Хеллоуин?
Может и для кого-то Хэллоуи - это день веселья, но точно не для Маринетт. Не то, чтобы она и в обычные дни веселая была...
Девушка испытывает к этому дню негативные эмоции.
И сейчас, купив свечу с ароматом корицы, она направляется на городское кладбище. Обычно здесь тихо, но гуляющие неподалеку подростки шумят достаточно громко.
Это кладбище не было устрашающим. Наоборот. Чистый и освещенный сад. Брюнетка подходит к каменной плитке, где золотистым цветом выгравировано "Сабина Чен. 1982-2012". Женщина, которой нет уже семь лет.
Маринетт зажгла свечу, поставила ее на землю и села рядом, обняв колени.
– Я снова тут,– вздохнула девушка и, не отрываясь, смотрела на фото улыбающейся женщины.– Я знаю, что ты всей душой была бы против всего, что со мной произошло. Но так получилось, что тебя не стало. Семь лет, мам. Я прихожу к тебе всего в седьмой раз. Не могу заставить делать это чаще. Слишком больно осознавать, что ты всё-таки умерла. Тебе явно не понравилось бы то, какой я стала, но обещаю, что скоро все изменится. После школы я обязательно уеду подальше от этой преступной жизни. Ненавижу его. Это он виноват, что ты сейчас не со мной. Прости.
Тихо говорила та и уже начала задыхаться слезами. Раз в год она позволяла себе быть самой настоящей тряпкой.
– Так вот что с тобой произошло,– раздался голос позади. Маринетт резко обернулась и увидела Оливию.
– Какого черта ты тут делаешь?!
– Ты не хочешь рассказывать сама...
– Поэтому ты решила следить за мной? Оставь меня в покое!– активно смахивая слезы, брюнетка встала и убежала, смотря в пол, чтобы никто не видел ее слез.
Душа разрывалась на части. Она должна разорваться сегодня, чтобы потом зашивать ее весь год для нового повтора.
Она смутно смотрела себе под ноги, чтобы не упасть. Но вперёд совершенно не обращала внимания. Своим лбом девушка нехило впечаталась в какого-то человека.
– Малышка, аккуратней,– сказал ей мужской голос. Подняв глаза, она на секунду замерла и побежала дальше.– Стой... Маринетт!
– Покоя! Я прошу только покоя!– кричала голубоглазая, закрывая уши, чтобы не слышать ничего. Так она и не заметила, как выбежала на проезжую часть...
– Ты рехнулась??!– парень, оттянувший знакомую на безопасное расстояние, начал трясти ее за плечи.
– Отвали,– с опущенной головой сказала она, грубо вырываясь из его рук.
– Ты хоть понимаешь, что тебя чуть машины нафиг не сбили?
– Лучше бы сбили! И что с того? Кто по мне скучать будет? Ты что ли?! Просто отстаньте от меня,– девушка натянула капюшон на голову, т.к. начало немного моросить.
– Ты плачешь? Тебя кто-то обидел?– не унимался блондин, преследуя голубоглазую.
– Я сама кого хочешь обижу,– шмыгнув носом, проговорила она.
– Аккуратней, ну!– парень дёрнул ее за локоть, когда та чуть не наступила в яму.
– Карен! Открывай!– громко сказала брюнетка, встав у ворот. Но двери открывать не спешили.– Карен!
– Мисс, электричества не будет ещё несколько часов, приносим извинения за неудобства...
– Супер, как я домой попаду?!
– То есть на ключ ты двери не запираешь?
– Слушай, Агрест, я серьезно отношусь к своей частной жизни. Любой замок можно вскрыть. Но Карен никто не проведет, а если отключили электричество - все заблокировалось!– она сильно пнула железный забор, а потом прошипела от боли.
Сверкнула молния и раздался гром. Начался ливень.
В порыве ярости Маринетт ударила кулаком в каменный столб и взывала. Скатилась по стене от безысходности и закрыла глаза, подавив в себе водопад слез.
– Эй-эй, Маринетт, ну-ка вставай,– блондин схватил ее за плечи.
– Отвали,– она дёрнула плечами и съежилась ещё сильнее. В этот день, в этот момент, она не готова быть сильной и твердой. Когда угодно, но не сегодня.
– Заболеешь.
– Да мне пофиг,– едва слышно шмыгнула та. Парень нахмурился и вызвал такси.
– Так, ладно,– зеленоглазый приседает и подхватывает девушку на руки.
– Я тебе врежу,– дрожащим голосом проговорила брюнетка, закрыв лицо ладонями.
– Ага, давай потом?– ответил Агрест и встал под крыльцо, посадив Маринетт на ступеньки. Сам вошёл в какой-то магазин и вышел с пледами.
– Сейчас приедет такси и мы поедем ко мне, пока ты домой попасть не сможешь,– тот набросил ей на плечо одеяло.
– Оставь меня здесь и езжай,– голубоглазая с головой укрылась.
– Ну нет, я должен вернуть должок.
– У тебя же батя недружелюбный.
– Мы поедем не домой, а в мою квартиру.
Через минут пять подъехало такси, в которое они благополучно сели и доехали до пентхауса, в котором жил Эдриан.
– Проходи,– он подтолкнул ее внутрь. Девушка вяло потопала в центр.– Пойду поищу сухие вещи для тебя.
