...дружеская боль... (слэш)
Нет ничего приятнее, чем вплотную прижимать к себе любимого человека, особенно в огненной страсти, сладостном вожделении и упоительной похоти. Чувствовать, как медленно таешь от любви и удовольствия. Но если прижимаешь не настолько любимого, то ощущения одинаковые.
Юнги и Чонгук, оба являвшиеся такими преданными друзьями и соратниками для всей округи, вместе с головой растворялись в сексе каждый раз. Постигали новые границы удовлетворения физическим контактом, пробуя новые позы, пользуясь спрятанной от посторонних глаз коробкой с милыми игрушками, занимаясь любовью в совсем неожиданных местах. Но им не сносило сознание от лишнего взгляда друг на друга...
- Нужно забраться глубоко под кожу, чтобы унять боль, - вкрадчиво произнес рядом с ушком Юнги, проводя левой рукой по крупной оголенной груди Чонгука, а правой - перебирая густые волосы.
- Скажи, - Чонгук убирает в сторону наушники и телефон с заставкой песни Тэхёна, - это ведь не акт жалости?
- Лишь в малой отчасти, ведь ты всё ещё меня любишь, - грубая рука скользит по груди младшего, задевая чувствительные соски.
- Ммх… - прикусив нижнюю губу, Чон закрывает глаза.
Действительно, странно, как они нашли друг у друга утешение, как полюбили, как знали, что телом и душой они друг с другом, а вот сердцем...
- Не закрывай глаза, взгляни, - произносит Мин и мгновенно целует партнера нежно и тонко, проникая языком меж губ.
Он мягко кладет одну руку на спину парню, притягивая ближе, а другой - скользит вниз по позвоночнику. Чонгук отвечает на поцелуй рвано, у него до сих пор в голове тот поцелуй Тэхёна с девушкой у кафетерия. Но он даже не представляет, почему так резко Юнги пришёл к нему в комнату среди вечера, почему говорит о боли, почему не закрывает глаза в поцелуй.
- Я сам, - и старший тенет контроль на себя.
Изящными ладонями Юнги задирает рубашку сзади и гладит поясницу. С губ Чона срывается тихий стон, в мгновение утонувший в очередном красивом поцелуе. Язык старшего напористый, жадный, водит по зубам и нёбу, руки уже проскользили от лопаток до груди, медленно массировали, едва задевая соски, что Чонгука начинало сводить с ума, заставляло выгибаться и прижиматься к другому телу. Сидя на бедрах, он точно мог чувствовать возрастающую эрекцию партнера, даже подразнивая, когда, будто невзначай, терся о промежность старшего, скрываемую тонкими джинсами. Сил не было скрывать нарастающего вожделения, что было единственным спасением от боли.
Снять рубашку с Чонгука, лечь на мягкую кровать, нависнуть над любовником и вновь с пошлой жадностью прильнуть к его губам. Но на этот раз Мину надо больше. Он нечаянно увидел как Чимин целовался с их визажисткой для шоу. Теперь ему хотелось засколить обстановку до предела. Проскользив ладонью от шеи до щеки младшего, старший усмехнулся.
- Что случилось у тебя?
- Ничего, забудь...
И Мин забывает, отбрасывает в сторону навязчивые мысли, концентрируя внимание на лёгких покачиваниях чужих бедёр под ним.
- Хочу быть сверху, - старший только прикусывает язык Чона и, быстро целуя до яркой отметины на ключице младшего, откидывается на спину.
- Я не против. Сегодня я не против, - в голосе сухая жалость, но Чонгук молчит, понимает, что это боль к самому себе, он тоже сейчас её испытывает.
- Тогда...
Более и не нужно было говорить. Сознание постепенно растворялось в растущем дурманящем удовольствии будущего. Сейчас контроль хотелось сломать, разгрызть на части тело под ним и потушить пламя их страданий. Важно было оставить на чужом теле больше следов, избавиться от узких джинсов Мина и, поглядывая на ощущения партнера, любовно зацеловывать светлую кожу бёдер, оставлять засосы на оголившихся участках, стянув ненужную ткань боксеров, проходиться кончиками пальцев по контуру губ и неотрывно смотреть в глаза, надеясь зацепиться за край любящей души, жаль, что не сердца.
Оголяя себя, Чонгук даже не чувствовал с какой томностью старший гладил его мышцы, с какой желаемой страстью он нежно целовал и покусывал чужие соски. Эрегированный член, с которого тонко уже стекала смазка, легко оказался в руке старшего. Мин несильно обхватил довольно крупный ствол, медленно водил вверх-вниз, дабы опустить крайнюю плоть, пока другой рукой поглаживал низ живота и вызывал мурашки по всему телу младшего.
