#12
Изначальный план, задуманный Чаном, пришёл в действие незамедлительно, особенно после последнего ведения Чанбина. Парень уж очень сильно испугался за Джисона в первую очередь, так как подозреваемый номер один, чаще всего находится с ним рядом.
"Подмешай ей это зелье, оно покажет истинную сущность"
Сказал Кристиан, положив бутылёк ему в ладонь и пристально сканируя его с ног до головы.
"Справишься?"
Чанбин хотя-бы постарается, а если что-то пойдёт не по плану, он просто утащит Джисона по дальше от неё.
Звучит просто, но сможет ли он воплотить это в реальность?
По крайней мере, теперь он сможет выдохнуть с облегчением, зная, что Джисону не угрожает опасность.
Врать совсем не хотелось, но выбора то и не было. Ответственность на него вложили не спросив, значит так нужно. Не впервой ему же расхлёбывать проблемы. Тем более, когда у тебя семь чокнутых друзей. Иногда приходится разделять и их проблемы. Ему не в тягость, он не жалуется, просто, Чанбин боится. Боится, что не справиться и из-за этого могут пострадать остальные.
"Если её внешность начнёт меняться просто позови меня, хорошо? Я буду рядом."
Заверил его Кристиан, глядя в его глаза так искренно, будто Чанбин не поверит ему на словах. Другого выбора просто нет. Раз уж Чан доверяет старшему, значит и он тоже может.
"Не подавай виду, что ты всё знаешь. Веди себя как обычно."
"Пфф, да я сама беспалевность." Повторял он у себя в голове, с каждым шагом ближе к нужной двери теряя уверенность в своих словах.
Джисон сказал, что перед каждым уроков они заваривали зелёный чай, как ритуал. Вот она, возможность исполнить своё задание. Только, как её отвлечь?
- Ну так что? - спрашивает Джисон, застывшего перед дверью Чанбин.
Белая стеклянная дверь казалась гипнотизировала. Ее рама из гладкого дерева, покрытая матовой белизной, словно скрывала в себе историю изящества и тайны. Но главным украшением была сама стеклянная вставка - прозрачная, но не до конца, с узорами, словно сотканными из тумана. Тонкие линии орнамента извивались, будто ветви зимних деревьев, покрытые инеем.
- Что? - его будто выдёргивают из глубины океана, где тихо и есть время подумать в темноте.
- Ты готов провести время самым лучшим образом? - Джисон показывает свою улыбку с деснами и губки сердечком, радостно хлопает в ладони. Кажется, он очень ждал этого дня.
- Что-то я не вижу тут еду и телек.
- Ты такой отстойный, бро, - фыркнув, Хан толкает дверь, впуская их внутрь.
Яркий солнечный свет ослепляет сквозь большие окна, в высоту почти до потолка. Чанбин тяжело вздыхает, точно зная, что его ожидает тяжёлый день. Он делает шаг вперёд, вместе с Джисоном, ступая к круглому столу в центре комнаты, там их ожидала Хелен.
- Привет, Сони~, и тебе Чанбин, - она по-хитрому щурит зелёные, кошачьи глаза.
- Привет, не против если Чанбин будет сегодня с нами, - Джисон садится напротив, растягивая губы в улыбке и хлопает ресничками.
Хелен смотрит сначала на него, а потом переводит взгляд на Чанбина. Тот невзначай смотрит в потолок, стены, что угодно, лишь бы не столкнутся взглядом с ней.
- Здрасте, - здоровается он неохотно и падает рядом с Джисоном на стул, так по-собственнически обнимая того за плечи.
Парень не знает откуда взялась эта неприязнь. Полная ложь. Конечно же знает. Была бы у него возможность остановить эти их посиделки, он бы закончил с ними. А с последними новостями раздражение к этой персоне лишь усилилось. Кажется, репутацию "джентльмена" он точно себе обеспечил. Такой уж Чанбин человек, не может обращаться к неприятными ему людям уважительно, даже если он сам является виновником.
