...

《Ты снова живёшь для кого-то другого?..》

~~~\

Чонгук, наносил удары один за другим, не позволяя другу опомниться. Юнги слабо сопротивлялся, хватая разъяренного Чона за ворот куртки, пытаясь отпихнуть его от себя. Манобан испуганно закричала, но её крик поглотила не стихающая музыка. Она огляделась, дрожа от нарастающей паники, а затем рванула к колонке, моментально трезвея, действуя на инстинкте. Нащупав толстый провод, она с силой рванула его, и ритмичные басы тут же смолкли. Бар погрузился в тишину — восторженные голоса сменились недовольным гулом, но всеобщий веселый запал быстро исчез, как только большинство из присутствующих обратили внимание на завязавшуюся драку.

Лалиса видела, как окровавленный кулак разрезал воздух. Прожектор моргал, словно перелистывая ужасные кадры. При следующей вспышке Мин перенял инициативу, и повалил Чона на пол, сопя от злости, выкрикивая бессвязные ругательства.

Двое крепких парней попытались разнять намертво сцепившихся друзей, буквально отрывая их друг от друга. Прожектор продолжал моргать, и Лиса видела лишь короткие отрывки: залитое кровью лицо Юнги, нечеловеческий оскал Чонгука, который вырывался с такой силой, что трое подоспевших парней с трудом удерживали его на месте. Она видела Дженни, которая металась между ними, крича и пытаясь вразумить обоих. Кровь. Кровь словно была повсюду — на полу, на руках, на белой футболке Чонгука. Лису затошнило от стойкого металлического запаха, попадающего в лёгкие вместе с тяжёлым воздухом, пропитанным опасностью.

Когда способность двигаться и дышать вернулась к Манобан, она рванула вперед, вырастая перед Чонгуком, заключая его разбитое лицо в свои холодные ладони. Он на мгновение замер, переводя на неё обезумевший, какой-то демонический взгляд, пугая её до крупной дрожи по позвоночнику.

— Гук, послушай меня, — прошептала Лалиса, поглаживая его шею, чувствуя липкую, горячую кровь на своих пальцах. — Остановись.

Светомузыка, наконец, перестала моргать, и переполненный бар наполнился тусклым светом ламп под потолком. Чонгук поморщился, дергая головой, сбрасывая её руки и сопя от злости.

— Отойди, — прорычал он, набираясь сил и дергаясь вперед, от чего Манобан испуганно сжалась, не находя в его абсолютно черных глазах ничего, кроме кромешной тьмы. Его голос, непривычно низкий, казался таким устрашающим, что Лиса с трудом узнавала человека, стоящего перед ней. Лицо исказилось от ярости и боли, которая вырывалась из груди отчаянным криком.

— Остынь, брат, — сплюнув кровь, попросил Мин, сгибаясь пополам и тяжело дыша от усталости. Реакция Чона не заставила себя ждать — он извернулся и бросился вперед, едва не снося Лалису с ног. Она крепко обвила его шею руками, прижимаясь к часто вздымающейся напряженной груди, вздрагивая от страха. Чонгук дернул плечом, но Лиса не отступила, вынуждая его стоять на месте и пылать злобой, которую напуганная до смерти девушка ощущала каждым натянутым до предела нервом. — Ничего не было, слышишь? И быть не могло. Я бы никогда…

— Посмотри на меня, — попросила Лиса, сжимая пальцами его окровавленный подбородок, заставляя его взглянуть на свое заплаканное лицо. — Он ничего не сделал. Я клянусь. Просто уйдем отсюда. Пожалуйста, — бормотала она, утыкаясь носом в его шею, пытаясь успокоить.

— Как ты, блять, вообще мог подумать, что я могу связаться с твоей бабой, — перешел в наступление Мин. — Мудила, — пренебрежительно выплюнул он, утирая рот рукавом куртки. — Я следил за ней, по твоей, блять, просьбе, пока ты, паршивое сыкло, жалел себя и делал все для того, чтобы она тебя послала. Жалкий кусок дерьма.

— Заткнись, — сквозь зубы процедил Чон. — Ещё раз приблизишься к ней, и я…

— Да пошёл ты, — зло усмехнулся Мин. — Ты рехнулся в конец. Захочешь разбить мне ебало в следующий раз — хорошенько подумай. — Манобан отчётливо услышала угрозу в ледяном, твёрдом голосе.

