часть 5.
для любителей читать под музыку, глава написана
под - Thelema/Øfdream
самокопание лине дается тяжело, она вздыхает тягостно, пар накопившийся выпуская. агрессия взявшаяся из неоткуда просто гложет изнутри, будто бы умоляя разгромить всю палату, да что там палату? всю гребанную больницу, и умереть закопав себя заживо.
курить пуще прежнего хочется, когда девушка выглядывает из окна, и видит как медведева спокойно себе курит на крыльце.
— ты ебаная сука, кира, - злится непонятно на что;
может, потому что именно старшая решила оставить ее в больнице, а может, на саму себя, из-за того, что ввязалась в эту хуйню, связанную с похудением и голодовками. еще и эти сеансы психологии, которые душу наружу вытягивают, играясь с ней в кошки мышки, растаптывают, а потом назад возвращают, как ни в чем не бывало. эти белые стены медленно сводят с ума, хочется выйти на улицу, но это запрещено, наверно.
по комнате проходится тихий, но четкий стук, а после дверь открывается.
медведева с гадостной, счастливой улыбкой стоит на пороге, языком разрезанным по клыкам проходясь, словно змея. злостно лине видеть эту девушку счастливой, откуда-то взялась неприязнь, которую не убрать никуда, прийдется жить с ней.
кира расхаживает по палате, ведя себя так, будто она дома у себя, и пялится так пристально, что аж под землю хочется провалиться. карие глаза по телу брюнетки скользят, как по льду, рассматривая хорошенько. чего она хочет? разглядывает как экспонат в музее, ей богу. это непредвиденное внимание лавой растекается по венам, заставляя напрячься, по спине мурашки бегут, с потом ледяным мешаясь. такая перемена температур пугает до жути, но, признаться честно, лине до одури нравится это внимание.
— к тебе там посетительница, виолеттой представилась, - глаза прищуривает, смотря хищно;
— еба-ать, не бросила меня моя малая, - улыбается словно дитя маленькое, в ладоши хлопая;
— она прийдет сейчас, - выходя за порог выкрикивает, двери закрывая;
и лина действительно радуется, ведь малышенко принесет ей сигареты, а по совместительству, хорошее настроение.
эванс стоит у окна, в небо вглядываясь, облака рассматривая, как тут дверь со всей силы хлопает, словно специально.
— блять, - вскрикивает напуганно, и глаза на порог переводит, — виолетта, сука, я тебя убью когда нибудь, - дышит часто-часто, стараясь испуг преодолеть;
а сердце в груди под ребрами стучит как невменяемое, всю безмятежность в дребезги разбивая.
— ой, как так вышло, - затылок чешет, дурочку из себя строя;
все-таки татуированная с широкой улыбкой подходит к подруге, и обнимает что есть мочи, стискивая, словно в тисках, сжимает будто ее сейчас отберут.
— раздавишь же, - шипит злостно, девушку за плечи держа, больно все таки;
виолетта же отстраняется, протягивая пачку сигарет ментоловых, как лина и просила.
— боже-боже, как я тебя люблю, - верещит чуть ли не на всю больницу, на малышенко вешаясь;
она отшатывается, чуть ли не падая, но все таки остаётся стоять как неподвижная статуя, лишь чуть придерживая младшую за спину.
эванс подходит к окну быстрым шагом, у короткостриженой зажигалку вымаливая.
— вилка, ну пожалуйста, дай зажигалку!
— а ты достань, - и руку вверх поднимает, между большим и указательным держа чикфаер;
а брюнетке убить хочется, ломка переросла в немыслимую агрессию.
— виолетта, блять, я тебя сейчас ебну, - говорит так серьезно, что аж самой страшно становится;
— та на, - протягивает заветный предмет, чуть ли без руки не оставаясь;
а младшая закуривает быстро, окно настежь открывая.
затягивается долго, протяжно, моментом наслаждаясь.
вставляет ее, конечно, нехило.
— малая ты еще, чтоб курить, - подначивает вилка, издеваясь над подругой;
— я, сейчас, блять, выкину тебя из окна, и летай себе с голубями до первого асфальта, - злится неистово, ведь та старше всего на год;
— ой, злая ты какая-то, - глаза закатывает показательно, чуть от окна отходя, действительно угрозе пугаясь;
— шучу я, ты что, - смеется заливисто, сигарету меж губ зажимая, — если и выкину, то прыгну за тобой.
эванс слазит с подоконника, босыми ногами по палате расхаживая, не боясь заболеть совсем.
— как у тебя дела то? - спрашивает с интересом, вокруг малышенко круги наворачивая, ведь не месте не сидится;
— сигарету в окно выкинь, дуреха, провоняет же все, это во первых, а во вторых, мы не общались от силы два дня, что могло произойти?
— ну например.. - выкидывает окурок в открытую форточку, — что у тебя с той девчонкой? - улыбается хитро, взглядом пожирая, и выжидая сплетен;
— нууу, - тянет специально, — мы сходили погулять.