Без манерного отношения к Хелен, замечает и Джисон, который толкает локтем его в бок. Мол "Веди себя уважительнее".
Тем временем девушка переводит своё внимание с учебника на них двоих. Чанбин предполагал, что она просто пялилась в книгу, чтобы скрыть неловкость.
- Начнём как обычно? - любопытствует Хелен у Джисона, недоверчиво осматривая Чанбина.
- Да.
Если бы Чанбину сказали, что он будет час смотреть на то, как Джисон говорит с белкой про орехи и сколько примерно в месяц она их собирает, то он бы поверил. С таким-то другом, можно и узнать, где раки зимуют. И всё это время, ему не представилась возможность подмешать Хелен эту странную на цвет, возможно и на вкус жидкость. Но, с другой стороны, Чанбин замечает, как девушка нежно обращается с животными, как ласково поглаживает шёрстку белого кролика, а тот довольно, топает лапкой.
Джисон смеётся над ними, предлагая мистеру Кролику со стола листья капусты. А того долго уговаривать не надо, малыш с радостью впился своими зубками в еду, прыгнув в руки парня. Наблюдая за этой картиной, Чанбин ловит себя на мысль, что Джисон выглядит невероятно мылим. Очаровательная улыбка украшала его изящное личико, при виде, котором у Со всё чаще и чаще останавливается сердце, а дыхание замирает.
Отвлекаясь на парня перед ним, Чанбин только сейчас замечает, что девушка хмуро смотрит в даль через окно. Сложно предположить, что у неё на уме, но для парня это была возможность наконец-то подмешать жидкость, забрать почти остывший чай и присесть рядом с Джисоном отдавая ему одну, а другую Хелен.
- Кажется животные чем-то обеспокоены, - девушка делает глоток ромашкового чая и садится рядом с ними.
- Чем- же?
Она печально пожимает плечами, вздыхая от своей беспомощности.
Ещё один глоток, за которым Чанбин непрерывно следит, словно может упустить самое главное, но она допивает чай и Чанбин с сожалением облегчённием выдыхает, весь воздух из лёгких.
Небо снова чернеет грозовыми тучами, заполняя каждую нетронутую и ясную часть. Дождь не похожий на летний, освежающий ливень жарким днём. Это была самая настоящая гроза, несущая после себя крах и разрушения.
Хелен закрывает окно, чтобы ничего не промокло, тяжело вздыхает, будто смирившись с таким явлением, берёт лист капусты и протягивает испугавшемуся кролику в руках Джисон.
- Всё хорошо, - нежно улыбается она, - гроза вскоре стихнет.
"Надеюсь"
Думает она, но в слух не произносит.
Чанбин даже рад, что их план не провалился и даже закончился, хорошим исходом с одной стороны.
Но никто из них не слышит, как Кристиан облегчённо вздыхает, прижавшись спиной к двери снаружи.
***
Дни в городе пролетают быстро, от чего становится не по себе, ведь им скоро возвращаться, а они до сих пор ничего не добились. И то ведение не даёт покое Чанбину. Лишь от одних воспоминаний тревожность зашкаливает до предела возможностей.
С каждым уроком рядом с Джисоном, Чанбин всё сильнее и сильнее убеждается, что Хелен действительно ничего плохого не замышляет. Алиби у неё всё же появилось позже.
В ночь, когда двух стражников убили, зарезав кинжалом возле главных ворот, она докладывала Кристиану о последних новостях из фауны. Всё же довериться чувствам и ощущениям животных беспроигрышный вариант. В ту ночь поймать странника не смогли. Чёрные одеяния скрывали обличие, а почувствовав, что за ним хвост, завернувшись по сильнее в мантию исчез бесследно.
В ту ночь, Чанбин проверил каждого из них на наличии какой-нибудь раны. Предчувствие, что это вскоре случится, лишь усиливали его беспокойство, а попытаться изменить будущее...он даже не знает, как случится смерть, чтобы её предотвратить.
