёшь искать своего истинного?
— Конечно нет, Чуя! Я же сказал, что найти своего истинного очень непросто. Твоя истинная пара может оказаться на другом конце планеты, и ты никогда её просто не встретишь.
— И когда должен проявиться этот символ? — поинтересовался Чуя, потирая шею.
— Как только ранка от укуса заживёт, — ответил Мори.
— Да уж, — буркнул Накахара, — пойду душ приму.
— Только не кури.
— Ладно.
Чуя поднялся с постели и, накинув халат, пошёл в ванную комнату. Приняв душ, он вернулся в спальню и лёг на краю кровати. Мори приобнял его, прижимая к себе, и вскоре уснул, а Чуя время от времени поглядывал на часы, ожидая полуночи и свидания с возлюбленным. Когда стрелки на настенных часах показали 23.50, Накахара поднялся с постели и, быстро одевшись, тихонько выскользнул из спальни, прикрыв за собой дверь.