— ооо, хорош, и как все прошло?
— шикарно, она такая милая, - лицо задумчивое делает, в улыбке влюбленной расплываясь;
— ууу, кто-то влюбился, как ее зовут то?
— вероника, но просит звать ее рони.
***
время за разговорами летит несказанно быстро,
пустые беседы унесли за собой день, неся на спине темный,хмурый вечер.
темнота славиться преступностью и криминалом, скрывая лица людей за маской черноты, это время одно из самых опасных, но в то же время завораживающих. виолетта ушла домой, оставляя напоминание о себе, лишь в витающих в воздухе ванильных духах.
теплота от встречи греет душу, заставляя лукаво улыбаться, и жить хотя бы ради чего-то.
хочется выбраться из белой крепости-больницы, и прогульнуться по темным заковыристым, освещенным лишь фонарями улочкам, сходить в круглосуточное кафе, и наесться до упаду, не думая о будущем, не думая, что она пожалеет.
после выведения всех таблеток из организма действительно стало легче, организм очистился, и у него появились силы на существование.
и, решив осуществить свой план в жизнь, эванс натягивает на себя черную зип-ку, спортивки, которые привезла бабушка, и тихо, как мышь выходит из своей палаты, на цыпочках шагая к черному ходу.
в это же время она думает отмазку, если ее вдруг застукают. "притвориться лунатиком?", сказать, что искала туалет? да-ну, блять, какой туалет на улице, нужно действительно быть незаметной, быстренько пошныряться по ночному городу, и вернуться в теплую койку, покоясь в ней, и видя сны, где она счастлива.
пусть, счастье настигает ее только во снах, она рада видеть его хотя-бы так.
шаги стали чуть громче, ведь идти по кафелю бесшумно - невозможно. вокруг пустота, лишь охранник с застывшей слюной спит где-то на вахте, вовсе не остерегая пост, хотя надо бы.
лина юрко проскакивает мимо полненького мужичка, и выходит из ненавистного места.
свежий, морозный воздух бьет в лицо, чуть щипая щеки, заставляет поморщиться.
— свобода, - делает вдох, наполняя грудь ветерком, до краев;
на улице прохладно, но не сильно, как для октября.
брюнетка стоит в одной лишь кофте и штанах, вовсе не боясь заболеть, она живет одним днем, ведь знает, что завтра - ее может не стать.
в карманах роется, в поисках пачки заветной, и находит, вытягивая одну никотиновую палочку.
капсулу громко клацает, и зажигалкой чиркает, поджигая. она понимает, что травит себя, но с зависимостью сделать ничего не может, привычка приелась сама собой, а отвязаться невозможно.
затягивается долго, едкий дым вдыхая, в улыбке расплывается, когда никотиновую дозу получает.
так хорошо, и так легко, в этой эйфории девушка даже не заметила, что кто-то подошел.
словно лиса, тихо и незаметно, медведева пробралась к брюнетке, хватая за плечо.
— и что ты тут делаешь? - разворачивая лин за руку на сто восемьдесят градусов, спрашивает;
— просто прогуляться решила, - непринужденно и легко, словно ее вовсе не заботит то, за чем ее только что попалила кира;
— а куревом от тебя тоже просто так
несет? - злится сильно;
а оно и понятно, старшая ведь, ответственная за эванс, а если бы с ней что произошло?
теперь девушка чувствует себя виноватой, стыдно становится. она заливается красной краской, прикрывая лицо рукой, в которой меж пальцев зажата сигарета.
— оп, а это что? - выдергивает из рук чапман ментоловый;
— эй! отдай, - вперед подается, чтобы забрать свое, но кира не отдает;
блонда делает затяжку, чуть в ухмылке плавясь.
— ты серьезно куришь ментолки? ууу, - тушит окурок, и в мусорку выкидывает;
— ну да, и что? - глядит непонимающе, что не так в ментоловых сигаретах;
— слабо берут они.
видимо, медведева опытна в этом? раз так легко судит сигареты, которые курит ее пациентка.
— а ты, я вижу профессионал,
разбираешься? - скалится, поддевая кареглазую;
— очень, даже не представляешь насколько, - по ряду зубов обнаженных, языком проходится;
— змеюка ты, знала?
— знала, пошли, замерзнешь, - руку на плечо младшей закидывает, и в палату ведет;
кира строго глядит, чтоб лина не убежала, и не дай бог, не ушла на улицу.
— ты же раздетая совсем, - подмечает, идя по коридорам, и ногами шаркая по кафелю, — цистита не боишься?
— а че его боятся..
и блонда смеется заливисто, слюной давясь.
— тише, разбудишь же всех! - бьет по плечу несильно, чтоб та опомнилась;
— ой, - дыхание переводит, и объяснять
начинает, — это неприятно, ты знала?
— та да...
болтали они еще минут пять, пока не дошли до нужной палаты.