Всё чаще и чаще, они с Джисоном зависали вместе в местной библиотеке, изучая древние книги и приятно проводив время вместе. Джисон тащил его по городу каждый вечер встречать конец каждого дня. Закат всегда был разным, как и рассвет, которые они встречали пореже. И всегда это ощущалось по-разному. Чанбин чувствовал, как внутри него вместе с тревогой растёт красная переполненная любви роза, шипами царапая его душу. Он никак не мог признаться Джисону в своих чувствах. Ему просто не хватало смелости.
Каждое мгновение вместе порождало жадность, присвоить его всего себе.
Была ли любовь похожей на зависимость? В некотором роде да. Ему хотелось, чтобы Джисон был с ним рядом всегда или хотя-бы чаще чем обычно.
В какой-то момент, ему казалось, что когда-то для них обычные прикосновения, стали более интимными чем раньше. Однажды, Чанбин закрылся один в комнате пытаясь бороться с слезами и частым дыханием, хватаясь пальцами за футболку в районе грудной клетке, кашляя и скручиваясь в эмбрион. Ему не хотелось, чтобы кто-то заметил его в таком состоянии, даже если было страшно, Чанбин знал, что это пройдёт, ведь это уже не первый раз.
Почему-то именно Джисон зашёл к нему в тот день. Его перепуганные большие глаза, заставили Чанбина почувствовать вину за свои проблемы, но успокоится ему никак не удавалось. Лицо и футболка в том числе уже были мокрыми от слёз, а тело подрагивало от рыданий. Чтобы хоть как-то скрыть своё положение, Чанбин уткнулся лицом в подушку, не убрав её даже после того, как Джисон его попросил.
Нежные поглаживающие движения покрывали его кожу лёгкой дрожью. Своими пальцами он стирает крупные слёзы с красных щёк и нежно улыбается, притягивая друга к себе. Слова были неуместными, в этой ситуации. Наверное, тогда Чанбин и понял, что стал относится к прикосновениям Джисона, да и к самому парню иначе. Всё чаще смущение покрывало его лицо румянцем, и он становился пунцовым пятном.
Но стоило розе зацвести, как шипы кололи его изнутри сомнениями о правильности своих мыслей или действий. Обратная сторона монеты, наполненная плохим исходом событий и жуткой ревностью, над которой Со придётся работать долго. Всему есть предел. И его мучением тоже.
Он ловит Джисона в библиотеке и неожиданно для того, крепко прижимает к стене в самом укромном месте. Сверлит серьёзным взглядом его лицо, пытаясь уловить чужое настроение.
Тот, лишь удивился и кажется, что...покраснел. Чанбин слишком близко к нему прижался и этот факт заставляет его сердце бится, чаще разгоняя кровь по всему телу. Сам же Чанбин загнанно дышит, будто чтобы поймать его, пришлось оббежать весь город.
- Я могу быть лучше, чем она, - твердит он, понизив голос на пару октав.
- Что?
Повторяться Чанбин не собирался. Он целует Джисона с особой жадностью, сменная его губы своими, с трепетом обводя каждую, победно улыбаясь. Даже если его сейчас оттолкнут, он всё равно рад что смог хотя-бы попытаться. Хотя, наверное, было бы лучше сначала поговорить, но теперь уже поздно.
Руками тянется к запястьям Джисона, чтобы прижать их над его головой, из-за чего, что-то щекочет его изнутри. Чанбин не замечает, как Хан сжимает бёдра вместе или его попытки поучаствовать в этом поцелуе тоже.
Почувствовав полный контроль над Джисоном, Чанбин руками цепляет его футболку открывая себе больше доступа к его голой коже, поглаживая ладонями чувствительные бока, нежную кожу на животе, пальцами цепляя чувствительные соски и слышит, как с чужих губ слетает одобрительный стон. Чанбин в восторге продолжает свои движения, уткнувшись носом в розовую щёку.
Интересно почему он раньше не думал о Джисоне в таком плане.
