Школьный хулиган

Новогодняя суета все куда-то спешат, носятся с ёлочными украшениями, репетируют. Со стороны, конечно, выглядит забавно и в какой-то мере занимательно, но как только сам окунёшься в этот омут, голова взорвется ото гавалившихся обязанностей.

Новый год для меня никогда не был чем-то особенным. Обычно с парнями напивались до отключки вот и всё веселье. Можно сказать, я не умею его праздновать вместе с семьей. Моя жизнь может показаться посторонним беззаботной, но всё детство прошло в тягучем напряжении. Отец владелец огромной корпорации, который всегда считал мою мать недостойной его и его денег. Я знаю кое-какие моменты из их жизни, по типу: мой дед по матери был на грани банкротства и нашёл ей выгодную партию в лице моего папы. Звучит так, словно мы вернулись в шестнадцатый век, однако года идут, а люди не меняются.

Любви между родителями не было, поэтому я сам до недавнего времени не знал каково это. Мама старалась выглядеть заинтересованной во мне, но я быстро просёк, что это только ради бабла Степаныча, главная причина, по которой при разводе я остался с таким отцом как он.

Праздники в семье были чем-то официальным, всегда приходило много деловых людей в костюмах, и что-то обсуждали. Даже мои дни рождения проходили по такому же сценарию. А потом отец вновь женился на матери Арины, и стал другим, с ними так точно. Любящий отец и муж, а я стал не нужным в их доме. Папа купил квартиру скрепя зубами и отправил меня туда жить в одиночестве. С тех недалёких пор моя жизнь превратилась в подобие вечеринки. Мне всегда не хватало веселья, поэтому я компенсировал его с помощью шуток и разных приколов.

Сидя на подоконнике и смотря на суматоху вокруг, я не понимаю, нужна ли мне бесконечная вечеринка или можно просто сидеть с Дашей возле камина и пить горячий кофе. Если всё получился, я выберу второй вариант, не раздумывая.

Утонув в своих мыслях, не заметил, как Даша подошла ко мне. Чтобы я обратил своё внимание на неё, тронула меня за плечо. На её лице отразилось беспокойство. После той небольшой аварии прошло несколько дней, а она всё ещё волнуется, мало ли какие травмы у меня могли остаться. Но чувствовал я себя прекрасно, ничего не тревожит, а значит, здоров как конь.

— Пошли ёлку наряжать? —озадачила она меня таким предложением.

— Ёлку? Серьезно?

— Да, ты что её никогда не наряжал? Не смеши меня Женька.

— В самое сердце, — тронул я правой рукой левую сторону груди, а головой прислонился к холодному стеклу.

— В каком смысле? Ты о чем?

— Женькой меня назвала, — словно девчонка пропищал я, пародируя одну из одноклассниц. Пищание конечно вышло такое себе.

— Бекетов ну ты и...— закатила Даша глаза.

Я не прекращал держаться за сердце.

— Продолжай актёрствовать, пойду кого-нибудь другого попрошу, а помощи. О, Рузский, — начала она звать мелкого гадёныша.

— Так-так, — слез я с подоконника и преградил ей путь в сторону Дениски, — Дарья Александровна, вы, что такая непостоянная? Иду я!

— То-то же! — самодовольно задрала она подбородок и повела меня к высоченной ели.

Наряжать ёлку оказалось довольно весело. Даша была на голову ниже меня, потому что обувь на ней была самой простой. Девчонки такие туфельки балетками вроде как называют. Мне постоянно приходилось брать из её прекрасных рук игрушки и вешать наверх. Даже заставила залезть на лестницу и надеть звезду. Высоты я не боюсь, несколько раз с парнями прыгали с парашютам, но лестница, по которой мне нужно было подниматься, выглядела, мягко говоря, хлипко. При каждом моём новом шаге вверх она скрипела и шаталась так словно я на корабле во время шторма.

Выполнив свою задачу, я живым и невредимым спустился обратно. Даша как ответственная училка держала лестницу, но та всё равно ходила ходуном. Если бы я упал, то точно на своего ангелочка. Просил отойти, но она упёрлась.

— Всё больше ты туда не полезешь, — предложила она мне свою руку как опору.

Признаюсь, проще слезть самому, но мне захотелось снова тронуть её нежную ладонь. Девушка одобрительно кивнула, когда наши руки соприкоснулись.

— Боишься за меня?

— Ещё чего, просто, если ты упадешь, вся ответственность ляжет на мои плечи, а зная твоего отца, он меня за решётку упечёт, — говорила она серьезно, а в глазах искрился задор.

— Не бойся, моему папе чхать, даже если ты меня пристрелишь на глазах у всего города, он похлопает в ладоши и поблагодарит тебя похвальным листиком, — я задумался, — может и медальку шоколадную выдаст. Он жмот у меня.

Даша засмеялась, но быстро вспомнила, где находится, и укорила меня:

— Женя, ты, что такое говоришь? Твой отец хороший человек.