- Прошу, пусти, хён... Я хочу в тебя...
- Потерпи немного, - Мин не мог закончить стимуляцию так просто, он уже целовал вкрадчиво чужие бёдра, потирая между пальцев покрасневшую крупную головку, подбираясь слегка разгоряченными губами ближе к плоти, удерживая неспешный темп и заставляя Чона подкидывать мелко бёдра, желая большего, резкого, глубокого.
- Хватит! - Младшего бесит, когда Юнги снова пытается перетянуть контроль на себя, играя с его яичками, ему не до этого, он просто хочет избавить их двоих от страданий и боли, но одним грядущим минетом тут не помочь. - Ляг на живот, хён. Пока просто прошу.
Мин отползает немного назад, осторожно поворачивается спиной к младшему, но зрительного контакта не прерывает. Его колени упираются в постельное бельё, а ладони размещаются на подушках.
- Сегодня лучше так...
- Хён, это слишком больно для тебя. Я не хочу растягивать твой зад сегодня. А если останешься в коленно-локтевой, я...
- Помолчи, - Юнги резко опускает поясницу, прогибаясь до упора и ощущения грудью через тонкую футболку холодного постельного...
Старший в страстной истоме хватает простыню, что может ещё принести удовольствие, и вскоре, чуть ли не срываясь в стоне, шепчет:
- Быстрее, айщ… Быстрее! Хочу перестать о нём думать!
И его желания исполняется. Постепенно, но глубже и стремительнее разрывая сердце и давая телу насладиться грубостью толчков страдающего безответной любовью младшего. В голове Чонгука лишь туман. Он давно не понимает, зачем трахается со старшим, если ничего кроме дружеского отчаяния не получает. Вот если бы с любимым человеком, это, наверное, ощущается ярче, целее, правильнее. Тело двигалось само по себе, заставляя голову наполняться только одним требованием - кончить с тяжёлым стоном облегчения.
- Заставь себя забыть о нём, - шипит Юнги, подаваясь бёдрами на крепкий ствол до характерного звука горячего шлепка. - Давай... Мы же оба хотим глубже... айщ! Давай!
И Чона словно с цепи спустили. Они оба страдают и хотят забыть предметы своих страданий в сексе, так что может мешать?! Он цепляется за плечо старшего до хруста в собственной ладони и входит до резких звёздочек. О растяжке никто из них не думал, естественной смазки не очень хватало, но волноваться об этом ни один из них не собирался. Нужен был секс. Грубый, быстрый, без разбору. Сейчас с каждым шлепком потных тел Чонгук вслушивался в хрипы истязаемого партнера. Он давно уже вдавил его белокурую голову в те подушки, в которые Юнги впивал пальцы, и мокрую футболку по шву разорвал, чтобы было проще душить и теряться в наслаждении.
Медленное, нарастающее чувство скорого конца пугает Мина. Он не попросит младшего остановиться, растянуть сладкую муку или поцеловать опять до металлического привкуса крови, когда он отвлекал его от грубого, до основания вхождения члена в его давно неопробованную дырочку. Напористыми и даже болезненными толчками Чонгук проникал всё глубже и глубже, параллельно перебирая его губы и изредка переходя на укусы и синяк в районе шеи. Заднее отверстие продолжало невыносимо ныть, когда парень перетянул его шею футболкой и заставлял старшего трепетать, двигаясь навстречу, хотеть больше мучений, сильнее раскрыться, выставляя напоказ весь спектр душевных страданий и болей, чтобы забыть их в физическом сближении.
- Черт, я сейчас кончу! - Глухая фраза среди слабых рычаний и мощных движений. - Хён!
- Ну так кончи... Кончи... Но не смей останавливаться или медлить! - Юнги строг, ему хочется отключить мозг, ему хочется чувствовать истому, ему хочется уснуть намертво от этого секса, ему хочется знать, что он чувствует боль не в одиночку.
Чонгук цепляется ногтями за светлое бедро старшего, изливаясь горячо, глубоко, страстно и, наконец-то, до одури легко. Старший шипит, резко хватая до белых пятен крепкий бедра младшего и продолжая самостоятельно двигаться на члене, пока в глазах не появляется смутная дымка и член не начинает болезненно дёргаться, выпуская сперму...
- Я больше не хочу его любить, - Чонгук целует Мина в оставленный ранее засос и помогает натянуть свою чёрную футболку на худой тело.
- Я тоже, - Юнги усмехается, но даже слабая улыбка отдаётся физическим страданием в мышцах спины. - Но пока этого не произошло, мы любим крепкий дружеский секс не меньше холодного виски.