Хан подозрительно улыбается, после чего меняет их местами и даже если у него нет этих мускул как у Чанбина, ему не составляет труда прижать его к стене и раздвинуть своим коленом массивные бёдра напротив.
- Ч-что ты делаешь?
- А ты?
Чанбин краснеет, после опустив голову, чтобы спрятать свои пунцовые щёки от глаз Джисона.
- Изви...
Хан целует его прежде, чем он успевает что-то сказать. Оставляет пару лёгких касаний на щеке и пару интенсивных на шее. Зубами царапает выпирающий кадык, после языком обводит покрасневшую кожу.
Чанбин голову откидывает, и вцепившись пальцами в чужие плечи одобрительно мычит.
- Ребята, нас бабушка позва...ла, извините - Чан разворачивается, будто ничего не произошло и стыдливо краснеет.
Джисон напоследок чмокает Чанбина в губы, выпуская его из объятий.
- Кто отпиздит его, ты или я? - как ни в чём не бывало интересуется он.
- Давай разделим на этот раз добычу пополам.
Чан, спохватившись за сердце быстро замахал руками, натягивая самую очаровательную улыбку, освещая всю библиотеку. Джисону даже пришлось прищурится и прикрыть ладонью лицо.
- Пойдёмте.
***
Всё же лето оказалось дождливым, солнце всё реже и реже появлялось на небе. Золотая лестница всё же ловила пару лучей светясь счастьем для каждого кто ступал на неё. Неизвестно кто и когда по ней бегал, всё же это секрет этой старой, но прочной лестницы, хранившее в себе каждое возвышение и падение.
Бегать по скользким ступенькам может быть опасным занятием, ведь рядом не может быть внимательного Минхо, который сможет поймать Феликса в следующий раз.
- Куда так торопишься? - Минхо показывает свой кошачий оскал, ставят парня рядом с собой на ровную поверхность.
- Тебя искал. - выпалил Феликс не задумавшись.
На самом деле так оно и было, но в его планы не входило падать с лестницы. Пунцовые щёки, поцелованные солнцем, отражают его отблески из волшебных витрин с уже давно полюбившимся узором, пока светло-карий глаза уткнулись в пол.
В душе горит от чужого взгляда на себе. Горит, когда уже тёплые пальцы аккуратно убирают так полюбившиеся пряди белоснежных волос с лица.
- Зачем?
Минхо прекрасно видит, как Феликс мнётся с одной ноги на вторую, с огромным усилием борясь с желанием поддразнить это чудо, что так стеснительно теребит подол своей футболке.
- Погулять хочу.
- Зачем?
- Ну...я хотел еще раз в том саду погулять, а одному мне скучно.
- Почему?
Минхо замечает, как спокойное лицо искажает гримаса раздражения, а пухлая, искусанная из-за нервов губа дрожит.
- Да ну тебя, сам прогуляюсь, - он порывается к выходу, намерено игнорируя попытки Минхо его остановить.
Но, тот даже не собирается останавливаться, лишь ускоряет шаг, обхватив тонкое запястье и потянув обоих в дикий бег, будто они убегают от потенциального злодея позади них.
Мокрые от росы розы поблескивали в лучах утренней зари, одаривая это место волшебством. Нет, не волшебством из волшебных палочек или сюжетах книг. Это то самое волшебство природы и жизни вокруг неё. Неподалёку мрачный лес, блестел добротой, казалось всё плохое исчезло в миг, который предназначался им двоим.
Феликс снимает свои носки, чтобы почувствовать кожей мокрую траву, щекочущую его ступни. Закрыв глаза, мозг быстро рисует детство в голове, казалось он может слышать голос мамы и почуять такой родной аромат, невозможный описать простыми словами. Если это кино, где он главный герой, то пусть оно никогда не заканчивается.
Запах древесины и тёмно-зелёных листьев бьёт по рецепторам так сильно, что Феликс даже не замечает ладони на своих боках и тёплое дыхание в районе своего затылка.
