По Мотиву Зелёной Книги

Утопая в траве, что достигала его колен, Сэм бездумно шагал вперёд. Босые ноги собирали росу, она обжигала кожу и пропитывала штанины влагой. Руки покоились в карманах, и пальцами Сэм перебирал золотистую цепочку с кольцом на конце. Он его больше не носил на шее. И носить вряд ли будет.

Шаг за шагом Сэм продвигался к небольшой поляне, мелькавшей среди деревьев. Неподалёку, среди листвы, чернела Импала – её корпус поблёскивал на солнце, ослепляя отражённым светом. Сэм в последний раз обернулся в её сторону, убеждаясь в сохранности той, после чего окончательно отвернулся и побрёл дальше.

Стоило ему выйти из тени, как солнечные лучи тут же скользнули по спине, тронув кожу лёгким теплом. Будто нырнул назад в лето. Винчестер остановился у ближайшего дерева, прислонился к шершавому стволу и закрыл глаза, позволяя себе на мгновение раствориться в осенней прохладе.

Деревья в этом лесу ещё оставались зелёными. Удивительно.

Сэм просто не смог себя сдержать от прогулки сюда, пока Гейб репетировал перед их последним в этом году выступлением. Стоя тут, прямо сейчас, он мог думать, предаваться воспоминаниям, в чём большой нужды не было. Ведь все эти самые воспоминания повторятся, как только он вернётся. И Сэм вновь окажется внутри них. И вновь станет их частью. Их творцом. И сегодня – последнее выступление Гейба... А оно будет повторять ровно то, что началось ещё год назад, и Сэм в конце выступления протянет ему красные тюльпаны, и останется с ним на сцене, слушая его музыку.

Всё будет как всегда, даже если наступал конец этого года. Путешествия. Поездки. Как угодно.

Сэм вспоминал, когда впервые увидел Гейба и как до последнего был уверен в том, что Новак – заносчивый богатенький засранец, который не знает покоя в своём сарказме. На самом деле, в этом была доля правды, тут не поспоришь. Но в то же время... Гейб был удивительным.

Столько же времени прошло с их первой встречи, сколько всего поменялось – вокруг и внутри. Однако Сэм бы не изменил ни единого момента, ни за что на свете не отказался бы от того, что у них есть сейчас. Он просто желал жить тем, что есть у них в эту секунду, и не думать о будущем.

Хотя оно довольно быстро настигало их. Возможно, это ощущалось, как повисшее в воздухе напряжение, а, возможно, просто как мысль о неотвратимом. Они вряд ли всё бросят, как только их дорога подойдёт к концу, но... А что, если Гейб не захочет остановиться после, передохнуть? Если он скажет, что его жизнь и есть дорога, и он не намерен возвращаться в Иллинойс надолго? Если такое произойдёт, Сэм не будет иметь никакого права удерживать его. Да он и не планировал.

Габриэль – не животное, которое можно было держать на поводке, чтобы избежать побега. А Сэм – не его, блин, хозяин.

Ему просто нужна была небольшая передышка.

Он всегда мог вернуться к дороге. К бесконечной погоне за чем-то великим, за чем следовало гнаться.

Но он нуждался в передышке, постоянства, чего отрицать было нельзя. Хотелось просыпаться в одной и той же кровати каждое утро, готовить кофе и будить всё ещё спящего Габриэля. Хотелось на скорую руку готовить яичницу, а, пока та жарилась, направляться в ванную и умываться. Хотелось чувствовать тепло чужих рук, что обязательно обнимут его со спины и замрут лишь на секунду, которая сменится щекоткой или какой-то другой подставой. Хотелось завтракать и параллельно листать страницы купленной книжки или новостной ленты, обмениваясь ленивыми фразами с сидящим рядом. Хотелось гулять, никуда не спешить, смотреть старые фильмы в компании его любимого горького шоколада и жмущегося к его плечу Гейба, что оставлял бы уйму комментариев за одну минуту прошедшего фильма. И слушать музыку, которую бы исполнял пианист Габриэль Новак на новеньком, купленном в старую квартиру пианино.