— Сама хоть в это веришь? — хмыкнул я.

— Нет, но Эдуард Викторович прошёл мимо только что, — прошептала девушка, приблизившись к моему уху.

Я огляделся, и правда, Эдик как призрак промчался в сторону учительской. Даша всё так же была преступно близко, и я не упустил возможности подколоть её:

— Дарья Александровна, что вы себе позволяете, я ещё мальчик, чтобы мне такое предлагать!

— Фу, Бекетов, — толкнула она меня в бок.

Наш занимательный диалог был услышан двумя девчонками сплетницами, которые хихикая, пошли своей дорогой.

Препираться с ней всегда весело, она ведь так красиво смеется, когда я шучу. Хочу слушать смех этого ангела вечность. На душе птицы поют, когда она довольна. Похоже, я стал слишком сентиментален.

— Же-е-ень, — протянула она, так словно пыталась подлизаться.

Я сразу напрягся.

— Будешь Дедом Морозом в школьном спектакле? Никак не получается найти достойного претендента на эту роль, а ты вон какой большой, и даже немного похож, — улыбнулась Даша.

Никогда за десять с половиной лет я не участвовал в школьном бреду, всегда отказывался. Для этого надо быть трезвым как минимум, а мне порой дается такое с трудом. Да и чушь все эти выступления в актовом зале, пусть зазнайки по типу Арины таким занимаются, это их законное место.

— Я могу быть твоим Дедом Морозом, — начал я приближаться непозволительно близко к своей учительнице на виду у половины школы.

— Ты, — отодвинулась она, а я не останавливался, наступал, — ладно-ладно, всё никакого Деда Мороза, я поняла!

— Чем это вы тут занимаетесь? — встала между нами Елизавета Максимовна, хрен знает, откуда вылезла эта мегера.

Даша отскочила от меня как мячик от стены, и начала делать вид, словно всё то время наряжала ёлку и ничего кроме этого её не волновало. Училка литературы, сделал вид, будто не заметила ничего, и схватила меня под руку. Краем глаз я уловил, как Даша поджимает губы, и перебивает ленточку от игрушки, посматривая в нашу сторону. Приятное ощущение разлилось по телу.

— Женечка родненький, а помоги своей учительнице снять вон тот плакат со стены, — пальцем указала она на школьный осенний рисунок с разными надписями, оставшиеся ещё со дня учителя.

— Так он же не высоко, — прикинул я рост училки.

— Я сказала: Бекетов сними его, — давила тётка Даши.

— Хорошо.

Плакат был прикреплен кнопками, которые легко вынимались. По одной я складывал их в раскрытую ладонь Елизаветы Максимовны, иногда смотря в сторону Даши. Удивительно, но девушка продолжала мучить всё ту же игрушку, на этот раз, покусывая щёку. Она меня ревнует? Заметила мой взгляд, отвернулась, делая вид, словно наши взгляды пересеклись совершенно случайно. Такое поведение ангелочка заставило меня широко улыбнуться. Точно ревнует!

— Бекетов ты там окаменел или как? Долго ещё? — вдруг подняла на меня голос учительница литературы.

Хотелось поскорее закончить бессмысленное дело, и пойти к Даше позлить её своими выходками. Но как только плакат был отдан Елизавете Максимовне, она не угомонилась.

— Проводи меня до учительской Женечка, а то там так страшно, — захлопала женщина ресничками так словно она школьница, флиртующая со старшеклассником.

Я что этой карге нравлюсь? Какой-то шлак! Она серьезно думает, что я с ней куда-то пойду? Вроде пока не спятил.

— Женюшка, — её палец тронул кончик моего носа, и я чихнул прямо в неё.

Терпеть не могу такие прикосновения, у меня на них аллергия. Каждый раз, когда какая-нибудь девчонка пытается провернуть такой фокус, я непреднамеренно чихаю.

Уже начал ждать крики и визг, в свою сторону, но она только зажмурилась. Когда открыла глаза, ничего не сказала и продолжила улыбаться влажно с намёком. У меня голова кругом пошла, как же это отвратительно не описать.

От домогательств меня спасла подошедшая Даша. В руках ёлочной игрушки уже не было, наверное, вернула обратно в коробку.

— Елизавета Максимовна, а давайте я помогу вам донести плакат, он ведь такой тяжёлый, — с каким-то ядом в голосе говорила Даша. Прежде такого я за ней не наблюдал.

— Дарья, а ну цыц, у нас вообще-то высокоинтеллектуальная беседа с учеником проходит, — явно не собиралась сдавать позиции старуха.

— Ага, я вижу, — буквально выхватила она из рук тётки плакат, — идёмте.

Не став ждать пока её родственница созреет для того чтобы уйти, Даша схватила её за руку и потащила в учительскую. Девушка пару раз оглянулась, на что получила подмигивание с моей стороны. Так приятно оказывается, когда тебя ревнуют.