- Ёнбокаа~
Феликс вздрагивает, выпучив глаза так, будто впервые слышит это имя. Он разворачивается в руках Минхо улыбаясь взглядом в чужую ухмылку.
Конечно, он часто слышал, как остальные использовали корейскую версию его имени, но слышать это из уст, которые Феликс неожиданно для себя понял, что хочет поцеловать, это однозначно другой уровень.
Во время влюблённости любое действие и слово понравившегося тебе человека влияет особенным образом. Либо разрастающимися цветами по каждой вене до самого глубоко места в сердце, либо щекочущимися лепестками в животе.
Но, несмотря на своё положение, Феликс берёт контроль над своим телом и разумом.
- Что?
- Ты милый,
- Ты тоже, - выдаёт он даже не думая.
Несмотря на своё холодное поведение, построенное за эти годы. Ребята смогли растопить уже давно холодное сердце, но только Феликс заставил его биться как колокол оповещая о том, что хозяин влип. Только эти веснушки и красные бутоны, расцветающие на его щеках, тянут его в бездонную яму, где он парит в воздухе. Минхо согласен на это лишь бы данное чувство окружало его очень долго.
Они встречают этот день вместе, как те самые главные герои в романтическом кино. Всё позади стихает, любой звук - это всего-то метафора тишины. В пучине своей души разливается любовь. И только одна мысль о жизни без Феликса вызывает в нём горечь мира. Познав вкус счастья, нельзя уже жить без него.
Минхо хотел бы, чтобы именно Феликс стал причиной его жизни.
В чужих глазах отражается сомнения, будто наперекор его словам, Феликс сжимает его руку. Конечно, он не хочет быть его смыслом жизни. Чушь и глупость. Всё что хочет он это, чтобы Минхо жил ради себя, познал прелести жизни ещё раз, но, если возможно, вместе с ним.
Не долго длится идиллия их момента, Минхо замечает позади него чёрный силуэт, тут же прикрывая парня собой.
- Что ты хочешь?
Он не теряет время на чувства и сомнения. Минхо смотрит в безжизненные глаза своей мамы, спускаясь по родному, но тем не менее чужому обличии. На её губах, красуется зловещий оскал. Женщина делает шаг назад сказав лишь одно слово.
- Пойдём.
Минхо пару раз моргнул, будто не веря в увиденное.
- Никуда я с тобой не пойду.
Её силуэт порхал над мокрой почвой направляясь в сторону недалеко расположенного леса, гипнотизируя своим взглядом. Чёрная как смоль тень безмятежно тянула его к себе на самое дно темноты. Тянет по траве меняющий окрас на более тёмный стоит им приблизится к опасном месту.
- Стой, Минхо, остановись, - Феликс тянет его обратно своими руками цепляясь за него.
Всё происходящие это странная смесь страха и ужаса. Его руки не могут остановить Минхо от самой большой глупости, которая может его погубить.
Где-то в животе разливается паника, в которой Феликс тонет. Он смотрит по сторонам в пояски хоть кого-нибудь, но, как назло, никого нет.
В конечном итоге Феликс выбирает следовать за уже почти исчезнувшим среди деревьев Минхо. Где-то над головой сгущаются грозовые тучи, предвещая о плохой погоде, но это уже не имеет значения.
Даже если страшно, он просто не может бросить его. Даже если он не владеет своим дрожащим телом, его разум и сердце толкают в лапы бесконечной тьмы, где тикающие часы давно остановились, где солнце это редкое явление, откуда животные сбегают из своих домов, где кулон на шее Минхо давным-давно светится недобрыми лучами, где каждый шаг звучит звонко в мёртвой тишине.
И спасаться им придётся вместе, или продержаться до того, как остальные заметят, что они пропали.
Феликс даже не ожидал что их кино превратится в фильм ужасов с неопределённым концом. В лесу под тенью нависших деревьев высоких до небес, где под подошвой хрустят обломки веток, но почему-то в голове рисуются вместо них - кости.