Такого Сэму хотелось не навсегда, конечно. Может, на месяц, два, максимум – три или четыре. Потом они бы опять понеслись навстречу выступлениям, дороге и старым-новым знакомым, – может, Сэм даже уговорил бы Гейба попробовать себя за границей – но у них всегда была бы возможность вернуться и обрести покой на некоторое время.

Сэм уже большое количество времени надеялся, что его квартира, ранее наполненная довольно хреновыми воспоминаниями, внезапно станет гнездом, сотканным из ностальгии и Габриэля.

Не таким, каким были мотели и отели, в которых они тормозили на одну ночь. Не таким, каким была эта поляна. Сэм остановился тут, стянувший ботинки и оставшийся стоять в тени, потому что хотел удовлетворить себя небольшой, крошечной паузой среди бесконечных дел и проблем, которые и проблемами нельзя было назвать. Да и Гейб сейчас репетировал, а репетиция – это всегда было личным для его команды. И потому Сэм позволил себе расслабиться тут. В месте, отмеченном на карте города крошечной точкой. В лесу, похожем больше на какой-то безлюдный парк без скамеек, а не на настоящий лес.

Сэм медленно сполз вниз и уселся на влажную траву, устраиваясь поудобнее. Облокотившись о дерево за своей спиной, он расслабленно прикрыл глаза и замер, вдыхая прохладный воздух. Пахло хвоей и далёким городом, который отзывался эхом привычного шума в ушах. И Сэм окунулся с головой в посторонние звуки и мысли.

В кармане рубашки зазвонил телефон.

Это было единственное, что Сэм не оставил в Импале из-за чистого предчувствия. Потому сейчас, выудив его из кармана, Винчестер даже не открыл глаз, когда приложил телефон к уху. Лишь промолвил привычное:

- Да, Гейб.

- Через минут сорок будет выступление. Тащи сюда свою залницу, Сэмшайн.

Сэм хмыкнул и бросил быстрое: «Еду», – после чего отключился. Ему нравилась мысль о том, что Новак в первую очередь подумал о нём и о его прибытие. И запомнил слова Сэма о том, что он отъедет надолго и на много километров от здания, где будет Гейб.

Действительно удивительный человек, этот Габриэль Новак.

Удивительный.

И, поднимаясь на ноги, Винчестер позволил себе улыбнуться в пустоту. Никогда бы в жизни он не отказался от того, что имел сейчас – просто не позволил бы себе.

***

- Латте? Мокко? Капучино? Что предпочитаете?

- Американо, ты знаешь.

- Неинтересно. Что ещё?

- Габриэль.

Новак вопросительно изогнул бровь и между ним и Сэмом вспыхнула битва взглядов. Но через мгновение Гейб уже раздражённо цыкнул на Сэма, шагнул в сторону стойки и улыбнулся баристе своей лучшей улыбкой, которая даже не пахла искренностью. И краем уха Сэм услышал его язвительное:

- Латте с карамельным сиропом, посыпкой орео, покрепче, и... Американо.

Сэм медленно покачал головой и отвернулся к окну, за которым жила своей жизнью улица. Положив подбородок на переплетённые пальцы, он закусил изнутри щеку. Они были в том же здании, в котором должно было произойти выступление Новака, просто спустились вниз, к кафетерию – то есть, Сэм зашёл внутрь и остался ждать остальных за столиком, отказавшись что-либо заказывать.

За него заказал Габриэль, не желая ничего слышать против.

А Сэму было как-то всё равно. Ему было как-то странно уютно. Спокойно. И это спокойствие заполнило его изнутри, когда за столом три свободных места одновременно оказались заняты неясно когда появившимися музыкантами.

- Ваш американо, не осознающий величия кофе человек, - бросил Гейб, протягивая ему круглую чашку на блюдце. - Ты совершенно в нём не разбираешься, Винчестер.

Сэм осторожно её подхватил и поставил перед собой, изогнув уголки губ в ухмылке, когда, вне зависимости от собственных слов, Габриэль умостился рядом. Бальтазар и Анна уселись напротив.

- Я разбираюсь в кофе, - он приподнял чашку за маленькую ручку и сделал глоток от отдающего резкой горечью напитка, прикрывая в наслаждении глаза. - Но я не понтуюсь этим, как ты.

- Пора бы уже привыкнуть, что понты – это его второе имя, - фыркнул Бальтазар, размешивая сахар в своём ванильном латте.