— а вот мы и на месте, - улыбается лукаво, ее видно только под лучами полнолуния;
— спасибо что составила компанию, - лина махает рукой, и заходит в комнату, сразу падая на кровать, даже не снимая уличной одежды;
в голове приятная пустота, которая заставляет быстро и беспроблемно заснуть.
небо затянуто темной пеленой, где-то виднеются звезды сияющие ярко.
эванс спит беспробудно, сны сладкие видя. это первый раз, когда она не воротится, и не может уснуть до двух часов ночи.
колокола рядом стоящей церкви звучат громко, время шесть утра, брюнетка просыпается, конечно, не выспавшейся, настроение пошло под откос.
она глаза сонно потирает, и в койке вертится, надеясь найти удобную позу, и заснуть, но не судьба. теперь, кровать кажется холодной и неудобной.
девушка поднимается, спину разминая, та хрустит как снег только выпавший. она к зеркалу подходит, лицо рассматривая. оно приобрело нормальный оттенок, больше нет того болезненного, синего подтона, видимо, капельницы действительно помогли.
расхаживает по палате, как по своему родному дому, кушать хочется, что кажется лине странным, ведь обычно, с утра ее накрывает волной булимии, которая как кипятком ошпаривает, часто даже кофе не давая выпить.
в голове снова пустота, хочется прогуляться, но теперь утро, и каждый из врачей может спалить ее.
одно дело, что кира увидела ее той ночью, она же не расскажет никому? наверно.
брюнетка сигарету достаёт, форточку открывая настежь. зажигалкой чиркает, поджигая, и все так быстро, профессионально.
затягивается, думая о прошлой ночи. медведева узнала о ней слишком много, нельзя подпускать незнакомцев так близко.
пусть она и будет лечащим врачом, как минимум, на предстоящий год, но это не значит что у младшей не будет неприязни.
общаться с блондой желания нет, эванс кажется, что та некомпетентный врач, который не умеет себя вести. но личико у нее смазливое, брюнетке такие по душе. немного мужеподобная внешность, острые скулы, волосы в каре, но видно выбритые виски, глаза карие, в которых утонуть можно, они настолько глубокие, и если в них засмотреться, кажется, что они пленят тебя в своей кофейной темноте.
в дверь стучат, лина быстро выкидывает окурок в окно, и захлопывает его, с подоконника спрыгивая.
себя обнюхивает, надеясь, что не провинилась сигаретами.
— входите! - в кровать запрыгивает, делая вид что в ней все время нежилась;
— и таки, ты не спишь, - улыбается
победно, — есть будешь?
— буду, - и вот так незадача, откуда кира узнала о том, что брюнетке до ужаса хочется съесть что нибудь?;
они выходят из палаты, младшая лишь успела натянуть на себя тапочки, скрывающие ее голые стопы, и поплелась за медведевой. та ходит как самый настоящий соник, за ней не угнаться.
— да стой же ты, - запыхавшаяся вся, старшую за плечо хватает;
— ой, точно, ты же коротышка, - не упускает момента подколоть, и ядом плюется;
— тихо там, а то я и врезать могу, - угрожает шуточно, по плечу ударяя, и смеясь;
— о боги, не надо, мисс эванс!!!
***
они пришли в столовую. высокие потолки, и огромные панорамные окна в пол.
зеленоглазая рассматривает все с таким интересом, ведь ни разу не была здесь, ей казалось что еда в больницах - худшее, что может быть, и сейчас она это проверит.
— что ты будешь?
— возьми то же самое, что и себе, - отмахивается, стараясь не спалиться, что не знает меню;
кира приносит два подноса, один с кашей на воде, и отварной курицей, а второй, с жареным мясом и картошкой.
— э-эй! что за несправедливость? - негодует, губы дуя;
— ты забыла, что у тебя диета? - улыбается смазливо, вилкой в тарелке колупаясь;
эванс пробует, думая, что будет невкусно, и уже собирается выплюнуть, как тут к ее губам прислоняется ладонь.
— жуй.
— кира блять! - проглатывает несоленную массу, и языком по руке мажет, стараясь отшатнуться;
— во-от, вкусно же?
— нихуя подобного! почему у тебя пища богов, а у меня параша какая-то? - шипит злостно, ложку в тарелку швыряя;
— д-и-е-т-а, - по буквам повторяет, издеваясь;
— я когда нибудь тебе тресну, отвечаю, - новую ложку в рот кладет, нос закрывая, есть все таки хочется;
— умница! кушай милочка, не подавись.
— иди нахуй, - с набитым ртом молвит, смешная такая;
— выражения подбирай, я ведь и бабушке твоей, секрет могу рассказать.
— что за шантаж? - злится, спиной в стул упираясь;
— не шантаж, а предупреждение, кисунь, - кладет кусок курицы в рот, и демонстративно закатывает глаза;
——————————
обещала главу побольше, держите, две тысячи слов❤️🩹
тгк: kirxann