Лалиса крепче вцепилась в куртку Чона, ожидая новой вспышки сокрушительной агрессии, но он опустил руку на её плечо, слегка расслабляясь в её дрожащих руках, едва ощутимо прижимая её к себе ближе, словно пытаясь доказать всем окружающим, что она принадлежит ему.

Уткнувшись в его грудь, Лиса услышала, как Юнги грубо послал Дженни, а затем его удаляющиеся шаги эхом прозвучали в повисшей напряженной тишине. Лалиса боялась его отпустить, пальцами впиваясь в его спину, с трудом удерживаясь на грани истерики, сковывающей грудь. Сейчас ей было плевать на то, что он сделал, только бы все закончилось, только бы больше не видеть этих безжалостных ударов, не слышать громких криков, не встречаться глазами с тем обезумевшим зверем, в какого превратился Чонгук.

— Уберите этот балаган, и по домам. Когда я вернусь, чтобы никого здесь не было, — властно скомандовал Чон, все еще тяжело дыша и мелко вздрагивая от напряжения. На мгновение Лисе показалось, что он оттолкнет её, но он плавно отстранился, хватая её за руку и утягивая в сторону выхода.

Уже на улице, сделав глоток свежего,  воздуха, почувствовав осенний холод на оголенных плечах, Лиса осознала, какую сотворила глупость, заявившись в бар. Она снова и снова видела его глаза, пылающие разрушительной яростью, необузданной и неконтролируемой, убивающей остатки его человечности. Его до сих пор трясло, и нервные движения выдавали не утихшую злость. Он сжал голову руками, расхаживая из стороны в сторону, словно запертый в стальной клетке хищник, и Манобан отчаянно обнимала себя за плечи, боясь напомнить о своём присутствии даже коротким вздохом. Инстинкт самосохранения настойчиво умолял её бежать, как можно дальше от этого монстра, но она не двигалась, беззвучно переступая с ноги на ногу, ступнями чувствуя холод асфальта.

— Добилась, чего хотела? — вдруг взорвался Чонгук, останавливаясь в двух шагах от неё, обжигая её своим пылающим взглядом. — Как же ты меня заебала! — выкрикнул он, со всей силы ударяя ногой в капот своего мустанга, от чего Лиса вздрогнула и закрыла глаза, глотая соленные слезы, не в силах сдвинуться с места, прячась в объятиях собственных рук, пытаясь сохранить остатки тепла и самообладания. Она безвольно поддалась, когда Чон болезненно сдавил её скулы пальцами, и тихо пискнула от страха. — Посмотри на меня, — приказал он, и Лиса повиновалась, задыхаясь от давления в легких. Тугой ком в горле не пропускал кислород, слезы душили изнутри, и вместо слов, которые она так отчаянно пыталась из себя выдавить, из груди вырывался лишь сдавленный хрип и жалкие всхлипы. — Еще хоть один блять раз ты дотронешься до другого мужика, и я заставлю тебя пожалеть о том дне, когда ты впервые подошла ко мне. Ты меня поняла? — устрашающе протянул Чонгук. — Лиса, скажи, что ты меня поняла.

Лалиса закусила дрожащую губу, всхлипывая, и утвердительно кивнула. Чон ослабил хватку, поглаживая её холодную щеку шершавой ладонью, от чего ей становилось только хуже.

— Ну все, перестань, — менее враждебно добавил он. Лиса успела понять, как сильно его раздражает проявление слабости, и она попыталась взять себя в руки, прекратить плакать, но предательские слезы так и струились из  глаз, обжигая щеки и подбородок.

С тяжелым вздохом Чон стянул с себя куртку и набросил её на покрытые мурашками плечи девушки, убирая выбившуюся прядь волос ей за ухо. — Садись в машину.

Манобан замотала головой, делая шаг назад и закутываясь в его куртку. Страх, боль, адреналин — все перемешалось в бурный коктейль эмоций, с которыми она не могла справиться. Слишком тяжела была ноша осознания — даже сейчас, дрожа от страха перед его темнотой, Лиса подчинялась ей, готовая раствориться в её омуте без остатка.

— Пожалуйста, сядь в машину, — настойчиво потребовал Чонгук, раздраженный её упрямством.