Гейб посмотрел на него с насмешкой.

- На себя посмотри.

- Так, - Анна обрубила на корню попытки съехидничать со стороны Бальтазара в ответ. Только она сидела без напитка и просто составляла им компанию, разминая перед игрой на виолончели пальцы. - У нас скоро выступление. Хватит спорить, допивайте и идём.

- Не, - Бальт мотнул головой и ткнул пальцем в Гейба. - Мы не договорили. Но, меня интересует другое, по крайней мере, пока я перехватил тебя, Сэм.

Роше перевёл взгляд на Винчестера и нагло усмехнулся ему, словно намекнул, почему не мог его «перехватить». Но за секунду его улыбка растворилась и превратилась в гримасу недовольства и боли одновременно: кто-то довольно сильно пихнул его под столом ногой.

И самое интересное – это то, что пихнул его далеко не Сэм.

- Что ты хотел узнать? - со сладенькой улыбкой поинтересовался Гейб, глядя на Бальта.

Сразу стало ясно, кто оказался причиной внезапного толчка.

- Засранец.

- На себя посмотри, рожа, - фыркнул Гейб. - Ещё один такой намёк – уши повыкручиваю.

Анна и Сэм обменялись взглядами. Неожиданно, но, видимо, одна мысль посетила обе головы: «Эти двое ведут себя как взрослые дети». Сэм через мгновение отвернулся, пытаясь удержаться от улыбки, и посмотрел на крайне серьёзного Бальтазара.

- Винчестер, - снова попытался тот, не сводя глаз с Гейба. - Что ты будешь делать, когда твой срок подойдёт к концу?

Сэм не сразу сообразил, о чём спрашивал Бальт. Но спустя пару долгих секунд он понял, что этот вопрос - ровно то, о чём он раздумывал в том лесу, и ровно то, что поднимать на поверхность он так боялся.

Сэм нервно облизнул губы.

Раздумывать - это, конечно, одно, но говорить напрямую об этом, строить планы – совершенно другое. Эти проблемы казались слишком личными и громкими заявлениями, как бы они ни прозвучали. И Бальтазар явно это понимал, потому всё его веселье выветрилось, когда их взгляды пересеклись.

- Я... Хм. Я не уверен, - осторожно начал Сэм, - но первое, чего бы мне хотелось - это остановиться где-нибудь дольше, чем на день. И отдохнуть. Ваш тур же продолжается из года в год?

- В разные даты, но, по сути, да. Так должно было быть до тех четырёх лет паузы, - Анна говорила об этом открыто, словно о погоде за окном. - А после смерти Чака появилась некоторая денежная поддержка, так что мы спокойно можем разъезжать ещё множество лет.

Сэм повернулся к Гейбу, чьё лицо накрыла непроницаемая маска. Ему явно не была приятна эта тема, в которой цеплялось сразу же несколько отвратных Новаку вещей: четыре года отсутствия вдохновения, окончание тура, смерть отца... Судя по взгляду Новака, так и было.

Под столом их ноги соприкоснулись, передавая странное тепло. И Гейб мягко повернулся к Сэму, игнорируя остальных.

- Ты хочешь же повторить потом? - просто спросил он. - Понимаю, передышка и все дела... Но после отдыха планируешь к нам присоединяться?

Что-то во взгляде Гейба всё ещё было не так.

- Только если вы будете не против.

Губы Анны дрогнули в улыбке, а Бальтазар открыто усмехнулся, развалившись на диване по ту сторону стола. Они словно сговорились, когда обменялись быстрыми взглядами и вернули своё внимание назад на Новака и Винчестера.

- Пополнение нашего трио ещё вначале твоего приезда было предначертано нам, - бросил Бальтазар.

Сэм вопросительно изогнул бровь и, подняв чашку с подостывшим американо, сделал оттуда небольшой глоток.

- В смысле? 

- Ты хоть раз видел наших телохранителей? Признайся честно.

- Кхм. Наверное... Нет?

