Мафия

PovТэян

Я могу поделить свою жизнь на «до» и «сейчас». То, что было «до» — это счастливая и беззаботная жизнь, «сейчас» — это осколки этой жизни. Именно осколки. Моя счастливая и беззаботная жизнь с родителями и единственным настоящим другом раскололась на миллиарды маленьких осколков, которые уже не собрать воедино. Я больше не улыбаюсь искренне и не смеюсь искренне. В этом доме я могу лишь фальшиво улыбаться и усмехаться над сложившейся ситуацией.

Иногда мне кажется, что я всю свою жизнь буду вот так фальшивить и верить, что когда-нибудь это все закончится. Я даже боюсь представить, что же будет со мной, когда вернется Чимин. Он всю жизнь прожил в таких условиях и, вероятно, такой же жестокий, как и его отец. Он всю жизнь соблюдал эти правила. А я не могу.

После наказания я не могу нормально ходить из-за боли. Вчера даже не поднималась с кровати, и кушать не хотелось. Шуга молча принес все в мою комнату и оставил на столике возле кровати. Первое, что пришло мне в голову — вывернуть всю их еду на пол, но потом я подумала еще несколько раз и решила так не поступать. Мне понадобятся силы, чтобы бороться. Я просто обязана их победить.

За всю ночь я поспала всего лишь пару часов, но только благодаря тому, что заставила себя. Я кое-как встала с кровати и направилась в ванную. Идти было больно и необычайно тяжело. С моих глаз предательски потекли слезы, хотя я обещала себе, что не буду плакать.

— Пусть, меня никто не видит, — успокаивала саму себя. — В одиночестве можно плакать.

Я кое-как приняла душ и вернулась в комнату, прямо в полотенце рухнув на кровать. Сил больше не было. Все, что я могла чувствовать — невыносимую боль в икрах. Так я пролежала еще пару часов, пока в мою дверь не постучались.

— Тэян, пора просыпаться, — послышался голос Шуги.

— Не хочу, — спокойно ответила я ему. Я не хотела вставать и идти куда-то. Не хотела никого видеть.

— Ты ведь понимаешь, что надо? Тебе помочь встать? — в его голосе даже не слышалось какой-то заинтересованности в этом.

— Просто оставь меня в покое. Я приду через полчаса, — резковато ответила я.

— Хорошо, но если ты не придешь, глава пришлет за тобой, — пригрозил он мне.

Я услышала удаляющиеся шаги. И правда, пора вставать. Я сползла с кровати и начала шагать к шкафу. Уже было не так больно, или я привыкла к боли? Не знаю, но мне, правда, уже почти не больно. Сквозь повязки виднелась кровь — видимо, хорошо он мне вчера приложил. Никакой пощады.

Я сменила повязки и только тогда поняла, что не могу пойти в школу в форме: все заметят следы «наказания». Я нашла спортивную форму, надела ее, причесалась и, завязав волосы в конский хвостик, медленно вышла из дома, направляясь на завтрак.

Поприветствовав главу, я села за стол.

— Ты пойдешь в школу в таком виде?

— Да. Я не могу открыть ноги. Думаю, если пойду в юбке меня поймут неправильно.

— Ты на меня не злись, таковы здесь правила: провинился — получай. Но я не думал, что ты так рано усвоишь этот урок, — глава не отрывался от своего завтрака.

Мы позавтракали, и я снова вернулась в свой дом, свой уголок, где никого не было. На кровати уже лежала форма с черными гетрами, чтобы скрыть мои повязки на ногах. Я быстро переоделась и пошла на выход.

У ворот меня ждала машина. Мы поехали в школу — в это Богом забытое место. Сколько бы я не всматривалась в окна, я не видела Чонгука. Все же ему досталось больше, чем мне. Кто знал, что я буду волноваться за него. Внезапно в памяти вспыхнули его взгляд и полное боли лицо. Я знала не понаслышке, как больно ему было в тот момент, и эту боль он принял из-за меня.

В школе, на редкость, было тихо, даже эту Барби не было видно. Но как только я ее увижу, она у меня пожалеет, что на свет родилась. Я шла по коридору, когда меня кто-то дернул к себе. Я чуть не упала, но уперлась о стенку. И кто же эта мразь?

Меня держал какой-то парень, к нему следом присоединился второй, и они схватили меня за руки по обе стороны. Я впервые их видела.

— Вам чего? И отпускать не собираетесь?

Один только и ухмыльнулся, прижимая меня к стене. Дверь открылась, и вошла Барби. Она улыбалась и держала в руке указку:

— Я смотрю тебе плохо преподали урок, раз на ногах стоишь. Думаешь, я не знаю, что у вас происходит в клане? И что следует за проступки? Если и дальше будешь мне дерзить, я устрою тебе сладкую жизнь в школе и в твоем клане.

Она поманила к себе пальцем, и парни подвели меня к ней. Кукла зашла сзади меня и хлопнула указкой по икрам — я слегка зашипела от боли.

— Чувствуешь боль? Теперь запомни: если твоя убогая натура свяжется со мной, то боль станет неотъемлемой частью ее жизни.

— Я же все равно тебя достану. Мне не важно, что со мной будет, но я поменяю твою улыбку на гримасу боли.

Один из парней замахнулся и ударил меня по лицу. Я опустила голову, слизывая языком кровь с разбитой губы, а Барби подошла к двери:

— Скоро урок начнется. Я предупрежу учителя, что ты не придешь. Парни, можете приступать. И не жалейте ее.