Знакомая Минхо тень рассеивается, как только они вместе оказываются довольно далеко от выхода. Минхо протерев глаза, оглядывается на рядом дрожащего Феликса.
- Если нас поймают гномы и бросят в шахту, то я тебя убью.
- Почему гномы? - озадачен Минхо, округлив свои глаза.
- Как ты думаешь, какова вероятность что мы встретим тут, какого-нибудь маньяка с ножом, а не Белоснежку с гномами или красную шапочку с волком?
- Аа...
- Точно, тут же, наверное, полным-полно диких животных, Минхо, блять, я даже не помню дороги обратно. От страха совсем память стёрлась, - мямлит он невнятно, осматриваясь вокруг и чувствуя нарастающую панику.
Где-то позади слышится, как кто-то или что-то злобно рычит. И вот на этом моменте Феликс понял, что надо бы бежать. Взять Минхо и бежать так быстро, насколько это возможно. Но всё на что он сейчас способен это - обернутся и посмотреть в глаза смерти.
- Всё же красную шапочку мы встретим.
Зрачки напротив сужаются в налитых кровью глазах. По размерам волк превосходит обычных в раза два. От его пасти, с которой стекает слюна доносится хищный рык. Кажется, он собирается перекусить ими. Его пасть клацает с каждым шагом ближе к ним.
Тело Феликса от страха замирает, он не в силах сделать хоть что-то.
Где-то рядом Минхо сжимает его руку в своих и тянет назад, какая досада что из-за Феликса они не могут убежать. Из-за него пострадает Минхо. Только от этой мысли кровь стынет в жилах. Нельзя допустить этого.
У них нет времени на придумать план, но есть пару секунд выбрать лучший способ спастись. Феликс загораживает собой Минхо, переключая внимание волка на себя.
- Беги.
Ошарашенный Минхо, первые секунды смотрит на него с глазами, как у кота из Шрека, после чего его лицо накрывает непонимание.
- Ты чё, ёбнулся? Ты думаешь, что я позволю тебе заниматься хуйнёй, герой хренов. Если хватает смелости прикрывать меня от волка, то на бег вместе за ручки точно хватит.
Минхо тянет его за руку в противоположную сторону, убегая от опасности позади.
- Блять, ты же не потерял способность становится невидимым? - осеняет Феликса тут же.
Пока они жили в безопасности, Минхо не было надобности пользоваться своими силами. Как хорошо, что у его ангелочка хоть мозг не отключился, как у Минхо. Второй раз умирать, как-то не хочется.
- Умничка Феликс, но я не уверен, что могу сделать кого-то невидимым, - от долгого бега лёгкие горели, а бок ныл, будто его кололи иголками.
- Да похуй на меня, я смогу убежать! - голос его хриплый от частого дыхания.
Казалось, чем дальше в лес они уходили, тем холоднее становилось. Зябкое касание цеплялось за каждый открытый участок кожи. Изо рта вылетал тёплый пар, а вокруг них сгустился туман, перекрывая обзор на дальнейшую дорогу.
- Да ты точно ёбнулся, герой, - вновь возмущается он.
Была не была. Минхо резко притягивает Феликса к себе, заключая его в крепкие, почти отчаянные объятия. Их тела соприкасаются - тепло груди Минхо передаётся Феликсу, сердце бьётся громко, будто отзывается эхом в его собственных рёбрах. Вены на висках и шее Минхо пульсируют от напряжения, будто его тело проводит через себя нечто большее, чем просто силу.
Воздух вокруг них начинает мерцать. Словно капля упала в гладь реальности, и от неё пошли круги. Рябь колышется, затуманивая очертания. Потоки энергии вырываются из груди Минхо, растекаются по пространству, заворачиваясь в полупрозрачный купол. Всё вокруг - свет, звук, даже ветер - сгибаются, словно не решаясь коснуться их.
Границы между ними и миром начинают стираться. Цвета тускнеют, звуки будто отдаляются. Феликс ощущает, как кожа покрывается мурашками - его собственное тело как будто растворяется в этом пузыре и становится частью чего-то неуловимого.