- Не видел, потому что телохранителям никогда не было позволено столько, сколько позволено тебе, - Бальтазар покачал головой и, возвращая часть внимания напитку в своих руках, тоже отпил от него. - Мы изначально вообще не вдуплили, что происходит. Но после... - он заговорчески подмигнул Сэму и одним махом опрокинул в себя все остатки латте. - Сразу предполагали, что дело всё как раз таки в том, что тебя нанял Кас. А уже позже, начиная с того, наверное, танца Гейба с другим парнем, мы чутка изменили свои взгляды на эту жизнь.

Габриэль пару мгновений молчал, что было совсем не похоже на него, после чего пырхнул и, явно пытаясь сдержаться от смешка, посмотрел на Бальтазара, а после - и на Анну, как на врагов народа.

- Идите-ка вы все большой зад, - посоветовал он. - То, что я называю своей личной жизнью, никоим образом не должно касаться вас.

- Резонно, - брякнул Роше. - В особенности, если учитывать то, что я знал поимённо всех твоих партнёров, начиная с шестнадцати... Да какой. С пятнад...

- Завались. - Габриэль смял салфетку в своих руках и кинул её в Бальтазара. Та не пролетела и пары сантиметров, как упала на стол и оказалась подхвачена тем, в кого её и бросали, что через мгновение вернул её назад отправителю.

- А что такое? Смущаешься?

- Я тебя ненавижу, - Гейб вырвал из его рук салфетку, скомкал её и выбросил в мусорку.

- Ужас какой.

Сэм наконец перевёл скептический взгляд с одного на другого, после чего глазами нашёл Габриэля и под столом почувствовал успокаивающее давление его ноги на свою. Новак чутка подтолкнул его коленом и Сэм толкнул его в ответ.

- Ладно. Хорошо, - подал он голос. - Я не совсем понимаю, какое это дело имеет до нашего разговора...

- Сейчас было не об этом, - вставила Анна, не давая Бальту ничего сказать, а Сэму - продолжить. - Ты, Сэм, часть нашей команды. Уже часть, вне зависимости... - она быстро глянула на Гейба, что притворно закатил глаза, - ни от чего. Потому, когда мы отправимся на повторный заезд, даже не вздумай отлынивать. Признаться честно, - Анна неожиданно тепло улыбнулась, глядя изначально на Сэма, а после - на Гейба, - я этого дурака впервые вижу таким счастливым за долгое время. 

Габриэлю она вставить ничего не позволила, а лишь пихнула в плечо Бальтазара, и её лицо вновь приобрело строгие оттенки.

- Давай. Двигайся. Нам пора на сцену, - после чего бросила им двоим: - Будем ждать вас минут через десять, болваны.

- Только это, дайте обещание не разводить перед остальными своих кошмарных сценок с...

- Идём!

Анна подтолкнула Бальтазара к выходу и его голос довольно быстро утонул в людском шуме и тихой музыке помещения.

Габриэль лишь покачал головой и, наконец, расслабленно прислонился к плечу Сэма.

Пару мгновений они просто молчали, то ли собираясь с силами, то ли привыкая к предоставленному им одиночеству после прежнего, вроде и шутливого, но разговора. Гейб притянул к себе свой латте и со стоящей посредине стола подставки подхватил тонкую трубочку, чтобы сунуть её себе в чашку. И, естественно, пить свой кофе, не отрываясь от плеча Винчестера.

- А как же обещание «не разводить тут кошмарных сценок»? - хмыкнул Сэм, пальцами зарываясь в чужие волосы и начиная перебирать их. 

- Я ничего никому не обещал, - Новак попытался отстраниться, но Сэм попросту не дал ему этого сделать. - И раз уж ты считаешь это «кошмарной сценкой», то отпусти меня.

- Гейб, - Сэм лишь удручённо прикрыл глаза и лениво улыбнулся - приподнял в той едва видной улыбке уголки губ. - Ты же знаешь мой ответ.

Габриэль промычал что-то в ответ и отставил чашку в сторону.

- И, тем более, меня интересует абсолютно другое, - добавил Винчестер, переходя пальцами на чужую шею. Ему было до необычного всё равно, что подумают остальные, когда посмотрят на них. Он устал уже беспокоиться об этом за всю свою жизнь. - Ты спросил, не против ли я после передышки присеодиниться к вам. Я-то не против, но, Гейб, меня волнует другое.

Новак отстранился от Сэма, хотя пальцы того с его шеи так и не ушли. Какая-то странная нервозность промелькнула в его взгляде... И именно тогда Сэм понял, что был прав в своих предположениях насчёт стороны, в которую текли мысли Гейба.