- У тебя была своя квартира, а ты оставался у меня под предлогом того, что тебе не хочется с ним жить?
–Я купил эту квартиру буквально вчера, так что мне действительно было некуда пойти. Агрест ушел в другую комнату. Маринетт подошла к окну и беспрерывно смотрела на ливень с молниями.
Эдриан.
– Тебе, наверное, дико интересно за этим наблюдать, но может переоденешься сначала?– с осторожностью сказал я. Она вязала вещи и медленно ушла переодеваться. Всю свою вымокшую одежду оставила в ванной и вышла. Очевидно, что моя одежда ей велика. Встряхнув мокрыми волосами, Дюпен-Чен осмотрелась.
Я помотал головой и опомнился.
– Махровый халат,– озвучил я и протянул ей его. Маринетт укуталась в него и села на диван, поджав под себя ноги. Ее взгляд был каким-то совсем уж опустошенным. Мне кажется, что ей плевать на реальность больше, чем обычно.
Пока я готовил чай, она так и просидела, смотря перед собой.
– Знаешь, Маринетт, если нажать на пульт, он начнет картинки показывать,– усмехнулся я, сев рядом и протянув ей кружку. Она отрицательно покачала головой. Я поставил чай на стеклянный столик и с украдкой посмотрел на нее. Ее влажные волосы прилипли к лицу, и я едва удержался, чтобы не прикоснуться к ней и убрать их.
– Может в кратце скажешь, почему ты недовольнее, чем раньше?
– Моя мама умерла в этот день,– с хрипотой произнесла она. Что-то резко кольнуло в сердце.
– Мне знакомо это состояние. Иди сюда,– я распахиваются руки и подсаживаюсь ближе.
– Что ты делаешь?– она дёрнулась и выставила ногу, уперевшись мне в грудь. Хмыкнув, скинул ее ногу в сторону и притянул к себе. Пару секунд она просидела спокойно, а потом начала ёрзать.
– Если ты домогаешься, то не надо. Плохо потом будет.
– Объятия помогают.
– Ты дурак?– она упёрлась ногами и руками.
– Что тебе мешает спокойно сидеть? Нельзя просто обнять тебя и поддержать? Ведь никто этого не делал раньше? Зачем ты пытаешься отвергнуть помощь?
– Потому что мне уже ни нужна ничья помощь. Поздняк метаться. Поезд уехал.
– Ну как хочешь,– отпускаю руки и сажусь прямо. Чтобы разрядить обстановку, включаю телевизор. Отлично.– Властелин колец. Смотрела?
– Нет.
– Да ладно? Серьёзно? Смотри,– сказал я и положил пульт на стол.
Фильм по времени довольно долгий. Маринетт не посмотрела и половины. Она начала клевать носом и постоянно ронять голову, но уперто держалась. Один раз даже чуть не перевалилась за край.
– Оу,– ее голова врезалась в мое плечо, послышалось сопение. Посмотрев на этого демона в обличии ангела, улыбнулся и натянул одеяло на нее. Она как котенок. Я боялся, что она проснется и пытался не делать лишних движений.
Спустя какое-то время Маринетт начала сильно ерзать и мычать. Она зажмурилась и что-то бормотала, а потом вскрикнула и зарыдала. Мне стало страшно. Часы на ее руке начали противно пищать, а сама брюнетка не прекращала корчится от непонятной боли.
– Хэй, Маринетт,– легка потряс ее за плечо. Она продолжала кричать что-то нечленораздельное. Я не на шутку испугался. Что могло причинить ей столько боли?
– Маринетт, тише, ты в безопасности, все хорошо,– с нескрываемым волнением гороворил ей, пытаясь разбудить. Голубоглазая еле открыла глаза и глубоко задышала, выравнивая дыхание. Она не совсем понимала происходящего, уверен, что даже не проснулась до конца.
– Спокойно, малыш, все в порядке,–продолжал шептать, убирая мокрые волосы с лица. Она выглядела очень измученной. Вновь закрыв глаза, ее тело обмякло и она рухнула мне на колени. Ну что ж, меня ждет завтра больная спина. Смахнув большим пальцем злезы с щек, я накрыл ее покрывалом и надеялся, что больше таких приступов не будет. Самая грозная дамочка Парижа мирно спит у меня на коленях и лишь изредка дергается от очередного кошмара.
Мне неизвестна вся правда, но видно, что она страдает. Маринетт чертовски много страдала и страдает сейчас. Теперь мне более-менее понятно ее агрессивное поведение. Оно формировалось годами, как средство самозащиты. Знаю, что она никогда не признается в том, что ей одиноко и нужна поддержка. Я хочу быть этой опорой. Однако...эта мелкая паразитка продолжает отталкивать всех подряд. Видимо, слишком усердно вырабатывала свой характер, чтобы так легко сбросить маску безразличного человека, за которой она скрывала свои чувства и хорошие качества, которые ей пришлось в себе подавить, чтобы угодить этому миру.
Очень жаль, что люди с наичистейшей душой становятся под гнетом жестокого мира либо изгоями, либо самоубийцами. Как сказала бы Маринетт: никому не всралась доброта в этом мире.
Наверняка, завтра утром Маринетт будет вести себя, как ни в чем небывало. Будет отрицать все случившееся сегодня, но я теперь знаю, что ее непробиваемое каменное лицо дало трещину.