Давненько Феликс не видел проявление магии. С последними событиями позабылось о первоначальной цели приехать сюда.
Их тела прижимаются вплотную к коре дерева позади них, стараясь даже не дышать лишний раз, ведь услышать их зверь всё ещё может.
Словно что-то почувствовав, волк приближается к ним, осматриваясь рядом. Носом прижимается к куполу почти вплотную. Ещё чуть-чуть. Ещё немного и их сожрут. Сам того нехотя, Феликс всхлипывает, испугано прижав ладонь ко рту, заглушив себя.
Казалось, что это конец, но вместо острых клыков в своём теле, их ослепляет яркая вспышка, от которой им приходится закрыть глаза.
После слышится громкий скулёж, из-за которого в ушах начинает пищать. Дальше - тишина.
Кое-как разлепив глаза, перед которыми плавают белые круги, Феликс замечает перед ним чёрный силуэт. Ему требуется ещё пару секунд, перед тем как прыгнуть на руки Минхо в испуге.
- Твою мать!
***
- Где их чёрт возьми носит!
В гостиной царит тревожная тишина, лишь глухие шаги Чана нарушают мрачное спокойствие. Он меряет комнату кругами, как зверь в клетке, снова и снова обходя диван. На улице давно опустилась непроглядная ночь, а Минхо и Феликса всё нет. Сердце Чана бьётся всё быстрее с каждой минутой - не от усталости, а от нарастающего беспокойства, что с друзьями могло случиться что-то серьёзное.
- Чан, перестань и давай лучше пойдём на их поиски, мы все волнуемся, -говорит Хёнджин, а у самого голос дрожит.
На удивление, только бабушка почему-то спокойно сидит будто в своём собственном мире и даже не моргает.
Чанбин сверлит её подозрительным взглядом, наклоняя голову на бок. Его проницательные глаза, будто пытаются поймать зацепку, что с ней что-то не так.
Бансок выглядела точь-в-точь, как и всегда, но в последние дни парень начал замечать, как она по долгу прячется в комнате, совсем с ним не говорит, большему ничего не учит, будто бы она существует лишь своим телом. Её когда-то тёплый взгляд стал холоднее льда, а её радостное лицо сменилось безразличием и скукой.
В груди сердце словно радар, болезненно сжимается.
Спонтанный всплеск тревожности зарождается где-то под кожей. Его накрывает чувство паники. Словно нить из груди, его тянет в сторону выхода.
Ничего не говоря, он просто выходит, а за ним уже и Хан. Всё кроме Сынмина, Чонина и Бансок.
Кончики пальцев подрагивают от осознания того, что его собственные же ноги тянут в лес. Ночью.
Неуверенность. И то оно рассеивается стоит Джисону лишь коснутся его руки. Слабые шаги сменяются уверенной походкой к своей цели.
Чанбин каждый раз вздрагивает, когда лёгкий ветер облизывает его шею, подталкивая идти дальше.
Подсознательно он вспоминает своё видение, где на его глазах зарезали Марию, совсем не вовремя, когда из света у них только фонарик и осветлённые волосы Чана.
- Блять, нихуя не видно, хоть глаз выколи, - бранился сзади Хёнджин, привлекая внимания Чана.
Тот незамедлительно подхватывает его на руки.
- Спасибо, Любимый.
- Вы можете хоть здесь вести себя не как сладкая парочка, - возмущается Джисон, на что получает осуждающий взгляд Хёнджина.
- А сам то, - Хан алеет, вспоминая недавнее событие в библиотеке.
- Подождите, я, кажется, что-то вижу, - Чанбин редко останавливается, направляя фонарик в пустоту.
Кажется, где-то под ногами рушится земля, потому что как по-другому объяснить потерю равновесия.
Кожа покрывается потом, зудом, страхом. Сердце сжимается при виде парня перед собой. Никто не ожидал такого.
- Чонин?