- Что? - поторопил его тот.

- Я под «передышкой» никогда не подразумевал передышку от тебя, болван.

Гейб вопросительно вскинул бровь, а Сэм позволил пальцам опуститься выше, нырнуть в чужие волосы и вновь зарыться в растрёпанные пряди. Габриэль поднял взгляд и тонкая пауза застыла между ними.

- Так я и не...

- Гейб, я не собираюсь терять то, что у нас есть, - мягко заявил Сэм, вспоминая свои прежние мысли. - И не собирался. Если ты, конечно, не против.

- Не мели ерунды, - пробурчал Гейб и тень веселья промелькнула в его глазах. - У меня в руках золотая рыбка, и выпускать её, сам понимаешь, я не хочу.

Сэм потянул Гейба к себе и носом уткнулся ему в висок, чувствуя себя донельзя хорошо. Облегчение пришло и волной окатило его, закружилось спиралью в груди и позволило плечам расслабленно опуститься.

Последний невысказанный вопрос они озвучили. И сейчас, пока они сидели, заполняя тишину своим молчанием, Сэм чувствовал себя спокойным. Умиротворённым. Таким, каким он и был во время разговора с Анной и Бальтом. Лишь с той деталью, что им была отдана минута единения, минута покоя перед выступлением.

Когда Гейб отстранился, он окинул Сэма серьёзным взглядом.

- После выступления не вздумай никуда смываться, - он ткнул в грудь Сэма пальцем. - Подождут все. Я договорился на четыре часа возможности делать с роялем всё, что можно.

- Тебе в голову пубертат ударил, или что? - насмешливо поинтересовался Сэм.

- А? - Габриэль моргнул. Под своими словами он не подозревал ничего другого, кроме как чистой игры, но со словами Сэма ему пришло осознание: - Даже не думай, засранец. Любой инструмент – сокровенный и неприкосновенный.

- Да я и не спорю, - хохотнул Сэм, отстраняясь от Гейба и поднимаясь с кресла. - Нас уже ждут.

Направляясь в сторону зала, Сэм стиснул плечо Гейба лишь на мгновение – в знак немой поддержки.

Вот только его мысли были далеки от предстоящего выступления. Сэм думал совершенно о другом, и даже не о прошедшем разговоре. Он думал о том, как всё изменилось в этом году.

Сам Винчестер изменился.

Изменились взаимоотношения между этими тремя.

Гейб, если судить по словам остальных, тоже изменился.

Да и жизнь Сэма – изменилась. Кошмары оборвались и практически исчезли, пока Гейб ночью прижимался к нему спиной и позволял обнимать себя. Сожалений практически не осталось – только горечь, тихая и безмолвная. Та, которую можно назвать тоской, но нельзя назвать болью. Со временем боль всегда деформируется, но полностью не исчезает: лишь приглушается, становится менее ощутимой. И Сэм наконец-то перешёл на тот этап.

А Гейб помогал ему в этом.

Поразительно.

Отпустив плечо Габриэля, Сэм позволил ему шагнуть в сторону гримёрки и затянуть его в неё. Хотелось в эту секунду бесконечно говорить, благодарить, прижимать к себе. Хотелось рассказывать, что Гейб для него стал очень значимой частью жизни, что он всегда будет рядом, пока сам Гейб не захочет развернуться и уйти. Хотелось болтать без умолку.

Но вместо этого Сэм просто перешагнул через порог и облокотился о дверь, краем уха услышав щелчок замка.

- Сэмшайн, - окликнул его Гейб, поворачиваясь к Винчестеру лицом – растрёпанный, несколько озадаченный и уставший, со своим рассеянным взглядом. - Помоги с галстуком.

Смешок вылетел из губ Сэма, когда он шагнул вперёд, привычно перехватывая два конца галстука, и разравнял их. Перекинул левую сторону через правую, затянул на шее небольшой узел и продел свободную сторону в созданную для этого щель. И подтянул его к чужой шее, поправляя.

- Всё.

- Спасибо.

Если бы подобное стало их повседневной рутиной, как сейчас, то Сэм бы согласился завязывать галстук этому парню каждый божий день.