Поняв, что выхода у неё нет, Лалиса ослабевшей, неуверенной походкой поплелась к мустангу. Она не с первого раза открыла дверь, скользя вспотевшей ладонью по ручке, а когда села в машину, поджала под себя замерзшие ноги, пряча колени под тяжелой курткой. Только сейчас она заметила, что её руки перепачканы в крови. Сцепив их в крепкий замок, она уткнулась носом в свои колени и слегка расслабилась, прислушиваясь к дыханию Чонгука совсем рядом, незаметно вздрагивая, когда двигатель послушно взревел.

Чон выехал на дорогу, разгоняясь и перестраиваясь вправо. Лиса повернула голову, рассматривая его хмурое лицо: разбитая губа, припухшая, счесанная скула, кровь, засохшая на подбородке. Руки, со сбитыми в мясо костяшками, крепко сдавливали руль. Задумчивый, отстраненный взгляд был направлен на темную дорогу, освещённую лишь неоновым светом автомобильных фар. Лиса поймала себя на мысли, что хочет прикоснуться к нему, почувствовать тепло его объятий, ощутить знакомый жар его рук на своей спине.

— Останови машину, — тихо попросила она, когда Чонгук свернул на однополосную дорогу между деревьями, желая проехать напрямик. Он непонимающе нахмурился, но притормозил и направил автомобиль к обочине, немо дожидаясь объяснений.

Манобан  секунду помедлила, смотря в его глубокие глаза, а затем потянула рычаг, отодвигая его сиденье назад, приподнялась, перекинула ногу и устроилась сверху, на его коленях, находя его губы своими, целуя настойчиво и горячо. Гук просунул руки под кожаную куртку, с жаром отвечая на поцелуй, властно сжимая её тонкую талию.

Кожа мгновенно покрылась мурашками, словно по венам пустили высоковольтный разряд тока, через ниточки нервов к самому сердцу, ускоряя его ритм. Дыхание сбилось от нахлынувших лавиной чувств, от непреодолимого желания отдаться ему. Голова кружилась от его поцелуев, обжигающей дорожкой опустившихся на шею.

Лалиса плотно сжала его бедра коленями, проворными ручками исследуя его напряженные плечи, чувствуя его нарастающее возбуждение, сгорая ярким пламенем от нетерпения. Она запрокинула голову, предоставляя ему доступ к острым ключицам, сбивчиво вдыхая раскаленный воздух, медленно исчезающий в закрытом пространстве мустанга.

Чонгук стянул с её плеч тяжелую куртку, отбрасывая её на пассажирское сиденье, впиваясь в пухлые губы голодным поцелуем, болезненно сминая её ягодицы, словно желая оставить на ней клеймо принадлежности.  Она приподнялась, нетерпеливо потянулась к ремню его брюк, дрожащими от возбуждения пальцами пытаясь расстегнуть металлическую застежку. Чон помог ей справиться с неподдающимся ремнём, придерживая её за талию, оставляя рваные поцелуи на припухших губах.

Низ живота сводило от безумного желания.

— Если ты не прекратишь… Блять, — выругался Чон, подхватывая её под бедра и резко насаживая на свой член. — Твою мать!

Лалиса громко простонала, чувствуя такую необходимую наполненность, чувствуя, как тысячи искр одновременно вспыхивают где-то глубоко внутри, так умопомрачительно приятно. Лиса выгнулась, вздрагивая от невероятных ощущений: боль от его грубых прикосновений сменялась наслаждением, и этот взрывной коктейль грозил разлететься на миллиарды осколков внутри её тела и сжечь девушку дотла.

— Не останавливайся, — хрипло прошептал Чонгук, помогая ей двигаться быстро и резко. Она вцепилась в подголовник, не сдерживая протяжных стонов, наращивая темп. Еще несколько рваных толчков ей навстречу, и Манобан оказалась на тонкой грани.

— Боже, да, — вскрикнула она, запрокидывая голову, утопая в бездонном океане удовольствия. Гук прорычал ей в шею, резко приподнимая ослабевшее, дрожащее тело Лисы . Она тяжело дышала, доверчиво прижимаясь к крепкой груди Чонгука, пряча глупую улыбку в копне спутанных волос.

К её удивлению он мягко обнял её за талию, оставляя едва ощутимый поцелуй на влажном виске.

— Я скучала, — тихо прошептала Лиса, расслабляясь в его сильных руках, чувствуя, словно рваные кровавые царапины на её сердце затягиваются, и боль по крупице рассеивается в груди.

— Я тоже, — нехотя признался Чон, путаясь пальцами в локонах её волос...

Продолжение  следует...
   
                    Прода 80⭐ и 35💬