Она вышла из класса, а я осталась с ними наедине.

— Ну что, мальчики, может, познакомимся? — спросила я у них.

Я вырвала руку и ударила одного локтем в живот — согнулся. Другому заехала между ног коленом. Они корчились от боли, а я, пользуясь моментом, пошла на выход. Но не успела я дойти до двери, как один схватил меня за руку и откинул в центр класса, отчего я упала. Он подошел и ударил по щеке, а попыталась встать и ответить, но он ногой толкнул меня в плечо, и я повалилась на спину. Он поставил ногу мне на живот, прижимая к холодному полу; второй уже оклемался и тоже стоял возле меня. И где Чонгук, когда он так нужен? Парни посмотрели друг на друга и улыбнулись: один схватил меня за руки, прижимая к полу; другой сел мне на бедра, разрывая блузку и оголяя грудь. Я не могла вырваться. Сколько бы не пыталась, они только сильнее прижимали меня к холодному полу. Один из них уже навис надо мной и собирался поцеловать, но неожиданно открылась дверь.

Чонгук.

Он подбежал и ударил парня, который нависал надо мной, в живот, и тот упал, отпуская мои руки. Я встала и отбежала в сторону. Первый парень так и не очнулся от удара: он лежал, скорчившись от боли. Чонгук вступил в схватку со вторым, и они были практически равны. Теперь я понимала, почему я не смогла с ними справиться. Чонгук с разворота приложил парня, откинув его с грохотом на парты, и подошел ко мне, сняв с себя пиджак и надев на меня. Я была немного в шоке от пережитого.

Он вывел меня из класса и, схватив за запястье, потащил прямиком на выход.

— Куда ты меня ведешь?

— Домой.

— Нельзя, — я пытаюсь вырвать свою руку, но он сжал ее еще крепче.

— Не переживай. За этот проступок они не останутся безнаказанными. Хоть они и были шавками в руках хозяина, они все равно понесут наказание.

Я шла за ним, всхлипывая и сжимая пиджак в руке. Он посадил меня на мотоцикл и надел шлем, после сам сел, и мы уехали, покидая это злополучное место.

И с каких пор я стала беззащитной? Может, вокруг меня появились люди, на которых я могу положиться? Мы ехали снова вдоль моста, а я смотрела вдаль, прижимаясь к спине Чонгука. И с каких пор я чувствую себя с ним защищенной?

Мы подъехали к воротам, где меня опять ждал Шуга, и его появление ничего хорошего не предвещало. В этот раз Чонгук не уехал, он пошел со мной прямиком к нему. Шуга схватил меня за руку, а Чонгук заступился за меня:

— Она не виновата!

— Не тебе решать! — было ему ответом.

Я шла спокойно за Шугой, понимая, что ни в чем не виновата и они не смогут меня наказать. Мы спустились все в тот же подвал, где меня ждал Намджун.

— Садись, — бросил он мне.

— Я ничего не сделала, — попыталась защититься я.

— Я знаю, — тот же безразличный тон.

— Тогда почему я здесь? — спросила я прямо, хоть и боялась услышать что-то ужасное.

— Пришло сообщение, что ты подверглась насилию со стороны двух парней. И, я думаю, ты не знаешь, что это значит, — ответил Шуга, не делая даже попытки сказать то, чего я не знала.

— Они не успели тронуть ее! — за меня вступился Чонгук.

— Нам и предстоит это выяснить. Раздевайся, — самым небрежным тоном прозвучала эта фраза от Намджуна.

— Что? — ошарашено я уставилась на него.

— Раздевайся. Я осмотрю тебя на следы сексуального насилия. Если все будет подтверждено, ты будешь наказана по всей строгости, — и снова безразличность в его голосе.

— Это нечестно! Я тут причем? Чонгук, скажи ему! — я цеплялась за малейшую возможность спастись.

— Прости, — он только опустил голову.

— И сколько я еще буду раз унижена? Оскорблена? Наказана? Почему все поступают так со мной? Для чего я в этом доме? — мой голос охрип.

Намджун взял меня за руку и завел в отдельную комнату, где снова повторил свой приказ, но я даже не думала его выполнять.

— Пойми, я должен это сделать. Либо ты добровольно раздеваешься до белья, либо я помогу.

Я стояла и смотрела на него: взгляд серьезен и непоколебим. Я стала снимать с себя одежду, пока не осталась в одном белье. Он начал всматриваться в каждый сантиметр кожи, а от унижения у меня полились слезы по щекам.

Он перешел на спину, и его пальцы прикоснулись к ней, а я вздрогнула, не ожидая, что он коснется меня. Он проводил ими по позвоночнику, спускаясь ниже и касаясь нежно кожи.

— Одевайся, — бросил он.

— Разве тебе можно меня касаться? — я нашла смелость спросить об этом.

— Я подчиняюсь Чимину, а он мне дал право распоряжаться тобой так, как я считаю нужным. Он возлагает на меня большую ответственность, и я не могу его подвести. А про парней не переживай. Мы найдем их, и они пожалеют о своем поступке.

— Меня больше беспокоит та Барби, которая приказала им. И кто она такая, что лишь по ее одному слову могут наказать меня?

Продолжение следует ❤️🖤❤️
Поставь звёзачку ⭐... тебе не сложно, а мне приятно 💜